Безумие порока

      Люси рвано выдохнула, утыкаясь лицом во влажную смятую простынь и сжимая в ладонях мягкое одеяло. По спине скользили чужие руки, горячие пальцы иногда задевали шею, путались в волосах, сминая слипшиеся от пота пряди. Колени то и дело соскальзывали, из-за чего ее постоянно грубо вздергивали, поднимая шершавыми ладонями за бедра, сильно сжимая и оставляя на липкой коже красные отметины, которые потом обязательно превратятся в синяки — ноющие, пульсирующие, напоминающие об этой ночи. Жесткие кончики коротких волос изредка щекотали линию позвоночника, между лопаток чувствовалось обрывочное, неровное дыхание, и все тело постоянно покрывалось мурашками — спина была слабым местом Люси.       Протяжной стон сорвался с губ, и Люси обессиленно зарылась лицом в подушки, пряча в темно-фиолетовой атласной ткани покрасневшие щеки. Воздуха в легких катастрофически не хватало, а каждый вдох обжигал чуть ноющее от громких стонов горло, из-за чего в груди еле слышно хрипело. Пальцы на руках едва заметно подрагивали, а небольшие ногти с силой вжимались в вспотевшие ладони, иногда соскальзывая и оставляя неприятное острое жжение. Ноги все еще сводило легкой судорогой, колени тряслись, а стопы практически неощутимо покалывало. Каким бы грубым ни был сегодняшний заказчик, он определенно был хорош.       "Хартфилия, не распускай сопли и получай удовольствие от секса, как это делают все нормальные люди, — слова, сказанные Каной в первый день их знакомства, всплывали в памяти каждый раз, когда перед глазами появлялось незнакомое лицо, которое Люси навряд ли увидит еще раз, когда одежда с едва уловимым шорохом падала на пол, когда оголенных плеч касались чужие ладони, когда губы щекотало горячее дыхание. — Заткнись, ничего не говори, ни о чем не думай, просто кайфуй, забей на чувства." Люси неслышно фыркнула, прикрывая глаза тыльной стороной ладони.       А ведь она и расплакалась на своем первом выезде. В тот день радость от того, что в руки вот-вот попадут совсем немаленькие деньги, мгновенно испарилась, стоило ей сесть в забрызганную толстым слоем грязи темно-красную машину, салон которой насквозь пропах дымом дешевых сигарет.       — Эй, детка, какой адрес? — мужчина, сидевший за рулем, не внушал абсолютно никакого доверия. Он скалился, растягивая потрескавшиеся губы от уха до уха и в упор разглядывая маленькими черными глазками сжавшуюся на заднем сидении Люси, пытающуюся незаметно оттянуть вниз задравшееся короткое платьице. Страх сковывал, душил, отчего дыхание было резким, обрывистым, а ладони вспотели. Люси постоянно сглатывала, пытаясь найти успокоение в мелькающих за тонированным стеклом людях, цепляя взглядом яркие вывески круглосуточных магазинов. Но ехать в машине с незнакомым человеком, который, казалось, в любой момент может свернуть с главной дороги и увезти ее куда-нибудь в лес, было жуткой настолько, что колени дрожали, а пальцы то и дело сжимали ручку дверцы, к которой она успела подвинуться, чтобы в любой момент выскочить, если вдруг что-то пойдет не так. Мерное постукивание нестриженых ногтей по кожаной обивке руля действовало на нервы, а внимательные взгляды, которые мужчина бросал через зеркало заднего вида, и вовсе заставляли вжиматься в грязную жесткую обивку сидения. Люси прекрасно знала, что ничего плохого он ей не сделает — не посмеет, ведь Вакх был страшен в гневе, и этот мужчина должен был это знать, ведь работал на него явно не первый год, но липкое чувство страха все равно мясистыми ладонями стягивало горло.       Сжимая прохладную ручку в подрагивающих пальцах, Люси опустила веки, почувствовав, как пушистые ресницы коснулись щек, и попытавшись успокоиться, однако в голову полезли мысли, от которых и вовсе захотелось вцепиться в волосы, уткнуться в собственные колени и хорошо прокричаться, чтобы стало хотя бы немного легче. Неприятный водитель отошел на задний план, как только осознание того, что через несколько минут ей придется полностью подчиняться абсолютно незнакомому человеку, затмило все, о чем она думала раньше. Придется позволить ему касаться себя, позволить целовать... Почему-то она не придала этому значения, когда ей сказали, что сегодня у нее есть заказчик. Первый. Возможно, слишком обрадовалась деньгам, которые были необходимы, а может, просто старалась игнорировать каждую мысль, которая душила отчаянием. В глазах неприятно защипало, стало жарко, пальцы вцепились в колени, которые и не переставали трястись.       — Ну и чего это мы там в комочек свернулись, а, детка? — остановившись возле неприметной многоэтажки, мужчина повернулся к Люси лицом, выдыхая в ее сторону густую струю грязно-белого дыма. — Тебе выходить пора, вылазь из обивки, приклеилась прям. — А Люси закашлялась, резко вдыхая почти развеявшееся горькое облачко, обжигающее горло и легкие. — О, да ты совсем плохая, детка, выходи давай, а то помрешь здесь, а я потом виноват. Так не пойдет.       Люси открыла дверь, вдыхая полной грудью свежий воздух и чувствуя легкий запах сырости, оставленной прошедшем совсем недавно дождем. Волосы разметал по плечам легкий порыв ветра, цепляя недлинную челку, невесомо защекотавшую щеки. Ноги, затекшие после сидения в одном положении, чуть подкосились, стоило Люси коснуться подошвой туфлей потрескавшегося асфальта, поэтому ей пришлось схватиться за все еще открытую дверь, чтобы не полететь на землю.       — Детка, хватит пируэты выписывать, тебя ждет заказчик, так что собрала все свои части тела в одну кучу и побежала, — мужчина опустил стекло, практически полностью скрывая свое лицо, — я буду ждать тебя около вон того магазина. Удачи, красавица.       В тот день ноги у Люси были ватными, и когда она поднималась по лестнице, то и дело спотыкалась, путаясь в высоких каблуках, в собственных коленях. Невообразимо короткое темное платье, казалось, задралось настолько, что перестало скрывать вообще что-либо, и Люси постоянно одергивала плотную ткань рваными, дерганными движениями. Напротив нужной квартиры она замерла — не было сил нажать на чертов звонок. Было чувство, что, если она услышит эту отвратительную трель, голова просто лопнет, а тело развалится на части, рассыпется сухим песком и останется неприметной горсткой, которую рано или поздно просто растопчут.       Дверь открылась не сразу — пришлось подождать минуту. И когда она открылась, Люси сдерживала предательски подступившие слезы из последних сил, зажмурив глаза и сжав губы. "Соберись, дура, ты же делаешь это не просто так!". Подбадривать себя получалось плохо, и Люси чувствовала, что на нее смотрят, изучают, сканируют взглядом до самых костей, и от этого неприятное чувство разливалось по телу, доходя до покалывающих кончиков пальцев.       — Эй, девушка, Вы из, — говоривший замялся, — агентства? — Приятный голос успокоил немного — совсем чуть-чуть — но этого хватило, чтобы Люси несмело приоткрыла глаза. В тот день она познакомилась с Локи. В растянутой футболке, с растрепанными волосами он выглядел настолько обычно, что напряжение стало менее ощутимым, и Люси с некой долей интереса рассматривала его, как ребенок рассматривает странную, непонятную вещь — Локи в тот день не был похож на человека, который будет заказывать проститутку, который вообще способен на что-то подобное. Он производил впечатление обычного рассеянного парня. А еще он оказался удивительно добрым. В тот день у них с Люси ничего не было, ведь она все-таки расплакалась, стоило ей переступить порог квартиры. В тот день она узнала удивительного человека, который стал для нее очень близким другом за то время, что они знакомы. В тот день Люси попробовала самое вкусное в своей жизни кофе, которым Локи напоил ее, надеясь успокоить. И в тот день она не получила выговора от Вакха, потому что Локи оплатил время, за которое она, Люси, даже ни разу не позволила прикоснуться к себе.