Когда исполняются мечты...

      «Где я?» – задала я мысленно вопрос Всевышнему, пытаясь понять, что вообще произошло и почему я смотрю в этот до безобразия белый потолок? Мысли лениво ворочались с боку на бок, не желая поднимать свои седалища и приступать к активным физическим действиям. Похоже, такое времяпрепровождение их вполне устраивало, а вот меня нет!       Закрыв глаза, попыталась вызвать в сознании последние события, даже зажмурилась от усилия, но всё бес толку. Стиснув зубы, ухватилась руками за края кровати, переходя в сидящее положение. Мышцы всего тела ныли так, словно я неделю не вылезала из тренажёрного зала. Что же всё-таки произошло?       Оглядевшись по сторонам, обнаружила совершенно стерильную комнату, выполненную в белых тонах. Неужели я в больнице? Но как? То есть, в этом мире же нет больниц.       Воспоминания врезались в меня со скоростью товарного поезда, такие же быстрые и тяжёлые. И если свою не вовремя разыгравшуюся истерику я ещё помнила, то всё остальное занимала чёрная непроглядная пустота. Подождите, а Фрид, что же с Фридом? Его ведь ранили. А Забрало с Тейрой? Надо узнать, что с ними!       – Чёрт! – прошипела я сквозь стиснутые зубы, лёжа на холодном полу. Ноги категорически отказывались выполнять свою функцию. – Так, спокойно, Люси, если ты здесь и всё ещё жива, значит, каким-то образом мы выбрались из той передряги, вот только каким?       Приподнявшись на чуть дрожащих руках, предприняла ещё одну попытку привести своё тело в вертикальное положение. С поистине титаническими усилиями мне это удалось. Как следует отдышавшись и вытерев со лба выступившую испарину, двигаясь вдоль стеночки добралась до заветной двери, ведущей на свободу. Ну или в логово врага, тут уж как повезёт.       За открывшейся преградой скрывался не менее белый, чем стены в палате, широкий коридор. Намного шире, чем в обычных больницах. Может, это тот самый лазарет, о котором говорила Полюшка? Тогда почему я в отдельной палате? Во всех видимых мною лазаретах в одном помещении находилось несколько человек, а тут, можно сказать, королевские апартаменты.       «Балда, а ты-то кто, разве не королева?! Тогда нечего и удивляться таким условиям, лучше шустрее передвигай ногами в поисках выхода!»       «Ладно-ладно, я поняла».       – Дожила, сама себе замечания делаю, – улыбнулась через сбитое дыхание, делая ещё один шаг.       Спустя примерно двести метров я уже готова была взвыть от бессилия, даже удивительно, как стояла-то ещё. На одном упрямстве, не иначе. И что теперь делать? Вернуться назад не могу, а звать кого-то на помощь – не факт, что дозовусь. Да и, к тому же, вдруг в одной из находящихся здесь палат лежит Фрид, а я его потревожу. Понимаю, что своя рубашка ближе, но он всё-таки меня защищал. Хотя, это с какой стороны посмотреть, бросился-то он к Леви.       – Ну точно влюбился, – усмехнулась я, хоть как-то разбавляя давящую со всех сторон тишину.       – Тебе кто разрешил с кровати вставать? Совсем последние мозги растеряла, а о ребёнке ты подумала, эгоистка?!       – Полюшка, – даже расплакалась от облегчения и благодарности.       Суровое лицо лекаря перекосила гримаса удивления, а я была так рада встретить хоть кого-то живого, что в порыве чувств бросилась стиснуть её в жарких объятиях, за что и поплатилась.       – Вот ведь бестолочь, – тяжело вздохнула драконница, наверное, поражаясь моей тупости. – Хватит сидеть на холодном полу, мне только молний не хватало от твоего взбесившего муженька, если ты заболеешь, – ворчала она, закинув мою руку к себе на плечо, а своей приобняв за талию. – И хватит уже реветь, нечего мне сырость тут разводить, сначала одна, теперь вторая. Вы что, решили потоп устроить, учтите, ремонт сами оплачивать будете.       Я только благодарно кивала на её высказывания, вытирая мокрые дорожки со щёк. Напряжение, что тугим узлом скрутилось у меня в животе, наконец-то начало ослабевать, хоть и оставалось несколько неразрешённых вопросов.       – А что с Фридом? Он жив? – с надеждой и некоторой долей страха в голосе спросила я, когда мы вернулись обратно в комнату и меня усадили на кровать.       – Жив, конечно, чего ему будет? Драконья регенерация и не такие раны способна залечивать, хоть и пришлось повозиться из-за отравленного клинка. Твоя служанка сейчас с ним, – предупредила мой очередной вопрос Полюшка.       – А остальные?       Розоволосая красавица ухмыльнулась, заправляя выбившуюся прядку за ухо.       – Об этом пусть тебе недокоролёк поведает, думаю, он уже освободился, – у-у, садистка. – Ну всё, мне пора. Постарайся не натворить дел в моё отсутствие, больным предписан постельный режим.       – Да знаю я! – будто в больнице никогда не лежала!       – Ну-ну, всего доброго, – ехидненько так пропела, махнув на прощание рукой.       Вот ведь!..       Всё время до прихода Лексуса я не сводила взгляда с пейзажа за окном, шторы с которого были предусмотрительно сдвинуты Полюшкой. И снова это было море. Завораживающее, таинственное, блестящее под лучами утреннего солнца. Я почти ощущала лёгкое дуновение ветерка, запутавшееся в моих волосах и длинных складках платья. Охлаждающие морские капельки, покрывшие все свободные участки кожи. Мягкий песок под ногами. Набегающая на берег вода, холодящая босые ступни. Эх, благодать…       – Кхм, кхм, – послышалось за спиной предупреждающее покашливание. От неожиданности я чуть не подскочила!       У двери, во всём своём великолепии и с присущей аристократическим особам надменностью, стоял Король Всех Драконов, взирая на меня своими царскими очами. Король, в которого со всей силой полетела брошенная мною подушка.       – Ты чего творишь?! – рыкнул на мою выходку блондин, держа подушку побелевшими от напряжения пальцами.       – Будешь на меня так смотреть, пущу в ход тяжёлую артиллерию, нечего свою гордость показывать, не на приём пришёл! – не знаю почему, но от вида его высокомерной физиономии так руки и зачесались.       Дракон тяжело вздохнул, дотронувшись пальцами до переносицы, а в другой руке всё ещё продолжал держать «снаряд».       – Ты просто невыносима, – скорее жалуясь небесам на такую участь, чем делая мне замечание, тихо промолвил Лексус.       – А не надо меня носить, свои ноги имеются!       Эх, прямо-таки ностальгия. В последний раз у нас была подобная перепалка ещё до того, как показался кот в мешке, то есть он узнал обо мне настоящей. Та детская шалость не считается: тогда мы даже толком и не поговорили, скорее это было больше похоже на монолог, когда я говорила всё своё мнение о его действиях и о нём в частности, а он в это время занимался «творчеством».       Вернув мне подушку, пододвинул стоящий в углу комнаты стул к кровати и молча сел, откинувшись на вертикальную спинку и прикрыв глаза, под которыми залегли тёмные тени. Было видно, что если он и отдыхал, то максимум пару часов в сутки, после чего снова брался за работу. Мне его даже жалко стало, это я тут дурью маюсь двадцать четыре часа подряд семь дней в неделю, а он государством управляет.       – Успокоилась? Я могу говорить или ты опять в меня чем-нибудь запустишь? – а, нет, совсем не жалко.       Кое-как переборов свою вспыльчивость, кивнула.       – Отлично. Тебе короткую версию или с подробностями?       – Второй вариант, – не тратя время на раздумья, ответила я, устраиваясь поудобнее и готовясь внимать каждому слову рассказчика.       – Я так и думал, – чуть улыбнулся он (я даже с кровати почти не свалилась от неожиданности!) – Итак, день мой начался как обычно: встав с первыми лучами солнца я слегка поморщился от слепящего глаза света и, дабы избежать соблазна поспать ещё немного, отправился прямиком в душ, надеясь, что холодная вода снимет с меня оставшуюся сонливость…       С каждым произнесённым им словом мой глаз начинал дёргаться всё сильнее, а раздражение росло в геометрической прогрессии.       – Да ты что, – тихо, но с нарастающей угрозой начала я, заставляя его прерваться от описания поданных на завтрак деликатесов, – ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ?! – под руку попалась недавно возвращённая подушка, только на этот раз она была перехвачена так и не достигнув своей цели.       – Ты же сама просила с подробностями, – скрывая ехидную улыбку и стараясь выглядеть обиженным мальчиком, что у него получалось из рук вон плохо (ещё бы, с такой-то физиономией большого дяди), непонимающе пробурчал.       – Ну не с такими же! – ища ещё что-нибудь, что можно использовать как оружие для обстрела, выпалила я.       – Ты бы определилась. Уже почти пять месяцев как беременная, а сама до сих пор ведёшь себя как ребёнок и не стыдно тебе?       – Но-но, я в этом статусе относительно недавно, так что нечего меня стыдить и вообще, много бы ты понимал?       – Да уж побольше тебя, – парировал он, показывая мне язык. Я так и застыла с открытым ртом.       – Да ты совсем бессмертным стал, как я погляжу, ну всё, конец твой близок, молись! – и с таким боевым кличем почти набросилась на него с кулаками, почти…       – Что случилось? – обеспокоенно кинулся ко мне Лексус, увидев, как я обхватила руками живот.       Смех, наполненный счастьем, именно его я ощущала, именно его испытал наш ещё не родившийся малыш. Наш малыш. И с каких это пор я стала так думать? Сейчас, глядя на его обеспокоенное лицо, невольно начинаю вспоминать, а было ли по-другому?       – Ничего, просто, я кое-что почувствовала, – невольно улыбнулась от испытанных эмоций.       – И что же? – с живейшим интересом поинтересовался будущий папаша, явно догадавшись, что я имею в виду.       Хитро блеснув глазами, растянула губы в издевательской ухмылке.       – А вот расскажешь нормально, тогда и я, возможно, поделюсь.       Обречённо вздохнув, явно понимая, что со мной иначе никак, снова опустился пятой точкой на стул, продолжая рассказ, только в этот раз нормально.       – Избавившись от следов твоих художеств на лице, – при этом взгляд у него был таким многообещающим, что я еле подавила в себе желание спрятаться под кроватью, – я отправился в свой кабинет переговорить с советниками, что уже давно добивались личной аудиенции. Не успели мы приступить ко второму вопросу, как со стороны Драконьих холмов вспыхнул голубой свет, чем-то напоминающий сигнальный огонь. Предчувствовав худшее (да ещё Фрид и Бикслоу не отзывались по ментальному каналу), я тут же дематериализовался к источнику странного света, но нашёл там вовсе не вооружённых до зубов врагов, а тебя…       – Меня? – удивлённо приподняла брови. Почему я этого не помню?       – Да, – утвердительно кивнул, поставив руки на колени и положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. – Вернее, тебя в обличье морской ведьмы.       – В обличье? Ты говоришь так, словно я могу превращаться в кого-то, – решила отшутиться, но взглянув на серьёзное лицо Лексуса, замолчала.       – Морские ведьмы, так же, как и драконы, имеют боевую ипостась, вот только если мы полностью её контролируем, то вы, судя по тому, что я увидел, совершенно отключаетесь и вашим телом начинает управлять ваша собственная сила. Или же это произошло из-за того, что ты не Лореаль, – задумчиво произнёс Дреер, продолжая всё также смотреть на меня, но в то же время взгляд его был рассеянным, словно на мне он вовсе не сосредоточен.       – А может ни то и ни другое, – вспоминая произошедшее, также задумчиво произнесла я.       – Объясни, – буквально потребовал он. В любой другой ситуации я бы разозлилась на такое обращение, но сейчас решила не обращать внимания – ситуация не позволяла.       – Это сложно объяснить, но в тот момент, когда сила буквально переполняла меня, я чувствовала себя так спокойно, словно ребёнок в заботливых объятиях матери. А потом этот голос… Она сказала мне: «Не бойся». И какой бы глупой ты меня не считал, но я поверила этому голосу, поверила, что мне действительно нечего бояться. Знаю, звучит несколько надуманно, но…       – Я не считаю тебя глупой, – его голос показался неожиданно мягким, а взгляд потеплел. – Немного наивной, но вовсе не глупой.       – И с чего это я вдруг стала наивной?! – снова он решил довести меня своими высказываниями. Тот лишь покачал головой на мой вопрос, словно ставя в воображаемом списке очередную галочку. – Ладно, проехали, лучше скажи, что это были за существа и какого лешего они здесь забыли?       – Это были Тени, – проговорил так, словно я должна была знать, кто это, или что.       «Что это за Тени такие?» – чуть ли не орала у себя в голове.       Тень – особый вид нечисти, способной принимать облик любого увиденного существа, за исключением всех видов флоры и почти всех видов фауны. Свою силу Тени черпают из носителей стихий, больше известных под термином «Элементали». Тени безжалостные и расчётливые существа, не гнушающиеся самыми грязными методами в достижении поставленных целей...       – Ясно. И чего они хотели конкретно от нас?       – Понятное дело – заполучить Элементаль, – я с диким непониманием уставилась на него, пытаясь сообразить, откуда он вообще мог у нас взяться. – Это Тейра.       – Что? – мой мозг напрочь отказывался принимать эту истину.       – Тейра является Элементалем, именно поэтому её и бросила мать. Видимо посчитала, что достаточно обезопасила девочку и может с чистой совестью начать новую жизнь.       – Откуда ты можешь быть так уверен в этом? – пальцы изо всех сил сжали край простыни, стремясь справиться с нахлынувшими эмоциями.       – А как ты думаешь рождаются Элементали? Тени похищают женщин-магов, в основном из эльфийских племён, и насильно их оплодотворяют. Если эксперимент удаётся, то они оставляют и ребёнка и мать, и используют до тех пор, пока те не умрут.       – А если не удаётся?       – Они убивают обоих, – произнёс страшную правду Лексус.       Зачем, зачем, зачем? Зачем я это спросила? Знала ведь, что ничего хорошего не услышу, чувствовала, а теперь…       – Что с Тейрой? – сдерживая комок в горле, из последних сил задала вопрос.       – Она в безопасности под защитой Драконьих холмов, с ней Бикслоу.       – Хорошо, это хорошо, – слёзы облегчения полились из глаз, плечи начали медленно содрогаться. Удивлена, как я ещё не рыдаю в голос.       – Люси, – второй раз я слышу своё имя из его уст и уже во второй раз он произносит его по-особенному, так, как может произносить только он.       – Мне нужно побыть одной, – нет, не нужно, я не хочу сейчас оставаться одна!       Весь тот шок, что я испытала тогда, вся та боль, что я испытываю сейчас за Тейру, горе детей и их матерей, оказавшихся в плену и не имеющих никакой надежды на спасение, ранение Фрида, заставившее меня порядком поволноваться – всё это вылилось в один безудержный поток рыданий, рыданий, которые я не хочу и не могу больше сдерживать.       Послышался звук шуршащей одежды, тихий скрип ножек стула по полу.       Нет, не уходи! Не оставляй меня сейчас! Я ведь, я…       – Всё будет хорошо, тебе больше нечего бояться, – успокаивающе шептал мне в волосы Лексус, даря тепло собственных объятий.       Я всегда была одна. После смерти мамы мне не к кому было бежать поплакать, никто не мог меня пожалеть, так как всех волновало собственное горе. Когда мне поставили диагноз «бесплодие», я проплакала несколько дней подряд, но никто так и не пришёл. И всегда набивая шишки, я говорила, что мне нужно побыть одной и всегда надеялась, что кто-нибудь останется, просто обнимет и скажет, что всё будет хорошо. Даже если это будет ложью, даже если ничего из сказанного не исполнится – я просто хотела разделить с кем-то своё горе, почувствовать, что больше не одинока. И сегодня я наконец-то нашла этого «кого-то».       «Спасибо тебе, Лексус».