ПРИГОВОР. История Журналиста.

ПРОЛОГ Ноябрь 2000 года. Киев. - Юрий Алексеевич, они закрывают АЭС. Все решено, протоколы подписаны, последний энергоблок готовят к отключению.. - Значит все-таки конец… В прокуренном кабинете кафедры информационных технологий Киевского Закрытого Института Дальней Связи находилось двое. Тот который сообщил о закрытии, лет тридцати пяти, худощавый, в очках, одетый в растянутый китайский свитер, потертые джинсы и лабораторный халат стоял у дверей и нервно теребил в руках папку с файлами. Второй, которого звали Юрий Алексеевич, был гораздо старше своего собеседника, волосы блистали благородной сединой, а в осанке чувствовалась офицерская выправка. Было видно, что человек взволнован и только колоссальным усилием воли держит себя в руках. На столе перед ним, рядом с мерцающим монитором компьютера стояла полная пепельница окурков и лежала кипа смятых бумаг. Пауза затягивалась и очкарик продолжил: - Профессор, я расчеты принес, согласно последним результатам… - Какие к черту расчеты, коллега! – Юрий Алексеевич достал из пачки сигарету, закурил – сожгите их в печке. Или как любит говорить наш нынешний папа – «засунь их себе в жопу!» Все! Годы работы, уникальных исследований и результатов, не имеющая аналогов научная школа основанная Вернадским, для этой страны оказались ненужными! Поколению бывших комсоргов, пришедших к власти нужны деньги, а не прорыв в науке! Временщики, вчерашнее колхозное быдло, они не нуждаются в знаниях, которые не могут им обеспечить сиюминутную выгоду! - Но.. - «Стране невыгодно содержать такое затратное предприятие, Запад настаивает на закрытии экологически опасной атомной станции» - профессор все более горячился – Нет, вы слышите? Папа об экологии задумался! Об экологии, на которую, выражаясь его же терминологией «хрен ложил», когда позволил вести на территории страны утилизацию устаревших запасов химического оружия! Еще бы – это же сулит огромные финансовые потоки, куда этот хапуга и его родня, не то что руки сует – ковши от экскаватора! Мало ему все, теперь на средствах выданных ООН для демонтажа и утилизации топлива решил руки погреть! Ах, какие он песни пел в 1993 г., когда мы, ученые, вынуждены были, ВЫНУЖДЕНЫ, показать всей этой шайке дорвавшейся до власти, НА ЧТО способна передовая наука! По глазам видно было, что те жертвы, которые принесли мы на благо всего человечества, он готов стократно увеличить ради своей выгоды. Проклятые моралисты, псевдоученые, гуманисты недоделанные, ботаники сраные – это из-за них передовой отряд науки, в котором находимся мы с вами, коллега, вынужден искать поддержки у отъявленных негодяев, вроде папы. Ведь, я знал же, предвидел подобный поворот событий… Но, что я мог сделать? Если бы не этот контракт с папой, проект бы задохнулся без финансирования еще семь лет назад, и вот теперь когда мы так близки к открытию… Еще бы год, два и… Нам нужна энергия, а без атомного реактора такой мощности мы сможем только теорией заниматься. Что неизбежно остановит исследования и загонит их в долгий ящик. Энергия, нам нужна энергия… Профессор умолк, нервно затолкал окурок в переполненную пепельницу и закурил новую сигарету. Человек в очках молчал, догадываясь, что это еще не конец и профессору нужно выговориться. - Им достаточно того что они уже имеют. Еще бы – манипулятор, обеспечит лояльность населения и обеспечит пожизненный доступ к корыту. Все! Парадиз! Сыто и тепло. – профессор взглянул на собеседника – А вы знаете, что в этом случае мы становимся им неугодны, так как больше не нужны и слишком много знаем? Вы побледнели, коллега? Прекратите, убивать они нас не станут – наши знания – наша гарантия безопасности, но ведь и ходу не дадут! Из страны не выпустят – наши знания абсолютно засекречены, российские коллеги отстали на 10 лет после распада Союза. У них ведь там, в Комсомольске, только часть оборудования и специалисты далеко не первой категории доступа остались. Запад, согласно моим источникам топчется на месте еще с 60-х годов, опутанный хельсенским протоколом. Мы уникумы, коллега, пионеры – но это и наше проклятие… Повисло молчание. Юрий Алексеевич, казалось утратил всякий интерес к разговору и погрузился в свои мысли. В окно забарабанил дождь с мокрым снегом. - Юрий Алексеевич, я знаю где взять энергию. – человек в очках на нарушил молчание. - А, Сергей? Вы еще здесь? Я думал уж, напугал вас своей несдержанностью… – профессор вяло отмахнулся. – Полно вам, все кончено… - Профессор, возьмите себя в руки, черт возьми! – Сергей протянул Юрию Алексеевичу папку – нам не нужен больше энергоблок, вернее почти не нужен. Взгляните, я настаиваю! По мере того как профессор читал отчет о результатах, самообладание все больше и больше возвращалось к нему. Дочитав, профессор упруго встал с кресла, вновь став похожим на офицера, молча подошел к окну, закурил очередную сигарету и, глядя в глаза Сергею, спросил: - Вы полагаете, нам хватит времени? - До закрытия АЭС месяц, нужно будет только запустить реактор на полную мощность и продержать ее три дня – потом станция нам больше не понадобиться. - Но это будет не контакт, это будет прорыв – в голосе профессора зазвенел металл – Вы отдаете себе отчет о возможных последствиях в случае сбоя? - Расчеты верны – Сергей не опустил взгляда – Сбой исключен. К тому же это наш последний шанс продолжить работу. - Хорошо. Предположим. Но нам нужно прикрытие. ЧЗО – это не ТЭЦ в депрессивном донбасском городке, где можно купить всех с потрохами от мэра до дворника и устроить бордель с сауной. И папа и МВД, и Совет Европы такую вонь подымут в случае утечки информации… Я подозреваю, что папа наши наработки не продал за доллары только потому, что две трети из них являются запрещенными международными законами! В данном случае мы рискуем не только карьерой, но и головами. – на скулах профессора заиграли желваки. - Ваш бывший сокурсник по академии, полковник Кравцов, нынешний шеф конторы, кажется в долгу у вас, профессор? - А вы не такой беспомощный интеллигент, каким кажетесь коллега… К тому же хорошо осведомлены – профессор продолжал сверлить взглядом Сергея – и я рад что свою осведомленность вы используете во благо науки. Решено. Отдайте все необходимые распоряжения. Времени мало. Когда дверь захлопнулась за Сергеем, профессор выкурил еще одну сигарету, а потом снял трубку телефона, набрал номер и, дождавшись ответа, произнес: - Полковник Кравцов? Вас беспокоит профессор Кривошеин. Часть Первая 2006 год, 12 апреля, 14:33. Зона отчуждения осветилась ярчайшим, почти нестерпимым светом, и было видно, как на небе начинают испаряться облака. После мгновения полной тишины пришёл грохот и земля содрогнулась. Люди падали, зажимая глаза и уши; кто мог, тот бежал, спасая свою жизнь. Со стороны это выглядело так, будто всё похороненное под Саркофагом ядерное топливо разом взлетело в воздух. Через сутки правительственные войска уже полностью оцепили новую Зону. С помощью спутников удалось выяснить, что эпицентр взрыва находился не у блоков самой АЭС, а в километре от них. GSC «Зов Припяти» Глава 1. Май 2009 года. Чернобыльская Аномальная Зона. Выброс был особенно яростным и мощным. Казалось, что Зона, подобно живому существу ревет и стонет всеми своими голосами, проклиная человеческую алчность и гордыню, в угоду которой цветущий Полесский край был отравлен, изувечен, искорежен. Что твориться сейчас с теми бедолагами, которые не успели забиться нору, прячась от потоков аномальной энергии волнами катящейся от ЧАЭС, Журналист старался не думать. Да и что думать-то? Вон схлынет ярость Зоны, перестанут бушевать за стеной убийственные красные сполохи, а земля трястись как эпилептик в припадке, можно будет нос высунуть из укрытия и вдоволь налюбоваться на то, что вытворяет с венцом природы, эта самая природа, которую венец умудрился довести до скотского состояния. Куда бы ни пошел, все равно, рано или поздно, наверняка наткнешься на чьи-то бренные останки, еще утром ходившие на своих двоих, и мечтавшие о деньгах, романтике, страшных тайнах или новой научной степени. Тут уж нужное подчеркнуть, на выбор. Только выбросу все равно – то ли ты обычный бродяга в китайских кедах и ветровке, то ли упакованный в комбинезон высшей аномальной защиты кандидат физико-технических наук. Это аномалию можно обойти, от мутантов убежать, от людей отстреляться, а вот выброс, всегда внезапный и непредсказуемый никого не щадит. Сколько высоколобые профессора не угробили научной аппаратуры, лаборантов, собирающих среди аномальных полей все, что от этой аппаратуры осталось и клеток своих гениальных мозгов, вычерчивая графики и проводя мат. анализы полученных данных, вероятность точного прогнозирования очередного выброса составляла всего 15%. В условиях Зоны результат почти нулевой. Поэтому и народу гробилось сейчас столько же сколько и в 2006 году, когда аномальная зона только образовалась и никто о ней толком ничего не знал. По правде говоря, и сейчас не знают. Не знал ничего и Журналист, когда пересек Периметр, но знать очень хотелось, а потому главным объектом своего промысла избрал не артефакты и не мутантов, а знания. Странный он был, даже по сталкерским меркам странный. Появился на Кордоне в январе 2007 года, и был он тогда никаким не Журналистом, а обычным новичком-желторотиком, по кличке Антошка, потому как рыжий, конопатый и веснушчатый уродился. Ходил сам по себе, напарников не брал и лазил в такие места, где артефактов отродясь не бывало. Скажите, вот какой нормальный бродяга полезет туда, где нет хабара? Ладно бы еще это было безопасно, но в Зоне чертовщины на каждом шагу хоть отбавляй, так какого хрена рисковать за бесплатно? Бывало после выброса бродяги сразу в рейд на свежие артефакты, а Антошка дойдет до брошенного села да и останется там. Мужики за болты да в аномалии лезут, надеясь хабар пожирнее набрать, а Антошка сидит в брошенном сельсовете в газетах и канцелярии двадцатилетней давности роется. Нет, конечно, случалось ему и за артефактами ходить – без этого никак, ведь и патроны и оружие и снаряга с медикаментами всем нужны, даже таким блаженным как Антошка, но что б побольше найти и денег скопить – этого за ним не водилось. Возьмет ровно столько сколько нужно, продаст по бросовой цене, чтоб в аккурат хватило на все самое необходимое и снова уйдет в Зону недели на две. Короче библейский бессеребряник прям, в отличии от бродяг, для которых основной задачей было на артефактах сколотить счет в Швейцарском банке. Правда большинство через полгода своими костями жухлую траву украшало, так ничего и не заработав. Еще любил Антошка разные байки, которые сталкерня пьяная в кабаке травит, слушать и записывать, бывало даже за особо интересную историю мог подсказать, где артефакт достать – сам то он его не взял, просто мимо проходил, увидел. Да и сталкером Антошка был годным, раз Зону топтал и живым возвращался. Прошло полгода и местная братия, ошивавшаяся у периметра начала понимать, что не прост Антошка, ох как не прост. Вроде и артефактов находит не больше других, а денег у него всегда в достатке, да и торговец с ним обращался не как с прочим радиоактивным мясом, а уважительно, и в кабаках, где отдыхали от вылазок бродяги, ему безлимитный кредит открыт, и люди с которыми он случалось дела вел, были не просто на бандитов похожие, а похожие на солидных бизнесменов. По сути то, конечно, одни от других мало чем отличались, но все - таки… Поползли слухи что Антошка вовсе не артефакты в Зоне ищет, а различные документы оставшиеся там после катастрофы и по пьяной лавочке однажды несколько бродяг, попытались было расспросить Антошку с пристрастием о его промысле. Мол, бродяга, делиться надо, не справедливо это обходить старых, матерых и уважаемых. Они наехали на рыжего в Зоне, видимо полагая что она все спишет… Двое так и не вернулись из-за периметра, а один собрал манатки и прихрамывая убрался из прикордонного поселка весьма поспешно и больше на глаза не показывался. Антошку о случившемся никто не расспрашивал, пропавших никто не искал, но с тех пор пренебрежительное прозвище «Антошка» сменилось на солидное «Журналист»… Но уважение свое Журналист приобрел не только за способность постоять за себя. Он стал одним из первых кто начал ходить в Зону не по самому краю, а в глубь, туда, куда не каждый армейский патруль добирался. И не на один день, а неделями из-за периметра не вылезал. Таких ходоков было не много. Началось все с бывшего донецкого шахтера по прозвищу Выдра, непонятно каким ветром занесенного из забоя на периметр Чернобыльской Аномальной Зоны. Выдра прибыл едва ли не сразу после взрыва, еще в те времена, когда в городке было не протолкнуться от военных, а оцепление периметра поставленное охранять зону экологического бедствия стреляло со всех стволов, по малейшему замеченному движению, особо не разбираясь, в Зоне это движение или с наружи. С группой таких же отчаянных парней Выдра первым начал делать не просто вылазки, а настоящие походы в Зону. К нему притерся Журналист, походил у Выдры в отмычках с полгода, а потом подался на вольные хлеба. Однажды Журналист пропал на несколько месяцев. Все уж думали кончился бродяга, ведь и не таких Зона схарчила, но рыжий вновь объявился в городке нежданно негаданно, на сей раз в отличной снаряге, с продолговатым чехлом в руках и ясно было даже дураку, что в чехле у него лежит не дробовик охотничий, а кое-что посерьезней. Не останавливаясь ни в кабаке, ни в своей квартире (а каждый уважающий себя бродяга имел хоть какую-то конуру в поселке) Журналист, отвалив солидную сумму денег воякам на блокпосте пересек периметр со скоростью не оставлявшей сомнений – нашла коса таки на камень. Впрочем, за периметром многие делали попытки скрыться от каких-то своих проблем, так что никого это не удивляло. А Журналист, казалось, вообще поселился в Зоне на несколько месяцев, изредка показываясь в поселке. В этот раз Журналист возвращался из Темной Долины. Там его много чего интересовало особенно недостроенное здание какого-то НИИ, однако добраться до него так и не удалось. За время отсутствия Журналиста в Зоне прошло несколько выбросов сильно изменившее местоположение аномалий. Большинство переходов с секторов оказались закрыты, а единственный свободный и относительно безопасный совпал с кабаньей тропой. Какими сюрпризами чревато такое совпадение маршрутов не ясно разве что только умственно отсталому. Пока что Журналисту везло. Хотя иной раз в Зоне везение может обернуться даже совсем не везением. Так и получилось. Стая, насчитывающая до 20 рыл с самками и подростками, перла в глубь Свалки, как раз навстречу Журналисту который оказался между Птичьей каруселью и гнилым болотцем с зеленоватой жижей какая бывает после отжившей свое Газировки. Выбор был очевиден, а точнее его не было совсем – в карусель лезть очень не хотелось из-за очевидных последствий в виде переломанной грудной клетки живописно раскиданной несколькими фрагментами вокруг аномалии. Убегать по прямой – верный гроб, кабаны прут по пересеченной за убегающей жертвой со скоростью, мало оставляющей шансов на успех. Пришлось лезть в болото, надеясь на то, что химия, оставшаяся после газировки, своей вонью кабанов отпугнет и обувь не разъест. Погрузив ноги по косточки в жижу и услышав характерное шипение, сопровождающееся едким дымком, сталкер понял, что везение на сегодня кончилось. Концентрация химикатов в болотце была не настолько большой чтоб сразу сталкера убить, но вполне способной за десять минут справиться с пропитанной защитными составами обувью. Подол накинутого сверху тканевого плаща пыльника, такой пропитки не имел, а потому сразу же почернел, покоробился и стал расползаться на лохмотья. А вот вопрос отпугнет ли химия кабана-мутанта, которому и 100 рентген и трава со стронцием до лампочки, оставался открытым. И шансы на положительный для рыжего ответ таяли с каждым метром под копытами тварей. Но видимо Зона все-таки решила его пощадить. Молодой, еще не вошедший в возраст подсвинок, но видимо уже полный гонора и вожаковских амбиций, решил опередить секача и первым добраться до жертвы, а потому рванул что есть сил, обходя стаю по правому боку и влетел со всей дури в карусель. Ну, дальше понятно – визг, короткий смерч, ошметки и потроха во все стороны. Спугнутый вожак кося налитым кровью глазом на аномалию круто заложил влево и понесся прочь от болотца уводя за собой стаю. Осознав, что выпадает шанс еще пожить, Журналист, после секундного раздумья, выбрался из жижи и, стараясь унять мелкую дрожь в коленках, со всей возможной в Зоне скоростью направился в сторону Кордона. О дальнейшем походе в Темную Долину не могло быть и речи – кожа на берцах еще оставалась цела, но покрылась темными пятнами и выглядела так, как будто по ней наждаком прошлись. Было ясно, что долгого перехода они не выдержат, расползутся по дороге, а это верный и трагический финал – босиком по радиоактивным пятнам бегал бы только сумасшедший, к коим себя сталкер не относил. Вариант оставался только один – выбраться за периметр, к торговцу и справить себе новую обувь. Так вот прихрамывая и матюкаясь, Журналист к вечеру и добрался до перехода со Свалки на Кордон, который располагался на месте бывшего Армейского КПП №2. Благо переход был пуст – ни бандитов, ни мутантов там не оказалось, путь к периметру, за которым можно было бы купить новую обувь, был открыт. Тут то и грянуло. Сначала дрогнула земля, едва не сбив Журналиста с ног, гулкий рокот покатился волной со стороны ЧАЭС, небо потемнело. Надвигался выброс. Костлявая, которая вроде как оставшаяся ни с чем среди радиоактивных куч мусора на Свалке, снова дохнула в затылок человеку, но не ее сегодня был день, не ее… До локального Армагеддона оставались считанные минуты и Журналист не теряя этих минут влетел в пустой дверной проем здания КПП, пулей пронесся по гнилому и провалившемуся деревянному полу к железной лесенке ведущей на крышу, где располагалась небольшая кирпичная надстройка с тяжелой дверью и единственным, наглухо забранным металлическим листом окном. Точка перехода с Кордона на Свалку, во времена до Второй Катастрофы была милицейским КПП на въезде в чернобыльскую Зону. Именно здесь Выдра, со своими людьми оборудовал укрытие от Выбросов. Вообще-то гарантированную защиту от буйства аномальной энергии давали только подземные укрытия, но сталкеры, попытавшись выкопать земляной блиндаж на КПП, натолкнулись на водоносный пласт, который вмиг заполнял любую ямку глубже полутора метра грязной водой, от которой, к тому же, соловьями начинали заливаться дозиметры. Вот и пришлось оборудовать «гнездо на крыше», хорошо кладка была добротной, кирпич качественный, вместо шиферной кровли бетонная плита, а окошко оказалось всего одно. Не бог весть какая, а защита, благо на Кордоне ярость выброса была не такой губительной как в глубине Зоны. Забравшись в надстройку, Журналист еще некоторое время не закрывал дверь полностью, давая шанс другим бродягам, если такие окажутся поблизости, забраться под укрытие кирпичных стен, но когда тонюсенький зазор между дверью и косяком озарился багровым светом во время очередного подземного толчка, сталкер резко захлопнул дверь и задвинул тяжелый стальной засов. Всё. Что мог – он сделал, теперь пусть поможет Черный сталкер, тем кто не успел укрыться от аномальной стихии. Или, что вернее, примет их души. Все в мире имеет свои начало и конец. И выброс, как бы Зона не выворачивала на изнанку законы физики, тоже конечен. Сколько времени аномальная энергия бурлила Журналист не запомнил, что и не мудрено – даже в укрытии под выбросом человек чувствует себя не лучшим образом – шум в ушах перекрывает даже грохот снаружи, в глазах двоиться как у в драбадан пьяного школьника, в суставах ломит, словно при температуре 37,9, как тут следить за временем, когда тебя на изнанку выворачивает? Новички по первому разу гарантированно блюют, а то и в штаны накладывают, бывает. Так что, Журналист вколов себе антирад (во время выброса радиоактивный фон в Зоне растет) и, выхлебав из горла грамм 200 водки, просто завалился в угол на грязный, дырявый матрас и сцепил зубы. И только когда в ушах перестало звенеть, а пол перестал вздрагивать, сталкер понял – выброс закончился. Журналист перевернулся на спину, трясущимися пальцами всунул в зубы смятую сигарету, как над головой снова загрохотало, а через секунду на крышу надстройки обрушился ливень. Ливень – это хорошо. Обычно после выброса начинается Гон мутантов – сбиваясь огромные стада кабаны, плоти, слепые псы и прочие порождения зоны несутся без разбору, погибая пачками в аномалиях, затоптанные своими сородичами, тем не менее, способные в считанные секунды размазать попавшийся на их пути отряд сталкеров. Известны были случаи, когда Гон докатывался до Периметра и растоптанными оказывались целые военные блокпосты вместе со своими оградами, окопами и пулеметными точками. Ливень же после Выброса гарантировал спокойный остаток дня. Возможно дело в том, что в Зоне все дожди слабокислотные и не в последнюю очередь из-за этого те же слепые псы, например, разгуливают с облезлой шерстью на боках. Тем не менее, особой опасности такие дожди не представляют – ткань не разъедают, на коже оставляют максимум покраснение, а то, что волосы выпадают, так это и от облучения может быть. По местным меркам даже не мелочь, а так – недоразумение. Однако местная мутировавшая фауна не любит дожди, активность мутантов в это время снижается, а если после выброса начался ливень – гона не будет и по Зоне можно будет бродить спокойно, как и в любой другой день. Спокойно с поправкой на аномалии, пси-поля, залетных мутантов, бандитов, военные патрули на вертолетах – все как обычно, короче. Журналист лежал, курил, слушал дождь и думал о превратностях судьбы. Правду говорят – из Зоны не возвращаются. Во всех смыслах. Кто тут голову сложит, кто на большой земле места себе не найдет и снова за Периметр, кто умом тронется – но все, так или иначе, назад возвращаются – кто в реальности, кто в своих шизофренических галлюцинациях. И что, характерно, сколько бы за артефакты бешеных денег не платили – никто из сталкеров почему-то Рокфеллером не стал. Есть легенды о первопроходцах отгрохавших себе дворцы на Майорке, да кто их видел? Вон Журналист, казалось бы, все по уму сделал – вовремя смекнул, что ценнее артефактов - информация. Каналы сбыта найденных документов и собранных материалов были у Журналиста надежные, проверенные годами, доставка осуществлялась через цепочку третьих лиц, по связям наработанным за годы промышленного шпионажа, казалось все надежно и работает как часы… Ан нет… Когда личностью Журналиста стали интересоваться казалось бы случайные люди, сталкерское чутье, выработанное в Зоне подсказало, что пора залечь на дно и затаится. Чутью, Журналист, суеверный, как и все сталкеры, привык доверять. Возможно узнал рыжий что-то такое, чего ему знать не полагалось, а возможно просто разыгралось воображение, бог весть… Но ощущение, что вокруг сжимается кольцо не покидало сталкера ни на минуту, а когда один из клиентов, никогда не жаловавшийся на здоровье умер от сердечного приступа, Журналист решил рвать когти. Да где ж можно укрыться от всего мира в двадцать первом веке? Именно в Зоне, которой то и видеть больше не хотел. А теперь – принимай, маманя блудного сына, сталкер Журналист домой вернулся. Как ни крути, выходит и его Зона не отпустила. Под шум ливня Журналист начал дремать – сказались 200 грамм водки и побочное действие антирада, как вдруг сквозь мерную барабанную дробь капель по кровле прорезался еще один звук, настолько необычный для Зоны, что сталкер и не сразу узнал его – гул мотора автомобиля. Вот тут Журналист реально офигел – по зоне и пешком-то не всегда пройдешь, а уж на машине уедешь только до ближайшей аномалии. Тем не менее, звук нарастал, по характерному реву двигателя и грохоту кузова стало ясно, что со стороны свалки приближается грузовик, причем идет на хорошей скорости. Несмотря на то, что сквозняков в убежище не гуляло, по спине Нестора прошелся холодок – все новое и непонятное в Зоне таило в себе угрозу и редко когда оказывалось приятным сюрпризом. Но Журналист бы не был Журналистом, если бы к его тревоге не подмешался бы жгучий интерес. Понятно, что пропустить такого события сталкер не мог. Выходить под кислотный дождь было как минимум неблагоразумно, но слава неизвестному советскому стройотряду, дверка надстройки выходила как раз на дорогу со свалки, по которой приближался грузовик. Влекомый бесом любопытства, Журналист аккуратно поставил в угол винторез, взял в правую руку обрез тульской двустволки, заряженный жаканом, и отодвинул левой засов, приоткрыв дверь на ширину сантиметров тридцати. Ливень почти прекратился, вдалеке мелькали зарницы, редкие капли оставляли круги на воде в лужах на битом асфальте. Журналист осторожно, стараясь не подставлять лицо каплям, высунул голову в капюшоне плаща и посмотрел в сторону Свалки. Яркий свет фар грузовика на мгновение ослепил сталкера. Это было так неожиданно, что Журналист на секунду запаниковал и едва не захлопнул дверь, но автомобиль влетел задним колесом в очередную выбоину, кузов подбросило, направление луча изменилось и, в свете молнии сталкер успел рассмотреть радиаторную решетку армейского ЗИЛа 131, растрескавшееся ветровое стекло и рваный мокрый брезент тента на кузове. А еще в кабине был водитель! Конечно, в ночной Зоне могло много чего примерещиться, но Журналист мог бы поклясться что увидел руки в черных перчатках сжимавшие руль, капюшон плаща наброшенный на голову, а под ним… Грузовик на огромной скорости пронесся через двор КПП с грохотом снеся закрытый шлагбаум, перекрывающий выезд на Кордон. Машину тряхануло от удара так, что из дверей кабины посыпались стекла, задние колеса оторвались на метр от дороги, а передний бампер высек сноп искр из асфальта. Казалось, еще миг и грузовик перевернется и кубарем скатиться в овраг, но со страшным металлическим скрипом ЗИЛ проехав юзом, стал на четыре колеса и покатился дальше в ночную темень по направлению к железнодорожной насыпи. Журналист захлопнул дверь. Заложил засов. Пальцы мелко дрожали. Из головы не шло бледное лицо водителя с черными дырами вместо глаз. *** Остаток ночи Журналист проворочался, обдумывая увиденное, так и не заснув. В 6.00 позавтракав банкой «завтрака туриста» спустился со здания КПП, предварительно прокидав болтами дорожку. После выброса сетка аномалий меняется, так что места бывшие вчера безопасными, сегодня могут вполне расцвести гравиконцентратами, жарками, трамплинами и прочими малоприятными сюрпризами которые всегда у Зоны были в избытке. У дверей, ведущих к воротам на Кордон, болт, летящий по прямой, резко рвануло вниз и с треском припечатало к серому квадрату тротуарной плитки, аж пыль взметнулась с бетонным крошевом. «Так, гравиконцентрат», - отметил про себя Журналист и вылез из здания через оконный проем в западной стене, предварительно осмотрев двор, держа обрез на изготовке. Ступив на землю, Журналист огляделся и присвистнул. В трех метрах от окна, у стены среди пожухлой от кислотного дождя травы лицом вниз лежал мертвый сталкер, Левая рука намертво вцепилась обломанными ногтями в шов между кирпичами. Там где рука в агонии скребла стену остались темные полосы спекшейся крови. - Не успел, значит. Накрыло бедолагу. – равнодушно пробормотал под нос Журналист. Свежий труп после выброса – это вполне привычный персонаж, можно сказать типовая деталь ландшафта, естественная настолько, что не вызывала ни ужаса, ни отвращения, не то что безглазый в кабине грузовика. Журналиста передернуло. Но вместо ужаса пришло жгучее любопытство. Интересно, грузовик доехал до блокпоста с вояками или навернулся в кювет по дороге? Если второе, то неплохо было бы до него добраться и осмотреть – не каждый день по зоне грузовики разъезжают, да еще после выброса… Риск, конечно, есть, но тут Зона, риск – везде… Вот только водила этот безглазый, аж мурашки по коже… Но, с другой стороны, страх в Зоне это не только нормально, но и хорошо даже. Тот, кто страх потерял, самоуверенным стал, долго внутри периметра не живет.. Не любит Зона бесстрашных и угробить может на ровном месте… И трусов тоже не привечает и конец у них аналогичен. Так что глаза бояться, а руки делают. Но сперва стоило заняться тем, чем за периметром Журналист заниматься бы не стал ни за какие коврижки– мародерством. Зато в Зоне сталкер таким очень даже не брезговал, а потому подойдя к трупу спокойно потыкал стволом обреза в бок бедолаге – вдруг жив еще? Прецеденты, говорят, бывали. Чуда разумеется не произошло. Лицо покойного было синюшно – бардового цвета, выпученные глаза налиты кровью, на губах засохли комки розовой пены. Судя по снаряге и тощему рюкзаку, в котором болталась початая бутылка водки и пара консервов, бедолага был из новичков с кордона. Журналист критически посмотрел на стоптанные кроссовки жертвы выброса. Размер был явно меньше того, что носил рыжий, поэтому о том, чтобы сменить свои потрепанные болотной химической жижей, запросившие уже каши берцы на обувь мертвеца не могло быть и речи. Как ни крути, а приходилось выходить за периметр. Занималось на редкость для Зоны ясное утро. Серые низкие облака, обычно сковывавшие небо куда-то исчезли, и в свете утреннего солнца Кордон выглядел умиротворенно и пасторально. Посмотришь – земля как земля. Типичный полесский пейзаж. Дорога серой лентой тянулась на юг. Вдоль нее выстроились пирамидальные тополя, а по другую сторону тянулись бетонные столбы линии электропередач. То, что дорога раздолбаная и в ямах, а на столбах обрезанные под корень провода – так этим жителя Украины вряд ли удивишь. Да и гражданина любой другой страны СНГ тоже. Заброшенные корпуса фермы, белевшие вдали, под самой железнодорожной насыпью, были таким же памятником периоду первичного накопления капитала, как и нераспаханные, поросшие бурьяном поля по обе стороны дороги. Обычный депрессивный регион с детства знакомый практически каждому жителю, родившемуся за 101 километром от стабильной столицы, погрязшей в кризисе страны. Пожухлые от кислотных дождей листья на тополях и хвою в сосновых перелесках можно было бы списать на осень, если конечно забыть, что май месяц на дворе. Неизвестно как, но флора приспособилась и к кислотным дождям и к повышенной радиации, упрямо цеплялась за жизнь, пусть болезненную и покореженную, как и сама земля Зоны. Тут на Кордоне Зона на первый взгляд не ощущалась, как будто и не ее владения здесь были. Но это на первый взгляд. Зона полнилась звуками – чужими и пугающими для человека. Никто не знал, откуда идут эти звуки, тихие, приглушенные на самом пороге слышимости – неравномерный фон то отдававшийся вибрацией во всем теле, то писком в ушах. Казалось, в этом обволакивающем с ног до головы звуке, угадывались знакомые и привычные элементы – скрип ветвей, шелест травы, эхо в лесу, но стоило лишь попытаться прислушаться, и обычный знакомый с детства звук ускользал, растворялся в общей мрачной палитре воздушных колебаний, искажаясь до неузнаваемости, приобретая новые пугающие частоты. Даже далекий лай слепых собак не имел ничего общего с бреханием дворняг с большой земли. Чужим здесь было все – трава, покореженные кислотой деревья, запахи пропитавшие воздух, низкое мрачное небо над головой затянутое серыми тучами. Порой ветер приносил отзвуки далеких выстрелов, рев мутантов, треск электрических разрядов, крики боли и страха и даже опытные сталкеры не могли ответить – настоящие это звуки или фантомы порожденные Зоной. В ближайшем кювете грузовика не оказалось, и Журналист начал даже сомневаться, а не приснился ли он ему? После выброса, антирада и водки порой такое кино в голове начиналось, какое не каждый клабер, упоротый экстази, видал. Сталкер двигался осторожно, обходя аномалии, останавливаясь и часто прислушиваясь, а потому шум вертолетного винта услышал сразу. Вертолет на кордоне – это может быть даже хуже чем мутанты на свалке. Личный состав, стоящий в оцеплении имел приказ стрелять в любое существо, выходящее из Зоны, но этот приказ далеко не всегда выполнялся. Вояки, особенно офицеры, уже давно стали звеном в цепочке сталкерского бизнеса, получали свой процент с каждого артефакта, пересекавшего периметр на их участке, потому относились к сталкерам хоть и без особой любви, но с известной бережливостью которая обычно присутствует у хорошего хозяина выкармливающего свинью. В конце концов, все равно зарежет, но до этого и за ухом почесать может. А вот пилоты, которые вылетали в Зону из-за Периметра, с баз, отдаленных от Зоны, а потому не ведавшие традиций местной жизни, фигачили по всему, что не имеет армейского радиомаяка внутри периметра, со всех стволов как в копейку. Хреновая это штука – вертолет над периметром. Долго не раздумывая, Журналист метнулся под раскидистую крону сосны. Гул нарастал. Журналист удивленно приподнял бровь. Шум винтов боевого Ми-24, рыжий изучил за последнее время на пять баллов и мгновенно определил, что на сей раз на Кордон пожаловал не ощетинившийся ракетами и стволами летающий танк, а пузатый транспортник Ми-8. Впрочем, Ми восьмой тоже нес на борту вооружение, а значит, высовывать нос из укрытия пока не следовало. Транспортник появился на Кордоне неспроста, это было и ежу понятно, скорее всего, на блокпост с инспекцией прибыло начальство или какие другие официальные лица. Тоже приятного мало – теперь периметр надолго закроют, так что мышь не проскочит. Ситуацию требовалось прояснить немедленно. Журналист достал из рюкзака портативную милицейскую рацию и принялся слушать эфир. На частоте военных творилось форменное светопреставление и, хотя переговоры велись закодировано, сталкер, весьма преуспевший в прослушивании военных передач, суть для себя выяснил – ночью, то ли во время выброса, то ли после, на периметре что-то произошло, встревожившее вояк до такой степени, что на блокпост пожаловало внушительное количество шишек из штаба и столицы. Дело принимало совсем скверный оборот – похоже, пересечь периметр в этой точке сегодня не удастся. Журналист выключил рацию, закурил и стал обдумывать дальнейший план действий. Глава 2. Территория особого режима охраны периметра ЧАЗ. Бар «Хармонт» Давно и хорошо известно из истории, что на фронтире, будь это рубеж цивилизации и дикарских племен, передовая ударная комсомольская стройка в тайге или предзонник территории пораженной экологической катастрофы страны в географическом центре Европы, одними из самых ходовых товаров являлись спиртное и развлечения. Именно это обстоятельство заставляло предприимчивых людей глотать пыль, следуя в хвосте за наступавшими ландскнехтами, строить салуны среди прерий дикого запада, переться на Аляску, прихватив собой не лопату и лоток старателя, а бочку виски. И тот факт, что виски было порой отвратительным, еда несвежей и плохо приготовленной, музыканты глухими, а девицы не первой молодости и с букетами дурных болезней, никогда не останавливал посетителей увеселительно-питейного заведения, открытого каким-то Беном Томпсоном где-то у черта на рогах. Бар «Хармонт» расположившийся в здании офиса бывшего АТП, всего в нескольких километрах от периметра Чернобыльской Аномальной Зоны, владельцем которого являлся Альфред Ефимович Онищенко по прозвищу Гиря, был именно таким местом – в меру грязным, с дешевой мебелью, без столичных изысков и учтивого персонала. Зато он был самым дешевым на всю округу, а потому вполне устраивал местную публику и приносил хозяину доход, пусть и не сравнимый с Макдоналдсом на Крещатике, но вполне стабильный. Поселок, на окраине которого находился «Хармонт» населяли в основном военные, сталкеры и прочие темные личности, которых, невзирая на вполне реальную опасность, расплодилось вокруг периметра видимо-невидимо. О нет, Гиря не скупал артефакты, этим занимался мрачный, однорукий торговец Жаба, державший для прикрытия в поселке продуктовый магазин и свору головорезов для устранения конкурентов. В этом, пропитанном радиоактивной пылью, пороховой гарью и не успевающей высыхать кровью мирке хозяин бара занимал совершенно другую, как по нему скроенную нишу. Надо выпивки да по-дешевле? Качество и происхождение не волнует? Пожалуйста! Пожрать от пуза нормального мяса, пришедшему из зоны сталкеру? Это мигом, главное собачьи головы поглубже закопать. Ну, а мелкие нарушения закона, как-то предоставить девку в постель офицера из комендатуры по сдельной цене, скупить уворованные вояками из расположения патроны, организовать партию легких наркотиков из солнечного Таджикистана – так разве это преступление, помочь людям расслабиться, да в такой-то дыре? К тому же мы, панове, не на военной базе НАТО, а на территории особого режима, подконтрольной Министерству Обороны Украины, так что бросьте свое чистоплюйство, ей богу… О продажности и коррупции на армейских заслонах сталкеры слагали легенды. Это в 2006 году, когда Зона бурлила и ходила ходуном, армия едва ли не сплошным кольцом техники и автоматчиков оцепила периметр. В скорости, после катастрофы, последовали два скачкообразных расширения зоны, куча армейцев погибла, паника охватила правительство и всю Европу. ООН обсуждало вопрос о введении на территорию Украины ограниченного контингента голубых касок, Россия, под предлогом защиты «русскоязычных соотечественников» объявила о готовности вооруженных сил РФ оказать помощь спецподразделениями МЧС, однако тогдашний гарант, проявив удивительную для него стойкость и последовательность, отклонил любую военную помощь, заявив, что МВД и армия Украины имеют достаточно сил для стабилизации периметра Зоны экологического бедствия и обеспечения безопасности граждан Украины и сопредельных государств. Принята была только научная и гуманитарная помощь. Запад повозмущался, но ознакомившись с заключением международной научной комиссии, предпочел не лезть в пекло, а предоставить помощь оборудованием, финансами и необходимыми материалами. Россия еще несколько раз пыталась поднять вопрос об «усилении мер по предотвращению последствий катастрофы при помощи российских научных и военных специалистов», однако попытки добиться ввода собственных войск в суверенную страну, героически борющуюся с экологической катастрофой, были встречены ООН с прохладой, что на фоне разгорающегося мирового экономического кризиса и падением цен на нефть заставило Кремль поумерить желание «помочь» ближнему. К тому же за два года активность зоны стабилизировалась, и оказалось, что за пределами периметра события происходящие в Зоне себя ничем не проявляют – выброс, буквально переворачивающий Зону вверх дном, никак не влиял на экологию даже соседних районов, полчища мутантов, которыми пугали обывателей европейские масс-медиа, оказались на порядок меньше и прорвавшись (а такое все таки случалось часто) за пределы Зоны быстро дохли так как их метаболизм был привязан к повышенной радиации и аномальной энергии, не успев причинить заметного вреда. Держать огромный контингент на границах ЧАЗ оказалось делом бессмысленным – с мелкими инцидентами на периметре справлялись и внутренние войска, а в случае полномасштабного прорыва Зоны, как показала горькая практика, ни полевые укрепления ни военная техника помочь не могли. Конечно, были и полосы обеспечения и доты, и минные поля, и бравые группы быстрого реагирования армейского спецназа, но по большому счету они выполняли декоративную функцию, задачей которой была демонстрация Евросоюзу, куда тратятся средства налогоплательщиков, выделенные на ликвидацию последствий аварии. Часть средств, разумеется. В памяти еще были свежи ужасы первых выбросов и расширений Зоны и украинские армейцы, сидящие на периметре как на вулкане, жили одним днем, а потому воровство казенных денег достигло поистине невероятных масштабов в истории мирового военного дела. Не отставали от служилых и прочие представители власти, через которых проходила помощь, предоставляемая мировым сообществом для Украины. Вот уж воистину – кому война, а кому мать родна. А потом ученые нашли первый артефакт… С удивлением для себя украинские власти обнаружили, что спящий вулкан, на котором они сидели, оказался курицей несущей золотые яйца. Обладающие удивительными свойствами, артефакты сулили прорыв во многих сферах науки, а потому очень заинтересовали международные научные и финансовые круги. Худа без добра не бывает и в руках Украины оказался источник ресурсов, не имеющий аналогов во всем мире. Правительство быстренько объявило любые аномальные образования, найденные на территории Зоны, национальным достоянием и попыталось монополизировать их добычу. Однако, как оказалось, добыча и сбыт артефактов уже во всю процветали и шли по хорошо отлаженным каналам из Зоны на большую землю, а дальше за рубеж. Деньги за первые артефакты платились огромнейшие, причем без учета свойств как полезных, так и вредных. Кто бы сейчас поверил, что за обычную медузу в США тогда давали по сто тысяч долларов? Вот тогда то и вошло в привычный обиход слово «сталкер», взятое из классического произведения братьев Стругацких. Власти попытались перехватить и поставить под контроль добычу артефактов, стали снаряжаться специальные экспедиции, а обеспечить охрану и законность сего мероприятия было поручено СБУ и войскам, стоящим на оцеплении периметра. В результате контрабандные каналы сбыта оказались под крышей силовых структур, а сталкерство, формально оказавшись вне закона, расцвело буйным цветом. Ведь, все то немногое, что добывали ученые, доставалось государству, а все, что добывали сталкеры выходило из Зоны через нелегальных торговцев вроде Жабы и долларовой пылью оседало на руках офицеров, генералов и чиновников, которые расплодились вокруг Зоны во всяческих государственных комитетах, комиссиях и прочих казенных учреждениях обслуживающих периметр. Естественно от контрабандного обогащения не отказывались и военные чины поменьше от майоров до рядовых включительно. К тому же сталкеров было не так уж много, и гибли они часто, что срывало хорошо налаженные поставки артефактов, а потому в Зону, наплевав на приказ министра внутренних дел, пропускали любого желающего за символическую плату. Выйти стоило гораздо дороже, но тоже возможно. Такое хрупкое равновесие, обеспеченное круговой порукой, на данный момент устраивало всех сопричастных с Зоной: сталкеров и военных возможностью заработать, ученых, которые тоже не прочь были воспользоваться услугами сталкеров, возможностью получить новый материал для исследований, чиновников, которые и Зону то видели только по телевизору, возможностью строить хатынки в швейцариях и на кипрах, загребая жар чужими руками. Естественно, военные иной раз, особенно перед очередным визитом международных научных комиссий, проводили военные рейды и зачистки по окраинам Зоны уничтожая под корень попавшихся на их пути сталкеров, порою нарываясь на упорное и хорошо организованное вооруженное сопротивление вчерашних торговых партнеров, но… таковы были правила игры. Сталкер – для военных не был человеком и эту данность либо принимали, либо не занимались сталкерством вообще. Сегодня и в гарнизоне и на периметре было неспокойно, по городку мотались автомобили с армейскими номерами, в небе висели сменяя друг друга каждый час вертолеты, патрули у периметра были усилены, а значит попытка попасть в Зону сегодня ничего хорошего не сулила. Это обстоятельство и радовало и тревожило Гирю одновременно. Радовало потому что, лишенные промысла сталкеры потянулись в «Хармонт», тем самым обеспечив за несколько часов почти недельную выручку, а беспокоило, потому что неизвестно, сколько времени займет весь этот шухер у военных – день, два, неделю? Рано или поздно деньги у сталкеров начнут заканчиваться и придется наливать им в кредит, попробуй откажи… Одному, двум, трем, отказать можно, но всей ораве… Себе дороже выйдет. К тому же кредитовать сталкеров дело абсолютно убыточное – ты ему нальешь в долг, он пообещает отдать со следующего хабара, уйдет в Зону и не вернется. Пропали деньги. Раздираемый противоречивыми чувствами, Гиря, облокотившись на стойку, рассматривал свое заведение и его посетителей. День клонился к вечеру, и в зале уже было достаточно тесно, официантки сбивались с ног, разнося выпивку и закуску, сигаретный дым висел плотной пеленой под потолком, а голоса сливались в монотонный гул, перекрывая музыку, гремящую в колонках. Пожалуй, сегодня собралась почти вся сталкерская братия, из тех, кто вглубь зоны не ходили, естественно. Бармен отметил для себя с десяток новых лиц и отсутствие многих старых знакомых. Видимо отходились бродяги, гробанулись в аномалиях или на зуб попались мутантам, а может, и пулю патрульную схлопотали. Сколько их, этих лиц, молодых, старых, уродливых и смазливых, интеллигентных и не обезображенных интеллектом Гиря перевидал за два года? Не счесть. Гиря их запоминать не старался. Но одну рыжую физиономию почему-то выкинуть из головы не мог, а потому мгновенно заприметил пробирающегося от входной двери к барной стойке Журналиста. - Плохо выглядишь – сказал вместо приветствия Гиря, пододвигая к Журналисту стакан с водкой. Вышедшему из Зоны сталкеру первая порция выпивки полагалась за счет заведения. А то, что Журналист только из-за периметра ясно было с первого взгляда. – Плащик то где так потрепал? Не иначе как за колючку на периметре зацепился? - И это тоже. – Журналист стряхнул с рукава на пол засохшую корку грязи, залпом опрокинул стакан, даже не поморщился. Порылся в кармане, вытянул смятую купюру, швырнул на стол – пожрать чего дай. Горячего. Халявной закуски к первому стакану не полагалось. - Горячее ждать придется, ты ж видишь что твориться – Гиря кивнул в сторону переполненного зала – бутерброд с колбасой будешь? - Буду два. И водки еще стопарь. Кофе хоть горячий есть? – Журналист только теперь присел на железную бочку заменявшую стул у стойки. - Для тебя, Журналист, есть – Гиря щелкнул переключателем электрочайника, сунул в микроволновку тарелку с бутербродами, достал из под прилавка надколотую чашку. На чашке, изображенная полустертой золотистой эмалью, в небо стартовала ракета с серпом и молотом на борту, а над ней шрифтом напоминающим заголовок газеты «Правда» стояла надпись «60 років Великому Жовтню». Журналист повертел чашку в руках и спросил : -Ты откуда такие раритеты берешь? - Оттуда – хмыкнул Гиря – тебе ее что - дозиметром проверить, чтоб спокойнее было? - А еще что у тебя есть? _спросил Журналист. - А что нужно? - Обувь. Армейская, со спецпартии. Ну и все как обычно, патроны, медикаменты... - Цены ты знаешь.- Гиря насыпал в чашку растворимый кофе,залил кипятком. - Артефактами возьмешь? - Не по адресу, сталкер – серьезно сказал Гиря – Правила тебе известны. Это дела Жабы, я в них не мешаюсь. - Лавочка Жабы закрыта на переучет. Гиря достававший бутерброды из микроволновки, замер на мгновение. - Да суета вокруг, сам видишь – сказал он, поворачиваясь к Журналисту – Ты отдохни, поешь, тебя сегодня за счет заведения обслужим, в виде исключения, если что… Но большим помочь не смогу, не взыщи… Сейчас же ты не в Зоне, верно? Значит, не горит, утро вечера мудренее. Журналист уловил в дружелюбном тоне Гири напряженные нотки, однако виду не подал. Нет – значит, нет. Выпив водку, затем одним махом кофе, сталкер обвел зал взглядом в поисках свободного места, кивнул знакомым, машинально отметил в центре зала компанию из новых, незнакомых ему лиц, и к своему удивлению обнаружил у самой стены свободный стул. За столиком, где оказалась вакансия, сидели пару уже изрядно выпивших сталкеров – Шмыга и Артур. Эти двое не то что бы были друзьями Журналиста, но являлись вполне адекватными собутыльниками, а потому он, долго не раздумывая, двинулся к ним. - По здорову, бродяги – Журналист улыбнулся – место свободно? -Ну, вообще-то занято, тут Фиса сидел, но учитывая что он пошел порыгать в сортир и уже пол часа как не появлялся, думаю место долго не будет востребованным. Садись, бродяга, рад тебя видеть! – Шмыга растянулся в улыбке и пододвинул стакан Журналисту – Вмажешь? - Бог видит – не пьем, а лечимся – Журналист присел за стол – а почему Артур такой молчаливый? - Эй, радиоактивное мясо, поздоровайся с бродягой – Шмыга помахал ладонью перед лицом смотрящего в пустоту Артура,. - Привет – буркнул Артур и снова впал в прострацию. - Давно сидим – Шмыга развел руками и толкнул под столом пустые бутылки. Судя по звуку, их там было уже штук пять. - Периметр закрыт, работа стоит… - Да что за жопа происходит? – сказал Журналист, жуя бутерброд – из Зоны еле выполз, два часа мордой в грязь лежал, весь периметр просто кишит вояками, сюда по кустам добирался – патруль на патруле. - О! Это такая тема, что без бутылки не разобраться –обрадованный неожиданной компании Шмыга свистнул, подзывая официантку – Люда, нам полкило перцовки и пожрать, только резче, если чаевые хочешь в половину стоимости заказа. Пошла! – сталкер шлепнул официантку по заднице, а потом пододвинул тарелку с жареным мясом Журналисту – ты подзаправься пока. Мне нужен собеседник, а не кусок мяса. Пока ожидали заказ, Шмыга тактично молчал давая возможность Журналисту насытиться, а когда официантка подала на стол, сталкер, виртуозно, одним движением свинтил крышку с бутылки, разлил по полстакана водки, выпил и начал рассказывать: - Вчера выброс был, да ты в курсе наверное… Ну, дело обычное. А с утра, вся братия наладилась за периметр, к свежему урожаю в аккурат, да не тут-то было… Хорошо, что знакомый капитан с блокпоста на выезде из городка встретился. Развернул с ходу и с матюками, причин не объясняя, душа человек, а ведь и стрельнуть мог… Кому-то повезло меньше – свинтили прямо у периметра, сидят в комендатуре, показания дают… Начальства понаехало видимо - не видимо. Вроде тоже дело обычное – проверка… Но ведь про каждую проверку заранее весть приходит, а тут… - Не тяни, Шмыга – прервал его Журналист. - А я что... я ж как раз и собирался к делу перейти – Шмыга обиженно засопел носом… Так вот, когда стало ясно, что дело серьезное, мы с Артуром сюда подались, раз уж выходные грянули… А тут уже сидело полтора десятка тех кто раньше нас периметр попытался пересечь… Короче, вопрос у всех был один – что случилось? Много чего под бутылку нагородили, даже спор затеяли, почти уж и морды друг другу понабивали, но тут заявился Барбитура, ну помнишь такого балабола? Пустой человек, понтов выше крыши и сталкер из него – только по помойкам шариться… - Шмыга икнул, умолк, потянулся за бутылкой – из киевлян, толку ноль, а гонору… Не зря я ему рожу-то раскроил… - Шмыга, мать твою, дальше давай – Журналист выхватил из его рук бутылку - А? – Шмыга, проводил взглядом вожделенный сосуд - Барбитура! - Ага, - Шмыга собрался с мыслями – так вот, бледный пришел, в грязище весь, вон как ты сейчас, и воняло от него, как будто обоссался… Трясется весь, просит «Налейте, мужики»… Ну человек он, конечно, дрянь, но дать опохмелиться – дело святое… Налили ему, выпил, а Фиса спросил его – ты что на помойке ночевал? А от ему ответ – не пойду больше в Зону, и давай плакать подвывая по бабьи… Все под Богом ходим, пожалели, еще стакан поднесли, его отпустило маленько да и как пошел он языком чесать… Короче, это чудо, с какого-то рожна поперлось в Зону прям ночью, сразу после выброса.. То ли мозги совсем пропил, то ли задолжал кому крепко… Добрался до первого блокпоста, ну там, где тропинка в минном поле нахоженная, по грязи да под дождичком переполз, залег в кустах возле дороги в аккурат напротив старых корпусов свинофермы, утра значит дожидаться… – Шмыга вновь потянулся к бутылке, но Журналист быстро убрал ее со стола… - ну вот, лежит, утра ждет, дождь накрапывает, солдатня по блиндажам попряталась и тут откуда не возьмись из Зоны вылетает на блокпост грузовик! Армейский ЗиЛ, с включенными фарами. Солдаты на вышке естественно начинают без предупреждения стрелять по кабине, но тот умудрился доехать аж до ворот да и остановился, заглох… Весь блок пост в ружье, сирены, прожектора… Оцепили ЗиЛ, долго не решались в кузов сунуться… Барбитура говорит, что полчаса прождал точно, о чем там вояки между собой говорили, не слышал. Далековато залег, все таки… Однако ж решились таки, армейцы в кузов заглянуть… Подошли двое с автоматами на изготовку, один тент откинул, борт открыл, а от туда мертвецы посыпались… - Чего? Как посыпались? – Журналист, достал спрятанную бутылку, разлил обоим… - Как картошка из ведра – обрадовано сказал ему Шмыга и потянулся к стакану – Барбитура говорит, их там полный кузов был, с верхом, один солдатик автомат бросил и прямо на месте блевать начал, а другой как заорет и давай прямо в кузов очередями поливать. Слава богу в ту ночь на блок посту из офицеров Халецкий дежурил – сволочь еще та, но мужик тертый, не побоялся выйти к грузовику… Саданул ополоумевшего бойца по затылку прикладом, остальных тоже в чувство привел… - Короче, полный кузов трупов, говоришь, - медленно произнес Журналист разглядывая водку через грани стакана – а в кабине, небось, тоже труп? Только ходячий? Зомби без глаз? - Хрен его знает, Барбитуре кабины не видать было – Шмыга выпил, закусил огурцом. - Он, бедолага от увиденного натуральным образом обоссался и ломанул через кусты прямо по своим следам назад из Зоны, добрался до «Хармонта», в мусорный бак нырнул и носа оттуда не высовывал, пока не рассвело. - Ну, а потом? – хмыкнул Журналист, откидываясь на спинку стула - Суп с котом. Придя в себя и сожрав тарелку картошки с мясом, Барбитура рванул из бара. Вроде как собирался совсем из предзонника убраться. Может быть и убрался бы, однако чуть позже подошли ребята и сказали, что городок закрыли, так что забился Барбитура в свою берлогу и водку глушит скорее всего. Кстати, наша водка зря греется. Выпили. Шмыга, уже весьма осоловевшим взглядом посмотрел на Журналиста и сказал: - Не веришь? Зря… Мы вот тоже не верили, мало ли что Барбитуре примерещилось, может белка у него… Но потом народ подтягиваться сюда начал, разное говорил, среди прочего прошел слушок, что трупы эти из грузовика – это все что осталось от экспедиции военных сталкеров, пропавшей месяц назад… - Ну было дело, помниться такой случай - почесал подбородок Журналист, - Зона есть Зона… Так что ж по твоему кто-то или что-то положило этих вояк, нагрузило их в старый проржавевший ЗиЛ, заправило машину и привезло прямо под блокпост? Зачем? - А хрен его знает. Это ж Зона, тут столько странностей, что порой голова кругом идет… Вернее тут странностей вообще нет… - Шмыгу потянуло на философию после выпитого - Может слышал, глубине Зоны есть старый советский засекреченный городок, на картах не обозначенный. Его, вроде как даже в 1986 не эвакуировали. А уж после 2006 года там черте что твориться – будто все жители умерли и превратились в зомби, и зомби эти сами не поняли, что умерли, ходят по городу как ни в чем не бывало, в очередях стоят, в кинотеатре пустом сидят… жутко… - Брехня… ты еще про исполнитель желаний расскажи… - Может оно и так, - хмыкнул Шмыга… - да вот только, ползет слух… Ползет. Говорят, на западном Кордоне у некоторых сталкеров, когда в Зоне были, в голове голос, звучал. Зов. Как будто, что-то или кто-то звал их… в глубь Зоны и сулил исполнение желаний… - А звал он голосом женским и желания обещал исполнить недвусмысленные – засмеялся Журналист – да не кипятись ты, в это я как раз поверю… Напряжение постоянное, пси-поля, аномалии, ударные дозы водки и антирада – вот и начинается массовый психоз у бродяг. Тут тебе и голоса и желания и их исполнители почудятся… - Иди ты в жопу, Журналист – обиделся Шмыга – у меня корешь с Западного кордона из ходки две недели назад не вернулся, а перед этим лично мне говорил что Звал его кто-то… - Эка невидаль – сталкер в Зоне гробанулся, - примирительным тоном сказал Журналист – сплошь и рядом бывает. Если зов и существует – то это, скорее всего, фантом или мутант какой-то, типа контролера, только посильнее… Ловушка это. Зовет к себе, а кто на зов откликнется, попадает к мутанту этому на обед. А исполнитель – это мечты, Шмыга, мечты… Человеку свойственно хотеть всего и сразу, да что б на халяву. Выбрось из головы эти байки, сталкер, а то не ровен час и сам зов услышишь. - Кто знает, а может и правда есть такое место, где все сокровенные желания исполняются… - ответил Шмыга - Ты думаешь, тут все за артефактами охотятся? Ты вон тоже не совсем простой перец… Нет, мне плевать зачем ты за периметр лазишь – это твое дело… Не знаю и знать не хочу, но сам подумай – не зря ж вояки переполошились, начальство прилетело, город закрыли, охрану периметра усилили, патрулей, как собак не резанных, на улицах… трупы там или радиоактивное говно мутантов, в кузове ГРУ зовика было - я не знаю, но ясно одно – сильно этот груз воякам не понравился… - И то верно… - Ты же в Зоне был, так? – без перехода спросил Шмыга - как же тебе выбраться то удалось? Сейчас на периметре народу почти как в 2006 году… - Я через болота вышел, те, что южнее Агропрома – ответил Журналист – где и как – не скажу, не обижайся… Но там тоже вояк полно, пришлось весь день в жиже проваляться, комаров кормить… Собственно я бы и не выходил в ближайшее время за периметр, да в химикаты вляпался, обувь испортил, вот и объявился… Оружие и снарягу в схроне спрятал, думал к Жабе наведаться, да видать старый лис чего-то узнал или учуял – лавку прикрыл вроде как на переучет… А у дома Жабы подозрительные типы трутся, в соседнем квартале пару тачек с киевскими номерами и тонированными стеклами стоят… Вот решил, прежде чем в берлогу свою соваться, разузнать что да как, потому и в «Хармонт» заглянул - Для Жабы дело привычное, переживет… У него «крыша» армейская… В обиду не дадут – иначе такая веревочка потянется... ого... не то что погоны полетят – головы… - Да хрен с ним, с Жабой. Я налички на руках не имею, только пару артефактов, что из Зоны прихватил, а Гиря на бартер идти не хочет. - Ха! Сейчас не хочет – завтра, послезавтра захочет… Если шухер в городке не уляжется конечно… С Жабой он потом утрясет, перепродаст ему артефакты по заниженной цене, все ж это его пойло и жратву окупит, да и дело с концом, оба довольны будут… - И то так… Да вот кочевряжится, пока – Журналист достал из пачки сигарету – а, это что за новички в центре зала трутся? - Да черт их знает, по виду вроде сталкеры, да ты же знаешь –расспрашивать никто, не станет, не принято. Может с восточного или западного кордона сюда занесло. Это еще что! За пару дней до выброса, аккурат как ты в Зону пошел появился в городке типчик один. Одет не броско, но судя по всему при деньгах… Башка лысая как коленка, очечки в дорогой оправе… И знаешь чего он хотел? Найти проводника в Зону! Мол его фирма хочет организовать экскурсию для випов-экстремалов, за хорошие деньги, само собой…Совсем толстосумы с жиру бесятся… - И что? - Ничего… Послали его культурно… Мутный тип… Если денег много – найми солдат с БТРом, эти за деньги что хочешь сделают, твари продажные. К чему бродяг беспокоить? Да он еще в обед в «Хармонте» терся, разговоры с Гирей разговаривал… сейчас правда я его тут не вижу… Свалил наверное… Наливай. - Спасибо, Шмыга, мне хватит – Журналист встал из-за стола. –Пойду посмотрю как там Фиса. Ты сам-то не засиживайся, если периметр закрыли, то и облавы могут быть, закинут в обезьянник еще… - Не привыкать… – буркнул Шмыха, выпил залпом водку и закашлялся. Сортир располагался во дворе. Обычный сельский туалет, дверки с сердечками, ароматы соответсвующие… В кустах за нужником кто-то храпел, наверное Фиса. Справив нужду, Журналист не стал возвращаться в шумное помещение кабака, присел на подножку старого грузовика стоявшего прямо посреди двора АТП и закурил. Уже стемнело и вокруг одинокого уличного фонаря, освещавшем пятачок перед в ходом в бар, роились мошки. Выходило, что не примерещился Журналисту грузовик. И в кювете его не оказалось по той простой причине, что доехал он аж до блокпоста под мостом. Дела… В Зоне всякое бывало, но что б грузовик с трупами разъезжал – такого Журналист не видел и не слышал. Само по себе это было уже хорошей сенсацией, а то, что военные пытались скрыть происшествие, только подогревало к нему интерес… Еще в 2006 году, сразу после катастрофы прошел слух, что причина катастрофы кроется в каких-то экспериментах, которые проводили ученые по заказу военных на территории тогда еще Чернобыльской Зоны отчуждения. Возможно, там продолжались разработки секретного оружия, начатые еще во времена СССР. Слухи эти прямых доказательств не имели, но Журналист, по косвенным признакам еще тогда сделал вывод, что без Армии не обошлось… Потом, за время сталкерства, Журналисту удалось раздобыть доказательства присутствия в зоне секретных лабораторий и продать их кое-каким заинтересованным лицам за хорошие деньги. Кто эти люди были и какие цели они преследовали, Журналиста волновало мало. Весь напускной скепсис Журналиста, расчитанный на Шмыгу испарился. Похоже, назревало неплохое дело, сулившее неплохой заработок, и что не маловажно - в Зону лезть не надо. По крайней мере, до поры до времени. По старым каналам сбывать информацию было бы чересчур рискованно, но покупатель на новую информацию всегда найдется, было бы что предложить. Возник шанс сорвать солидный куш одним махом, и глупо было бы этот шанс упустить. Теперь стоило определиться с какого конца за это дело браться. Барбитуру скорее всего искать уже бесполезно. Во-первых, вряд ли он что либо скажет нового, во вторых, скорее всего, военные уже в курсе того, что Барбитура стал свидетелем происшествия на кордоне, и если сталкер не убрался из города, его уже или схватили, или отправили к праотцам… Вояки они такие, свои тайны хранить умеют, и Журналист пятой точкой чувствовал что армия тут не просто охраняет «граждан от Зоны» и даже не «Зону от граждан», а нечто более серьезное… В любом случае, сталкер, разыскивающий Барбитуру вызовет ненужное внимание и подозрение с немного предсказуемым исходом. А допрашивать солдатня умеет. И тут дело даже не в раскаленном паяльнике в заднице – сделают укольчик, и пациент сам все расскажет и еще повторит, столько раз сколько требуется. Журналист же, как ни крути, тоже видел страшный грузовик, а потому, как свидетеля, могут упаковать его всерьез и надолго, если вообще в живых оставят… Короче, Барбитура, вариант гиблый. Другой способ узнать что-либо о грузовике и его грузе – это порасспросить у военных. Были у Журналиста свои связи в гарнизоне, так что этот вариант не был таким уж утопическим, как казался. Всего, ясное дело ему никто не расскажет, но сталкер привык собирать информацию по крупице, анализировать и делать выводы… К тому же, информацию можно купить... А вот тут возникала проблема. Журналист, как и любой сталкер не держал своих сбережений по месту жительства. Профессия, знаете ли такая, что постоянно ждешь в гости представителей власти с ордером на обыск. Это полгода назад смекнул Жаба и предложил сталкерам хранить деньги у себя, под процент. И пожалуй во всей Украине не было надежней банка, чем контора однорукого скупщика артефактов – еще бы на кону стаяла его личная репутация и жизнь, а тайна вкладов обеспечивалась круговой порукой. И до сего дня никаких проблем с услугами не возникало. Но, как известно, Жаба «закрылся на переучет»… Или его закрыли? Тогда будет вообще весело… В любом случае, денег сейчас от него не получишь. Суммы, которая лежала под матрасом в однокомнатной квартирке хрущовской пятиэтажки вряд ли хватит для серьезных разговоров... Были, правда, пару артефактов в схроне, где Журналист прятал снарягу и оружие, но учитывая положение дел в городке светиться с ними станет только сумасшедший. Положеньице. А время то идет. - Добрый вечер, Родион. Или тебя теперь Журналистом зовут? Голос, раздавшийся из темноты, еще не успел смолкнуть, а рука сталкера уже успела выхватить нож из ножен на поясе и метнуть его на звук. Глава 3. Территория особого режима охраны периметра ЧАЗ. ПГТ Гарничи Белая «Нива», сошедшая с конвейера ВАЗа еще во времена дорогого Леонида Ильича, давно пережила времена первой молодости, отчаянно скрипела и гремела подвеской на каждой выбоине раздолбаной дороги, но довольно уверенно катилась сквозь тьму майской ночи. За рулем сидел неброско одетый человек в дорогих очках и гладко выбритой головой. Переключая скорость правой рукой, он поморщился и, на миг, выпустив руль, потер плечо сквозь рукав кожаной куртки. Рукав из хорошей черной кожи зиял большим разрезом. - Совсем ты, Шахов, озверел в Зоне. Хорошо, что хоть выпивший был, в плечо ножом попал, а не в горло. Пришпилил бы как бабочку. – Сказал лысый. - Хорошо, что с огнестрельным оружием в «Хармонт» не ходят. А то сделал бы я из тебя, Семецкий, тушку шрапнелью фаршированную – ответил Журналист, сидящий на месте пассажира и куривший в открытое окно. Семецкий был одним из посредников в цепи передачи покупателям найденной Журналистом информации. В их маленьком частном предприятии Журналист был чем-то вроде отдела производства, а Семецкий исполнял роль отдела сбыта. Познакомились они еще на журфаке, дружили в студенческие годы, а потом их дороги разошлись – Журалист пошел по профессиональной стезе, избрав карьеру журналиста-международника. Довелось ему побывать и в горячих точках и поучаствовать в опасных играх промышленного шпионажа. Дитя своей эпохи, Родион Шахов, смотрел на свою профессию, прежде всего как на способ зарабатывания денег и моральная сторона вопроса у него всегда стояла на последнем месте. С другой стороны ему нельзя было отказать в смелости, решительности и изрядной доле авантюризма, что обеспечивало ему результат там, где у других результаты отсутствовали напрочь. Семецкий же, подался в политические круги, поработав и помощником депутатов, и референтом одном из министерств, и еще бог знает на каких должностях в свите власть имущих личностей. Одним словом, связи у него были обширные в сфере политики и крупного бизнеса не только по СНГ, но и за рубежом, поэтому лучшего помощника по сбыту нарытой Журналистом информации из Зоны найти было сложно. В бутылку Семецкий не лез, брал от каждой сделки всего 10% и дело их процветало в течение года, пока странная смерть одного из заказчиков не заставила Шахова скрыться на территории Зоны, обрубив все концы. Рыжего сталкера в предзоннике знали только по прозвищу, жил он в городке по поддельным документам на чужое имя, поэтому на окликнувшего его из темноты Семецкого отреагировал весьма резко. Сказались и жизнь в бегах, и постоянное напряжение от пребывания в Зоне. Когда Журналист, вышедший покурить, вернулся в «Хармонт» с лысым приезжим, который пытался ладонью остановить кровь из резаной раны на плече, никто не удивился. Поножовщина в сталкерском баре была не то что бы делом привычным, но случалась часто. Увидев, что дело вроде бы улажено без серьезных последствий, и никто претензий не предъявляет, бродяги вернулись к пьянству, а Журналист промыл и перевязал оказавшуюся неглубокой рану Семецкого в подсобке. Гиря, предоставивший перевязочный материал, напомнил, что на подобные услуги кредиты не распространяются. Семецкий сунул ему сотню гривен и предложил Журналисту переместиться для продолжения разговора в заведение поприличней. Таковые можно было найти только в центре поселка Гарничи и именно туда теперь ехали бывшие подельники. -Ты как меня нашел? – спросил Журналист. - Да я, если честно тебя и не искал вовсе, случайно получилось – усмехнулся Семецкий – Мне, ведь действительно нужен проводник вглубь Зоны. Не для туристов-нелегалов, разумеется. Эх, Родион, вокруг этой катастрофы всего намешано столько, что таким как мы хватит не то что себя обеспечить, а и правнуков и праправнуков… Есть группа людей со своими интересами и целями. Что это за интересы, меня не касается… Но платят они очень хорошо. Пришлось потолкаться среди местной публики – я ведь кроме тебя со сталкерами на прямую не работал… В общем выяснил, что большинство из местной шантрапы дальше километра-двух в Зону не ходит. Пообщался с Гирей, отвалил этому жлобу на лапу, выяснил что мне нужны ходоки-дальнобойщики, но сейчас никого нет в городке, все в Зоне… Снова дал на лапу. Договорился, что он мне сообщит по появлении нужного мне человека. Ну вот, час назад он мне и позвонил – мол, появился требуемый специалист. Который, к тому же, нуждается в деньгах. - Так это Гиря меня сдал! Вот урод – теперь понятно почему он при закрытом кордоне и аншлаге в «Хармонте» мне в кредит отдохнуть предлагал… Задерживал выходит. Зарежу, суку. – прошипел Журналист. -Да не гони ты коней, малохольный – ответил Семецкий – во-первых он не знал что сталкер Журналист - это некий Родион Шахов скрывающийся в Зоне и занимающийся контрабандой артефактов и информации. Во вторых я не знал, что ты Журналист. Кстати, работой не интересуешься? - Для начала расскажи, что произошло с клиентом полгода назад, и как вообще дела обстоят – помолчав, сказал Журналист. - Твои предчувствия оказались верны… Поздравляю. – ответил Семецкий – Некие лица начали интересоваться нашим бизнесом, точнее его результатами. Работали, они не очень чисто – судмедэкспертам удалось доказать что клиент был убит, хотя и весьма оригинальным способом… Ну, в свое время этот способ был конечно оригинален, им в 70-е годы пользовались многие спецслужбы и КГБ в том числе… Из дома его были похищены все бумаги и документы, которые имеют отношения, хотя бы и косвенное к катастрофе 2006 года… Удалось выяснить, что к этим событиям причастна некая организация, работавшая под прикрытием международной торговой корпорации « Инфотранс». Клиент был заметной фигурой и его убийством заинтересовался Интерпол. Однако их ждал большой сюрприз – «Инфотранс» оказался сплошной фикцией, целью которого было, видимо, исключительно обеспечение работы той самой таинственной организации. Дальнейшее расследование зашло в тупик – лица и документы, имевшие отношение к «Инфотрансу» просто исчезли. Растворились. Файлы с компьютеров оказались стерты, а сами компьютеры заражены вирусом, который потом доставил программистам Интерпола много неприятных моментов… Организация больше себя ничем не проявляла и хотя дело не закрыто, надежд на прояснение почти нет. Видимо осознав, что с убийством была допущена грубая ошибка, руководство организации предпочло замести следы. Их цели остаются не ясными, но и ежу понятно, что они как-то связанны с Зоной и произошедшей здесь катастрофой… - Откуда информация? – спросил сталкер - Знаешь, у тебя свои секреты, у меня свои – уклончиво ответил Семецкий. – Одно скажу – источник надежный. - Нам что-то сейчас угрожает? - снова задал вопрос Журналист. -Нам постоянно что-то угрожает, Родион. - Семецкий смотрел на дорогу, – скажу честно – была ли охота лично на нас с тобой, я не знаю. Но я, как видишь, жив – значит либо мы вообще не были интересны, либо охотники потеряли наш след. А жизнь то продолжается, Родион. И на эту жизнь нужно заработать. Не собираешься же ты в этой дыре всю жизнь сидеть? Возьмешься за работу? - Ты хоть знаешь что такое Зона, Семецкий? - Территория экологического бедствия с мутантами, и аномалиями – просто ответил водитель. - Не все так просто – Журналист достал еще одну сигарету - это филиал ада на земле, а может и сам ад… - И ты сыграешь роль Харона, Родион, причем, очень хорошо оплачиваемую роль. - Такого еще никто не делал, Семецкий, в Зону ходят сталкеры, тянут артефакты. Часто гибнут, между прочим. Ты слышал, что правительство несколько раз посылало туда экспедиции, хорошо оснащенные. С техникой и оружием. Эти экспедиции погибли. - Но сталкеры одиночки там могут выжить и ты один из них – отпарировал Семецкий. – Именно вы, сталкеры, доказали, что в Зоне можно выжить, выполнить поставленную задачу и вернуться. Требуется провести не колонну танков, а группу из 10 человек. - Куда вести? – прямо спросил Журналист. - Кого? Зачем? - Такую информацию ты получишь лишь в случае согласия, с авансом вместе. Могу только сказать, что вести придется туда, куда, насколько мне известно, еще никто не добирался. - Если так, то туда невозможно пройти. – резонно заметил сталкер. - Вот и проверишь. Я так понял отрицательный результат «туристов» тоже устроит. Гонорар в таком случае будет меньше, но все равно в накладе не останешься - Сумма? - Двадцать тысяч евро. Наличными или на указанный банковский счет – на выбор. Это аванс. Журналист присвистнул. Помолчал, потом спросил: - Твоя доля? - Это не имеет значения для тебя, Родион. - Если ж твои благодетели такие богатые, почему катаешься на таком антиквариате? – сталкер постучал пальцем по боковому стеклу «Нивы» - А ты что нашего народа не знаешь? – Семецкий засмеялся – будь что поприличней, или угонят или колеса снимут. В лучшем случае на дверях гвоздем похабень нацарапают. А здесь, в предзоннике, вояки за конституционным порядком следят – никто такую мелочь расследовать не будет, своих забот хватает. - Интересные ты вещи говоришь, Семецкий, и не договариваешь постоянно ... А я устал. Только что из Зоны… - протянул сталкер. - Я не тороплю тебя, Родион. Время есть, и подумать и решение принять. Я в гостинице остановился, может, заглянем ко мне? Выпьем за встречу? - Хватит на сегодня. Завтра поговорим. Гостиница в Гарничах одна, я тебя легко найду. - Куда тебя подбросить? – поинтересовался Семецкий. - В центре высадишь, у комендатуры. Прогуляюсь, воздухом подышу. Перед сном полезно. - Не доверяешь? – усмехнулся Семецкий. - Доверяй, но проверяй – усмехнулся Журналист в ответ. - Ты хоть рвань свою сними, вон на заднем сиденье ветровка лежит моя, ее одень – предложил Семецкий – а то ты в этих лохмотьях и щетиной на бомжа-алкоголика похож. Любой патруль с ходу прицепится. - Вот на этом спасибо, услугой воспользуюсь. Дальше ехали молча. Майская ночь была такой темной, какими ночи бывают только весной на Украине. Проезжая по темным спящим улицам частного сектора в этой умиротворенной тишине, совершенно не верилось, что в нескольких километрах за периметром, опутанная колючей проволокой, лежит Зона. Казалось, что просто люди спят, отдыхая после трудового дня, но это было не так… Район с частной застройкой был заброшен, как и все остальные окраины Гарничей. Населенным оставался только центр и несколько примыкавшим к нему улиц. После катастрофы в апреле 2006 года весь изрядно обветшавший периметр тогда еще Чернобыльской зоны отчуждения, оказался буквально стерт с лица земли со всеми своими КПП и блокпостами. К чести военных и правительства среагировали они быстро. Буквально на следующий день после взрыва войска плотным кольцом окружили Зону, а вглубь пораженной территории были направлены спасательные экспедиции… Все они не вернулись. Из-за высокой аномальной активности над зоной не могла летать авиация, бессильным оказалось даже спутниковое наблюдение. Казалось, вся территория пораженная катастрофой была накрыта куполом непроницаемым для радаров и радиосвязи. Что творилось внутри – не знал никто. Единственное, что могли люди, это выстроить вокруг Зоны защитный периметр и ждать развития ситуации. Через несколько месяцев, в августе, когда, казалось, опасность миновала, произошли второй и третий Выбросы (первым Выбросом стали называть саму катастрофу 12 апреля 2006 года). Возникла кризисная ситуация — Зона резко увеличилась, поглотив под собой пять километров окрестностей. Большая часть правительственных войск и полевых лабораторий мгновенно погибла. Началась паника. Жителей окрестных сел и городов в спешке эвакуировали. Над миром повисла опасность, величину которой можно только предполагать. Именно тогда Гарничи и оказались на самой границе зоны бедствия. Жители начали покидать город, который к тому времени превратился в военный перевалочный пункт наводненный техникой и армейскими соединениями, переброшенными из разных регионов Украины на установление нового периметра Зоны. К тому же, во время августовского выброса, Гарничи оказавшиеся ближе всего к новой границе Зоны, подверглись нашествию волны мутантов. Квартал, находившийся на пути волны тварей, оказался полностью разрушен, многие жители погибли. Казалось, что городок ждет участь Припяти и Чернобыля – быть оставленным людьми в запустении и постепенно разрушаться, пока дикая природа или Зона не поглотит их, стирая все следы человеческого бытия… Но город покинули не все. На дворе стоял не 1986 год, и эвакуацией занималась не советская, хотя и клонившаяся к упадку, но все еще мощная государственная машина, а нестабильная, раздираемая противоречиями, и что уж говорить, не самая богатая в мире Украина. Большинству гарничан, просто не куда было ехать, а в помощь государства беженцам не верил никто. Треть жителей городка остались в своих домах, заявив, что лучше умереть от радиации и от когтей мутантов, чем добровольно превратиться в нищих «безхатченків». Ни увещевания правительства, ни посулы денежных компенсаций, ни обещания социальных гарантий не смогли сломить упорство людей, решивших жить и умереть на своей земле, вцепившихся в нее руками и зубами, подобно своим древним предкам, всегда возвращавшимся к родным пепелищам, чтобы посеять зерно новой жизни. Попытка силовыми методами решить вопрос «защиты» граждан от последствий экологической катастрофы также потерпело фиаско. Колонну следовавших в Гарничи автобусов, набитых до отказа ОМОНовцами на самом въезде в городок со стороны Киева остановила рота танков с сидящим на броне армейским спецназом держащим оружие наизготовку. Комендант Южного участка периметра, генерал-майор Грицюк, не стал вступать в переговоры с командованием ОМОНа, а прямо не слезая с брони командирского БТР, через громкоговоритель в неуставных выражениях приказал развернуться и убираться к чертовой матери, подобру-поздорову, пообещав в случае невыполнения приказа положить весь ОМОН прямо здесь, о чем в последствии лично доложить министру Внутренних дел, доставив этот доклад прямо в Киев силами всего соединения стоящего на южном кордоне. Бравая элита украинской милиции, успешно справлявшаяся с несанкционированными митингами студентов, шахтеров и пенсионеров, отчего-то не пожелала устанавливать конституционный порядок под стволами заряженных фугасами танковых пушек и с завидной скоростью и образцовой организованностью отбыла восвояси. Скандал разразился не шуточный. Президент много говорил и размахивал руками, обвиняя в самоуправстве министра МВД, которого, впрочем, никто под суд не отдал, ограничившись отставкой. Генерал-майор Грицюк тоже ушел в отставку по своему желанию, сославшись на состояние здоровья. Однако жителей Гарничей больше никто выселять не собирался, более того с того самого дня на южном участке кордона вся исполнительная власть на местах перешла исключительно к Министерству обороны, на основании того, что этот участок является наиболее проблемным и представляет угрозу непосредственно столице Украины. Брошенный жилой фонд городка, не сильно разграбленный мародерами, оказался очень кстати и для военных и для администрации ЧАЗ, и для прочего технического персонала обеспечивавшего функционирование периметра. В городке появились ученые, работники, обслуживавшие научные лаборатории и армейские тылы, и, конечно же, сталкеры. Многие бывшие жители, успевшие эвакуироваться и вдоволь нахлебавшись горькой заботы государства, также вернулись в городок. Так Гарничи, на две трети опустевшие, зажили новой жизнью, полной тревог и опасностей, и может именно поэтому наполненной смыслом и целью. И все же еще многие дома и целые улицы, особенно со стороны периметра, оставались заброшенными, являя собой немое напоминание о бессилии человека перед природой и стихией. Возле самого центра поселка, «Ниву» нагнала армейская автоколонна с военным джипом во главе. Через громкоговоритель водителя «Нивы» приказали принять к обочине и пропустить колону. Не сбавляя скорости, военный транспорт прогрохотал мимо и, свернув на объездную дорогу, направился в сторону Киева… -Ишь разъездились – заметил Семецкий – как погибшую экспедицию обнаружили, только туда-сюда и мотаются… - Так что это не байки? – спросил Журналист - Нет,не байки, останки пропавшей месяц назад военной экспедиции. - ответил Семецкий – с обеда уже информация озвучена официальными СМИ, кажется даже президент собрался траур объявить завтра. Само собой никакого грузовика с трупами не было, просто попали все в аномалию возле периметра на выходе из Зоны, а после вчерашнего выброса, аномалия исчезла, вот их патруль и обнаружил. Решение мгновенно созрело в голове сталкера. - Был грузовик – тихо сказал Журналист – я видел, как он из глубины Зоны после выброса ехал к блокпосту. - Твою мать… – Семецкий сжал руль так, что побелели костяшки пальцев, - Родион этой же информации цены нет! Что ты видел? Где? Когда? - Ты ж вроде теперь не информацию собираешь, а туристов в Зону водишь – ответил Журналист, довольный в глубине души тем, что не зря закинул приманку. – Значит так… - прервал он собиравшегося что-то сказать Семецкого – баш на баш. Узнаешь через свои надежные источники про все, что связанно с ЧП на кордоне, можно будет подумать о твоих «туристах». До завтрашнего вечера тебе срок. Вот тут останови, возле гастронома. - Да погоди ты… - начал было Семецкий, но Журналист снова прервал его: - Все, хватит разговоров. Мои условия ты слышал. - Иногда я забываю, что твоё отчество Натанович, – едко заметил Семецкий на прощанье - но ты весьма удачно и вовремя это можешь напомнить. - И тебе не хворать – ответил Журналист, взял с заднего сиденья ветровку и вылез из машины. – руку береги и не окликай больше сталкеров по имени, тем более из темноты. Сталкер скрылся за углом гастронома, но Семецкий не спешил трогаться с места. Минуту он сидел неподвижно, глядя в одну точку, как будто обдумывая нечто важное. Затем, резким, решительным движением, словно пытаясь прогнать сомнения, снял КПК с подставки на приборной панели автомобиля и принялся торопливо и сосредоточенно набирать сообщение на сенсорной клавиатуре. Поглощенный этим занятием, он не заметил, как в сотне метров позади от его «Нивы» из темной улицы, ведущей в заброшенный квартал, бесшумно, с выключенными фарами и двигателем выкатился и остановился микроавтобус. Из задних дверей вылезли три человеческих фигуры и направились по параллельному переулку в ту же сторону, куда пошел Журналист. Свет фонаря на мгновение осветил троицу и если бы их в этот момент мог видеть рыжеволосый сталкер, то сразу бы узнал тех новичков, которые сидели в центре зала бара «Хармонт». Глава 4. Квадрат 8Б Западного сектора Чернобыльской Аномальной Зоны. Объект 412 «Мертвый город». Март 2007 года. -Все ***ня, Миша, давай по новой… - произнес Жора Дед и высморкался на асфальт. - Ебись оно конем … - прошептал Миша Дуб, вытирая ладонью и липкий пот с лица. – Вилы! Я отвечаю… Дуб стоял как раз напротив покосившейся двери в парадный полуобвалившейся панельной пятиэтажки и прекрасно видел, что произошло со сталкером в тот момент когда сработала аномалия. Беднягу просто , словно носок вывернуло на изнанку. Да, именно на изнанку : драной сталкерской ветровкой и джинсами во внутрь, а всей требухой наружу. Тот даже пикнуть не успел, а может и успел, да только за отвратительным хрустом костей и хлюпаньем рвущейся плоти его полукрик-полухрип слышен не был. Вся кровь что была в сосудах, в один момент расплескалась по лестничному пролету, словно кто ее из ведра плестнул, окрасив обшарпанные стены подъезда и потолки в рубиновый цвет. Брызнуло кровавой моросью аж за двери, на улицу. обдав мелкими красными каплями Дуба с ног до головы. - А, бля, меня зацепило, в натуре! – завыл бандит гнусавым голосом, когда увидел что пот, который он утирал с лица, оказался отнюдь не потом. Когда же взгляд его упал на покрытые кровью спортивные штаны и кроссовки, Дуб, выронив пистолет, рванулся от подъезда, не разбирая дороги, и зацепившись об подставленную ногу Деда, навернулся прямо на груду мусора, подняв облако пыли. - Хлеборезку закрой, бивень – проговорил Дед, когда перемазанный грязью и кровью перестал орать и сел на задницу. – Это терпилы кровь, не твоя. Ствол подбери, село не асфальтированное. Родион, вздохнул и сгруппировался, ожидая удара. Дуб среди шайки бандитов, обосновавшейся в заброшенном городе, был обыкновенной шестеркой, поэтому самоутверждался и всю свою злобу вымещал на пленных. Банда из восьми человек, под руководством рецидивиста Страха появилась в аномальной Зоне полгода назад и занималась сбором артефактов, то есть все тем же сталкерством, правда весьма оригинальным способом. Они просто захватывали в плен сталкеров-одиночек, а потом заставляли лазить в аномалии за артефактами, которые сбывали на западном кордоне Зоны через местных торговцев. Стратегия такого бизнеса, основанного на рабском труде, была беспроигрышной: во первых для самих бандитов риск был минимальным, во вторых сталкеры постоянно пропадали в Зоне и исчезновение очередного бродяги вряд ли кого-то могло удивить. Бандиты никогда не оставляли живых свидетелей, а пленники рано или поздно гибли в аномалиях или умирали от радиации – понятное дело что бандиты не тратили на своих рабов антирадиационных препаратов и защитными костюмами их обеспечивать не собирались. А нет свидетелей – нет проблем. Именно поэтому, ни о банде, ни о творимом ею беспределе в Зоне и за ее границами пределами не знал никто, а судьба пленников была предрешена. Место своего логова бандиты периодически меняли, и порой базировались в таких местах, куда не могли добраться обычные бродяги. Одним из таких очередных временных лагерей банды стал заброшенный поселок, находившийся среди непроходимых аномальных полей. То есть почти непроходимых, раз Страх со своими отморозками нашел сюда дорогу. Какой ценой дошли сюда бандиты и сколько пленников-отмычек угробили в аномалиях, Родиону даже представлять не хотелось. Городок был небольшим. Всего несколько кварталов панельных пятиэтажек, двухжэтажное строение с колоннами, по-видимому школа, скверик на окраине со сгнившими лавочками и неработающим фонтаном, заваленный мусором, покосившаяся автобусная остановка, рядом с ней ларьки «Союзпечати» с облупившейся краской, таксофонные будки без единого стекла, ряд типовых собранных из металлических листов гаражей на окраине, потрескавшийся асфальт заваленный пожухлой листвой, которую время от времени подхватывал ветер и гонял по пустым улицам… В центре поселка находилась мощеная квадратными плитами площадь, со всеми полагающимися атрибутами соцреалистической типовой архитектуры – горком, универмаг, памятник вождю мирового пролетариата и сваренная из металлических труб и прокатных листов Доска Почета, украшенная здоровенным серпом и молотом. Короче, это был один из многих засекреченных поселков, разбросанных по всему бывшему СССР, не обозначенных ни на одной карте и не имеющему даже официального названия, только номер в секретных документах военных ведомств. Возможно, поэтому о городке стоящему не так далеко от западного кордона никто ничего не слышал. А возможно причиной изолированности поселка были гибельные болота, расположенные на западной окраине зоны и надежно укрывшие городок и от людей и от мутантов. К моменту прибытия банды в поселок в нем обитала лишь небольшая стая слепых псов, которых без труда перестреляли из дробовиков. Бандиты устроили свое логово в здании горкома, с крыши которого отлично просматривалась и простреливалась площадь и улицы, ведущие от центра к окраинам. Поэтому на крыше, оборудовали наблюдательный пункт , где постоянно находился кто-то из бандосов, рангом поменьше. По обе стороны площади находились пятиэтажки. Так которая стояла с восточного края была сильно разрушена: два верхних этажа с двухскатной крышей было снесено начисто, срезано как будто гигантским ножом. Целые и развалившиеся на куски панели со стен, остатки стропил, разбитые шиферные листы разметало во все стороны от здания вместе с обломками мебели и домашней утварью на расстояние до десятка метров. Панели уцелевших этажей разошлись в местах соединений между собой, стояли под разными углами и держались на честном слове. Часть панелей с верхних, разрушенных этажей, рухнули внутрь здания, пробили бетонные перекрытия и стены между квартирами, образовав, в центре пятиэтажки, как раз между двумя подъездами настоящий трехмерный лабиринт из обломков плит и торчащей арматуры. Одним словом руины держались на честном слове и готовы были рухнуть в любой момент, являя собой серьезную угрозу, и никому бы в голову не пришло туда лезть, не угляди вчера дозорный среди обломков третьего этажа, прямо на уцелевшем перекрытии, редкий артефакт Каменное Гнездо. Никаких особых свойств у него не наблюдалось за исключением одного – Каменное Гнездо был единственным артефактом, который образовывался не в аномалиях, и поэтому очень интересовал ученых, которые, учитывая редкость артефакта, платили за любой его экземпляр, даже самый маленький солидные деньги. Пропустить такой куш бандиты, естественно, не могли. Артефакт находился на самом верху руин, на перекрытии между третьим и четвертым этажом, среди обломков бетона и что бы добыть его, Страх не задумываясь, приказал отправить пленников в руины. Родиона бандиты скрутили, едва он только пересек периметр западного кордона, с двумя такими же новичками, сельскими мужиками за сорок, полезшим в Зону в надежде найти пару артефактов и таким образом заработать немного денег. Вот один только что и заработал. Дуб встал на ноги, подобрал ПМ , и глядя из подлобья двинулся к стоящим на коленях пленникам. _ Че, сука, смотришь? – прорычал он, стараясь дерзким тоном хоть как-то облегчить муки уязвленного самолюбия, и с размаху, вымещая всю злобу, ударил кулаком Родиона под дых. Пленник повалился на асфальт глотая ртом воздух. - Успокойся, Дуб – лениво процедил стоящий рядом с калашом на перевес Дрыня – зажмурится терпила, Страх тебя за артефактом в аномалию погонит. - А я че? Я ни че..- врубил заднюю, замахнувшийся уже было ногой Дуб – Нехер смотреть на меня, сглазит еще. У рыжих - глаз дурной. Подошел Дед. Закурил и стал рассматривать оставшихся пленных. Их было трое: Родион, второй селянин, и сталкер,которого бандиты называли Чемпионом. Чемпион, несмотря на то что был у бандитов в плену уже второй месяц, умудрился не только выжить в аномалиях, но и доставать из них артефакты, за что и получил свое прозвище. Было ему уже за сорок, но выглядел он на все шестьдесят. Картину усугубляли кровоточащие десна,гноящиеся глаза, и покрытая язвами кожа на голове, в тех местах где клочьями вылезали волосы, что свидетельствовало о лучевой болезни. - Ну ты, доходяга, - Дед присел на корточки и выпустил в лицо Чемпиону струю табаного дыма. – Это что за херня в подъезде? - Это Зона – ответил Чемпион и сплюнул в сторону слюну. В слюне была кровь. - Юморишь, значит, - хмыкнул Дед, снова дохнув дымом в лицо сталкеру, - борзеешь и нарываешся. Легкой смерти ищешь. А вот хрен ты угадал – пулю ты не получишь. - А ты не пугай. Тот кто хочет легко умереть в Зону не ходит. - Верно – хмыкнул Дед, - верно. Но ведь в Зоне есть еще что по хуже смерти. Например овощем у контролера стать.Ты меня знаешь – я лично тебя отведу на фабрику у Янтарного озера, не пожалею времени и патронов. Прострелю обе ноги чтоб не шибко ты быстро бегал, да и оставлю возле дуба у которого зомби на луну повыть собираются. - Я не видел такого раньше – опустил глаза Чемпион – слышал только. Эта аномалия Изнанка называется, понятно почему... Бродяги говорят определить ее очень сложно – болты через нее пролетают свободно, на неживую материю аномалия не реагирует... - Вот, это уже деловой разговор пошел – Дед встал и посмотрел в строну подъезда, по ступенька которого стекала несколькими ручейками не успевшая свернуться кровь – но сложно, это не значит невозможно, верно? - Есть способ – проговорил Чемпион – объекты, находящиеся в аномалии, отбрасывают тень от света в сторону источника освещения. Значит, в солнечный день ее обнаружить легко. Дед глянул на небо, уже несколько дней подряд затянутое свинцовыми тучами, с которых изредка срывался дождик. Нормальная мартовская погода для Зоны. Это там за периметром, еще не сошел снег на полях, ночью заморозки прихватывали грязно-снеговую жижу на разбитых военным транспортом грунтовках, а здесь не было ни снега, ни морозов только облачность, туман, дожди, солнце иной раз выглядывало . Очень редко выглядывало. Сталкеры шутили что лето от зимы в Зоне отличается тем что дожди становятся чуть теплее и менее кислотными. Это было не совсем так, летом все же было не только меньше дождей, но и солнечных дней хватало, а по поздней весне и цветы цвели на полях, прямо вокруг аномалий, но в остальном все времена года в Зоне выглядели одинаково – затянувшееся межсезонье, не весна, но и не осень. - Обычный фонарь подойдет? - помолчав, спросил Дед - Не знаю, - пожал плечами Чемпион. – я ж говорю, с Изнанкой раньше не встречался. Дед, выпрямился , снял с пояса фонарь, включил-выключил проверяя заряд аккумулятора. - Проверишь. Вставай и вперед. Чемпион с усилием встал, покачиваясь на затекших ногах, взял фонарь и направился к парадному. Родион, уже пришедший в себя от удара, отметил, как сильно хромает пленник. «Интересно, сколько бэр хапнул бедняга?» - подумал рыжий, борясь с тошнотой. Во рту стоял привкус желчи. – « А сколько уже хапнул я за неделю плена? Может скоро у самого зубы выпадать начнут… Если проживу столько.» Второй пленник, с побледневшим лицом и подрагивающими губами тоже проводил взглядом Чемпиона. Тот, осторожно приблизился к дверям, заглянул в подъезд, поморщился, включил фонарь и направил в темнеющий проем. Поводил лучом туда сюда и также осторожно, прихрамывая, вернулся к Деду. - Фонарем определить аномалию можно. – глухо сказал пленник. – Но эта зараза перекрыла весь лестничный пролет. Возможно и всю площадку на этаже – не понять. Вряд ли здесь можно пройти. - А не трындишь? - выплюнул слова вместе со слюной Дед. - Мне твое невозможно похую, Вася. У тебя два пути – или за артефактом в пятиэтагу, или с простреленными ногами к контролеру в гости. И не включай дурочку – не возможно через этот подъезд, поднимайся через другой. - Через другой подъезд… может и можно пройти, если там аномалий нет. Но дальше через упавшие перекрытия, завалы я хромой не проберусь, а тем более… - начал было отвечать Чемпион, но Дед коротко, без замаха ударил его кулаком по ребрам, от чего сталкер охнул и пошатнулся. - Базарить прекрати, баклан – придержал его от падения, ухватив рукой за воротник потрепанной куртки бандит – Иначе язык отрежу. Он, бля, смотрю тебе только мешает. Как и яйца… - В натуре, на кой сталкеру яйца, там же все обвисло уже от радиации! – заржал Дуб. - Кабину на минус, чепушило. - шикнул не поворачивая головы Дед. Дуб подавился смехом и заткнулся. - Значит, так, Чемпион, - продолжил Дед - бери этих этих двух лошков отмычками, и вперед. Базар окончен. Дрыня ткнул Родиона в спину стволом автомата: вставай мол. Следом поднялся другой пленник. Родион обратил внимание что в Глазах пленника тяжелой волной плескался ужас и обреченность. «Не жилец»,подумал рыжий, «Похоже он от страха ничего не соображает. Совсем сломался человек. Сгинет в первой же аномалии, или сорвется с руин» Подошли к Чемпиону. Тот взглянул на товарищей по несчастью, оценивая состояние пленников. Одного взгляда на селянина хватило что бы хмурое лицо сталкера стало еще более сумрачным. Чемпион, сплюнул кровью, и произнес обращаясь к Родиону: - Пойдешь впереди. Сначала кидай маркер. – он протянул Родиону несколько гаек с привязанными к ним длинными полосками грязной белой ткани. - Фонарем свети перед собой и смотри в оба – чуть что не так будет с тенью, останавливайся. Если скажу стоять, стой. Если скажу назад – отходи. Скажу лечь мордой в пол – ляжешь. Ясно? Родион утвердительно кивнул. - Ты пойдешь сзади меня, пока – обратился Чемпион к селянину – поможешь мне перелезать через завалы. Пойдем. Рыжий, у дверей парадного остановись и просвети фонарем лестницу. Родион сглотнул и двинулся к дверям, сжимая в одной руке гайки, а в другой ставшую вдруг невероятно тяжелую и липкую от пота трубку фонаря. Покрытая облупленной краской, разбухшая от дождей дверь подъезда была приоткрыта и казалась в тот момент пленнику воротами в царство мертвых, не меньше.. Гайка прошла нормально и, звякнув о первую ступеньку, упала перед лестничным пролетом, прочертив короткую борозду в слое грязи покрывавшей пол. Тени отбрасываемые перилами в луче фонаря были нормальными. Родион, перестраховываясь, посветил на потолок. Почерневшая от сырости штукатурка, пятна сырости и вездесущий мох подозрений не вызывали. Подошедший сзади Чемпион, заглянул через плечо Родиона, одобрительно хмыкнул и сказал: - Четыре шага вперед. Рыжий шагнул через порог здания, как десантник делает шаг в бездну с самолетной рампы. Легкий сквозняк, гулявший в разрушенном доме и носивший с собой затхлые запахи отсыревшего бетона, влажной земли и плесени едва коснулся ноздрей Родиона, как сзади, на улице раздался сдавленный полу визг-полу всхлип, оборванный на самой высокой ноте короткой, в три патрона автоматной очередью. Рыжий подался назад, едва не налетев на Чемпиона, обернулся и увидел лежащего лицом в низ, в трех метрах от входа в подъезд, селянина. По грязному ватнику убитого, на спине расползалось кровавое пятно. Похоже, нервы пленника сдали окончательно, и он попытался бежать, но невозмутимый Дрыня срезал его очередью от бедра, даже не поморщившись. - Счастливчик – на выдохе произнес Чемпион. – Чего встал? - обратился он к Родиону – давай или вперед или назад. Рыжий с трудом проглотил вставший в горле комок и зашагал в глубь подъезда. На путь с первого этажа на третий, который обычно человек преодолевает меньше чем за минуту, товарищи по несчастью потратили четверть часа. Родион бросал гайки, освещал фонарем обшарпанные стены, шагал вперед, отступал и замирал на месте, повинуясь командам Чемпиона. Напряжение висело в воздухе и пронизывало каждую клетку Родиона, звенело как струна в голове, заглушая даже бешеный стук сердца, которое повинуясь адреналиновой дозе, казалось вот-вот проломит ребра и выпадет, трепыхаясь, на покрытые радиоактивной пылью, покосившиеся, выкрошившиеся во многих местах до арматурного каркаса ступеньки. Рыжий чувствовал себя абсолютно беспомощным слепцом, единственной надеждой которого был голос проводника, дававший направление. Несколько раз Чемпион останавливал его перед казалось бы абсолютно чистыми и безопасными отрезками пути, высматривал своими воспаленными глазами только ему одному понятные признаки и только после этого приказывал продолжать движение. Родион обратил внимание на то, что каждый метр подъема заметно отбирал силы у сталкера. Уже на четвертом лестничном пролете Чемпион существенно замедлил движение. Из его легких со свистом выходил воздух, вокруг глаз проступила багровая сетка капилляров, а лицо покрылось испариной. Чемпион старался не подавать виду, но изъеденный изотопами организм не уже не выдерживал даже минимальной нагрузки. На пролете между третьим и четвертым этажом, там, где в проломе над головой было видно затянутое свинцовыми тучами небо, Чемпион выдохнул «Стой» и привалился спиной к стене тяжело дыша. Прямо над головой сталкера, из разлома в потолочной плите, густо облепив прутья арматуры, висела целая грива Жгучего пуха, слабо шевелящаяся под порывами ветра. Чемпион ее не замечал – то ли был сильно измотан, то ли ему было абсолютно все равно. Родион присел у стены напротив. - Совсем спекся я - произнес через минуту Чемпион и на его губах показалась кровь. – съела Зона, выпила до дна и высушила… Несколько минут сидели молча. Родион, с какой-то особенной остротой, почувствовал всю безвыходность и обреченность, в который раз прокляв себя за плохо обдуманное решение попытать счастья в Зоне. Тогда, две недели назад, ему имевшему солидный опыт работы в горячих точках журналисту идея проникнуть в Зону нелегально и собрать материал для сенсационного репортажа казалась крайне удачной. Сталкерство, было новым, таинственным явлением, о котором предпочитали не говорить в официальных кругах, было той неизвестной, новой темой, которая не могла оставить журналиста равнодушным. Что ж, впечатлений и материала он набрался с лихвой… Только что с ними делать? Информация, которая была хлебом Родиона, кормила его, давала жизнь, теперь обернулась смертельным ядом, которого журналист хватил полной чашей. Бандиты не допустят побега, это точно, свидетели им совсем не нужны… Да и не рискнул бы Родион бежать. Он не был трусом и к виду смерти и мертвых тел был привычен. Во время работы ему довелось побывать и под минометным обстрелом, и самому пострелять в террористов уходя от погони по горному шоссе на армейском джипе. Но там, в странах охваченных мятежом, или гражданской войной, где порой смерть караулила за каждым кустом и перекрестком, всегда была ясность кто свой, кто чужой, куда бежать и где спрятаться. Опасность была конкретной и понятной – пуля, бомбежка, мина-растяжка на тропе, Можно сказать, привычная человеку опасность, даже если этот человек не являлся военным. Здесь угрозу таил каждый камень на дороге, каждый порыв отравленного ветра каждый клочок этой абсолютно чуждой человеку земли. Враждебная реальность не оставляла надежд, пугала до примитивного, животного ужаса, ломала волю и коверкала сознание до такой степени, что вооруженные бандиты пленившие его, казались Родиону единственным шансом выжить в этом смертельно опасном мире. Порой пленник не знал кого больше опасаться – отморозков, мысли и мотивации которых были в общем-то понятны и ясны или этого мрачного, изъеденного Зоной сталкера, волею судьбы оказавшимся товарищем по несчастью. - Эй, чепушилы! – раздался с низу голос Дуба – какого *** зашхерились? Шевелите поршнями! - Козел…- вполголоса проговорил Чемпион, и уже громко, что б расслышали внизу добавил: - Хочешь что бы мы гробанулись поскорее? Так пристрели нас и сам за артефактом лезь! -Ты че, сука, оборзел? Спустишься – ответишь за базар, в натуре! –донеслось в ответ, но Чемпион уже не слушал визгливого бандита, а говорил указывая рукой последний лестничный пролет: - Здесь ровная дорожка заканчивается. Будь внимателен – что бы добраться до другого подъезда придется идти по плитам оставшимся от перекрытия между третьим и четвертым этажами. Там полно вот этой гадости, – сталкер показал большим пальцем в у себя над головой, - она наверняка облепила все участки открытого металла. Можешь подняться по лестнице, и сам убедиться. Не бойся, там чисто, только к дверям квартир не прикасайся ... Родион встал и зашагал по ступенькам, миновал пятачок площадки на который выходили двери четырех квартир, сделал несколько шагов по обломанному лестничному пролету и остановился, невольно зачарованный картиной открывшейся перед его глазам. Перегородки между квартирами, по большей части уцелели, но половину потолочных плит отделявших этажи, словно ветром сдуло, и нутро покалеченного дома то тут то там выглядывало наружу, через гигантские дыры в полу. Или в потолке? Родион разглядел обшарпанные старомодные обои, потрескавшийся кафель салатного цвета, покосившуюся мебель и даже серые, выцвевшие то ли от времени, то ли от радиации занавески, на чудом уцелевшем карнизе в одной из квартир. Чемпион был прав – на каждом участке, где из покореженных стен выходила арматура, вились на ветру клубки Жгучего пуха. Их было много, чертовски много. Трепеща на ветру, растения-мутанты походили на червей устроивших свою колонию в чреве гигантской мертвой туши и пожирающих ее изнутри. -Удостоверился? – спросил Чемпион. Голос его звучал не так надсадно, как минуту назад. Похоже, отдых пошел ему на пользу. - Да – ответил Родион, спускаясь к нему. – его там до чертиков. А зачем нам лезть по верху? Перекрытия пострадали во время обрушения верхних этажей, выглядят крайне не надежно… К тому же этот Жгучий пух…Может попробуем пройти через квартиры? Может удастся найти пролом в стене отделяющий нас от соседнего подъезда. Я думаю… - Не думай! – резко оборвал его Чемпион. – Лучше сразу разбегись и прыгай вниз, на асфальт. Только непременно головой вниз. Что б наверняка. Покалечишься – вряд ли бандиты добьют тебя. Пули пожалеют, оставят подыхать. Врагу не пожелаю остаться помирать раненным в Зоне, особенно ночью… Родион, смутившись, умолк. Чемпион сплюнул и продолжил: - Нехорошо там в квартирах. Хрен его знает почему. Может там души прежних хозяев заперты. Когда Страх со своими оморозками, добрался до города, первым делом послал пленников осмотреть квартиры в панельках… Один бедняга вошел в квартиру и не вышел… Бандиты пошли вслед за ним –и никого не нашли, словно испарился тот пленник.. решили что сбежал. Страх лютовал сильно… А ночью из той пятиэтажки, где пленник пропал раздались крики, будто, режут кого… Утром, прямо у порога горкома объявился «беглец» - седой как лунь, весь в порезах и струпьях, трясся, выл и слюни пускал. Где он был что он видел так и не узнали - совсем ,бедолага с катушек съехал… Жуткое зрелище… Страх тогда в первый и последний раз, жалость к пленному проявил – пристрелил, пули не пожалел. Тело потом приказал другим арестантам в Птичью карусель выбросить от греха подальше… В другой раз бандюк по кличке Жура в квартире заблудился. Обычно все входные двери не заперты были, а тут нашли одну крепкую, дубовую и закрытую на все замки. Побоялись взламывать –мало ли что там… Ну а этот дурак, Жура, решил видать что за такой дверью хозяева ценное что-то прятали, золото например, фамильные драгоценности… Жура за Периметром домушником был, поэтому вскрыть замок ему труда не составило. А что б не делиться, один на дело пошел… Что он там нашел, не известно, но когда попытался выйти – не смог найти входную дверь! Это в обычной – то, типовой советской квартире! Квартира эта на пятом этаже, прыгать высоковато, ну он из окна помощь давай звать. Прибежали отморозки, пригнали пленных – самим-то за двери страшно соваться. Ну, пленные сунулись в квартиру где Жура заблудился – нет его там! Только слышно что он в соседней, вроде как за стеной, причитает.. Давай туда – и там пусто, а голос уже этажем ниже слышится … Короче так его и не нашли – в окне видно, голос слышно, а самого найти не могут. Страх, посмотрел на этот балаган и приказал завязывать –мол кореш пропал, а это его призрак, выходит… Только тот призрак, сначала все патроны расстрелял, по бросившим его корешам, а потом еще неделю на помощь звал, жрать просил, умолял, плакал, потом затих… Такие дела, а ты говоришь… Повисла пауза. Родион с опаской покосился на двери квартир. - Ладно, отдохнули и будя. – Чемпион поднялся опираясь рукой на стену – Дед кричать не будет, шмальнет очередью, чтоб побыстрее шевелились… И не известно как себя аномалии поведут, если в них пуля отрикошетит… - Какие аномалии?- прохрипел пересохшим горлом Родион –вроде чисто все было… - Между первым и вторым этажом, у окна – не большой гравипакет, слабенький, но кости стопы раздробить способный. Ты в него едва не влетел… На площадке второго этажа кажется электра из квартиры край показывала… А вон там – Чемпион указал пальцем в угол, сантиметрах в пятидесяти от того места где сидел Родион, - тоже какая-то дрянь, не могу определить… -А почему ты молчал? – спросил дрожащим голосом Родион пятясь от угла. - Хотел посмотреть, что будет, если ты в нее влезешь. Гайкой она почему-то не активируется… - спокойно сказал сталкер. Родиона передернуло. Мысль о том, что его использовали, как подопытную крысу просто из любопытства была настолько дикой, что не укладывалась в голову. - Никому не доверяй в зоне. Слышишь? Никому! Даже мне. – сверля взглядом Родиона произнес Чемпион – Полагайся только на себя и свое собственное чутье. Хотя какое у тебя чутье… Кто тебе вообще в Зону соваться посоветовал? Ты же слепой и глухой. Ни фига не видишь и ничего не понимаешь. И жив до сих пор только потому что к бандитам попался, как это ни странно звучит… Хватит трепаться, поднимайся на плиты и мне руку подай. - А откуда ты знаешь что там аномалия? - Спросил, прежде чем двинуться дальше, Родион – если ее гайка не берет. - Чувствую. – ответил сталкер – я слишком долго в глядывался в Зону, и научился ее немного понимать. Бывает и она мне подсказки дает. Признала, выходит. «Не слишком помогло тебе признание, когда тебя бандюки, на болотах как теленка повязали» -подумал Родион. Далеко по остаткам перекрытиям пройти не удалось. Поплутав среди обломков панелей и торчащих как зубы обломков стен, пленники выбрались на самый край пятиметрового провала, разделявший дом как раз между подъездами. - Приехали. – только и сказал Чемпион глянув под ноги. Перекрытия были обрушены до самого первого этажа, как от попадания фугасной бомбы. Уцелели только внешние, несущие стены здания, но и они зияли швами между разошедшихся панелей. Пройти дальше можно было только по обломанной кромке, оставшейся от бетонных плит пола, и образовавшей нечто вроде карниза, тянувшегося на внутренней поверхности западной стены здания. Карниз этот был не более пятидесяти сантиметров в самом широком месте и в двух местах прерывался выбоинами сантиметров по тридцать каждая. - Похоже, это единственный путь. Видишь, он ведет к дверному проему, в стене через который был выход на лестничную клетку. Мы почти у цели – именно там над лестницей, на лежащей плашмя панели и находиться Каменное Гнездо. – Чемпион указал рукой в сторону артефакта. - Это хорошая новость. Плохая новость – это то, что тебе придется идти дальше одному. Я, на хромых ногах и с головокружением по карнизу пройти не смогу. Так что вперед, парень… Ты альпинизмом случайно не занимался? - Нет, - мотнул головой Родион. - Плохо – скривился сталкер, - ну хотя бы вниз старайся не смотреть. Если в голове закружится, потеряешь равновесие –ухватиться не за что будет… Когда выйдешь…Если выйдешь, к лестничному пролету, будь внимателен – там может быть жгучий пух.. Сейчас не сезон, он еще не зрелый, так что вряд ли спорами выстрелит тебе в лицо… Но если на ветру качнется и заденет открытую кожу – приятного мало. Родион тоскливо посмотрел вверх, на тяжелые тучи, висевшие над самой головой. Безысходность снова накатила мутной волной, наливая свинцом конечности и туманя мысли. Может действительно просто прыгнуть вниз на обломки и оборвать мучения одним махом? Ведь он все равно обречен – или аномалия, или когти мутанта, или бандитская пуля прикончат его рано или поздно… Перспектива рисковать каждый день не ради спасения, а просто отсрочивая свою гибель, продлеваю агонию, выматывала до невозможности и предела сил, опустошая душу и притупляя один из древнейших инстинктов – выжить. - Не показывай Зоне свою слабость, парень. Те, кто испугался, умирают очень быстро, сами себе выносят приговор. – раздался за спиной голос Чемпиона, и Родион вздрогнул, услышав в этом голосе, несвойственные ему до этого стальные нотки. Рыжеволосый пленник обернулся и вздрогнув напоровшись на совершенно безумный взгляд Чемпиона. О нет, это было безумие не буйно помешанного психопата, это была какая-то необъяснимая высшая степень отрешенности от всего человеческого и земного, ужасающая своей чуждостью и непостижимостью. На миг Родиону показалось, что на него глазами облученного сталкера взглянула сама Зона. Родион сцепил зубы и ступил на карниз. Прижавшись всем телом и щекой к старым обоям неизвестно как уцелевшим на стене, пленник раскинул руки в тщетной попытке найти хоть какую-то зацепку для пальцев. Из под стоптанных кроссовок (армейские берцы сразу отобрали бандиты) брызнула вниз лежавшая на кромке, пыль и мелкие обломки бетона. Подошвы со слизанными протекторами скользили по узкой опоре, недвусмысленно намекая на то, что первый же неосторожный шаг станет последним. Сколько времени прошло пока Родион пробирался по краю жизни и смерти, он не мог определить. Чемпион затих, и пленник, слышал только завывание ветра в трещинах стен и шорох осыпающихся из под ног обломков. Стараясь не смотреть в низ, Родион впился взглядом в старый счетчик расхода электроэнергии висевший рядом с дверным проемом, за которым начиналась пусть и покосившаяся, но казавшаяся, такой надежной бетонная плита подъезда. Путь нащупывал ногой, опуская взгляд лишь перед выбоинами, чувствуя как холодеет все внутри. Только когда, щурясь от заливавшего пота глаза, пленник, уже возблагодарив мысленно судьбу, собирался перенести ногу за порог разрушенной квартиры, Чемпион тихо сказал: - Не торопись. Две гайки, одна за другой, пролетели мимо стоящего на карнизе Родиона, прямо в дверной проем. - Чисто, вроде – сообщил Чемпион. – Можешь проходить. Гайки только подбери, а то бандосы заставят новые скручивать с бульдозера. А от него фон такой, что он ночью светится … Шагнув на площадку подъезда Родион, тяжело дыша, опустился на колени. Кровь шумела в ушах, а мышцы во всем теле отозвались судорожной дрожью, едва схлынуло напряжение. Пленник огляделся. Лестница, которая вела вниз на второй этаж, рухнула, разломившись на две части. На нее сверху рухнул лестничный пролет, который должен был вести на четвертый этаж, прихватив с собой половину пола между этажами и солидный кусок внешней стены. На уцелевшем куске стены и перегородке, отделявшем квартиру от лестничной клетки лежала целая панель с пустым оконным проемом. Край панели, обращенный к улице густо порос жгучим пухом, побеги которого освещались оранжевым светом, исходившим от артефакта. Родион посветил лучом фонарика перед собой, убедился что тени ложатся туда куда им полагается, и поднявшись по лестнице, остановился на куче бетонного крошева прямо под оконным проемом упавшей панельной плиты. Край артефакта выглядывал как раз над тем местом, где полагалось быть обломанному подоконнику. Каменное Гнездо, напоминало закрученное спиралью полупрозрачное кольцо неправильной формы и излучало яркий, но не слепящий свет теплого спектра, который пульсируя, менялся от пурпурного до бело-желтого. Рассматривая образование, и прикидывая как его лучше достать, Родион топтался на месте, хрустя мелкими обломками бетона. Внезапно, под ногой раздался скрежет. Пленник взгляну вниз и увидел блеск металла. Он присел на корточки, разгреб ладонью пыль и застыл ошеломленный. Под рукой блеснуло лезвие широкого охотничьего ножа с костяной рукоятью. Лезвие было добротным, с кровостоком, из нержавеющей стали. Бог весть как попал сюда этот клинок, может быть, его забыл в квартире прежний хозяин, и когда дом разрушился, нож оказался здесь, может, как нибудь еще – это было не важно. Важно было другое – оружие, пусть и такое простое, вселяло надежду на спасение. Жизнь вновь обретала смысл, и хотя пленник еще не знал что делать дальше, маленький шанс на спасение придал ему сил как глоток воды погибающему от жажды. Родион отрезал длинные полоски ткани привязанные к гайкам и примотал ими клинок к голени, скрыв находку под грязной штаниной. Достать артефакт труда не составило – пленник подпрыгнув , ухватился за край оконного проема, подтянулся , забросив торс на край панели, и удерживая вес на одной руке вцепился другой в артефакт. О том что все артефакты излучают радиацию, Родион старался не думать. Спрыгнув на пол, он торопливо упаковал Каменное генздо в грязный рюкзак, до сих пор бесполезно висевший за спиной. Теперь оставалось проделать обратный путь по кромке, обвалившихся плит, спуститься, отдать бандитам хабар и сделать все что бы отморозки не нашли охотничий нож. - Рыжий, ты жив? Донесшийся из-за стены голос Чемпиона, застал Родиона врасплох. Пленник вздрогнул, инстинктивно повернул лицо на звук и не заметил, как налетевший порыв ветра оторвал комок жгучего пуха и швырнул в его сторону. Бледные стебли, растения-мутанта попали прямо на незащищенную одеждой шею пленника. Родион взвыл от боли, по всей правой стороне прошла судорога, на мгновение парализовав мышцы. Но этого оказалось достаточно, что бы удача улыбавшаяся Родиону до сих пор упорхнула прочь. На секунду потеряв равновесие, пленник оступился и почувствовал, что летит вниз, навстречу обломкам бетона и притаившейся среди стен подъезда Изнанке. Глава 5. Территория особого режима охраны периметра ЧАЗ. пгт Гарничи. Май 2009 года Журналист проснулся от собственного крика. Тяжело дыша сел на тахте пытаясь вынырнуть из липкой паутины сна. Одежда, в которой он завалился спать, измотанный событиями последних суток, была мокрой от пота и липла к телу. Сталкер вырубился едва увидел постель, хорошо хоть успел растерзанные кислотой берцы сбросить. Ночные кошмары были обычным явлением у сталкеров, вышедших из Зоны, но этот сон, сплетенный из воспоминаний о самой первой ходке за периметр, казался настолько реальным, что Журналист долго не мог придти в себя. Какое-то время он просидел на краю тахты, вцепившись пальцами в край, пока обрывки сновидения плясали перед глазами. И только звук двигателя проехавшего за окном автомобиля, окончательно развеял пелену видений, вернув сталкера в реальность. Журналист встал с тахты и, не включая света, побрел на кухню. Напился прямо из-под крана, с наслаждением чувствуя, как прохладная влага струится по пересохшему горлу. Свою берлогу в Гарничах, сталкер посещал крайне редко, а потому особых излишеств и удобств в его квартире, купленной у наследников умершей пенсионерки два года назад, не наблюдалось. Тахта, старый шкаф еще сталинских времен, черно-белый телевизор покрытый слоем пыли, неработающий холодильник на кухне, буфет со старой посудой, пара колченогих стульев и продавленное кресло. Вот и вся обстановка, почти спартанская. За окном было темно. Единственный фонарь, горевший во дворе пятиэтажки, еще больше сгущал темноту за границей освещенного пространства. Электронные часы, стоящие на холодильнике, показывали полтретьего ночи. Возвращаться в постель не хотелось, и Журналист на ощупь найдя пепельницу и пачку сигарет, закурил, на миг осветив язычком пламени свою убогую обитель. За стеной, в соседней квартире, послышалась возня, какое-то кряхтенье и через мгновение ночную тишину нарушил грохот пустых стеклянных бутылок. Журналист улыбнулся и щелкнул выключателем, зажигая свет. Соседом сталкера был дядя Коля, мужик неопределенного возраста, типичный безобидный алкаш, в меру буйный, в меру неряшливый, облаченный весной и летом в зияющие дырками на коленях спортивные штаны, и вылинявшую, побитую молью шерстяную олимпийку с надписью «СССР». На что жил и бухал дядя Коля - это была отдельная загадка, возможно даже большая, чем тайна происхождения Чернобыльской Аномальной Зоны. Сколько бы ни захаживал в свою квартиру Журналист, он ни разу не встречал дядю Колю трезвым. А еще дядя Коля был единственным старожилом этого подъезда, все остальные жители которого бежали из города в 2006, да так и не вернулись. Родион, подозревал что и Вторую катастрофу, и атаку мутантов на Гарничи во время выброса дядя Коля не заметил, находясь в полнейшей алкогольной прострации. И все же Журналист испытывал к соседу-алкоголику определенного рода симпатию. Из всех жителей дома, один дядя Коля не косился в сторону сталкера и не плевался за спиной, а всегда радостно и вполне искренне здоровался при встрече. Ну, потом, конечно стрелял сигарету или гривну на опохмел, клятвенно обещая отдать в ближайшее время, и естественно не отдавал. Еще алкоголик любил поговорить по душам «за жизнь», особо не переживая о том, что разговор превращался в монолог. И здесь в лице Журналиста, дядя Коля обретал едва ли не единственного благодарного слушателя. Сталкер воспринимал рассказы соседа про светлое советское прошлое, колбасу по 2-20, бесплатные путевки в Кисловодск, про то как сложно было купить без блата цветной телевизор, и про то «до чего незалежность довела и без России нам ****ец» спокойно, расценивая такое общение как своего рода психологическую терапию и профилактику в одном флаконе. Отличная промывка мозгов, которые дымились от напряжения и ударов пси-аномалий, после долгого пребывания в Зоне. А что делать прикажете? Не к психологу же идти, жаловаться, что после встречи с кровососом, в сортир страшно одному ходить? К тому же психологи, которые работали с личным составом частей охраняющих периметр, сами частенько переходили из разряда врачей в разряд пациентов. К батюшке в церковь на исповедь сталкеры тоже не хаживали, особенно после того как парочку исповедовавшихся священнику сталкеров скрутили легавые, едва те высунули нос за пределы участка предзонника котролируемого армией. К слову сказать, скоро исповедоваться стало тоже некому. Святого отца нашли прямо посреди церкви с пулей в голове и пачкой долларов во рту. Военная прокуратура начала было раскручивать дело об убийстве, но после того как под полом алтаря местной церкви обнаружился тайник с артефактами, валютой и аппаратом спутниковой связи, вмешалось СБУ и расследование прекратилось. Новый настоятель храма, присланный самим патриархом, для утешения рабов божьих, по понятной причине авторитетом среди бродяг не пользовался. Так и получилось, что дядя Коля был единственным специалистом по психологической разгрузке на всю округу. Естественно за его услуги тоже приходилось платить. Например, сосед мог заявиться в пять утра и попросить на лечение, ибо «трубы горят». Вот и сейчас, дядя Коля то ли рано в стал, то ли вообще не ложился, и, судя по активной возне за стеной скоро начнет свой путь по поиску выпивки, а первым пунктом его не легкого пути будет посещение «единственного в этом городе нормального русского человека, хоть и еврея, Димки». Именно Дмитрием значился Журналист по поддельным документам, и под этим же именем был знаком своим соседям. На лестничной площадке скрипнула плохо смазанными петлями дверь, послышался неразборчивый бубнеж нескольких голосов. «Похоже, дядя Коля сегодня не в одну харю заливает, а с компанией» - успел подумать Журналист, как раздался стук в дверь. Притушив окурок в пепельнице, сталкер направился к входной двери, отпирать ночному гостю. - Кто там? – соблюдая предосторожность, спросил Родион _Сосед, выручай, трубы горят.. – донесся голос дяди Коли из-за закрытых дверей. В подъезде не было не одной лампочки, и поэтому Родион сначала ощутил ядреный перегар, а уж только потом разглядел серое, заросшее недельной щетиной лицо соседа-алкоголика. -Здоров, дядь Коль. – поприветствовал его Журналист – ты чего людям спать не даешь? На приветствие сосед отреагировал более чем странно. Вместо того что бы начать рассказывать о тяжкой судьбе и безденежье, дядя Коля захрипел, дернувшись всем телом, а из его открывшегося рта хлынула кровь. В тот же миг сокрушительный удар в голову отбросил Журналиста на пол вглубь квартиры. В глазах вспыхнул яркий свет, потом сжался в белую точку, и сознание сталкера провалилось в темноту. *** Вначале было Слово. И слово было: - ****ец… Сознание вернулось вместе с холодной водой, которую плеснули в лицо, ощутимым пинком тяжелым ботинком под ребра, и головной болью. - Ну и приложил ты его, брат Криос, я уж подумал, что правосудие не понадобиться - слова говорившего отдавались колокольным звоном в ушах Журналиста и плыли в пространстве - Хилой он какой-то. – последовал хриплый ответ. - А как по мне – то ждать нечего – ножом по горлу и съебываем по быстрому… - продолжил первый -Не сквернословьте, – добавился третий голос. – греховное прошлое говорит в вас братья, берегитесь! Соблазны мира темного сильны для неокрепших в вере истинной… Мы не убийцы! Мы – карающая десница Отца, его меч и глас… Сей неверный многогрешен и смерть его удел, но даже самый закосневший в пороках не умрет, не услышав Его приговор… - Он очнулся, старший брат… - довольно бесцеремонно прервал странную речь первый голос. - Руки то ему связать надо, а то, говорят, больно он шустрый... Чьи- то руки схватили Журналиста за плечи и без особого пиетета перевернули лицом в низ, со спины на живот. Колено больно уперлось в спину, мешая вздохнуть. - Чем вязать–то, брат Гипперион? – спросил тот, кого называли Криосом – наручников у нас нет. - Бельевую веревку в ванной срежь… «Карающая десница?… Похоже какие-то религиозные фанатики… Плохо дело.» подумал журналист и с трудом попытался разлепить веки, слипшиеся от крови, натекшей из рассеченного ударом лба. Из прихожей послышались шаги и в следующий миг сталкеру заломили руки, стянув запястья капроновой веревкой больно врезавшейся в плоть. «Куда я вляпался на этот раз?» - размышлял Журналист, пока брат Криос пыхтя, затягивал узлы на запястьях. - Готово, старший брат. – пробасил над ухом Криос - Поверни сталкера лицом к нам – послышался пафосный голос старшего брата – пусть узрит свою участь… Брат Криос, не напрягаясь, схватил связанного сталкера за плечи, одним махом перевернул и посадил на полу, оперев cпиной о стену. Журналисту наконец удалось отрыть глаза и осмотреться. В комнате горел свет, видимо еще была ночь. Его нехитрые пожитки были разбросаны по убогой комнатенке, двери шкафа открыты настежь. Походило на то, что неизвестные сектанты успели прошмонать его квартиру, пока он был в отключке. Этот нехитрый факт наводил на мысль о том, что незваным гостям была нужна не только жизнь сталкера, а значит, можно будет поторговаться. Потом взгляд Родиона сфокусировался полностью и надежда, мелькнувшая слабым огоньком в конце тоннеля, погасла: в прихожей, в луже собственной крови лежал сосед–алкоголик. Мертвый. Перевидавший на своем веку множество трупов, Журналист определил это сразу. Картина произошедших событий, была в общем ясна: злоумышленники выследили Журналиста, но ломиться в его квартиру с ходу не стали, прекрасно понимая что без шума это сделать не удастся. И тут им попался дядя Коля. То ли сам вышел на площадку подъезда в поисках бухла, то ли сектанты сами вошли к нему в квартиру через никогда не закрывающуюся дверь… Не так уж и важно. Неважно было и то, каким образом они заставили алкоголика сыграть им на руку: при помощи бутылки водки, угроз или обмана. Важно было другое - за чем бы не пожаловали ночные гости, они были достаточно отмороженными, чтобы завалить ни в чем не повинного алкаша, предварительно использовав его как приманку. Возможно, они убирали свидетелей, что еще хуже. Прогноз на будущее складывался крайне мрачный – получив за чем пришли, отморозки уйдут, оставив два трупа в квартире. Вояки же рано или поздно обнаружив такой подарочек, все спишут на бытовуху по пьянке, не желая распутывать «глухаря», резонно полагая, что в предзоннике есть дела и поважнее. Гадкое чувство беспомощности зашевелилось внутри рыжего, грозя перерасти в панику. Однако Журналист не зря слыл одним из самых матерых бродяг Зоны. Подавив сиюминутную слабость, сталкер принял единственно верное в его ситуации решение: тянуть время, стараясь не провоцировать при этом ночных гостей. А там… А там как кривая вывезет. - Узри справедливость неверный! – произнес тот, кого называли старшим братом. Журналист оторвал взгляд от бездыханного тела дяди Коли и сразу же узнал в троице новичков из «Хармонта». Ближе всего к нему стоял высокий и худой как жердь мужчина лет сорока, с лицом оголтелого фанатика. У входа в комнату топтался двухметровый амбал неопределенного возраста, в накинутом на голову капюшоне, кисти рук которого были забрызганы кровью, что явно указывало, на чьей совести жизнь несчастного алкаша. Третий, невысокий и плотный крепыш с коротко остриженными волосами, держался позади всех и ничем особым не выделялся, однако Журналист инстинктивно почувствовал, что наибольшая опасность исходит именно от этого невзрачного типа. У двоих других оружие если и было, то на обозрение они его не выставляли. - Кто вы? – спросил Журналист - Мы дети Серого Братства! Слуги истинного Отца, создателя божественного сада, кои вы, неверные, именуете Зоной. – как и ожидал Журналист, на вопрос ответил сухопарый фанатик. – Я, волею, Отца нашего, старший брат Астрей, а это мои младшие братья – Криос.. – сухопарый величественно показал на угрюмого амбала у дверей, - …и Гипперион - жест в сторону стриженного крепыша. Старший брат Астрей продолжал высокопарно разглагольствовать, в голосе его зазвенели нотки свойственные телевизионным проповедникам, но Журналист не слушал его. Изображая внимание, сталкер лихорадочно вспоминал, где слышал это название – Серое Братство. После катастрофы в обществе усилились апокалиптические настроения, что привело к росту религиозности во всей стране. Как водиться, не всем жаждущим утешения удалось его обрести в лоне традиционных для Украины конфессий, а потому ряды различных сект значительно пополнились прихожанами. Кроме того, ходили слухи о появлении каких-то совершенно новых религиозных течений, основанных на техногенной мифологии, где катастрофу 2006 года воспринимали как божественное явление и поклонялись артефактам как мощам святых. Подобные секты сталкеров мало интересовали, разве что как источник сбыта вынесенного из Зоны хабара. Однако никто не слышал, что бы сектанты появлялись в предзоннике … Ответ пришел из глубин памяти, но не принес утешения Журналисту. Он вспомнил, что Серым Братством называлась тоталитарная секта эсхатологического толка, образовавшаяся в Киеве еще в лохматом девяносто первом, и за какой-то год-два сумевшая привлечь в свои ряды внушительное количество неофитов, распространяя свое влияние в России, Беларуси, Казахстане и других республиках бывшего СССР. Кажется, православное духовенство тогда выступило с резкой критикой Серого Братства, но Родиону, тогда еще подростку, такие вещи интересны гораздо меньше, чем диснеевские мультфильмы и голливудские боевики. Тем не менее, Родион отчетливо запомнил тот день, когда Серые Братья вышли многотысячной демонстрацией на улицы Киева. Кажется, тогда они пытались то ли захватить храм Святой Софии, то ли разрушить Памятник Владимиру Великому… Их шествие сопровождалось ничем не мотивированным всплеском фанатизма среди горожан, что едва не привело к массовым уличным беспорядкам. Силами ОМОНа демонстрацию разогнали, Серых Братьев развезли по отделениям милиции, суд признал секту преступной и запретил. Кажется, лидеров Серого Братства посадили. Год спустя один из телеканалов начал цикл передач, в которых вел собственное расследование деятельности секты. Всплыли кое-какие подробности о перестрелках Серых Братьев с правоохранительными органами во время ареста лидеров, психологических опытах над прихожанами внутри организации, но вскоре автор передачи попал в автокатастрофу, да и сам телеканал обанкротился. В общем, о Серых Братьях забыли. А вот теперь секта, похоже, возродилась… Возможно, это как-то связанно с катастрофой и образованием Зоны… И было более чем очевидно – ничего хорошего от сектантов Журналисту ожидать не приходилось. - Он не слушает тебя, старший брат Астрей. – в резком возгласе брата Гиппериона, было чересчур много нетерпения и слишком мало почтительности к старшему по положению. Астрей, запнулся на полуслове и свирепо метнул взгляд в сторону стриженного. Журналист мысленно поставил отметку в уме. «Между этими двумя не так все просто» – пронеслось в голове Родиона – «Астрей номинально старший, но похоже ему приходится делить власть с Гипперионом». - Воистину истлела твоя душа неверный, если находясь на пороге воздаяния, ты отвергаешь глас Отца нашего говорящего с тобой моими устами. – возвестил Астрей, и попытался придать своему лицу скорбное выражение. - Я видел вас, в баре - Журналист все больше и больше убеждался в наибольшей идейности Астрея по сравнению с напарниками, и решил сыграть на этом. – Не лучшее место для праведников, да и вели вы себя не как дети отца… вашего… Водку пили и шлюх лапали… Так что кончай заливать и святошу из себя строить, вы обычная урла… Лицо Астрея потемнело и Журналист понял, что попал в точку, одновременно опасаясь не перегнул ли палку. - По воле Отца приходиться его детям облачаться в одежды тьмы и уподобляться детям тьмы… - проговорил сектант, после чего обратился к молчавшему до сих пор брату Криосу – Помыслы неверного полны гордыни и злобы, усмири его темную страсть, брат Криос, но не усердствуй… пред Судом нужно быть без спеси, но не в беспамятстве. Криос шагнул к Журналисту, на ходу сбрасывая капюшон с головы. Н-да, та еще рожа. Дикая смесь гопника и шизофреника в состоянии религиозной экзальтации. Неизвестно, внял ли Криос просьбе Астрея, но его пудовый кулак врезался в скулу Журналиста с такой силой, что у сталкера аж искры из глаз посыпались. - Довольно, брат Криос – остановил Астрей амбала снова занесшего кулак. - Что вам надо? – прохрипел Журналист, чувствуя во рту привкус крови. Кажется, один из кутних зубов шатался. - Ты грешен перед Отцом нашим! Ты посмел войти аки тать во владения его, осквернить сад его, посмел препятствовать воле его! – голос Астрея стремительно модулировал до высоких частот – Не познав истины, ты проклял душу свою, обрекая себя на смерть, это цена прегрешениям твоим, коим несть числа … - Да я первый раз про вашего Отца слышу! - намеренно перебил сектанта сталкер, стараясь затянуть время. - Что я такого сделать мог, что бы прогневить его? - Ты вынес из обители его древние писания, кои несут большую опасность для замысла его, преисполнившись гордыни возжелавши нарушить отцовскую волю. Мы долго шли по твоим следам, аки псы, но вот само провидение ввергло тебя в руки правосудия и мы сможем свершить промысел божий…– ответил Астрей, жестом руки остановив дернувшегося было к журналисту брата Криоса. По спине Журналиста прошелся холодок. Не нужно было быть семи пядей во лбу чтобы понять, что «писания» эти есть ничто иное как те документы и крохи информации, которые вынес сталкер из зоны, и которые, возможно, проливали свет на причины второй катастрофы. Когда был убит основной заказчик, все эти документы пропали. Выходит это сектанты убили клиента? Плохо, дело, ой как плохо … Эти долбанные Серые Братья смогли за год отследить цепочку и выйти на Журналиста. Наверняка какое- то время болтались по всем секторам предзонника, аккуратно наводили справки. Возможно, у сектантов было несколько групп, которые поджидали его во всех местах, где бывают сталкеры. Эта троица отиралась в «Хармонте» И то, что он до сих пор жив, обусловлено лишь их предрассудками, обязующими сектантов не просто замочить приговоренного, а сделать это по каким-то их религиозным нормам. Но все-таки, что они искали в его квартире? - Грязно работаете, - закинул приманку сталкер – наверняка бродяги видели, что вы пошли за мной из бара. Вас найдут и уроют за ваш беспредел… - Тот кто умер для мира сего, не боится смерти плоти.– сверкнул безумными глазами Криос. - Стой, погоди! – вскрикнул Журналист, чувствуя, что отведенное ему время стремительно истекает - я хочу искупить свою вину перед Отцом! Астрей не слышал его, он закрыл глаза и, бормоча под нос нечто похожее на молитву, начал медленно раскачиваться из стороны в сторону. Брат Криос медленно извлек из-под полы плаща кривой нож внушительных размеров и любовно, даже с нежностью начал носовым платком полировать клинок. Из уголка его рта потекла тоненькая струйка слюны. - У меня есть деньги, много, я перечислю их на счет вашего Братства! – стараясь унять дрожь в голосе, продолжил Журналист. - Это грязные деньги, на них проклятье – ответил из-за спины продолжавшего бормотать молитву Астрея, брат Гипперион. - В моем схроне лежат редкие артефакты… - Журналист отчаянно пытался найти шанс на спасение. - Дары Отца рано или поздно попадут в руки детей его … - вновь ответил брат Гипперион. - Я спрятал документы из Зоны! – выложил последний козырь сталкер, – ведь вы их ищите, да? Если я умру вам никогда не узнать где они! Но их могут найти другие бродяги, что вашему Отцу не понравиться. И он припомнит вам, как небрежно вы исполнили его волю! Есть! Кажется Гиппериона проняло! Стриженый сектант шагнул к Астрею и положил ему руку на плечо. - Стой брат. – сказал Гипперион и довольно ощутимо тряхнул впавшего в молитвенный экстаз Астрея. - Как смеешь ты прерывать мою молитву… - начал было Астрей, но Гипперион жестом прервал его. - Здесь дело безопасности всего Братства, старший брат. Возможно, неверный знает то, что может поставить под удар всю паству или многократно усилить наши силы – проговорил стриженный, глядя в глаза Астрею. Под взглядом Гиппериона праведный гнев, бушевавший во взоре старшего брата, стремительно испарялся, уступая место нерешительности. – Я как представитель сословия Хранителей Братства, обязан провести расследование. Оставив ошарашенного Астрея скрипеть зубами от досады, Гипперион подошел к Журналисту и присел на корточки рядом с ним. - Ну-с, бродяга – Гипперион схватил Журналиста за подбородок –я внимательно слушаю. Учти, пока ты в отрубе загорал, я успел прошмонать твою хату, так что если ты, сука, шутки шутить вздумал… - Жизнь гарантируешь? – спросил Журналист, отметив одновременно, что манеры дознавателя сильно смахивают на уркаганские. Веселенькое братство… - Если предложишь не пустяк – то да, гарантирую. Слово Хранителя. – ответил сектант. Сталкер, естественно, не поверил ни единому слову. Но рыжий и не ждал великодушия. У него был один-единственный шанс единым разом покончить со всей троицей и выпутаться из передряги… или гробанувшись прихватить с собой парочку отморозков. И шанс этот, сталкер не собирался упускать. - Документы здесь, в квартире. Часть документов – сказал Журналист. – просто спрятаны хорошо, вот ты и не нашел их. - Да что ты говоришь? – ухмыльнулся Гипперион. – Ну и где? -В углу возле дверей, сорви обои, потом отбей слой штукатурки, там тайник – сказал Журналист, мысленно молясь Зоне, что бы затея удалась. - Слышал? – Гипперион повернулся к брату Криосу – Действуй. Амбал, орудуя своим тесаком за полминуты сорвал маскировку, обнажив металлическую дверцу, вмурованного в стену плоского ящика. Этот тайник Журналист обустроил в квартире очень давно. Там находились припасенные на случай бегства из предзонника липовые удостоверения личности и необходимая сума денег. Кто ж знал тогда, что единственное место, где можно будет почувствовать себя в безопасности, станет Зона? Разумеется, никаких артефактов или бумаг вынесенных из Зоны там не было. Зато содержался кое-какой сюрприз для тех, кто без спросу попытается тайник вскрыть. И на это сюрприз у сталкера оставалась последняя надежда. Криос уже было хотел открыть дверцу, поддев ее острием своего тесака, но Гипперион остановил его. Отобрав нож он, открыв створку на несколько миллиметров, просунул туда палец, проверяя нет ли растяжки. Журналист сцепил зубы. В это время Астрей, видимо вспомнив, что он все-таки тут главный и решил восстановить субординацию: - Брат Гипперион, - обратился он к стриженному – мой долг, как старшего, первым взглянуть на письмена, чтоб определить степень значимости для Братства. Настала очередь стриженного скрипеть зубами: - Прошу, старший брат Астрей, да прибудет с вами милость Отца. Гипперион отошел в дальний угол комнаты, смиренно сложив руки на животе. Внутреннее напряжение Журналиста достигло предела. Астрей подошел к тайнику и потянул пальцем за выемку в дверце служившей ручкой. - Не открывается – пробормотал сектант. - Сильнее нужно дернуть. Наверное раствор на петли попал. – сказал Журналист и опустив голову зажмурился изо все сил. - Брат Криос…- Астрей отошел на полшага от дверцы. Амбал положил пальцы на выемку. Оглушающий треск едва не порвал барабанные перепонки, а яркая вспышка электрической дуги больно резанула сетчатку даже через плотно сомкнутые веки. Сталкер почувствовал покалывание у корней волос на голове. Тесное пространство комнаты наполнилось смешанным запахом озона и сгоревшего мяса. Если просто сложить вместе два артефакта – Вспышку и Комариный Глаз, между ними возникает сила притяжения, наподобие магнитной, хоть и меньшая по мощности. Если же их попытаться рассоединить, возникает высоковольтная электрическая дуга, и что характерно, чем резче попытаться разорвать связь артефактов, тем больше напряжения эта дуга выдает. Это нехитрое свойство знали опытные сталкеры, и нередко пользовались им, минируя таким образом свои схроны. На стенку ящичка клеился Глаз, на дверцы, так что бы при закрытии артефакты соединялись – Вспышка, и вуаля. Открывать такой тайничок можно было только очень медленно, и желательно в толстых резиновых перчатках. Сектанты этого не знали. Перед слезящимися глазами плясали слепые пятна, но Родион все же смог рассмотреть результат такой необразованности. Мощный разряд активировавшихся артефактов, похоже, вырубил электричество во всем здании, но от высокого напряжения вспыхнули обои, огонь перекинулся на стоящий рядом колченогий стул, так что света было вполне достаточно. В отблесках пламени сталкер увидел лежащую без движения тушу Криоса, прямо под раскаленной добела и оплавившейся дверцей тайника. От тела сектанта валил едкий черный дым, распространяя по комнате запах паленой плоти. Рядом, на полу, крича от боли, корчился брат Астрей, прижимая покрытые волдырями ладони к обожженному лицу. Кажется разряд выжег ему глаза. А вот брат Гипперион пострадал менее всех. Вспышка лишь ослепила его, не принеся серьезного вреда. Оставшийся в живых сектант левой рукой прикрыл слезящиеся глаза, а правой достал из кармана пистолет и, направив его в то место, где сидел пленник, прохрипел: - Убью, сука! Оттолкнувшись, спиной от стены, перекатился, уходя в сторону с линии огня. Вовремя. Грохот двух выстрелов слился практически в один, а в стену, на которую только что опирался сталкер, впились две пули. - Тварь! Гипперион, видимо ориентируясь на слух, повел стволом вслед за отползающим Журналистом. Снова выстрел! Пуля, срикошетив от пола, ушла в окно, огласив ночной дворик звоном разбивающегося стекла. Следующая пуля разорвала рукав на ветровке сталкера. Так долго продолжаться не могло. В тесном пространстве комнаты у вооруженного пистолетом, хоть и ослепшего, убийцы шансов было гораздо больше, чем у отчаянно катающегося по полу пленника со связанными руками. Смерть, вечная спутница сталкеров, снова зашаркала своими костлявыми ногами за спиной Журналиста. Но рыжий сдаваться не собирался, и судьба снова улыбнулась ему. Бьющийся в конвульсиях Астрей ударил ногой по коленке Гиппериона, сбивая стриженного сектанта с ног. Теряя равновесие, Гипперион, взмахнул руками и пуля, предназначенная Журналисту, ушла в потолок, вышибая куски штукатурки. В следующий миг сектант с шумом и грохотом распростерся на полу, стукнувшись в падении головой о спинку тахты. Журналист, перекатившись к стене, оперся лопатками, рывком встал на ноги и только теперь заметил, что Гипперион не двигается. Пошатываясь и спотыкаясь, сталкер, подошел к сектанту, опустился на одно колено, и увидел рваную рану на виске стриженной головы. Брат Гипперион был мертв. Впору было благодарить удачу или бога, однако ситуация оставалась все еще чертовски хреновой. Огонь стремительно распространялся по комнате, раздуваемый потоком свежего воздуха из разбитого окна. Пламя охватило распахнутые двери гостиной, перекинулось на разбросанные по полу вещи, наполняя пространство едким дымом. Из подъезда доносились хлопанье дверей и приглушенные встревоженные голоса жильцов, которых явно разбудил концерт только что отгремевший в жилище Журналиста. Наверняка кто-то из соседей уже вызвал армейский патруль. Нужно было уходить отсюда подальше. Но куда? Без денег, без оружия, босиком, со связанными руками, в перемазанной копотью одежде Журналист добежит разве что только до ближайшего блокпоста, где его с радостью скрутят военные, а потом повесят на него кучу трупов, поджег с использованием артефактов, вынос которых из Зоны уже тянет на пять лет, и еще десяток дел пылившихся в военной прокуратуре предзонника. Впрочем выбора все рано не оставалось, разве что задохнуться в пылающей квартире от дыма… И по крайней мере одну проблему из списка, а именно связанные руки, можно было решить прямо сейчас. Сталкер опустился на колени рядом с хрипящим Астреем и поднес связанные за спиной руки к куче горящего тряпья. Не смотря на то, что связанные кисти затекли, Журналист, едва не взвыл от боли, когда почувствовал как трескается кожа на руках от жара. К счастью, капроновая веревка, перегорела практически мгновенно, и сталкер почувствовал, что руки свободны. Задыхаясь от дыма, он встал на четвереньки. Ладонь наткнулась на рукоять пистолета оброненного Гипперионом. Сталкер не задумываясь, поднял его. ПМ это вам конечно не стрелково-гранатометный комплекс «Гроза», но вполне сгодиться на первое время… Потом склонился над Астреем, который уже не кричал, а издавал какие-то животные стоны. Сектант умирал. Его лицо, представлявшее собой сплошную массу бесформенной и обуглившейся плоти, в отсветах пожара выглядело поистине ужасно. Журналист почувствовал, как желудок свело в спазме, а рот наполнился желчью. Рука сама спустила курок пистолета, обрывая мучения несчастного. Пора было убираться. Возможно, стоило обыскать убитых, обуться в свои изъеденные кислотой берцы, но едкий дым наполнивший квартиру забивался в легкие, перед глазами плыли красные круги, одежда тлела на теле, каждая секунда нахождения в задымленном помещении грозила потерей сознания и Родион решил не испытывать судьбу. Сегодня он уже в компании троих сектантов сыграл в игру, ставкой которой была жизнь, и намеревался воспользоваться выигрышем на полную катушку. Отчаянно кашляя и отхаркиваясь черной от копоти слюной, Журналист выбежал из подъезда во двор пятиэтажки, сбив с ног какого-то, чересчур любопытного соседа, не побоявшегося высунуть с нос из квартиры. Свежий ночной воздух ворвался в легкие, заставив непроизвольно пошатнуться и сделать несколько глубоких вздохов. Но на передышку времени не было – по улице, со стороны центра города, доносился, нарастая рев сирен. Из дворика между двумя пятиэтажками к проезжей части вел единственный проезд и было очевидно, что через считанные секунды там появиться армейский джип битком набитый бойцами сил оцепления периметра. На противоположной стороне двора начиналось пространство застроенное гаражами, за которыми находился широкий, заросший кустарником овраг, по дну которого протекал ручеек. По оврагу можно было добраться до заброшенного частного сектора. А потом … Периметр плотно перекрыт вояками, патрули в городе усиленны. В виду последних событий на блокпосте военная милиция и так хватает каждого подозрительного жителя городка, а уж после перестрелки и пожара в жилом доме, да еще с комплектом трупов в придачу, на Журналиста будет объявлена охота, словно на убийцу шерифа на Диком Западе. Вряд ли кто-то из сталкеров поможет Родиону в такой ситуации, и винить их за это не стоит… Соваться за помощью к Гире в «Хармонт» тоже нельзя – там возможно будут другие сектанты. Вариант оставался только один – Семецкий. А пока подальше от квартиры! Журналист рванул в сторону гаражей, но не успел еще добежать до первого ряда, как сзади послышался скрип колес, а в спину ударил мощный поток света автомобильных фар. - Стоять! – голос усиленный мегафоном заметался во дворике между стенами домов. Журналист едва не закричал от отчаяния – до массива гаражей, оставались считанные метры, но преодолеть их под дулами нескольких автоматов, и остаться в живых было явно невыполнимой задачей. - Повернуться! Оружие на землю, падла! Медленно! Родион медленно развернулся. Пламя, охватившее квартиру сталкера, вырываясь из окна, окрашивало двор в оранжевые тона. Возле армейского УАЗика стояли трое бойцов в бронежилетах. Оружие наизготовку, раструбы пламегасителей АКСУ смотрят точно в грудь беглеца. Малоприятное ощущение. Сталкер медленно присел и положил пистолет на землю. Ну, вот и все, отбегался. Едва бойцы сделали шаг к сталкеру, как несколько выстрелов со стороны пятиэтажки вынудили их метнуться назад, ища укрытие за машиной. Это взрывались патроны в магазине автомата брата Астрея. Пламя, наконец, добралось до них. Это простое объяснение пришло в голову Журналисту как раз в тот момент, когда он скрылся за поворотом первого ряда гаражей. Тело, привыкшее реагировать быстрее мозга на изменяющуюся ситуацию в Зоне, не подвело и на этот раз. Сзади раздалась автоматная очередь, послышался звон разбитого стекла. Похоже, вояки наобум шмальнули по окнам. Но благодарить собственные инстинкты и удачу времени не было – в дальнем конце проезда между гаражами заплясал отсвет фар - с той стороны приближалась еще одна патрульная машина. Но это уже было вполне решаемой проблемой. Привычкам, приобретенным в Зоне, Журналист, не изменял и на большой земле. Одна из заповедей сталкеров требовала всегда заранее подготавливать пути отступления, что он и сделал едва, только купил квартиру. Не теряя времени, сталкер, метнулся в практически невидимую нишу между двумя близко стоящими гаражами, нашел заблаговременно приваленную к стене автомобильную покрышку от грузовика, вскочил на нее, ухватился за край плоской кровли, подтянулся и уже через секунду бежал по крышам плотно стоящих гаражей в сторону заброшенных домов. Когда вояки разобрались что к чему и начали почесывать гаражи, Родион уже успел перебраться через ручей и, продираясь сквозь плотный кустарник выбраться на другую сторону оврага. Мертвый квартал встретил беглеца могильной тишиной и абсолютной темнотой. Пришлось замедлить скорость передвижения – улицы и дворы были заполнены осколками битого стекла и разной кухонной утвари. Едва слышно чертыхаясь под нос, Журналист, осторожно ступая босыми ногами, пересек один из заброшенных дворов и вышел на небольшую улочку, по обеим сторонам которой стояли чудом сохранившиеся после волны мутантов заборы. Прислушался. Погоня была еще по ту сторону оврага, но можно было разобрать, что к отборному мату и реву двигателей прибавился еще один звук, от которого противный холодок пробежал вдоль позвоночника: собачий лай. Раздумывать когда и откуда военные успели вызвать кинологов, сталкер не стал, а с отчаянием ломанулся к ближайшему пролому в кирпичной кладке забора. Результат такой опрометчивости не заставил себя долго ждать – резкая боль пронзила левую ступню и Журналист, споткнувшись едва не впечатался лбом в край кирпичной кладки, хорошо хоть руки успел выставить. Матерясь сквозь стинутые зубы, он ощупал ногу и выматерился еще раз, теперь уже в полный голос. Пальцы руки были липкими от крови, а из подошвы торчал здоровенный кусок стекла от донышка водочной бутылки. В принципе, ночной кросс можно было считать законченным. Вытянуть осколок не составляло труда, но на перевязку ушло бы драгоценное время, да и собаки, почуяв кровь не оставят никаких шансов. Снова раздался лай, на сей раз из глубины оврага. Хоть бы с поводков их не спустили… Свет фар вылетевшей из-за поворота белой «Нивы» ударил в глаза и заставил сталкера зажмуриться. Машина притомозила и из приоткрытой водительской дверцы высунулась лысина Семецкого: - Родион? В машину! Да быстрее, мать твою! Сталкер не стал удивляться столь удачному стечению обстоятельств и не позволил упрашивать себя дважды. Превозмогая боль в ноге, он практически с места запрыгнул в салон, и едва успев захлопнуть за самой дверцу, как в стекло стукнулась оскаленная собачья пасть. Семецкий рванул так что задымились покрышки колес. Со стороны оврага раздались выстрелы, несколько пуль ударило по обшивке. «Нива» рванулась прочь из переулка, подпрыгивая на ухабах раздолбанной дороги. Через минуту они покинули заброшенный квартал, выехав на окраину городка, по которому проходила объездная дорога на Киев. Начинало светать. - Ты как меня нашел? Что ты здесь делал вообще? - едва переведя дух, спросил Журналист и тут же до крови прикусил язык, когда машина влетела в очередную яму. - Ты ранен? – вопросом на вопрос ответил Семецкий. - Пустяки … – поморщился Родион - Куда ехать? – перебил его Семецкий - Жми прямо, до первого поворота на право. Там будет старая дорога на пенькозавод. Ей никто не пользуется и блокпоста на ней нет… Так откуда ты взялся? -Я … - Семецкий не успел договорить, его слова заглушила пулеметная очередь. Пули лягли буквально перед капотом, заставляя водителя резко крутануть руль, уходя с линии огня. Сверху ударил луч мощного прожектора -Твою мать! – Семецкий до упора втопил акселератор в пол –Вертолет! Ты что натворил, мудак сраный? Шум винтов с грохотом обрушился на барабанные перепонки, делая невозможным ответ сталкера. Винтокрылая машина пронеслась в паре метров над крышей «Нивы» выполняя боевой разворот. Сзади, в зеркалах заднего обзора отразился свет быстро приближающихся автомобильных фар. - Вышли на след таки…- Журналист едва расслышал затравленный возглас Семецкого, сквозь рев вертолетных двигателей. - Осталось полкилометра! – проорал сталкер, - дальше дорога уходит в лес. Жми, успеем скрыться! - Там солдаты, смотри! – крикнул Семецкий Сталкер повернул голову вправо, и в это мгновение «Нива» резко затормозила. Не пристегнутого Родиона, силой инерции бросило на приборную панель. Он ударился головой в лобовое стекло, которое тут же пошло сетью трещин. -Ты что… - прохрипел Журналист, и почувствовал резкий укол в левое плечо. Скосил глаза и увидел, что в его руку впилась игла тонкого шприца, а большой палец Семецкого давит на поршень. - Прости, Родион …- произнес Семецкий,- мне действительно жаль, что так вышло… - Сука… - с трудом выдавил из себя сталкер, его язык одеревенел, а тело вдруг стало ватным. Веки налились свинцом, и прежде чем впасть в беспамятство Журналист увидел, как Семецкий вылез из машины и пошел навстречу приближающейся погоне с поднятыми руками.