***
В душе Курамы было пусто, как и в голове. Ком в горле душил, а в глазах расплывалось, как в тумане. Всматриваясь, почти впиваясь взглядом в зеркало, парень рассматривал свое отражение. Запястья украшали полоски синяков, которые уже пожелтели; вся шея, грудь и внутренние стороны бедер были в засосах, плечи и остальные части тела — в укусах, которые переплетались с мелкими синяками. Синджиро и подумать не мог, что в один «прекрасный» день к нему заявится нелюбимый родственничек и сделает все, о чем страшно подумать. Это число теперь помечено ярко-алым цветом, при виде которого всплывают те ужасные картины. От этого тело начинает дрожать, а к горлу подступает тошнота. Пошатываясь, певец вышел из ванной и вошел в комнату, остановившись у открытой двери. Простыня была скомкана и заляпана каплями крови и спермы, что вызвало тошноту; одеяло было сброшено на пол, как и одна из подушек. Но было здесь и еще кое-что лишнее: букет цветов, перевязанный алой лентой, записка и пара смолисто-черных перьев. Увиденное взбесило Кураму, он в один миг оказался рядом с кроватью и, схватив цветы, швырнул их со всей силы в стену. Взяв записку, парень достал из кармана валявшихся брюк зажигалку и, открыв ее, сжег кусок бумаги. Спустя пару секунд открытая зажигалка, которая еще горела, упала на кровать. Быстро одевшись и забрав последние важные вещи, парень вышел за пределы квартиры и позвонил пожарным, а затем спустился вниз по лестнице. На душе было все так же пусто, как и в голове, но сердце почему-то болело, покалывая и заставляя кусать губы от жалости к себе. Пожарные на удивление быстро примчались, но парень уже ехал в своей новой машине в сторону квартиры, купленной пару дней назад. Вчера все нужные вещи были перевезены туда, а остальное сгорело в квартире. Продавать ее не хотелось, как и жить там, каждый раз напоминая себе, что произошло тогда. Новое жилье находилось на другом конце города, подальше от храма Богини, подальше от этого места и в неизвестном для Джиро направлении. На какое-то время хотелось скрыться. Ворон уже две недели не ходил в школу, можно еще месяц побыть дома. Ничего страшного за это время не случится.***
Новая квартира была светлой и большой, она отличалась от того маленького, уже сгоревшего жилья. Все поменялось, хотя Курама не мог все же отказаться от большой кровати. Стоит парню окончательно расслабиться во сне, как крылья свободно расправляются и становится неудобно, если постель узкая. Сожалений почти никаких нет, разве только.. Парень повстречал Джиро спустя многие года. Это было ошибкой, но тогда бы отец умер, то есть это было необходимо. Взглянув в зеркало еще раз, Синджиро заметил под глазами темные круги. В последнее время парень плохо высыпался, хотя это было мягко сказано. Нет, кошмары не беспокоили, просто было ощущение, что сна очень мало, несмотря на то, сколько часов спал ворон. Делать совсем ничего не хотелось, да и это чертово ощущение опустошения во всем теле добавляло еще большей драмы. Казалось, что внутри тела больше ничего не осталась, несмотря на то, что сердце билось, воздух поступал в легкие, а кровь продолжала течь по венам. Ничего внутри нет, лишь красивая оболочка со стеклянными глазами. Жизнь почему-то потеряла всякий смысл, и наступило то время, когда небо постоянно застилали темно-серые тучи, говорящие о скором дожде. Вместе с грозовыми тучами в серый окрасился весь город, и даже яркие вещи, раньше приходившиеся по душе тэнгу, потеряли свою привлекательность и цвет. Наступило время депрессии и странной апатии. С одной стороны, хотелось кричать, крушить, ломать и просто сжигать все к чертям, а с другой — броситься с моста в реку и ощутить, как глотку будет наполнять илистая вода, как вонючие водоросли заполнят рот, и придет конец этой бессмысленной жизни. Неожиданно парень дернул головой, последняя мысль прочно осела в сознании, вызвав вспыхнувший огонек. Ключи отправились в карман, и через несколько секунд Курама бешено бежал по лестнице, чуть ли не спотыкаясь на каждой ступеньке и рискуя себе в один миг свернуть шею и переломать все кости.***
Это не речка, но уж лучше берег несчастного моря, чем ничего. На берегу, к счастью, никого не было, что было лишь на руку. Синджиро снял верхнюю одежду и обувь, оставшись лишь в черных брюках. Теплый песок щекотал пятки, это было приятно, но для парня безразлично. Он находился не здесь, ему было на все абсолютно плевать. Пойдя пару шагов, ворон ощутил теплую воду, которая сначала казалась прохладной, но через короткое время Курама привык к этой температуре и уже не боялся заходить глубже в воду. Идя по песчаному дну, парень ощутил, как кожа лопнула под натиском острой ракушки на дне, но это не имело никакого значения. Погрузившись по шею в воду, Синджиро ощутил давящее чувство на грудную клетку. Было неприятно и неудобно, но это не останавливало парня и он заходил глубже. Вода пробралась в нос, когда певец случайно хотел вдохнуть воздуха. Саднящее чувство раздирало и щипало до слез, но было уже как-то не до этого. Красная макушка исчезла под синеватой волной. Много времени Кураме не потребовалось, и когда воздуха стало катастрофически не хватать, он просто потерял сознание, но на душе было все так же пусто. Хотя в самом дальнем уголке было сожаление, которое ковыряло только что покрытые корочкой душевные раны.***
Сквозь толстую и плотную вату Синджиро отдаленно слышал знакомые голоса, но с трудом мог различить, кому они принадлежат. Мозг активно работал, подбирая различные варианты, но все равно это не помогало. Все было как в тумане или бреду во время болезни. Но не прошло и пяти минут, как все встало на свои места. В голове вдруг возникло последнее воспоминание — резкое решение, море и соленая вода. — Синджиро! — неожиданно зазвучал чей-то голос, и парень медленно открыл глаза, ощущая сухость во рту и вновь пустую голову, несмотря на то, что пару секунд назад она работала. Первое, что увидел Курама — обеспокоенное лицо Суиро, который как раз-таки и звал его. Увидев реакцию парня, Суиро наклонился и обнял его, прижав к себе. Для этого тэнгу пришлось сесть, но тут его сердце замерло, скованное страхом, пульс участился, а воздух, казалось, пропитался ядовитым газом, если вдохнешь — моментально погибнешь. Джиро сидел возле стены и с каким-то облегчением смотрел на парня, ведь именно он нашел его в морских водах и спас от смерти. К счастью, кроме мужчины и отшельника больше никто не знает про то, что Кураму нашли в море, да и вообще, что он находится дома, во дворце, в тайне ото всех. Прошло не так много времени. Суиро кратко рассказал о том, что Джиро нашел Синджиро и перенес его сюда, чудом скрыв от чужих глаз. Прошло почти двое суток, но ворон приходил в сознание один раз — на берегу, когда мужчина делал искусственное дыхание. Остальное время парень спал и оба его родственника волновались за него. После короткого повествования отшельник покинул комнату, оставив Кураму и мужчину наедине. После ухода Суиро в помещение воцарилась напряженная тишина, которая была плотнее, чем вода, и душила не хуже. Сердце билось через раз, глотки воздуха давались с трудом, а стук в висках лишь усиливался. — Синджиро... — от этого певец вздрогнул, но не двинулся и даже не посмотрел в сторону мужчины. — Ты злишься? Ненавидишь меня? — Нет... Я... Я ничего не чувствую, ведь ты просто втоптал меня в грязь и плюнул сверху. То, что ты сделал... Такое невозможно забыть... Ты сломал меня, но я... Ничего не чувствую, словно мое сердце вырезали, — произнес Курама и наконец-то поднял голову, взглянув на Джиро, который удивился, увидев пустые глаза. Сердце дрогнуло, и мужчина двинулся с места, в паре шагов оказавшись рядом с тэнгу, который сидел и сжимал в ладоне тонкое одеяло, продолжая ощущать всю ту же пустую оболочку. Даже когда Джиро занял место рядом с футоном парня, это ничего не изменило в его душе, и он не шелохнулся, а продолжал, как каменное изваяние, оставаться на месте. — Синджиро, — вновь позвал ворон и почувствовал огромное сожаление, которое заменила ненависть, испарившаяся тогда, когда он увидел тонущее тело Курамы. Сейчас же приходилось всю волю собирать в кулак, чтобы выговорить столь простую фразу: — Синджиро, прости меня... Я виноват перед тобой... Я не могу оправдать свое поведение, так как не знаю, что тогда на меня нашло. — Джиро... Оставь меня. Прекрати меня преследовать, ведь я даже сжег свою старую квартиру и все извинительные подарки выкидывал к чертям вместе с записками. Я же не девушка, чтобы со мной так обращаться. Просто перестань меня преследовать, и без того плохо. Ворону нечего было сказать или ответить, он просто прижал к себе Кураму, обнимая. Слова сейчас считались пустым звуком, а действия говорили о большем. Не то, что бы Джиро влюбился в Синджиро, просто он не знал, что его привлекло в этом мальчишке после того случая. Это была не жалость и даже не разъедающее сожаление, а нечто иное, что не поддавалось простому объяснению, а возникало неожиданно. Спустя минуту что-то теплое разлилось на душе Курамы и его глаза стали приобретать живой огонек. Ему не был противен мужчина, он ничего не чувствовал по отношению к нему и даже почему-то не винил в данной ситуации, но сейчас было только оно желание: посидеть вот так подольше. Поэтому, пользуясь случаем, Синджиро обнял в ответ и прикрыл глаза, чем немало удивил тэнгу, который лишь улыбнулся, пусть даже на короткий миг.