Побочный эффект

      Жизнь каждого индивида предполагает ежесекундный выбор, который в общем количестве неиспользованных возможностей окрещен человечеством странным словом - судьба. Судьба Эдварда Глускина была одной из самых печальных в истории Маунт-Мэссив и полна неверно избранных ходов.       Когда доктор Эйнон (или дядя Эндрю, как он сам себя просил называть) только привез Эдди в лечебницу, тот показался ему идеальным претендентом на главную роль в этом безумном спектакле. Но никто не разделял мнения доктора, ибо актер, выучивший текст, уже имелся. Уильям готовился долгие годы, и никто из персонала не жаждал инцидентов. После жесткого отказа дядюшка Эндрю занял место доктора Сноу и взял Эдварда под личную опеку, объяснив это исключительно "желанием помочь". На самом деле, переписанный сценарий уже крутился в его голове, не менее безумной, чем всё в этом месте. Оставалось дело за малым: воплотить его в жизнь.       Первое испытание настигло Эдварда уже через несколько недель после прибытия. Его вымыли и переодели в песочного цвета форму. Кормили на убой и, как одному из самых спокойных и разумных пациентов, разрешали иногда гулять по коридорам лечебницы одному. В один из вечеров, протекавших обычно у телевизора, в комнату отдыха заглянул доктор Эндрю и, ласково улыбаясь, поманил пальчиком объект своих будущих исследований.       Эдвард выглядел уверенно и чувствовал себя так же. Он не отдавал себе отчет в том, что сделал и почему здесь находится, но иногда чувствовал вину за то, что мало похож на нормального человека. Несмотря на это, ему нравилось в Маунт-Мэссив. Чистое везение: вместо смертной казни - тихая лечебница, успокаивающие таблетки и шоковая терапия раз в два дня. Быть может, мистер Глускин даже мечтал об этом.       Поэтому теперь Эдди встал и свободной походкой подошел к доктору. Тот, отметив про себя раскованность объекта, внутренне возликовал.       - Эдди, мальчик мой, как любому пациенту, тебе придется пройти ряд тестов, чтобы мы перешли от общего лечения, - он помедлил, подбирая слова, - к частному. Санитары подготовят тебя.       Эдвард кивнул. Его отвели в маленькую комнатку и раздели, оставив только нижнее белье. Затем последовал укол - и темнота.       Он очнулся прикованным ремнями к инвалидному креслу в пустом кабинете с белыми стенами. Свет жужжащей ультра-белой лампы бил по глазам, и Глускину пришлось зажмуриться, чтобы привыкнуть к нему. Через несколько минут дверь открылась. Санитары внесли стол и стул, следом за ними появился доктор Эндрю.       - "Что это значит, дядюшка Эндрю?" - хочешь спросить ты, верно? - доктор сел и раскрыл папку.       - Что это значит? - послушно повторил Эдвард.       - Это тест. Я буду задавать вопросы, ты должен отвечать. Давай устроим репетицию: как тебя зовут?       - Эдвард Глускин.       - Замечательно. Предупреждаю сразу, некоторые вопросы могут показаться... некорректными, но учти: ты все равно должен будешь на них отвечать. Следующий вопрос: сколько тебе лет?       - Сорок шесть.       - Прекрасно. Сколько человек ты убил? - доктор смотрел на Эдди с ласковой улыбкой, словно спрашивал у мальчика, какое мороженое он предпочитает. Глускин напрягся.       - Давай же, расскажи мне. Зачем ты это делал?       - Я не собираюсь идти на поводу у вашей больной фантазии.       Улыбка доктора начала раздражать.       - Мальчик мой, никто не спрашивает твоего желания. Мы же договорились: я задаю вопросы, ты отвечаешь. Пойми, если ты будешь сопротивляться, никто не сможет тебе помочь. Ты же хочешь, чтобы тебе помогли?       - Я в этом не уверен, доктор. Откуда вам знать о моих желаниях?       - Следующая жертва? Понимаю, но за удовольствие надо платить.       - Мне не нужна жертва, - сцепив зубы, процедил Эдвард. - Я никого не убивал.       - Нет желания отвечать? - Эндрю кивнул одному из санитаров. - Хорошо. Я сам отвечу. Ты был подвержен насилию отца и дяди вплоть до того момента, как убил их. Катализатором послужила смерть твоей драгоценной матушки. Верно?.. Молчание - плохой признак. Давай договоримся: если ты молчишь - санитар Джексон помогает тебе стать чуть разговорчивее. Покажи ему, Марк.       Вышеупомянутый Марк, внушительного вида человек, мерзко ухмыляясь, подошел к пациенту. Потерев ладони друг об друга, он резким движением ударил его по лицу. На белоснежных стенах зачернели капельки крови. Дядюшка Эндрю ликующе воскликнул:       - Превосходно! Вам лучше, мальчик мой? Вернемся к вопросу. Ах, я уже ответил на него. Что ж, пойдем дальше. Хочу услышать о других жертвах. Что ты знаешь об Эми Хоуп?       - Я любил её.       - Она носила твоего ребенка! А потом, с помощью своей подруги, Ребекки МакДугл, которая работала санитаркой в родильном отделении больницы на пересечении Блик-стрит и Уайт-стрит, избавилась от него, верно?       - Раз вы всё знаете, к чему это?       - Кажется, ты опять забыл правила игры: с меня вопрос, с тебя - ответ. Если хочешь, Марк может напомнить. Нет? Хорошо, тогда продолжаем. И ты раскроил ей череп. Перед этим прочитав лекцию о том, что отнимать чужую жизнь никто права не имеет, разумеется, - Эндрю снова заулыбался. - Прекрасно! - он сделал соответствующие пометки в папке и задумчиво оглядел запятнанные стены. - Я не хочу сам рассказывать твою историю, я хочу её слушать. И уверяю! Я добьюсь этого любыми способами. Ты, Эдди, попал совершенно по адресу. Я ждал тебя всю жизнь. К концу терапии мы сделаем из тебя монстра. И те деяния, которые ты совершил, покажутся тебе детским лепетом.       Глускин харкнул кровью на всё ещё белоснежные полы и прорычал:       - Чёрта с два! Вы не выбьете из меня ни слова.       Эйнон засмеялся.       - Забавно. Я слышал это уже много раз.