Господин президент

POV Oнодера Думаю, каждый из вас представлял бегущего человека. Куда он только может бежать? А главное, от чего? Опасность, преследующая сзади, словно тень из прошлого, угнетает. Знаете, что еще гнетет? То, сколько же толстенных стен мы возвели друг меж другом, сколько наставили камер? Как в гостиничных номерах. Постройте у себя в голове отель. Как он выглядит снаружи? Наверное, это огромное сияющие в огнях здание с красивым вычурным названием, огромным количеством балконов, окон, служащих, отдыхающих. А теперь заглянем немного внутрь, в номер. Можете представить просто голые стены, а внутри них кровать. Одна-единственная кровать, на которой вам предстоит спать. Представь, сколько людей в ней было до вас. Сколько заболело, сколько сошло с ума, сколько умерло. Гостиничный номер тоже гнетет, не так ли? Тогда я думал именно об этом. Я думал об этом перед зданием ЗАГСа, я думал об этом, смотря судье прямо в глаза. Я думал об этом даже тогда, когда вышел, лишившись штампа в паспорте, но только почему эта угнетенность не рвала меня на части? Не заставляла сжать все внутренности в единую форму сосуда и запихать себя в вакуум? Потому что именно после того, как я вышел из ЗАГСа, я был самым счастливым на земле. Я был тем, кто ни секунды не усомнился в своем счастье. Лишь в свои двадцать пять лет я нашел в одном-единственном человеке повод быть самым счастливым, если для этого вообще нужен повод. - Я домой, - строго заявила Ан-тян на выходе из здания. Уже было поздно. Самые последние лучи света уже давно были скрыты под слоем жадных сумерек. Закат благополучно отступил перед темнотой, полностью укрылся в ее тенях и уже был готов стать рассветом через несколько часов. - А мне надо кое-куда. - Я подошел к краю шоссе и махнул рукой проезжающему такси. Водитель покорно остановил черный «мерседес» передо мной. Я открыл дверь и, уже готовясь зайти, сказал: - За вещами заеду завтра, пока. - Сажусь в машину, закрываю дверь и в окно бокового вида смотрю на девушку, которая ошарашено смотрит вслед моей машине. - Мне в редакцию «Муракава», - сообщаю таксисту. - Отлично, - говорит водитель, взглянув на меня в зеркало заднего вида. - С вас 350 йен. - Киваю в ответ и, пытаясь сосредоточится на волне китайской попсы, звучащей из его магнитолы, устремляюсь в раздумья о Такано. Не то чтобы я думал о чем-то конкретном, просто рисовал его у себя в голове, рисовал его запах, прикосновения, рисовал все его жесты, складки на коже. Рисовал его слова, и все плыло только от одной мысли, что уже через несколько минут я его увижу. Я его увижу и перестану мучить свой разум рисунками, а буду видеть его настоящего. - «Муракава», - вдруг произносит водитель. Я поднял глаза на боковое окно и действительно увидел тот самый ярко светящийся офис в ночном Токио. Я отдал таксисту положенные йены и покинул его автомобиль. Я ступил ногами на парковку и тут же увидел машину Такано и, собственно, хозяина, открывавшего ее. Я резким движением сдернул обручальное кольцо с пальца и, лишь заслышав тонкий звон того, как оно ударилось о сухой асфальт, побежал к желанному господину президенту. - Такано! - кричу на выдохе в нескольких метрах от него и подбегаю к парню. - Онодера? - Парень поднял свои удивленные глаза на меня. - Что ты тут?.. - Перебиваю: - Такано, - пытаюсь отдышаться. - Послушай, - начинаю говорить. - Я развелся со своей женой, - показываю свою руку, на которой уже нет обручального кольца. - Я люблю тебя и понял лишь то, как ты дорог мне и как я хочу с тобой и в горе, и в радости, - вдруг запинаюсь. А парень лишь взял мою руку в свою и со всей любовью, заботой и лаской поцеловал ее. - Пока смерть не разлучит нас, - произнес со светящейся, но все такой же скромной улыбкой. Он провел по моей голове рукой и остановился на щеке. - Как только я тебя встретил, я и не мог представить, что ты станешь моей лучшей в мире первой любовью. - Улыбаюсь его словам, а парень лишь притянул меня к себе и нежно накрыл мои губы своими. Вот так мы и стояли перед издательством, целуя друг друга. Господин президент держал меня за талию, прижимая к себе, без попыток отпускать, а я просто понял, что сейчас я вдруг стал по-настоящему любимым. Стояли мы еще несколько минут, таяли от присутствия друг друга и от такой желанной близости. После, наверное, каждому будет понятно, как мы провели ночь в квартире господина президента, и наутро меня разбудил сладкий поцелуй в шею и нежные объятия. - Любимый, - потягиваюсь, растягиваясь на кровати. - Ты уже проснулся. - Конечно. - Слышу голос Такано. - Мне ведь сегодня на работу, а ты можешь спать дальше. - Он приблизился ко мне и сладко чмокнул в губы, и только после этого я открыл глаза. Парень уже вставал, натягивая на себя боксеры. Я почему-то смутился, видимо, не до конца привык еще к его обнаженному телу. - Кстати, - вдруг поворачивается ко мне Такано, улыбаясь. - Ты ведь будешь жить со мной? - Что? - говорю удивленно. - Ну, - протянул парень. - Я хочу, чтобы ты со мной жил. Вот так. - Погоди, но нам же не по двадцать лет, - привстаю с кровати. Парень уже натянул на себя джинсы и свитер, подошел и присел ко мне на край кровати. - Тебе все равно негде жить, и ты прав, нам не двадцать и мы можем полноправно жить вместе. Если ты, конечно, хочешь. - Я люблю тебя. - Это единственное, что я мог тогда сказать ему на это. Во всех историях есть большой дом. Только начинаются все эти истории по-разному. История о призраках начинается с большого горя, история о путешествии - с географической карты, а моя история началась именно с переезда, с того самого переезда в квартиру Такано. Кстати, этой истории уже десять лет, и я до сих пор слышу, как в этих стенах бьются два сердца: мое и Такано. И все десять лет каждый божий день эти стены слышат и будут слышать два голоса, три слова и десять букв: - Я люблю тебя, Онодера. - Я люблю тебя, Такано. И так, пока смерть не разлучит нас.