Алан Уэйк: Долгий путь домой

      Лагерь хорошо просматривался в сгущающейся тьме леса, фонари ярко светили, тут и там виднелись тёмные фигурки пионеров и пионерок, спешащих по своим делам... Идиллия. И только присмотревшись, можно было заметить, что обитатели лагеря испуганно вздрагивают от каждого лесного шороха и стараются лишний раз не выходить на улицу, каждый запершись у себя в домике. Я в задумчивости стоял у дерева, вглядываясь в потревоженный улей "Совёнка". Проводить ночь в лесу после слов Галы мне совсем не улыбалось. Но... Войти в лагерь, прямо так просто, да ещё с моим лицом, лицом самого Дьявола в их представлении... Не то чтобы я боялся физического насилия, нет, уж от детей я отобьюсь. Но мне было стыдно. Я стыдился того, что нашёл это место и осквернил его. Помню, как впервые здесь очутился...       Лёгкий ветерок. Журчание лесного ручейка. Мир зелёной листвы и солнечных бликов. Словно дуновение зефира, далёкий, задорный и звонкий детский смех... Всё это так разительно отличалось от тех миров теней и мрака, в которых я бродил, безуспешно пытаясь одолеть своих демонов. И вот он я, словно блудный сын, явился назад, с грузом вины и воспоминаний, надеясь, что меня примут и не закидают камнями. Я вздохнул, подобрал с земли подаренный мешочек с грибами-ягодами (нехорошо бросать подарки) и нехотя поплёлся к лагерю. Чему быть, того не миновать. К моему облегчению, я никого не встретил на пустынных каменных дорожках лагеря, лишь изредка кое-где мелькал неясный силуэт, быстро исчезающий во тьме. Я вздрогнул, заметив, что ворота этого когда-то гостеприимного места закрыты и подпёрты кусками деревьев, старыми кроватями и прочим хламом. Ещё одно напоминание о скверне, которую я принёс сюда. К тому же, какой прок от ворот, если даже посредственный писака среднего возраста с раной в животе запросто может перелезть через невысокий забор, окружающий лагерь?       На площади дуло, ветер рвал длинные полы моего тёмного плаща, словно бешеный пёс, старавшийся отгрызть кусочки одежды. Я сел на лавочку и поёжился. Вот и всё. Я в относительной безопасности.       Мимо меня прошли двое парней один чуть повыше, другой, судя по лунным бликам на лице, в очках, они горячо спорили о чём-то.       - А я тебе, говорю - чушь. Ерунда. Антинаучно, Эл.       - Да брось, Шурик, ну не могут же они все нас разыгрывать. Ну да, опоздали мы к началу смены, но ведь что-то действительно произошло. И все по-настоящему чего-то боятся. Видел, как вожатая рванула к воротам, только увидев нас? Мы её еле убедили, что автобус сразу уехал, как только мы из него вышли. Вот как сильно она хотела отсюда убраться.       - А я тебе повторяю - не верю я в этих ихних "теней", или что они там ещё понапридумывали, чтобы в дураках нас оставить... Кстати, Эл, ты знаешь, куда Лена пропала?       - Не знаю. Наверно, опять пошла на своё любимое место, посидеть-помеланхолить. А ты никак втюрился?       - Да ничего подобного. Просто интересно. Любовь это... это...       - Антинаучно?       - Сейчас по шее получишь...       Шутливая перебранка вскоре затихла вдали, а я уже стоял на ногах, и в моей голове постепенно сложился план действий. Раз у меня не хватает духу взглянуть в глаза своим страхам и явить себя миру, постыдно спрятаться тоже вариант. Я уже давно заприметил пристань к югу от площади. А за ней - блестящая, искрящаяся от фонарей и света звёзд водная гладь, за которой проглядывают два огромных продолговатых силуэта: небольшие островки, покрытые лесом. Что ж, провести ночь там, затем воровать еду из столовой и надеяться на лучшее. Не знаю, чем я думал, но в тот момент данный "план" в моём разгорячённом мозгу выглядел почти идеально.       Одной лодки не было, судя по пустующему месту и следам от привязанной верёвки, как я успел заметить. Ещё пара трухлявых остовов валялась на земле возле пристани. Однако я довольно быстро нашёл свободную посудину с парочкой вёсел, забрался в неё и принялся усиленно грести к ближайшему острову. Сперва мне даже нравилось, как приятная усталость медленной хваткой сжимает давно затёкшие от бездействия мышцы тела и рук, но потом... потом я наконец вспомнил, что у меня приличная дырка в животе, вернее, она сама мне это напомнила жутким приступом боли. Когда я наконец причалил к берегу острова, то был весь покрыт холодным потом, чувствуя, как маленькие капельки крови смачивают мою импровизированную травяную повязку-нашлёпку. Остаётся только надеяться на крепость кошачьей слюны. Через пару минут я отдышался и сумел наконец распрямиться. Что-то было не так. До моего слуха донеслись какие-то звуки. Я пошёл прямо на них, наплевав на осторожность. Боль притупила чувство опасности, и сейчас мне хотелось хоть что-нибудь сделать, лишь бы отвлечься от жутких огненных клещей, сжимавших мой правый бок. Даже если это "что-нибудь" - поход прямо в логово зверя...       Под деревом кто-то сидел. Всхлипы и рыдания, доносившиеся до меня, позволяли предположить, что это девушка, и она чем-то очень расстроена. Блин, ты гениальный сыщик, Алан, почти Шерлок! Я уже почти собрался уйти, чтобы не пугать несчастную пионерку своим обликом, от которого она наверняка будет не в восторге, учитывая, какую репутацию успел создать себе Скретч за тот промежуток времени, пока его не изгнали отсюда (будем надеяться, навсегда). Я уже почти отвернулся, как боковым зрением заметил что-то в правой руке съёжившейся на корточках девичьей фигурки. Что-то длинное, продолговатое. И острое. В боку кольнуло. А её рука дрожала, и предмет медленно приближался к запястью левой руки. Потом девушка отчаянно втянула носом воздух, и расстояние между ними увеличилось, словно она в последний миг передумала делать то, что задумала. Затем всё повторилось, только на этот раз предмет приблизился на более короткое расстояние, буквально несколько миллиметров. Я уже давно понял, свидетелем чему я могу стать. Нет. Не в мою смену, как сказал бы Макс.       Я подскочил к девушке и крепко схватил её руку с ножом. С ТЕМ САМЫМ ножом, внезапно понял я, и закололо не только в моём боку, но и сердце. Я медленно перевёл взгляд с острия ножа на лицо девушки, на её заплаканные большие глаза и забавные маленькие "хвостики" из волос. Такая юная. Такая красивая. И такая глупая. В неясном свете звёзд она наконец сумела разглядеть моё лицо, взвизгнула и изо всей силы врезала мне свободной левой рукой по животу. Соответственно, в правый бок. Вас когда-нибудь били изо всех сил по оголённым нервам? Не советую, опыт преотвратный... Когда я очнулся, ловя ртом воздух, надо мной колыхались от ночного ветра верхушки деревьев, и звёзды ехидно светили мне в глаза. Я очнулся... Это хорошо. А ведь мог и заснуть вечным сном, учитывая, что девушка со своим ножом явно на "ты".       Я поднял голову. Пионерка сидела на земле, на том же месте, казалось, она не сдвинулась ни на миллиметр за всё то время, что я лежал, корчившись от боли. Она просто сидела и смотрела широко открытыми глазами на свою левую руку, сжатую в кулак. С костяшек медленно капала жидкость, и земля поглощала её. Кровь. Моя кровь. Я смог кое-как подняться, зажав рукой кровоточащую рану, подошёл к ней и тут же рухнул на колени, не в силах сдержать стон боли, сорвавшийся с губ. Она не удостоила меня взглядом. Я попытался заговорить:       - Привет. Слушай, ты... Это не выход. Нельзя же так. Ты молодая, всё впереди ещё... - на ум приходили лишь избитые, шаблонные фразы из старых учебников психологии. В реальной жизни такими словами никого не успокоишь. Она внезапно вздрогнула и, мелко продолжая трястись, посмотрела на меня расширенными от животного ужаса глазами:       - Я не хотела. Я опять. Опять! Опять!!!..       Иногда ничего не нужно говорить. Просто обнять человека, услышать своей грудью частое биение его сердца и молчать. Дать всей её боли уйти в тебя и поглотить её без остатка. Позволить ей выть тебе в плечо, подобно раненой волчице, ощущая телом её горячие слёзы и дыхание.       - Простите! Простите... Прости...       Иногда нужно просто обнять. И проблемы уйдут. Пусть на время, пусть не все, но они отступят, и человек захочет получить второй шанс. Не позволит лезвию тянуться к своей плоти. Ибо на той стороне есть лишь тьма. Поверьте мне. Я был там.