Тигры и лианы

Оставшись одна, я не знала, куда себя деть. Пират мог заявиться в любой момент, и неизвестно, что в таком случае ожидать. То есть, Диего, ставший ненадолго моим конвоиром, уже сообщил мне, что меня ждёт нечто плохое, но «плохим» здесь может быть что угодно. Если меня изобьют, это не страшно. Главное, чтобы не убивали. Где-то на периферии сознания возникала мысль о другом унижении, которую я старательно отгоняла всё это время, но я всё же надеялась, что здесь меня воспринимают как неодушевлённый предмет, приносящий деньги. Деньги… От мысли о них становилось дурно. За меня некому заплатить, я уже думала об этом. Мой жених, на средства которого я жила, теперь мёртв, а в отличие от остальных пассажиров яхты, у меня нет состояния или богатых родственников. За меня выкуп не придёт. И как же тогда спастись? Сама не знаю, почему так отчаянно цепляюсь за жизнь. Всё, к чему я стремилась и чем жила, теперь уничтожено вместе с Куртом. Мне не куда и не к кому возвращаться домой. Если бы родители знали, что со мной случилось, они бы, конечно, приняли меня и простили все обиды. Даже не знаю, реально ли сейчас найти их адрес и попросить денег. Хотя даже если бы это было возможно, я не смогла бы так рискнуть и сообщить их местонахождение шайке бандитов. Они убийцы и не должны знать, где живут мои родные. Уж лучше я умру, чем мама или папа. — Кэрри, ты совсем идиотка? Бросать учёбу ради этого мужика? Он старше тебя на четырнадцать лет! Мама, уперев руки в бока, возвышалась надо мной, сидящей в кресле и раздражённо обкусывающей ногти, и без устали кричала. Я не понимала, как ей не надоедает постоянно орать. Почему нельзя вести хоть немного конструктивный диалог? — Я могу сама решить, — огрызнулась я. — У Курта серьёзные намерения, мы будем жить вместе. Какая хрен разница, сколько ему? Он меня любит! Я увидела, как краска вспыхнула на маминых щеках. — Ты дура, разве ты не понимаешь? Он бросит тебя через месяц, а в колледже ты уже не восстановишься. За каким тебе это море? В одном месте чешется? О будущем своём подумай! Я вскочила на ноги, оказавшись с мамой лицом к лицу. — А не ты ли мне говорила, что самое главное в жизни – найти хорошего мужа? Я вообще не хочу быть юристом, мне это не интересно. Курт может обо мне позаботиться. Если не можешь это принять, то я просто сделаю всё сама, уйду из дома. — Да что ты? — мамино лицо неприятно искривилось. — Так и уйдёшь? А отцу как об этом скажешь? Учти, потом вернуться не сможешь. Ты его знаешь. Я насмешливо хмыкнула. — Да мне всё равно. Моя жизнь, сама решу, как поступать. Папе придётся с этим смириться. Вспомнив эпизод из своего прошлого, я расчувствовалась. Диапазон моих эмоций последние полтора дня расходится от полнейшей апатии до настоящей ярости и отчаяния. Наверное, я просто не понимала до конца, как себя вести и что делать, да и мысли скакали в голове, словно лошади на соревнованиях. Одна постоянно перекрывала другую. Папа тогда, кстати, так и не смирился с моим выбором. Он ужасно разозлился и велел мне уходить навсегда, если не собираюсь слушаться. Это он передал через маму, потому что смотреть ему в глаза я не могла. Если в разговоре с матерью я и могла позволить себе дерзость, то отец такого не терпел. У нас в семье царил тоталитаризм и полный патриархат, так что мы с мамой ходили по струнке все восемнадцать лет моей жизни. Только один раз я осмелилась ослушаться, но ни разу не пожалела об этом. Хоть Курт иногда и вёл себя строго по отношению ко мне, он всегда был внимателен и добр. Хотел, чтобы я всё же продолжила учёбу… Почувствовав, что глаза начинает щипать, я сразу же постаралась прекратить это, чтобы не расплакаться. Нужно раз и навсегда дать себе установку не лить слёзы, даже если очень хочется. Я ужасная плакса, но не могу раскисать здесь, когда от каждой мелочи зависит, буду ли я жить или погибну. Потом, когда будет время передохнуть, может быть, но не сейчас. Курт взялся за этот круиз, чтобы заработать больше денег на моё обучение в Йеле. Он бы никогда не свернул с маршрута, если бы Пол Мэйсон не пообещал ему хорошее вознаграждение за один вечер на необитаемом острове с настоящими пляжами-баунти. Уж не знаю, откуда он это услышал, но после очередной остановки на увеселительную экскурсию вдруг заявился в каюту капитана с предложением. А теперь Пол, пообещав вытащить всех с этого острова, сгинул куда-то вместе с остальными, бросив меня и Бетани с Джин одних в окружении головорезов, которые могли сотворить что угодно. От волнения и страха меня била мелкая дрожь. Самое противное в сложившейся ситуации, что от меня вообще ничего не зависит. Я могу только во всём слушаться своих мучителей и не злить их. Стоп, один пункт уже провален. Их главарь с минуты на минуту завалится, и меня ждёт нечто ужасное. Скорее всего, это не убийство, потому что пристрелить меня он мог и сразу, прямо на месте, где я сидела полчаса назад. Не в силах больше справляться с неизвестностью и обкусывать губы в нервном ожидании своей участи, я подошла к одному из крохотных выбитых окошек и выглянула на улицу. Там всё было спокойно; пираты лениво прохаживались по аванпосту, как они его назвали, покуривая сигареты и утирая пот со лба. Клеток отсюда не было видно, так что не знаю, всё ли в порядке было с другими заложницами. Но меня интересовало другое: где Ваас и как скоро ждать его прихода. Неожиданно я почувствовала острые колики в желудке и в то же мгновение услышала громкое урчание. Совсем забыла, насколько была голодна. Мне даже не давали воды, не говоря уже о пище. Оторвавшись от окошка, я ещё раз огляделась. Может быть, удастся найти воду и какую-нибудь еду здесь. Без спроса лучше ничего не брать, но можно хотя бы убедиться, что в комнате есть то, что мне нужно. Я подошла к захламлённому столу и приподняла карту, которая накрывала гору мусора на нём. Бинго! Под бумагой валялась начатая бутылка воды. Не задумываясь, я схватила её, открутила пробку и стала жадно пить. Пустой желудок отзывался голодным бульканьем, но мне было всё равно. Допив, я прикрутила крышку и положила бутылку туда, откуда взяла. Воды было недостаточно, чтобы полностью утолить мою жажду, но хоть что-то. На всякий случай я воровато оглянулась, не зашёл ли кто неслышно, но дверь была по-прежнему закрыта, а комната пуста. Вряд ли, подумала я, Ваас заметит пустую бутылку. Его в этой комнате интересует нечто другое, так что об этом пока что беспокоиться не стоит. В голову пришла мысль, а не поискать ли ещё и еды, но я отогнала её прочь. Во-первых, это ещё более опасно, а во-вторых, пират в любую секунду придёт. Я постояла у стола ещё минут пять, размышляя, а потом присела на кровать. Мой взгляд блуждал по комнате в надежде найти ещё какой-нибудь выход. Конечно, умом я понимала, что выбраться из этой каморки нельзя, кроме как через входную дверь, но надежда всё же оставалась. Плюс, это помогало не думать о боли и смерти, хотя в ушах всё равно гудело от переизбытка эмоций. Второй двери не было, а окошки были слишком малы даже для моих далеко не крупных габаритов. Я, пожалуй, могла бы просунуть в них обе руки или голову, но только по отдельности, так что сладкие мечты о побеге придётся забыть. Я запустила руки в спутанные волосы, пытаясь дать голове немного кислорода, чтобы было легче думать. Было ужасно жарко, а тем более здесь, в этой каморке, называемой комнатой. Эх, была бы я только помладше или ещё более худой. Скажем, не сорок пять кило, а сорок. Тогда был бы резон попытаться сбежать. Но сейчас у меня нет возможности. Остаётся только ждать. Я забралась на жёсткую кровать с ногами и прислонилась к холодной стене. Так было гораздо приятней. Если пират станет отпирать дверь, я просто быстренько слезу и встану на ноги, как будто так и стояла всё это время. А сейчас можно просто прикрыть глаза и попытаться собраться с мыслями. Я проснулась от громкого хлопка. Поначалу даже не поняла, что это такое, но как только сознание полностью вернулось ко мне, до меня дошло, что так звучит выстрел. Комната по-прежнему была пуста, никто ко мне не пришёл. Но солнечный свет сменился тусклым лунным свечением, пробивающимся через окошки. Я быстро встала с кровати, чуть не перевернула стол из-за затёкших в неудобной позе мышц, и подошла к окну, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Все пираты, которые были в лагере, собрались на площадке в центре, вокруг большой клетки. Приглядевшись, я увидела, что она не пустая, а внутри заперт большой красивый леопард. Этого я увидеть не ожидала, признаюсь честно. Думала, там новые заложники или вроде того. Но зачем пиратам животное? Я сильнее впечаталась в окошко, чтобы видеть лучше. Вот и Ваас. Он почти подбежал к клетке и схватился за прутья. Я услышала, как он засмеялся. — А вот и новый охранник, парни! — возбуждённо закричал он. — С таким зверем ракьят никогда не сунутся на этот аванпост. Классно! Все пираты согласно закивали, кое-кто весело выкрикнул слова одобрения. Леопард же выглядел немного ошарашенным происходящим. Он ходил из одного угла клетки в другой и периодически рычал на окружающих людей. — Ничего, — сказал Ваас, — привыкнет к людям и будет как домашняя киска. Сомневаюсь, что дикий зверь когда-нибудь станет домашним. Но пускай пират думает, что хочет. Может быть, когда-нибудь этот леопард ему жопу откусит или ещё что-нибудь. Он заслужил. Я никогда раньше не видела леопарда, и на меня животное произвело огромное впечатление. Но гораздо большее впечатление во всей этой ситуации производил Ваас, который прохаживался вдоль клетки с животным, периодически ударяя по прутьям дулом пистолета. Я вздрагивала каждый раз, боясь, что прогремит выстрел, а зверь пятился и рычал, явно опасаясь человека. — Пока что зверюга побудет здесь, — сказал главарь пиратов, наконец останавливаясь, — а через пару недель я заберу его на остров. За это время у него будет возможность отгрызть кому-нибудь башку. Кстати... Прервавшись, Ваас огляделся по сторонам и почесал затылок. — Где эти шлюхи-то? Меня обдало жаром. Мысль, что про меня забыли и не вспоминают, была безумно приятной и успокаивающей. А теперь пират явно вспомнил про нас, и меня ждёт новая порция страха. Боже, как же сильно мне хотелось исчезнуть куда-нибудь из этого места! Хотя бы уже к тому же Хойту. Я понятия не имела, что происходит с заложниками у него, но уж точно знала, что они не находятся в плену у маразма одного наркомана. — Так в клетке сидят. — Ну так сюда приведи, — Ваас повернулся лицом к ответившему пирату. — Мы там не доиграли. — Во что? — В хуйчто! Веди, блядь! Моё сердце забилось быстрее, когда я увидела, как пират идёт прямиком в сторону трёх клеток, не заходя за мной. Неужели меня не будут трогать? В это не верилось, но я очень надеялась. Бетани и Джин были для меня никем, просто двумя пассажирками яхты Курта. Я даже имена их толком не помнила, пока они не сказали их там, на пляже. Конечно, я предпочла бы, чтобы их оставили в покое. Но лучше уж они, чем я. Трусиха, что поделать, но уж что есть, то есть. В детстве меня постоянно поколачивали, так как я всегда и везде была самая хилая, и эти моменты научили меня в любой ситуации не высовываться и беспокоиться только за свою шкуру. Часто я поступала необдуманно, несмотря на это, но всегда предпочитала, чтобы страдал кто-то другой, не я. Пират, посланный за пленниками, вернулся быстро. Он вёл девушек перед собой, держа на мушке. Я не могла издалека разглядеть их лица, но могу поспорить, что они были напуганы. Пока что на этом острове мы вообще не испытывали других эмоций. Зато оскал Вааса я могла разглядеть отчётливо. Он обратился к подчинённому: — А где самая жалкая? Их же три было. Кто тронул? Я слышала вибрацию его голоса и едва удержалась, чтобы не повернуться и не спрятаться где-нибудь под кроватью. Меня же так благополучно забыли, зачем теперь-то вспоминать? Пират напрягся и даже отступил на шаг, но ответил: — Ты и тронул. Её Веласко к тебе уводил утром. Ваас на пару мгновений застыл, задумавшись. — Ну да, было такое. Ладно, похуй, — он хлопнул в ладоши, — нас ждёт прикольное зрелище. Второй пират расслабился, услышав слова главаря, и отошёл в сторону к остальным, зная, видимо, что пленницы всё равно теперь никуда не денутся. Я же в свою очередь возблагодарила небеса, что за мной не послали. Ещё немного времени пройдёт, прежде чем настанет мой черёд. Солнце давно скрылось за горизонтом, лагерь освещали всего несколько тусклых фонарей, и в этом слабом свете две девушки ёжились от ночного холода и страха в окружении толпы беспощадных головорезов. Совсем рядом с ними точно так же боялся и рычал дикий леопард, запертый в клетке. Картина, прямо сказать, киношная. Мне оставалось только радоваться, что я не стала её частью. Но особого счастья я не испытывала. — Эй, Джин, — Ваас подошёл к девушкам ближе, — чего дрожишь? Ты же любишь кошек. Забыла? Он постучал дулом пистолета себе по виску. Окружающие несмело посмеялись, до конца не понимая смысла слов главаря. — Я-то всё помню. Всё, блядь, помню, меня не обманешь. Мужчина подошёл к Джин и, сжав стальной хваткой её предплечье, подтолкнул ближе к клетке. Девушка что-то промычала и попыталась вырвать руку, чтобы не приближаться к зверю. Бетани тем временем стояла, обеими руками закрыв рот и широко распахнув глаза. — Да ты не бойся, — продолжал Ваас, — погладь кису. Он снова толкнул Джин, так что она впечаталась в клетку всем телом. Леопард вздыбился и громко зарычал. — Оставь меня в покое! — тонким голосом крикнула Джин. — Я не хочу к нему приближаться! Ваас щёлкнул затвором пистолета. — Видишь ли, hermana, — он направил оружие на девушку, — у нас тут больше нет любителей. Или есть? Окружающие пираты все разом поспешили отказаться от такой радости. Я увидела, как Джин начала вытирать с лица слёзы. Эта девушка была явно смелей, чем Бетани и тем более я, ни в пример более дерзкая, но сейчас она заплакала. Если Ваас и вправду заставит её прикоснуться к животному, она точно останется как минимум без руки. Этот человек сумасшедший, но ведь не станет же он так поступать. Не станет ведь? Я уже не знала, можно ли быть в этом уверенной. Авторитет его босса явно должен перевесить опухоль идиотизма у него в мозгу, но всё может быть. — Сказал же, ты одна тут такая. — Оставь меня в покое, — снова повторила Джин. — Ты чё, слов больше не знаешь? — Ваас повысил голос, и я почувствовала укол внизу живота. Кажется, уже все успели понять, что если этот человек распаляется, мало никому не покажется. Хотелось крикнуть Джин, чтобы молчала. Иначе она точно не просто погладит леопарда, а сама полетит к нему в клетку. — Разве твой босс хочет, чтобы ты нас калечил? — голос Джин дрожал, но она пока удерживалась от открытых рыданий. В толпе послышался ропот сомнения. Ага, подумала я, значит, одно имя Хойта здесь имеет огромный вес. На всякий случай стоит взять это на заметку. Ваас сплюнул. — Если бы ты, дура, была ему нужна, он бы сразу тебя забрал. Закрой рот и вперёд, налаживай контакты с окружающей фауной. Мне стало не по себе. Что это значит? Помнится, мужчина в пиджаке точно говорил о том, что заберёт отсюда всех. Просто больше пяти человек к нему не влезут... Или как там было? Я приставила пальцы к вискам и с силой надавила, чтобы привести себя в чувство и сосредоточиться. Глаза заболели от того, что я постоянно щурилась, глядя в окошко на происходящее снаружи. Нужно было отдохнуть и подумать над тем, что делать дальше. Только вот ни одной идеи в голову не приходило. Даже если мы не останемся здесь, скорей всего попадём ещё в большие проблемы. Нужно найти какой-то способ остаться и сбежать при первом удобном случае. Такие мысли могли сколько угодно приходить в мою голову, но это совершенно не значило, что хоть что-то будет предпринято. Не так-то просто действовать самостоятельно в подобной ситуации. Это вообще бред какой-то, в голове не укладывалось, что всё происходящее действительно правда. Я постаралась взять себя в руки и снова вернуться к наблюдению. Хватит размышлять о том, что всё равно невозможно изменить. У Джин были серьёзные проблемы. Меня пробрала дрожь, когда я увидела, что Ваас ключами отпирает замок на клетке с леопардом. Пираты одобрительно галдели и подбивали его к действиям. Я увидела, что несколько – двое или трое – человек отделились от толпы и ушли в главное здание. Наверное, даже здесь не все одобряют зверства босса. Джин же уцепилась за бамбуковый прут и твёрдо стояла на ногах, явно не собираясь так просто сдаваться. — Ты больной? — прокричала она. — Он тут всех разорвёт! - Нихрена подобного, — спокойно заявил Ваас, — я же запру клетку. Он открыл дверь и галантным жестом пригласил Джин пройти внутрь. Она категорично замотала головой, утирая так и рвущиеся наружу слёзы. — Пожалуйста, хватит! — взмолилась Бетани. — Что ты от нас хочешь? Мы можем, как Кэрри, пойти... Я могу. Не трогай Джин. Вот она по-настоящему расплакалась, в голос. Наверное, они были хорошими подругами, раз она так реагировала. Рисковать собой ради другого – это сильно. Просто для постороннего вряд ли кто пальцем шевельнёт, разве что чересчур благородные или чересчур глупые люди. Хотя… постойте-ка. В мою голову пришла ошеломляющая мысль. Это же всё из-за игры! Вот к чему этот изверг сегодня вёл! Задавал странные вопросы, про кошек и самопожертвование. Он наверняка специально готовил вечернее шоу, чтобы изощрённее поиздеваться над пленниками. Мало ему нашего ужаса и унижений. Ответ пришёл сам собой, когда я услышала лёгкий сиплый смех главаря пиратов. Казалось, он искренне веселился, и в этот момент менее всего походил на жестокого убийцу. Но обмануться было сложно, видя заряженный пистолет в его руке. — Как Кэрри? - весело переспросил он. — Как Кэрри? Ей-то сейчас можно позавидовать, да? Небось, сладко спит на моей кровати, не видит ваши заплаканные рожи. Пираты все как один в голос заржали. О, я поняла, о чём они говорили. Видимо, девушки между собой давно нашли объяснение моему отсутствию: унижена и изнасилована. Как бы мне ни было мерзко и страшно об этом думать, такой исход был логичен, и я втайне, не признаваясь самой себе в том, что такое возможно, дрожала от одной мысли об этом. Оставалось только надеяться, что меня упрятали в эту каморку для другого. Пускай бьют, орут, это я вынесу. Может, смогу что-то сделать – изображать жалостливое лицо я умею. Но любой выдержке есть пределы. Отсмеявшись, Ваас подошёл к Бетани, оставив клетку с животным открытой. Джин быстро ретировалась подальше от входа. Несколько пиратов преградили ей путь, но она и не собиралась сбегать - лишь бы быть подальше от центра событий. Ваас наклонился к самому лицу девушки, но его твёрдый голос был слышен даже мне: — Не за всё в этом сраном мире платят телом, hermana. Даже таким, как у тебя, — он помолчал. — Хотя, хуй знает, может, и за всё. Если есть желание, можешь попробовать, вдруг прокатит. Новая волна одобрительного хохота. Бетани униженно опустилась глаза и не сказала ни слова. Наверное, у её благородства тоже были свои пределы. Я услышала, как в замке поворачивается ключ. Секунды хватило, чтобы вошедший увидел меня, сидящей на жёстких досках кровати. Им оказался пират, что привёл меня сюда утром, – Диего. В руках он держал какой-то свёрток. Я изо всех сил делала спокойный вид, но сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. — Можешь не притворяться, — сказал Диего, закрывая за собой дверь, — я видел твоё лицо в окошке. Нравится спектакль? Было заметно, что он не в восторге от событий на улице. Хмурое лицо и сдвинутые брови были красноречивей любых слов. Я не стала молчать. — Нет. — Мне тоже. Но ко всему привыкаешь. Тебе можно и не привыкать. Я удивлённо распахнула глаза. — Почему это? Диего пожал плечами. Он прошёл к столу и, отодвинув в сторону мусор, положил свёрток. — Ты долго не пробудешь на островах. Я вскочила на ноги. Искра надежды зажглась в сердце. — Откуда ты знаешь? — я не сдерживала голос. — За меня заплатили? Повинуясь порыву, я даже схватила пирата за руку, ожидая его ответа. Он лишь тихо посмеялся: — Да нет, это здесь не канает. Просто вас всех продадут в рабство, а покупатели чаще всего живут на большой земле. Моё сердце упало. Не хотелось верить собственным ушам. Я замотала головой. — Что за бред! Какое рабство в наше время? Диего цокнул языком. — Самое настоящее. Бесплатная рабочая сила, прислуга в крупных домах, бордели. Мало ли желающих. Я не нашлась, что ответить, так была растеряна. Для меня слово “раб” ещё со школы ассоциировалось только с темнокожими американцами и восемнадцатым веком. И каждый младенец в Штатах знал, что это явление было ужасным и давно, стараниями благородных соотечественников, кануло в лету. И теперь я стану рабыней? В голове всё перемешалось. — Придётся тебе привыкнуть к новой жизни, никуда не денешься. Я принёс тебе еды: немного печенья и манго. Больше ничего не нашлось. Твоих подружек покормили, если тебе интересно. Я почти не слушала. Последнее, о чём я могла думать, это еда. — Но так нельзя! — мой голос стал неестественно высоким. — Это незаконно! Это ненормально! Диего лишь равнодушно вздохнул и снова пожал плечами. — Твоего мужа тоже не по закону убили, — сказал он, — но здесь свои правила. Как там в мультике? Закон джунглей. Веди себя тихо, слушайся Вааса и останешься жива. После напоминания о Курте я совсем расклеилась. Плакать в таком состоянии я не могла, но руки у меня опустились в прямом смысле этого слова. Я отпустила руку пирата и схватилась за голову. — Это не сон? — спросила я, отчаянно цепляясь за соломинку. — Нет. Диего раскрыл свёрток на столе, кивком показал мне на еду и направился к выходу, звеня ключами. — Отпусти меня. Мой голос прозвучал максимально жалко. — Нет, — пират вышел и запер за собой дверь. Глупо было надеяться, что Диего меня выпустит, но он был единственным, кто проявил хоть какое-то участие. У людей обычно есть склонность садиться на шею к тому, кто делает им добро. У меня же не было другого варианта хоть как-то улучшить своё положение. А положение было незавидным. Стать чьей-то рабыней, прислуживать хозяевам или отсасывать разным ублюдкам, будучи проституткой в борделе. Боже, милая моя мамочка, знала бы она, где я сейчас нахожусь. Я опустилась на кровать и, обхватив голову руками, согнулась и всхлипнула. Слёз больше не было. На улице слышались крики, маты, рычание животного, но мне было плевать. Хотелось провалиться сквозь землю или так и умереть, скрючившись, сидя на кровати главаря пиратов на сраном острове. Во всём виноват Пол Мэйсон. Я с силой сжала пальцы и услышала треск собственных волос. Меня затрясло от злости и обиды. Этот подонок не мог усидеть на месте на всём протяжении путешествия. Ему было мало моря, яхты и баб, которые липли к нему, как мухи к дерьму. Обязательно нужно было заплывать куда-то... Если бы Курт был жив, он бы спас нас, в отличие от этого сосунка. Здесь всем похер на деньги Мэйсонов, здесь выживают по-другому. Я резко выпрямилась, встала на ноги и со всего размаху ударила обеими руками по столу. Старые доски надломились, но не сломались. Я сбросила на пол весь мусор вместе с едой и распинала то, что попалось под ноги. Хотелось выть, но получился только скулёж. Моему голосу вторил пронзительный женский визг с улицы. Я помедлила, но всё же подошла к окошку. Увиденное заставило меня отшатнуться.