-----
Рядом с входом на Юбилейную линию метро кишела жизнь, хоть местечко и было маленьким. Себастьян начал поиски в другом месте, но закончились они именно здесь; не найдя свободной скамейки на переполненной улице, он присел рядом с деревом у тротуара, оперевшись о его ствол. Моран решил не носить бандаж; он ограничивал его движения и из-за этого блондин чувствовал себя беспомощным. И хоть Себастьяну нельзя было сильно нагружать травмированную руку, он уже давно наплевал на это ограничение. Блондин держал в руке сигарету и периодически потягивал ее, отчего та ярко вспыхивала, переживая последние минуты своей жизни. Время от времени он привставал на ноги и просто пинал балду, рассматривая свое окружение. Но теперь перед его глазами был Джим, и Моран сидя разглядывал его сверху донизу, а на его губах – особенно там, где был шрам – вновь появилось выражение затяжного восторга.-----
Джим сморщил нос от едкого запаха табака и втиснулся на свое привычное место, присев и положив рюкзак на колени и обвив его ногами, как будто защищая его. Брюнет вытащил книгу и, прикрываясь раскрытыми страницами, стал рассматривать проходящую толпу. Он выбирал своих будущих жертв, быстро – за мгновения секунды – окидывая их взглядом и прикидывая, сколько у них может быть денег. Джиму нужны были деньги, чтобы нормально поесть. Он игнорировал Себастьяна.-----
Моран взглянул на свои наручные часы. Излишне дорогой аксессуар был единственным подарком от отца. Лениво выпуская дым в толпу, где тот рассеивался между сотнями пар ног, Себастьян смотрел на Джима, так и не вставая с земли. Тот напоминал ему каменные изваяния ястребов на стенах его родового поместья. Себастьян догадывался, почему Джим выбрался в людное место в такое время. Чтобы такой дружелюбный и общительный парень сидел прямо посреди толпы, и просто так? Да ни за что. - Проголодался? - непринужденно спросил блондин. – Уже время для ланча.-----
- Ну так иди и ешь. Ты мне смотреть мешаешь, - безразлично бросил Джим, даже не смотря в сторону блондина. Он пытался сделать вид, что присутствие Себастьяна Морана навевало на него скуку, но от упоминания еды желудок неприлично громко забурчал. Пришлось быстро положить руки на живот, чтобы Себастьян ничего не услышал.-----
- Черт возьми, да почему с тобой все так сложно? Наверное, так себя чувствует прислуга в поместье, пытаясь совладать со мной, неожиданно подумал Моран. Джим вел себя намеренно дерзко, отталкивая от себя других при любом удобном случае. Себастьян все еще смотрел на брюнета. Он не считал нужным отмечать и без того очевидные вещи наподобие ужасной худобы Джеймса, его плохого внешнего вида или того, что даже его тело сопротивлялось его словам. Моран сомневался, что Джим хотя бы раз в день полноценно питается.-----
Джим повернулся к Себастьяну и одарил его сердитым взглядом. Да, все должно быть сложно. Но он уже изголодался, поэтому после небольшой внутренней борьбы ирландец поставил книгу в рюкзак и поднялся на ноги, закатав к локтям слишком большие рукава своего кардигана. - Хорошо. Ланч так ланч.-----
Себастьян отчаянно пытался скрыть улыбку. Если спросить, что именно хочет Джим, его предложение слишком уж будет смахивать на свидание. Поэтому он сам решает, куда они пойдут. Его выбор пал на недалеко расположенный приличный ресторан. Неплохой и совсем не абсурдный выбор, так что Джимова гордость – или что там заставляет его быть таким упрямым – не пострадает. Кивком белобрысой головы Себастьян показал дорогу и, выйдя из парка, парни растворились в привычной городской толпе. Моран глянул через плечо. - Считай это шантажом, если от этого тебе станет лучше, - предложил блондин.-----
Он неохотно последовал за Себастьяном, прижимая рюкзак к груди подобно щиту. Идея вселяла в него ужас – к тому же, он не знал, чего от него хотел блондин. Может, Моран собирался отомстить за сломанное запястье – но когда именно он хотел это сделать? Живот опять забурчал, и Джим засунул мрачные мысли подальше. Не нравилось ему все это, но если Джеймсу удастся поесть перед неведомо чем, что ждало его впереди – то черт с этим. Когда Себастьян упомянул про шантаж, ирландец саркастически скривил лицо и взглянул на него, непокорно выставив челюсть. - Людям надо обо мне заботиться, чтобы шантаж был эффективен. Так что не сработает, - он отпихнул Себа на входе в ресторан и прошел к столику, где можно было бы прислониться спиной к стене, игнорируя предложенные метрдотелем места.-----
Себастьян свободно пожал плечами и улыбнулся девушке-метрдотелю своей привычной глупой улыбкой, чтобы немного ее успокоить. Пообещав, что скоро к ним подойдет официант, она отошла от их столика, и Себастьян вновь уставился на сидящего перед ним Джима. - Я говорил о себе, вообще-то. Ты только представь, - внезапно в голосе блондина проснулись горькие нотки сарказма и пафоса, - сын самого сэра Августа Морана поскандалил с каким-то парнем, да еще и руку себе сломал! Он неловко двинул перевязанным запястьем. - Почему-то людям не плевать, когда сынок министра находит себе приключения. Неловкая пауза. Себастьян вновь пожал плечами. - Я тут пытаюсь тебя развеселить, знаешь ли. Как горохом об стену.-----
Джим закатил глаза от улыбки Себастьяна и выхватил меню у официантки, даже не поблагодарив ее. Он начал неодобрительно изучать список блюд, одним глазом смотря за пытающимся развеселить его Себастьяном. При упоминании сэра Августа Морана бровь слегка приподнялась – он знал, кто это, ведь, в отличие от своих сверстников, Джим читал чертовы газеты. При упоминании скандала с «каким-то парнем» что-то неприятно кольнуло его в живот, и брюнет продолжил изучать меню. - Хорошо знать, что ты делаешь успешную карьеру как жестокий насильник.-----
- Насильник? – недоверчиво произнес Себастьян, взглянув на шрам и проведя по нему языком. Сделав глубокий вдох, он провел здоровой рукой по лицу, потянув себя за губы перед тем, как рука тяжело упала на стойку. Моран вздохнул. Был ли Джим прав? Технически - … черт возьми. - А ты делаешь свою, нападая на регбистов? Слова были далеко не настолько горькими, насколько они должны были быть. В конце концов, Коттерилл с товарищами сам нарвался.-----
Сделав свой выбор, Джим положил меню на стойку и взглянул на Себастьяна, изучая его, пока тот смотрел невидящим взглядом на улицу, потерявшись в своих мыслях. Темные глаза заметили, как блондин коснулся языком шрама, который ему оставил Джим. Похоже, рана была для Морана чем-то важным, дорогим… личным. Первая тень улыбки, издевательской и незаметной, проскользнула в уголках губ. - В этом деле я опытный профессионал. Пять-ноль.-----
Ему понадобилась секунда, чтобы осознать всю наглость сказанных Джимом слов, и, не в силах остановить себя, он тихонько рассмеялся. К ним наконец подошла официантка, готовясь принять заказ; Себастьян явно был тут не впервые, поскольку назвал несколько блюд, даже не открывая меню. Он заказал какой-то сэндвич, льда и чашку кофе. Взгляд Себастьяна задержался на делающем свой заказ Джиме, но через секунду он отвернулся в окно. Чего-то в их общении не хватало… может быть, взаимного чувства вины и стыда? Да и извинения не помешали бы.-----
Джим до конца затягивал выбор блюд, умышленно раздражая официантку сотнями простейших вопросов, хоть уже и зная, что заказать. Когда она была готова вот-вот взорваться, он наконец заказал сэндвич с курицей и салатом, а вместо льда попросил свежих фруктов. Раз уж ему повезло нормально поесть, важнее всего было впитать как можно больше витаминов. Брюнет отказался от кофе, взяв стакан воды и запачкав пальцы конденсатом. Джим вновь закатал рукава, глотнул воду со стакана… и не останавливался, пока не выпил сразу полстакана.-----
И вот он опять смотрит на Джеймса, как на трофей. Опять это состояние гипнотического транса. Моран смотрел на его движения; на тощие маленькие руки в слишком большом кардигане; на содрогания мышц в горле; на губы, прильнувшие к стакану. На то, как он вывел из себя официантку, как будто бы наказывая ее за то, что она дышала его воздухом. Мать твою, Моран, соберись уже. Себастьян опустил глаза на стол и медленно, глубоко провел языком по губам, ощущая каждую деталь рассекающего его шрама.-----
Джим отставил стакан обратно и провел языком по губам, собирая с них остатки влаги. Он окинул взглядом ресторан, стараясь запомнить каждую его деталь. Когда Джеймс не смотрел кому-то в лицо, мягкий взгляд его ярко-коричневых глаз, слишком больших как для его лица, мог показаться другим чуть ли не невинным. Как же они все ошибаются. Он наконец посмотрел прямо на Себастьяна. И заговорил. - Чего ты хочешь? – резко спросил он.-----
Моран прервал свои размышления, гнездящиеся в нем во время их молчаливого времяпровождения. Его бровь взметнулась вверх, а подбородок слегка наклонился. Он был похож на собаку, с интересом слушающую команды хозяина. - Разве я должен чего-то хотеть?-----
Джим нахмурился от этих слов. Каждый чего-нибудь да хотел, особенно Себастьян. Брюнет уже изучил его и догадывался, чего именно он хочет – а тот подтвердил все его догадки. Ирландец посмотрел на стакан и на кухню, где уже готовили его пищу. Его челюсти сцепились; он разозлился. Черта с два он будет чьей-то шлюхой. - Каждый чего-то хочет.-----
Выражение лица Себастьяна исказилось, когда он кивнул в знак согласия. Он ощутил какой-то шум позади горла, облокотился о стену и скрестил руки на груди. - Ну что ж… Ты уже здесь, так что этот пункт я вычеркну из списка. Поесть мы тоже заказали – значит, еще минус пункт. Остается… убраться из Итона, убраться из Лондона и изучить тебя поближе. Порядок значения не имеет.-----
Джим наконец засмеялся. Из его горла вырвалось какое-то высокое хихиканье, но вряд ли оно было искренним – в этом смехе читалась пустота. Джим не ощущал ни радости, ни счастья. И смех получился неискренним. - Ты никогда меня не изучишь. Лучше займись остальными пунктами. Найди себе хобби. Например, наблюдай за птицами. Преследование других людей – не лучшая черта для будущего студента университета.-----
Смех звучал несколько неприятно. Может, это из-за того, что он слышал его впервые? Или из-за того, что Джим чуть ли не издевался над ним? Себ дернул губами, а его синие глаза немного сузились. Он уже наблюдал за одной маленькой птичкой. От упоминания университета блондин слегка пожал плечами, как будто ему было плевать на него. Ведь за него уже все решено, и, хочет он того или нет, ему придется поступать. Такова воля отца. - Назовем это моим… как бы ты выразился… смертельным недостатком. В конце концов, я еле могу сопротивляться вызову. Звучало все очень отстраненно.-----
И Джим расслабился. Просто так, без причины. Он придвинулся к столу и облокотился об него, положив руки на подбородок, продолжая осматривать своего сегодняшнего спутника с крохотным подобием улыбки на губах. - Правильно ты выбрал слова. Смертельный недостаток, – прогудел он и откинулся обратно. Какая-то нервная энергия как будто бы порхала между ними, как колибри перескакивает с одного цветка на другой.-----
Себастьян лишь улыбнулся в ответ на слова Джима. Все, что касалось другого парня, было для него загадкой, состязанием – и именно поэтому Джеймс был наркотиком, от которого Себастьян Моран был необратимо зависим. Белобрысая голова, не отводя взгляда, вновь наклонилась, впечатывая челюсть в шею. - А чего же хочешь ты?-----
Джим наполовину прикрыл глаза, думая, как же ответить на вопрос. Черные ресницы вновь очутились напротив бледных щек, опять походя на чернильные разводы на лице. Он размышлял и размышлял… пока не дал ответ. Единственный ответ, который был честным по сравнению с другими. - Увидеть, как этот мир сгорит дотла, а из его пепла вырастет новый. Звучит как бред шизофреника… но, по крайней мере, это правда. Джим ненавидел этот мир всей своей душой. Эта ненависть и позволяла ему выжить.-----
Кто-нибудь другой бы встревожился от этих слов… особенно если знал бы, что их произносит подросток, безжалостно искалечивший несколько гораздо больших за него парней. Здравомыслящий человек быстро бы удалился и сообщил в полицию. Но Себастьян, мать его, Моран просто лыбился. От такой улыбки его бывшие приятели обычно начинали нервничать – ибо после Себ творил что-то опасное. Как, например, бил кого-то в нос. - Захватывающе. Как будто он мог быть еще более привлекательным.-----
- Ты даже не догадываешься, каким захватывающим я могу быть… Джим говорил очень медленно, нараспев, растягивая каждое слово. Когда подошла официантка, он выпрямился, нервно взглянул на нее и позволил ей умчаться, как только она поставила на стол их тарелки. Джима не волновали прелюдии к приему пищи – он снял кусок хлеба с своего сэндвича и мигом отправил его в рот, разжевывая и проглатывая свою пищу. Улыбка Себастьяна не пугала его – она была единственной искренней вещью в мире сплошной лжи. Она освежала.-----
Официантка умчалась так быстро, что Себастьян аж рассмеялся, глядя ей вслед. Бедная девчонка уже убежала в другой конец комнаты, кидала на них нервные взгляды и делала вид, что не обсуждает их с метрдотелем. На этот раз Моран не улыбался. Он вернулся взглядом к Джиму – и сразу же взялся за свой сэндвич. Убегая на поиски брюнета, Себ даже забыл позавтракать. Он положил льдинку в рот, наполовину раскусив ее, и начал готовить себе кофе. Две ложки сахара, без молока. Моран размешал напиток, сделал первый глоток и принялся поглощать свой сэндвич. Еда была хорошим средством для того, чтобы заткнуться.-----
Джим не настолько снисходителен, чтобы позволить Себастьяну поесть в тишине. Взяв несколько кусочков нарезанной клубники и отправив их в рот, брюнет одарил того таким взглядом, будто бы не Моран пытался изучить его, а наоборот. - В чем ты еще хорош? Ну, помимо регби и припирания людей к стене против их воли. Так как сейчас ты не можешь делать ни того, ни другого, ты стал таким бесполезным…-----
Себастьян еле оторвался от тарелки, жуя и глотая свою еду. Он слегка приподнял голову, склоняясь к здоровой руке, в которой держал сэндвич. - У меня все еще есть вторая рука, - расцепил блондин свой рот, чтобы ответить, и почти что ухмыльнулся, но вместо этого пожал плечами. – Но раз уж ты спросил, я неплохо пишу и владею иностранными языками. Но это так, хобби. И он еще раз откусил кусок сэндвича.-----
Поморщившись от колкости, Джим отправил сэндвич в рот, разрывая зубами мягкий хлеб и следя за жующим Себастьяном. Брюнет проглотил пищу и потер губу пальцем, снимая с нее приправы и слизывая с пальца. - К счастью, теперь я знаю, куда целиться в следующий раз. Вернувшись взглядом к сэндвичу, Джим нахмурил брови – в его голову пришла интересная мысль. Регбисты обычно не пишут. Дневник Себастьяна был достаточно… интересен, хоть он и считал его одним сплошным оскорблением. Интересно, остался ли он еще там, в парке, припачканный грязью? Надо бы сходить туда и посмотреть, что с ним стало. - Похоже, у тебя много хобби.-----
Недоброжелательность Джима лишь позабавила его – не в плохом смысле. Себастьян уже дважды убеждался, что брюнет способен осуществить каждую свою угрозу – и, более того, он желает этого. И не то, чтобы Себастьян сам искал неприятности, но все же… это проблематично, не так же? Если бы он мог себе помочь… Себ вернулся обратно к пище, приподняв пальцами сломанной руки льдинку и откусив от нее кусочек. Разжевывая ее, он ответил – наполовину отстраненно, наполовину грустно. - Хобби – это все, что у меня есть.-----
- Заведи парочку новых. Джим изрыгнул ответную колкость, разбирая свой сэндвич на части прямо на тарелке. Он выбрал нравящиеся ему части и отправил их в рот, оставив то, что ему не по вкусу, на прежнем месте. После он набросился на фруктовый салат. Возможность хорошо поесть выпадала редко, и Джиму стоило бы воспользоваться ею сполна… но он слишком упрям для этого.-----
Смотреть на то, как Джим перебирал харчами, было мило, но черта с два Себастьян собирался ему об этом сказать. Лучше он просто с интересом полюбуется на это. Закончив разжевывать первую льдинку и тянясь за второй, он задал вопрос. - Например?-----
- Например, сделай сам себе лоботомию. Джим опять сострил, запихивая себе в рот кусочек банана и яростно разжевывая его, как будто бы фрукт был в чем-то виноват, а брюнет его за это наказывал. Он приподнял слишком длинный рукав, протер уголок рта и сделал очередной длинный глоток из запотевшего стакана воды, на этот раз допив все, что там было, и оставив лишь кусочки льда.-----
Себастьян нахмурил брови, хмыкнув и выразительно обдумав предложение брюнета. - Хммм. И забрать у тебя такую привилегию? Лишь мозги испорчу. Он продолжил есть и наблюдать. Нервное напряжение передалось Джеймсу – это было видно по тому, как тот ест, быстро поглощая свое блюдо.-----
Горло Джима издало хныкающий звук. Ирландец был зол – Себастьян не понял намека. Он убрал тарелку и потянулся за салфетками, тщательно вытирая кончики своих бледных пальцев. - Ну, если предлагаешь… Мне всегда было интересно вскрыть человеческий мозг и посмотреть, как же вы, идиоты, изнутри устроены.-----
Он снисходительно наслаждался этим небольшим разговором. То, как Джим ерзал и постоянно брал что-то в руки, было знакомо Себастьяну. Это была неугомонность, превращенная в управляемое насилие. Себ слишком хорошо знал, как это происходило. - Что ж, сейчас самый подходящий момент, чтобы схватить меня. У меня, как видишь, лишь одна рабочая рука.-----
Джим подумал над словами Морана и внезапно стал вести себя по-другому, как будто бы кто-то в его мозге дернул рубильник. Он приоткрыл губы и провел языком по краю каждого зуба, как будто бы вспоминая их остроту. - Так вот чего ты хочешь, Себастьян? Чтобы я держал тебя и разрезал? Чтобы ты проливал для меня свою кровь?-----
Новое поведение Джима показалось Морану странным, и он явно заметил, как резко все поменялось. Себастьян перестал есть, его рука осталась подвешенной над наполовину съеденным блюдом. Подумав секунду над тем, как теперь ведет себя Джеймс, он наклонился поближе и снизил голос. - Это то, чего ты хочешь? Он не мог не прекратить смотреть в эти темные глаза.-----
Быстро и неожиданно (в конце концов, он был сама неожиданность) Джим пнул ногой под столом и ударил Себастьяна по голени. Он резко встал и сбросил на пол половину всей посуды на столе, из-за чего к их столику побежали официанты и уборщицы. - Я хочу, чтобы ты наконец от меня отъебался! Джим растворился в толпе подбегающей обслуги, оставив Себастьяна наедине с разбитыми тарелками и неоплаченным счетом. Это точно его отвлечет, пока брюнет выбегает на улицу и убирается подальше отсюда.-----
Себастьян вздрогнул от жестокой боли, которая подобно лесному пожару распространялась по его ноге. Ему на колени вылили кофе, но оно уже успело остыть, и жар сменился на сырое тепло. Джим – настоящий водоворот, разрушительное торнадо, которое невозможно взять под контроль и которое разрушает все на своем пути, предварительно наполнив все вокруг дикой электрической энергией. На расцепленных губах заиграла зубастая улыбка, пока он смотрел, как брюнет проскользает сквозь бегущую к Морану обслугу. Как будто бы я какая-то ебаная особа королевских кровей… Впрочем, Себастьян к этому уже привык. Уже второй раз Джим использовал посторонних, чтобы убежать от него, как будто бы он мог с точностью рассчитать, как другие реагируют на ту или иную ситуацию. Он какой-то сраный гений – и от этого Себу вскружило голову. Впрочем, это же его и разозлило. Не в силах остановиться, он смеялся и смеялся. Со стороны, наверное, Моран выглядел каким-то психом, ненормальным – но его это не волновало. Он отмахнулся от обеспокоенно вьющейся вокруг него прислуги и вытащил кошелек, с руганью копошась в нем и кладя на стол слишком уж большую кучу денег. - Это покроет ущерб, верно? Он знает, что там даже более, чем достаточно, и поэтому встает, торопливо обходит официантов и выходит из ресторана, пытаясь нагнать убегающую добычу. - Простите, - кинул он метрдотелю, но ему было смешно. Какое ничего не значащее слово. Выйдя на улицу, Себ осмотрелся по сторонам в поисках Джима… но тот никогда не облегчал ему задачи. Вот и сейчас не облегчил.-----
Надо было лучше поесть. Надо было заказать половину меню и заставить этого богатого выродка за все платить. Но ладно; по крайней мере, его желудок больше не ест сам себя, и на остаток дня ему этого хватит. Джим перекинул рюкзак за плечо и побежал сквозь улочки и переулки, стараясь как можно быстрее убежать подальше от ресторана. Как можно быстрее увеличить расстояние между ним и Себастьяном. Зубы нервно покусывали нижнюю губу, пока Джеймс думал, куда бы пойти. У него много тайников, но о скольких из них уже известно Себастьяну? В конце концов он решил пойти в библиотеку – там можно было и почитать, и спрятаться от вновь нависающего над Лондоном дождя. Себастьян говорил, что любит писать, но не читать. Наверное, в библиотеке Джим будет в относительной безопасности, хотя само это понятие было иллюзией. Джим никогда не был в безопасности.-----
И дождь таки начался. Прошел час бесполезных поисков Джима в тех местах, где Себастьян точно его видел, и город залило. Джинсы полностью промокли, равно как и куртка, а измокшая футболка настолько плотно прильнула к телу, что сквозь полупрозрачную белую ткань было видно красные, фиолетовые и бледно-желтые отметины с прошлой недели. Впрочем, Моран не обращал на это внимания. Прошел еще час – или даже дольше – но Джима все равно не было нигде видно, и он наконец сдался. Себастьян закурил очередную сигарету под лениво вращающимся Лондонским оком и начал бесцельно блуждать по городу, вынашивая тихую, глупую надежду. Но Джим не настолько глуп, чтобы вновь показываться. В Итоне есть свои собственные библиотеки, и он гораздо более привык к их местоположению – к тому же, он ненавидит читать в помещениях, поэтому мысли о читальнях даже не посещали его. Моран чувствовал себя немного жалким, но все же прекратил хромать по городу и вернулся в общежитие.-----
Уже потемнело, и женщина-библиотекарь собралась закрывать читальню. Женщина аккуратно дернула спящего прямо на книге о созвездиях Джима, и тот дернулся, ударив женщину по руке. Лишь спустя секунду он осознал, где находится. Брюнет покинул библиотеку, вынеся в своем мешковатом кардигане книгу и положив ее в сумку. В Лондоне уже расцветала ночная жизнь, но Джим не обращал на нее внимания. Он направлялся в парк. Спустя час поисков парень таки нашел слегка обгоревший кожаный дневник – он был под засохшим кустарником, не пережившим суровой зимы. Пальцы сжали его в руках настолько жестко, что могли бы оставить на страницах вгибы, и Джим вернулся на улицу. Как раз вовремя – один из последних автобусов уже собирался уезжать, и ирландец еле успел в него сесть. Он не сможет уснуть, да и его квартира была одним огромным куском дерьма – так что Джеймс сел на метро и поехал в Виндзор, следуя за шумной кучкой итонцев, отчаянно пытающихся вернуться в общежития до отбоя. Джим неусыпно следил за студентами все время, что ехал в вагоне, и когда поезд прибыл на станцию, он уже знал номер комнаты в общежитии и его новую цель. Он не вошел через основной вход – разбираться с комендантами и старостами ему совершенно не хотелось, и вместо этого он на глаз прикинул, где находится нужная комната, и начал бросать в окна камни. Джим случайно разбил одно из них, из-за чего ему на лицо навернулась ухмылка. И плевать, что это было не специально.-----
Себастьян плавал в полудреме, пока звук удара об окно не вывел его из этого состояния. Парень вскочил и зажег свет, а книга, которую он читал перед сном, упала с груди на колени. Моран подозрительно смотрел на окно, пока туда не попал очередной камешек. Он удивился – какому старшекурснику или уцелевшему регбисту пришло в голову завалиться к нему на ночь? «Не в этот раз», подумал Себастьян, вставая с кровати, чтобы открыть окно. Он был не в настроении. Впервые за все время. Но, открыв окно здоровой рукой и увидев Джима, он оцепенел от неожиданности. Моран не верил в происходящее – но вот он, Джим, стоял прямо под его окном. И, как бы не сопротивлялся блондин, на его лицо вылезла уже привычная лыба.-----
Джим видел Себа, окруженного ореолом от настольной лампы. Он знал, что блондин там, в своей комнате. Он видел, как старший парень открывает окно. Но все равно он взял еще один камешек и попал Себастьяну прямо в грудь. Просто так. Ирландец был нахмурен, как обычно, и эта идиотская лыба Себастьяна вызывала в нем лишь раздражение. Джиму хотелось взять еще один камень и бросить блондину прямо в лицо, лишь бы раз и навсегда стереть с него эту тупую ухмылку. - Здесь холодно, - сказал он обидчиво, отводя взгляд и, надув щеки, выпустил струйку пара в воздух. Конечно же, тут холодно. Это Лондон, мать твою – тут ты либо замерзнешь, либо промокнешь. А потом замерзнешь.-----
Себастьян смотрел на него сверху вниз, и выражение на его лице уже было чем-то большим, чем привычная восхищенная улыбка. Он показал рукой на задний вход здания и вернулся в комнату, а его тень танцевала, пока он надевал свитер с воротником и выбегал с комнаты, захватив с собой куртку. Моран неплохо умел передвигаться незаметно – ему удалось тихо проскользнуть сквозь холл и так же беззвучно закрыть все двери, при этом постоянно проверяя, нет ли рядом коменданта. Блондин выскользнул у задней двери и вышел во двор, выпуская струйки пара при выдохе. Холод обжигал его незащищенную кожу.-----
Джим задержался и пару секунд смотрел на тень Себастьяна, прежде чем идти к задней двери. Он сел на корточки на ступеньках, приобняв руками колени в попытке согреться. Когда Себастьян открыл дверь, губы и кончики пальцев ирландца уже слегка посинели, и он приложил усилие, чтобы встать. Рукава он так и оставил незасученными – было холодно, а у него даже не было перчаток. Брюнет взглянул на Морана и без единого слова впихнул ему в грудь его дневник, быстро убрав руки, как только книжица прикоснулась к парню. Непонятно, почему он боялся прикасаться к нему – такое ощущение, будто он боялся сгореть, лишь дотронувшись до Себастьяна.-----
Блондин едва поймал книгу своей сломанной рукой и поставил ее между грудью и искалеченной конечностью, прижимая свою драгоценность куском пластыря. Он окинул ее взглядом и вновь уставился на Джима, почти уже стучащего зубами в слишком тонкой и большой для него одежде. Сейчас самые жестокие дни зимы, и если он останется сидеть на месте, то придется рыть ему могилку. Себ взял книгу в охапку и проталкивал ее, пока она не оказалась прямо под гипсом, а потом снял с себя свитер и натянул его на худенького парня, разворачивая пальцами воротник. Вся голова Джеймса и часть его плечей влазили в это отверстие. - Ты переохладишься до смерти, если останешься здесь. Он мотнул головой в сторону двери и тихонько приоткрыл ее, приглашая Джима в свою комнату.-----
Джим даже не поправил оказавшийся на нем свитер, когда Себ натянул его на парня. Да, он упрям, но не глуп. Ему холодно, и он обернул одежду в четыре раза больше его самого вокруг себя. Все равно половина воротника торчала рядом с головой, как будто бы он носил толстовку. - К смерти мне не привыкать, - ответил он лениво и – о чудо! – зашел в общий зал общежития, отпихнув Себастьяна и оказавшись посреди тепла. Его щеки тотчас покраснели, а глаза начали с молниеносной скоростью изучать каждую деталь роскошного помещения, впитывая в себя информацию подобно губке. Он уже был здесь.---
Себастьян зашел после Джима и наглухо закрыл дверь, тихо ведя парня вверх по лестнице и по холлу. Бесшумно открыв дверь, он сначала впустил брюнета, а затем вошел и сам, по пути смотря, не откроются ли двери и не высунутся ли из них чьи-то любопытные лица, но к этому времени все уже либо уснули, либо не хотели выходить из своих комнат. Тусклый светильник на столе освещал всю комнату, оставляя в углах причудливые тени. Помещение выглядело организованным, и, вместе с тем, обжитым; стол был загроможден книгами. Они были даже на полу рядом со столом, уложенные в аккуратные кучки; кое-где валялись листья бумаги, а посередине кровати был новый дневник. Себастьяновы сапоги были аккуратно сложены перед открытыми дверцами гардероба, внутри которого виднелись аккуратно, но не безупречно, сложенные вещи. Не было никаких картин или постеров с полуобнаженными женщинами. Форма для регби лежала в шкафу; рядом не было ни трофеев, ни картин с любимыми командами, ни даже их логотипов. Но на журнальном столике стоял радиоприемник, а под светильником лежала кучка CD-дисков, преимущественно с классическими записями. Себ закрыл дверь и кинул старый дневник на кровать. Он приземлился аккурат на новую кожаную книжицу. - И на какого бедолагу ты напал, чтобы узнать, где я живу? – спросил Моран неожиданного гостя.-----
Джим шел за Себастьяном, осматривая на своем пути все и запоминая даже самые бессмысленные вещи наподобие узора на обоях или расположение ближайшего пожарного разбрызгивателя. Когда они дошли до комнаты Морана, ирландец скользнул внутрь, до сих пор держав округ себя свитер подобно тунике. От него пахло Себастьяном – немного сигаретного дыма, немного грязи с поля для регби и немного просмоленной кожи. Запах не раздражал и не был неприятным. Осматриваясь в комнате, Джим провел рукой по разным вещам: корешкам книг, листкам бумаги, спинке стула и деревянному волокну стола. Он все еще ощупывал вещи, как Себастьян заговорил, и ему понадобилось время, чтобы ответить, смотря на парня из-под импровизированной толстовки. - Даже не спросил его имени. Оно не имело значения. Он не ты.-----
Уголки губ дернулись в слегка самодовольной ухмылке. - Никто не я. Себастьян уже отошел от двери и присел на край кровати, подкатывая рукава к локтям и беря в руки возвращенный ему дневник. Он пролистал местами запачканную и влажную книжицу и осмотрел вырванный переплет с останками страниц, когда-то до краев заполненных текстом. Не осталось почти ничего. Память его не подводила. Он проводил пальцами по уцелевшим страницам, до сих пор не понимая, почему Джим сжег его дневник. И почему вернул останки.-----
Джиму пришлось прикусить язык, чтобы не съязвить в ответ, и этот факт удивил его. Он списал это на то, что ему не хотелось опять оказаться посреди холода и идти домой пешком – ведь все автобусы уже остановились, а отсюда до дома несколько часов ходьбы посреди мороза. Он развернулся и сел за стул у стола, не доставая ногами до земли. Он был ужасно коротким, а этот длиннющий свитер делал его даже меньше. Через несколько секунд он наконец заговорил, прервав тишину – в конце концов, поддерживать уютное молчание ирландец совершенно не умел. - Как ты выбил себе отдельную комнату? Большинство парней живут по двое-трое в одной комнате. Наверное, Себастьян был семикурсником, и таким образом он был на два года старше Джима. Вероятно, на последнем году обучения студентам предоставлялись какие-то льготы. Джеймс не оставался в вестминстерском общежитии, поэтому он и не мог знать ничего об этом.-----
Себастьян хорошо умел молчать, когда он того хотел. Сейчас он перелистывал последние страницы старого дневника, и он понял, почему они сохранились – они были пусты. Он никогда не оставлял в своих мемуарах пустых страниц, но иногда ему в голову приходила мысль, что эта книжица уже впитала в себя достаточное количество его мыслей, и он заводил новую. Свой последний дневник Моран купил, ибо уже не надеялся увидеть старый. Он ответил Джиму удивительно мягким и слегка самодовольным тоном, отставив дневник на журнальный столик и держа его пальцами рук. - У каждого в Итоне есть своя собственная комната, даже у стипендиатов. Но когда кто-то из высшего сословия отправляет сюда своих детей, защита частной жизни становится куда более назойливой. Наверное, они считают, что это помогает нам лучше фокусироваться.-----
- И ты сфокусирован? – спросил Джим, приподняв бровь, но скрыв выражение лица в импровизированной толстовке. Он наконец снял свои запачканные кроссовки и спрятал ноги под задницей. Он вытащил одну из книг со стола и положил на колени, раскрыв ее, но едва ли уделяя половину своего внимания ее содержимому. Сейчас он слушает Себастьяна. Хоть его глаза и не смотрят на блондина, но он его слушает. Каждое слово, каждый вздох, каждый поворот и изменение в позе. Себастьян ходил в школу с сыновьями лордов, леди, герцогов и герцогинь, в то время как Джим жил в крохотной квартиренке без отопления. Каким же отвратительным был этот мир.-----
Это походило на игру. Один смотрит на другого, а другой делает вид, что не смотрит на первого. Себастьян наконец сдвинул руку с потрепанного дневника и развернулся, неловко используя единственную рабочую руку для того, чтобы опереться рукой об стену. Сломанная конечность жалко лежала на колене. Блондин наконец улегся и дернул здоровым плечом. - Я хорошо делаю вид, что сфокусирован.-----
Интересный ответ – и его достаточно для Джима, который кивнул и наконец поднял голову. Он смотрел на Себастьяна, заметив толстый пластырь, прилепленный к его колену. Джеймс понял, что похитил у Морана уже два месяца… и он даже не был уверен, зачем. Сняв с себя свитер и оставив его на стуле, Джим сполз с сидения и осторожно подошел к углу кровати. Прошла одна или две нерешительные секунды, и он наконец залез на плотный матрас, гораздо более прочный и роскошный, чем его комковатое одеяло. На руках и коленях Джим подполз к Себастьяну и бесцеремонно развалился рядом с ним, скрутившись калачиком и положив голову напротив бедра блондина. Это настолько близко к извинению, насколько возможно. И на большее Моран может и не рассчитывать.-----
Себ наблюдает. Это все, что он сейчас может делать. Смотреть и пытаться прочитать каждый видимый знак, который хотя бы на миллиметр приблизил бы его к разгадке одной большой тайны под названием «Джим». Может быть, Джеймс прямо сейчас готовился вытянуть что-нибудь острое и вспороть его за то, что он такая мразь. Может, Себастьяну стоило быть готовым к такому повороту событий. Но Джим был спокоен. А, значит, Морану незачем волноваться. Блондин отодвинул здоровую руку и вновь уставился на прилетевшую в его дом тощую птичку с взъерошенными темными волосами, которая так внезапно свернулась в клубочек напротив него. Себастьян не был уверен, что делать, но выражение его лица вскоре вернулось к привычному. Он опустил руку, и теперь рабочее запястье лежало поперек Джимовой руки. На этот раз никаких поглаживаний, хватов и прочего. Они просто отдыхают.-----
Когда на бицепс Джима упало запястье блондина, он напрягся. Но больше ничего не происходило – рука просто отдыхала, лежа на ирландце, и тот постепенно начал расслабляться. Он смотрел на стену в дальнем краю комнаты, но его внимание было сфокусировано на дыхании Себастьяна. Оно было ближе. Громче. В конце каждого выдоха читалась почти незаметная толика боли. Завернутое в гипсовую повязку запястье напоминало о себе – даже нет, это Джим напоминал о себе. Не имея на то намерения, он свил гнездо в душе Себастьяна и объявил его своей собственностью – прямо как кровать, на которой он лежал, и бедро Морана, о которое он оперся. Джим тихонько двинулся на кровати и стал ждать. Чего угодно, абсолютно любого события – но ничего не происходило, и он не знал, что с этим делать. В конце концов он расслабился настолько, что мог бы и уснуть, но так и не сделал этого – и Себастьян об этом знал. Сейчас преимущество было у этого высокого ублюдка, не наоборот.-----
Все было по-другому. Себ просто наблюдал за тем, что могло бы длиться целую вечность. Он склонил голову и осматривал парня с головы до пальцев ног. Моран был спокоен, почти доволен и почти не двигался – ведь он знал, что все может измениться в любой момент. А бесконечности для него недостаточно. Через какое-то время его шея заболела от напряжения, и Себу пришлось наклонить голову назад. По пути он обо что-то ударился, но смог смягчить глухой стук. Больное запястье лежало напротив колена, рядом с Джимовой головой, и каким-то образом протянутые пальцы нащупали мягкие волосы брюнета. Он слегка поглаживал их небольшими движениями, закрыв глаза. Блондин уже устал и согрелся, да и шея с рукой побаливали. Но он не посмел сдвинуться с места, чтобы снять свитер или выпить таблетку. И все было верно. Он знал, что Джим не спал, но мысленно желал, чтобы ирландец наконец отправился в царство Морфея – какая-то сентиментальная и глупая частичка души Морана видела, насколько велики синяки у него под глазами, осознавала, насколько сейчас поздно и понимала, как холодно было парню, у которого даже не было подходящей зимней одежды. Но Себастьян не может и не собирается говорить об этом. И он остается неподвижным.-----
Ощутив прикосновение пальцев к своим волосам, Джим опять напрягся, но на этот раз прикосновение было недолгим. Ирландец просто не привык к прикосновениям – по крайней мере, к тем, которые не должны были причинять ему боль. Себастьян – идиот, не умеющий держать руки при себе… но, спроси он разрешения, Джим бы точно ему отказал. Таков уж Джим. Наверное, потому Моран и трогает его без разрешения и совершает иные поступки. Поступки, от которых Джим бы уже давно держался от него подальше – вот только вместо того, чтобы свалить, ирландец лежал, свернувшись в калачик, у его колена. Так что его суждения были, как минимум, в корне неверны. Что ж, в этом они похожи. Наконец он почувствовал, как тяжелеют веки. Джим уснул и лежал на кровати с закрытыми глазами и открывающимся во время выдохов ртом. Тощая грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию. Одну руку он подложил под подбородок, а другую – на одеяло. Истощение наконец взяло свое, и ближайшие несколько часов никто не сможет до него достучаться.-----
Даже засыпая, Себастьян все равно нежно поглаживал пальцами волосы Джима. На короткое время он нашел в себе энергию, чтобы вновь приподнять голову и взглянуть на Джима. Блондин ожидал, что Джеймс не спал и смотрел на него взглядом хищника. Это сделало бы из Себастьяна добычу. Но тот спал, и во сне своем был похож на обычного ребенка. На обычного мальчика. От этого Себ задержал дыхание и мягко прислонился к стене. Вскоре он тоже заснул, ровно дыша и подергивая пальцами, но его тело оставалось неподвижным, как будто бы зная, что ради Джима придется лежать тихо и смирно.-----
Себастьян был теплым, очень теплым, и Джим сквозь сон прислонился к нему поближе. Ирландец понятия не имел, насколько блондину было неудобно в этом положении – сказали бы ему об этом, он бы никогда не позволил себе опять так поступить. Но Себастьян молчал, и это было потрясающе. Люди не знают, как вести себя с Джимом, в то время как Морану удалось подобраться к нему ближе всех – хоть тот и не был экспертом. Прошли часы. Много, много часов. Гораздо больше того времени, что Джим обычно спит. Тем не менее, и этого было далеко недостаточно для того, чтобы полностью утолить потребность во сне. Он проснулся не в своей комнате, рядом с ним лежал другой человек, а глубоко в душе поселилось ощущение мира и покоя, с которым придется бороться целый день. Брюнет вспомнил, где он и с кем он, и медленно встал, очень аккуратно сняв руку Себастьяна со своих волос, чтобы тот не начал сопротивляться сквозь сон. В тусклом свете Джимовы глаза были настолько черными, что поглощали весь свет и казались черной бездной. Они казались Джеймсу совершенно нечеловеческими, и тот порой задумывался, не правда ли это. Эти глаза смотрели на спящего Себастьяна, оттесненного к стене и лежащего в очень неудобной для него позе, особенно если вспомнить то, что парню было больно. Именно Джим был причиной этой боли, но Моран все равно мирился с дискомфортом – и единственным разумным объяснением было то, что старший парень чего-то хотел. Хотел так отчаянно, что был готов смириться со всем дерьмом, которое упало ему прямо на голову. Джим не подвинул Себастьяна ближе к центру кровати, не подоткнул его одеялом и не подсунул ему подушку. Он просто встал с кровати, вышел из комнаты и ушел из колледжа. Забрав с собой свитер Себастьяна. Он был теплым и пропитанным запахом Морана, а Джиму как раз предстояло пройти очень, очень длинное расстояние.-----
Не прошло и нескольких минут с момента ухода Джима, и Себастьян проснулся. Отсутствие ирландца почти что шокировало его и без того страдающий организм, а боль в теле многократно усилилась. Действие морфина закончилось. Он присел на кровати и съежился. Одна нога была еще в сонном состоянии, да и тело не хотело до конца просыпаться, окутанное теплом. В комнате уже было пусто, и на какую-то безумную секунду Себ подумал, что спутал сон с реальностью – ведь он уже не раз видел подобные сновидения. Но на журнальном столике лежал потрепанный дневник, а на оконном стекле красовалась трещина. Сделав несколько глубоких вдохов, он наконец встал, разминая ногу. Одной рукой Себастьян накинул на себя одежду, достал несколько таблеток из пачки и проглотил их. Потом он вновь упал на кровать, и на этот раз его голова уже лежала в правильной позе. Пальцы потянулись к дневнику и дотронулись до него. В нем больше не было ничего о Джиме. Взамен от него веяло влагой измокших страниц и грязью. На другой стороне комнаты до сих пор горел светильник, но он решил не выключать его, позволяя тусклому свету отражаться в паутинке трещины на окне. В этот раз заснуть было гораздо труднее, и когда Морану наконец удалось впасть в полудрему, солнечный свет уже прорвался через окно в комнату.-----
На улице было темно и холодно, но к этому Джим уже давно привык. Он обмотал Себастьянов свитер вокруг себя и застегнул все пуговицы, и тот свисал ниже его колен, а рукава полностью поглотили обе руки. Слишком большой размер одежды спасал его от холода, поэтому пешая прогулка по городу была не такой ужасной, какой могла бы быть. Джим постоянно ходил пешком; к тому же, сегодня ему удалось нормально поесть, хоть эта энергия и выветрится из него, когда он уже будет дома. Он выдыхал клубы белого пара, танцующие у его лица подобно дыханию дракона. От прикосновений Себастьяновых пальцев прическа превратилась в безнадежно растрепанную кучу волос. Джим чувствовал себя необъяснимо легко, и ни холоду, ни бесцветному серому рассвету не удалось забрать у него это чувство. Добравшись до квартиры, он пожалел о том, что забыл принять душ перед уходом. Такой роскоши, как горячая вода, у него не было уже очень давно. Но Джим не настолько пропотел, чтобы так сильно нуждаться в мытье, так что он просто разделся до трусов и залез в кровать, укутавшись свитером Себастьяна. В отличие от его дырявых одеял, свитер был очень теплый, и Джеймс заснул еще на несколько часов. Благодаря теплу и запаху казалось, что паренек и не уходил из общежития. Почему он так резко убежал – Джим сам не понимал. Но, в конце концов, это же Джим… и его поступков не понимал совершенно никто. Text Version 1.0.5001.3 Revision 3 (Latest > 2015-08-07: EDIT - EP68PG03S01: Fixed sentence structure to avoid tautology)