***
Когда начало смеркаться, Танис подошел к пещере близнецов. Внутри было тихо, не слышно было даже хриплого дыхания мага. Помявшись снаружи, Полуэльф все же отвел ткань, закрывающую вход, в сторону и осторожно заглянул внутрь. В центре помещения горел тусклый фонарь, едва освещавший пещеру, по углам лежали длинные тени, отбрасываемые скудной мебелью и самими обитателями пещеры. Карамон, поджав под себя ноги, кусал губы, смотря в пол, Рейстлин же сидел, кутаясь в мантию, и изучал свою книгу, в бессчетный раз вызубривая заклинания, освежая их в памяти. Танис откашлялся тихо, привлекая к себе внимание, и Рейстлин тут же вскинул голову, вперив в мужчину взгляд своих странных золотых глаз. – Ну вот и он, братец. Можешь идти развлекаться, – голос мага сочился ядом, хрипота и вовсе создавала схожесть с шипением змеи, и Танис невольно вздрогнул. Зачем он только предложил Карамону помощь? Если уж родной брат едва выносил компанию чародея, то как он сможет справиться с невыносимым юношей? – Рейст, ну перестань… Я же просто… – Хочешь отвязаться от обузы и погулять, – завершил за близнеца Рейстлин, окинув его презрительным взглядом. – Я все понял, не тупой. – Это я предложил ему помощь, и твой брат был против, Рейстлин. Прими же поддержку, которую тебе предлагают, с должной благодарностью, – строго проговорил Танис. Рейстлин взвился, искривил тонкие покусанные губы в презрительной усмешке и хотел уже было ответить, но тут по лицу его пробежала судорога боли, он резко согнулся, хватаясь иссохшей рукой за грудь, и зашелся болезненным кашлем, содрогаясь от него всем телом. Карамон тут же вскочил, подбежал к брату, склоняясь над ним. Маг махнул рукой куда-то в сторону, и близнец тут же его понял, подобрал с пола кружку, в которой Рейстлин заваривал свой отвар, и чуть ли не бегом бросился из пещеры за водой. Танис ошарашенно смотрел на волшебника, который едва ли уже мог дышать из-за кашля, и мялся, не зная, что ему делать. Уверенность в правильности собственных действий таяла, словно снег на солнце. Близнецы всю жизнь провели рука об руку и понимали друг друга даже не с полуслова – с одного единственного взгляда. И что будет делать Танис, начнись подобный приступ снова? Мимо мужчины протиснулся Карамон, взял со стола мешочек и достал оттуда немного свернутых сухих листьев, тут же бросая их в кипяток. Резкий, неприятный запах тут же заполнил помещение, а Рейстлин протянул дрожащую руку к брату, нащупывая чашку с лекарством вслепую. Воин нахмурился и покачал головой, сам подходя к магу. Поднеся отвар к его губам, он осторожно наклонил чашку, вливая лекарство внутрь. Рейстлин дернулся всем телом, видимо, желая отстраниться от чужого прикосновения, но тут же поник, понимая, что сейчас без помощи просто расплещет весь свой чай на пол, так и не уняв кашля. – Как ты, Рейст? – обеспокоенно спросил Карамон, когда близнец наконец смог нормально дышать. Маг не ответил. Несмотря на пережитое, он нашел в себе силы подобрать уроненную на пол книгу заклинаний, убрал ее в свой мешок и лишь после этого устало закрыл глаза. Сохраняя молчание, он опустился на свою постель и повернулся лицом к стене, зябко ежась и обхватывая плечи тонкими руками. Кашель все еще донимал его, но то было легким эхом только что прошедшего приступа. Вздохнув облегченно, Карамон поднялся на ноги и отставил опустевшую чашку на стол. – Я буду неподалеку, если что, – пробормотал он, подхватывая мешок со своими вещами и выходя из пещеры. Танис неуверенно прошел к кровати великана, опуская у изголовья вещи. Помявшись, он уверился в том, что Рейстлин не обращает на него никакого внимания, и решил получше осмотреться, хоть в помещении почти ничего и не было. Самой примечательной вещью, пожалуй, был Посох Магиуса – гордость и, наверное, единственная рейстлинова любовь. Магический артефакт стоял неподалеку от своего владельца, с виду совершенно безобидный, но Полуэльф не раз видел его в деле, и сомневаться в могуществе легендарного посоха не приходилось. Так же у кровати Рейстлина лежали мешочки, забитые различными магическими ингредиентами, необходимыми магу для заклинаний. Собственно, все. Кривенький стул, такой же стол, простейшая посуда и различная бытовая мелочь, которую не жалко было бросить в случае нападения. Танис поразился такому минимализму жилища – все беженцы старались хоть как-то обжить временное пристанище, сделать его немного похожим на родной дом и привнести капельку уюта. Они делали мебель, мастерили игрушки для детей и безделушки для себя, чтобы было за что зацепиться взгляду. Здесь же… Это объясняло, почему Карамон так часто бывал на улице, составляя компанию всем желающим, благо, в них не было недостатка. Рейстлин, пребывая в собственном разуме чаще, чем во внешнем мире, вряд ли беспокоился на этот счет, его внимание занимали колдовские книги да образцы, собранные в долгом пути. – Ты так и будешь стоять столбом там? – хрипло проговорил волшебник, и Танис вздрогнул от неожиданности, услышав хриплый, каркающий голос Рейстлина. – Тебе что-то нужно? Только скажи, я ведь тут для того, чтобы помочь, – мужчина посмотрел на согнутую спину юноши, ведь кроме нее его взгляду больше не было ничего доступно. – Нет, Танис, мне ничего не нужно, – Полуэльф скрипнул зубами, услышав тихий смешок. – Расслабься. Думаю, мои приступы слышны на том конце долины, ты поймешь, если мне нужна будет твоя помощь. Я имел ввиду то, что тебе стоит наконец сесть. Раз уж вы с моим братцем на время поменялись местами, то ты можешь делать все, что хочешь. Голос Рейстлина постепенно затих, сменившись хриплыми вздохами – маг явно боролся с очередным приступом кашля, но ни жестом, ни словом не показал этого. Вскоре дыхание колдуна выровнялось и стало куда глубже, напряженная от боли спина наконец расслабилась – маг погрузился в сон. Танис же тихо опустился на карамонову постель и вздохнул, смотря на него. Он очень давно знал колдуна, но так и не смог понять даже немного. Полуэльф задумался о причине этих постоянных ироничных замечаний и саркастических усмешек, обращенных в собственный адрес. Он не мог понять, отчего юноша, который был когда-то довольно приятным собеседником, стал таким язвительным и жестоким, что с ним в этом едва ли могли тягаться даже черные маги, известные своим несносным нравом. Танису казалось, что если он сможет найти ответ на этот вопрос, то сможет помочь Рейтлину, хотя бы попытаться облегчить то неизвестное бремя, что тяготило волшебника. Но ответов не было, ведь Полуэльф даже не знал правильных вопросов.***
Танис подскочил и едва не упал с кровати, когда совсем недалеко от него раздался громкий сухой кашель вместо привычного храпа Флинта. Проморгавшись и поняв наконец, где находится, мужчина вскочил на ноги и посмотрел на Рейстлина, который согнулся в три погибели, прижав колени к груди, и надрывно кашлял, не в силах даже вздохнуть. Припоминая действия Карамона, Танис бросился за кипятком, но уже на выходе вспомнил, что забыл прихватить с собой чашку. Вернулся за ней, радуясь, что Рейстлин не мог этого видеть, и помчался за водой. Вернувшись, он запутался в мешочках мага, стараясь найти ту траву, что заваривал недавно его близнец. Когда поиски наконец увенчались успехом, Рейтлин почти смолк – не от того, что приступ прошел, а от того, что попросту не мог набрать достаточно воздуха для кашля – и Таниса прошибло холодом от страха за мага. Отвар заварился быстро, и воин тут же подскочил к колдуну, хватая его за плечо и поворачивая на спину. Подхватив голову Рейстлина, он приподнял ее и прижал чашку к побелевшим губам. Сухие спазмы, терзавшие юношу, наконец отступили, и маг сам поднял костлявую руку, впиваясь пальцами в кружку. Танис, уверившись в том, что Рейст сможет самостоятельно привстать, медленно отпустил его, вспомнив о том, что маг не выносил чужие касания, и тут маг посмотрел на него. Взгляд золотых глаз, посмотревших с такой внутренней обидой и оскорблением, безмерно удивил Полуэльфа. Отступив на шаг, Танис пробормотал извинения, опасаясь, как бы вспыльчивый колдун не взвился сейчас, провоцируя новый приступ кашля, но Рейстлин лишь прикусил губу и снова устремил свой взгляд на кружку, которая довольно быстро пустела. – Тебе лучше? – с тревогой спросил полуэльф, внимательно наблюдая за волшебником. Тот молча повел плечами, допивая свое лекарство. Отдышавшись, он отставил кружку и закрыл глаза, почти падая обратно на кровать. – Да, Танис, мне полегчало. Спасибо. От удивления воин даже вдохнуть забыл в очередной раз. Рейстлин, поблагодаривший его? Вот уж действительно самое время для того, чтобы уверовать в богов. Уж не заболел ли волшебник чем-то серьезнее своей привычной хвори? Решив проверить догадку, Танис вернулся к постели мага и осторожно протянул руку, словно бы боялся, что Рейстлин может ее оторвать. Когда пальцы Полуэльфа легли на лоб юноши, тот распахнул глаза и удивленно посмотрел на мужчину, после чего нахмурился, дернув головой, стараясь отстраниться от прикосновения. – Рейстлин, у тебя сильный жар! – Я прекрасно знаю об этом. Если ты еще не забыл, я всегда был довольно болезненным, – последнее слово чародей почти выплюнул. – Это вполне нормально для меня, так что нечего беспокоиться из–за подобных глупостей. Ложись лучше спать, потому что именно это я и собираюсь сейчас сделать. – Я мог бы попросить Элистана или Золотую Луну… – Их боги не помогут мне, ты же знаешь это, – зло отрезал маг, снова начав хрипеть. Новый приступ кашля заставил его замолкнуть, но он не длился долго. Когда Рейстлин заговорил вновь, голос его звучал почти жалобно. – Не надо никому ничего говорить, Танис. Я и так сейчас самое бесполезное существо во всем лагере. От овражного гнома было бы больше пользы. Полуэльф с изумлением понял, что чародей стыдится своей слабости. Опустившись подле юноши, Танис внимательно посмотрел на него. – А у тебя нет ничего от такого жара? – Было, да только уже закончилось, – Рейстлин закрыл глаза, сильнее кутаясь в тонкое одеяло и свою мантию. – То есть жар у тебя давно? – маг молча кивнул, и мужчина едва смог сдержать вспышку злости. – Карамон, разумеется, об этом знает, – новый кивок, менее заметный. – Ну конечно, ты приказал ему молчать? А кому от этого станет лучше? – Тебе. Танис, уже собиравшийся разразиться гневной тирадой по поводу эгоизма мага, замер изумленно. – Не понял. – Карамон рассказывает мне последние новости, Полуэльф. Да и кендер, несмотря на мои запреты, постоянно заходит и болтает без умолку. Подозреваю, что это связано с тем, что я как-то раз пообещал превратить его в таракана, – алый маг утомленно вздохнул и вновь открыл глаза, облизнув пересохшие губы. – Этот Хедерик только и ждет, как бы обернуть всю эту безмозглую толпу против вас. Если станет известно о том, что я болею, и жрецы не могут мне помочь, он наверняка начнет вести песни о том, что ты притащил с собой тщедушного больного, который только отнимает у всех время, да и заразить окружающих может. Карамон заступится за меня, а вы все за него, и это только даст этому жирному борову лишний шанс. Полуэльф покачал головой. В словах волшебника было зерно истины, с этим он спорить не мог. Но и вот так оставить Рейстлина мучиться один на один с тяжелой болезнью, усугубляемой температурой? Так Танис поступить тоже не мог ни в коем случае. – И что же ты намерен тогда делать? Такая ситуация очень опасна, – воин хмурился, смотря на худого юношу, которого в очередной раз прихватил приступ кашля. Рейстлин не ответил, снова повернулся на бок, забиваясь в угол, надеясь хоть как-то согреться, но озноб не оставлял ему шансов. Теперь Танис заметил, что мага била мелкая дрожь, а сам он был настолько бледен, что этого не скрывало даже золото его кожи. Полуэльф раздумывал всего пару секунд, после чего опустился подле мага и крепко обнял его, согревая своим телом. Алый маг, как ни странно, не сопротивлялся, лишь выдохнул сквозь зубы, усмиряя раздражение. Он тоже понимал, что это сейчас необходимо, что это, возможно, спасет ему жизнь, ведь слабое тело и так его постоянно подводило, а в таких условиях… Чародей поморщился, отгоняя от себя невеселые мысли. Нет, он не мог умереть так, ведь судьба приготовила для него куда более великую участь. Пригревшись в сильных руках Таниса Рейстлин вскоре смог заснуть, а полуэльф так и не сомкнул глаз до самого утра, напряженно вслушиваясь в слабое дыхание мага и опасаясь самого худшего.***
Минула неделя. Рейстлин пошел на поправку, чем несказанно обрадовал брата, который тут же на всех парах помчался к Танису, чтобы поделиться радостной вестью. Полуэльф же, увидев богатыря на пороге, едва подавил в себе желание спрятаться за гнома и там окопаться до самой весны – Карамон застал их с его близнецом объятие в тот день. После того, как Рейстлин в привычной ему язвительной манере объяснил брату в чем их причина, тот сразу же успокоился и забыл тот случай, а вот Танису это было сделать далеко не так легко. Его мучил сильный стыд, и каждый раз, оказываясь перед большим из братьев, он не знал куда себя деть, чтобы не сгореть на месте. Как ни странно, в присутствии Рейстлина это его не беспокоило, все казалось адекватным и правильным, как в тот вечер, когда все и произошло. Когда Карамон, заранее отведя Таниса в сторону, помня наказ брата о необходимости держать его болезнь в тайне, поведал о том, что Рейстлину становится лучше, Полуэльф наконец смог выдохнуть свободно. Всю неделю они с великаном дежурили по очереди, не отходя от мага ни на минуту, согревая его, заваривая отвар и иногда пытаясь покормить. От еды чародей категорически отказывался, чем очень расстраивал брата и раздражал Таниса. Сейчас как раз наставала его очередь дежурить, и полуэльф поклялся себе в том, что сегодня наконец заставит строптивого мага поесть хоть немного, иначе все их старания пойдут прахом, и Рейстлин попросту растает в воздухе. Когда мужчина вошел в пещеру братьев, Рейстлин сидел, прислонившись спиной к стене, и читал книгу, выкраденную им в Кзак-Цароте. Услышав шаги, маг поднял глаза. Кивнув Танису, он вновь вернулся к своему занятию, безмолвно шепча слова заклинаний в попытках разобраться в них. – Рейстлин, мы же просили тебя не подниматься пока что, – с порога начал Полуэльф. Его совершенно не устраивало такое безответственное поведение юноши. – Карамон же должен был тебе сказать, что мне уже лучше, – маг вздохнул, с явным недовольством вновь отрываясь от книги. – А если улучшение временное? Да и если не так, тебе надо лежать смирно, чтобы жар вновь не вернулся, ты сам должен это знать, ведь во врачевании смыслишь много больше меня, – Полуэльф прошел к постели волшебника и протянул ему миску с небольшой порцией мясного рагу. – Держи. Рейстлин даже не взглянул на протянутую еду, лишь наморщил нос и отвернулся, словно бы старался увернуться от запаха пищи. Танис, приметив, как тот побледнел, отстранил тарелку и протянул руку ко лбу юноши. Алый маг, уже привыкший к такому за неделю, даже не пошевелился. Полуэльф, почувствовавший лишь прохладу кожи, столь свойственную магу, облегченно вздохнул. – Тебе необходимо поесть, Рейстлин. Ты же уже просвечиваешь насквозь. Маджере упрямо покачал головой, прижав тонкие пальцы к губам. Танис, внимательно его осмотрев, снова протянул к магу руку и мягко сжал его худую кисть. За ту неделю, что они провели вместе, воин смог побороть свою необъяснимую антипатию к колдуну, и теперь всерьез начал за него переживать, как и за любого из друзей. – Тебя тошнит от голода. Давай же, – мужчина осторожно потянул руку ото рта юноши и вновь предложил миску с едой. Подумав, Рейстлин все же согласился с мнением полуэльфа, дрожащей от слабости рукой принял тарелку и потянулся к изголовью кровати за ложкой, лежащей в мешке для вещей. Пока волшебник ел, Танис сел на стул, задумчиво смотря на него. Что таили в своей глуби эти странные, если даже не страшные золотые глаза? О чем размышлял острый разум юноши? Танис вернулся к мыслям, что посещали его неделю назад – почему Рейстлин был таким? Что происходило в его душе, недоступной никому на Кринне? Быть может, только боги, о которых неустанно говорили Элистан и Золотая Луна, могли знать ответ на этот вопрос. Новый приступ кашля, сотрясший Рейстлина, выдернул Полуэльфа из раздумий. Мужчина быстро встал и принял из трясущихся рук миску с едой, после чего пошел за кипятком уже привычным маршрутом. Когда маг, выпив свой отвар, утер губы, Танис в очередной раз с тревогой отметил кровь, такую же алую, как и одежды юноши. Рейстлин заметил этот взгляд, и было видно, что он ему не понравился. Золотые глаза блеснули гневом, а губы изогнулись в презрении, но кому это презрение предназначалось, воин так и не смог понять, сколько потом об этом не думал. Ему, проявившему столь ненавистную волшебнику жалость, или же к самому себе, позволившему чужому заметить свою слабость? – Тебе стоит это доесть, иначе Карамон мне миру на земле не даст, – проговорил с трудом Танис, протягивая миску обратно магу. Тот даже не обратил на нее внимания, лишь смотрел безмолвно на товарища. – Ну же, Рейстлин, тут осталось немного. – Зачем ты делаешь это, Танис Полуэльф? – тихим свистящим шепотом спросил Рейстлин, не отводя колдовского взгляда. – Ты не соврал тогда о том, что сам предложил моему братцу помощь. Почему? Я долго думал об этом, и так и не смог найти ответа. – А разве друзья не должны помогать друг другу? – Танис опустил глаза, не в силах больше выносить зрительного контакта. – Ну, раньше вы не горели особым желанием, – горькая усмешка изогнула покусанные губы. – Тебе же просто скучно, и так ты пытаешься отвлечься, так ведь? Слова эти ударили больнее любого оружия. Танис, оскорбившись до глубины души, вскочил на ноги, забыв про миску, зажатую в руке, и она упала на пол, разбившись вдребезги, но на это не обратили внимания. Полуэльф стоял, сжимая кулаки, и смотрел на волшебника, едва сдерживая желание ударить его по самодовольному лицу. Рейстлин же, даже если и видел в его глазах это желание, не пошевелился, не изменился в лице, продолжая внимательно смотреть на мужчину. И тут внезапно Танис понял, что Маджере был прав. Он, пытаясь забыться, перестать думать о насущных проблемах, решил найти себе проблему поменьше. Выдохнув, он опустил голову, а руки его разжались сами собой. В этот момент Рейстлин улыбнулся – улыбнулся по-настоящему, – и родство между ним и его сестрой, Китиарой, стало настолько зримым, что Танис невольно сделал полшага назад. – Какими бы ни были твои мотивы, я благодарен. Если бы не твоя помощь, я бы, полагаю, умер. Карамону не хватило бы сил сидеть со мной все это время не отходя, – тень легла на лицо колдуна. – Даже моему могучему брату нужен отдых. Так что, Танис, спасибо. И это я говорю безо всякого жара, – вновь горько усмехнулся маг, вспомнив реакцию Таниса на первую свою благодарность. С трудом поднявшись на ослабших ногах, Рейстлин подошел к Танису и положил костлявую руку на его плечо, сжав его на пару секунд. Тень улыбки опять появилась на его губах, но тут же исчезла. Казалось, он хотел сказать что-то, даже немного склонился к мужчине, но тут из горла его донеся тихий хрип. Поморщившись от боли, маг прижал ледяную ладонь к горлу, пытаясь сдержать новый приступ кашля. Больше ничего не говоря, он махнул рукой и вернулся в постель, где свернулся клубком под одеялом, стараясь спастись от ледяного ветра. Полуэльф, все еще четко ощущая прикосновение мага, словно бы тот еще сжимал его плечо, бесшумно опустился на табурет и приготовился терпеливо следить за больным юношей, ведь сегодня была его очередь дежурить.