Teach my soul

То утро было так похоже на любое другое, что я, поначалу, и представить не могла, какие радикальные перемены грядут в моей жизни. Здравствуй, дневник! Это наше первое свидание и сегодня 20 октября. Погодка та ещё. Осенняя. Последние листья, которые ветер с неистовым воем уносит в неизвестном направлении, напоминают мне вырванные страницы из большой толстой тетради жизни… Ни один день нельзя вернуть. Говорят, что человек начинает писать мемуары, когда ему есть, что рассказать другим. Я считаю, что старость – время делиться опытом, а молодость – эмоциями. Я не буду углубляться в историю своего детства и подросткового периода, так как не вижу в этом смысла. Все как у всех: мама, папа, бабушка… Друзья, первая любовь, и почти законченная школа… Нет, не в том плане, что меня оттуда вытурили, а в том, что мне пока ещё семнадцать. Прекрасный возраст? Не думаю. Это также как и три года назад – ещё один переходный период. Двухкомнатная квартирка в спальном районе, конечно, могла бы быть и поблаговиднее, но за все свои пока ещё не очень солидные годы, я нигде не чувствовала бы себя лучше, чем здесь. Это правда. Моя комната, а именно пространство за небольшой, наскоро сколоченной папой стенкой, является самой настоящей крепостью. И пусть там нет даже дверей – уединение гостит у меня часто. Почти всегда. Да, я люблю быть одна. В тишине, но иногда могу и пошуметь, включив любимую музыку. А что вообще нужно для комфортного времяпрепровождения? Стол, стул, кровать и ноут. Не знаю, кому как, но лично мне хватает. Окна выходят во двор, где день-деньской орут первоклашки или того хуже – их пьяные папочки. Моя мечта – поставить звукоизолирующие окна. Нет, не пластиковые, а именно настоящие, из дорогого стекла… Чтобы избавить себя от ужаса видеть обитателей двора, я всегда задергиваю шторы. Хоть и второй этаж, но светиться не хочется. На подоконнике стоят горшки с фиалками – когда-то моя мама баловалась садоводством, но потом однообразная работа в офисе и годовые отчеты напрочь убили в ней всю романтику и чувство прекрасного. Я изредка в знак уважения поливаю растения, но от этого крайне мало толку – большая часть уже погибла, оставив лишь жалкие сухие и сморщенные подобия великолепных цветов. К чему я веду, дорогой дневник? Да к тому, что порой человек, не замечая приятных глазу мелочей, лишает себя огромного удовольствия лицезреть красоту. Красоту, выращенную своими руками. А красота, как известно, спасет мир. Я не знаю, что может спасти мир в наше время. Если задуматься, то не осталось ничего и никого, красивее обезьяны. Ты со мной согласен? Достаточно включить телевизор с утра и на тебя польется всё то, о чем так неприятно говорить вслух. Дерьмо. Привычка включать ящик с картинками по утрам передавалась у нас в семье как эстафетная палочка. Правда, только от отца к сыну. А вот со мной ошибочка вышла. И папа каждое утро, словно пытаясь привить мне желание щелкать пультом добровольно, напоминал, что я не дочь стекольщика. Поэтому сидеть лицом к родителям и спиной к телевизору мне не разрешалось, хотя оный стоял на огромном двухкамерном холодильнике, и я, даже если бы очень захотела, не смогла бы заслонить обзор! - Дарья, – мама, повернув голову, посмотрела на меня укоризненно. – Перестань сутулиться! - Действительно, – подхватил отец, продолжая пялиться в «Новости». – В школе за партой насутулишься ещё… - Лучше бы она сгорела! – заявила я, безжалостно тыкая вилкой яичницу, которая, кстати сказать, была недожарена. Я никогда не любила яйца. - Сплюнь! – сразу же вскочила мама, совершенно не так истолковав мои слова. – Школа – начало всех начал! - Я вообще-то про яичницу, мам. - Даша, может, хватит? Либо ты готовишь завтрак себе сама, либо ешь то, что дают. Помнишь, о чем мы недавно говорили? - Да. Я помню, – продолжать дискуссию было бесполезно, поэтому я начала активно поглощать то, что лежит в моей тарелке. Хорошо, что сегодня мама не успела сварить кофе (его я тоже не люблю). Можно будет запить этот ужас сладким чаем – он вкуснее. Да, вот так, дорогой дневник. Завтрак в моей семье редко бывает на пользу. Папа готов жить на кухне, потому что там антенна ловит его любимый канал «Спорт», а для мамы готовка – новое хобби, пришедшее на замену цветоводству. Я помню, что раньше любила смотреть программы с какими-нибудь психологическими тестами, но потом пришла к выводу, что именно из-за этого люди становятся ещё более сумасшедшими, чем были вначале. Повлияли ли эти программы лично на меня и на мое восприятие окружающего мира? Интересно, зачем я стала записывать всякую ерунду из головы в тетрадь? Может, мне хватало общения, а может быть, во мне начал просыпаться одаренный писатель. «Одаренный» здесь вовсе не комплимент. Ага. Я часто думала над тем, почему в моей жизни нет ничего интересного, захватывающего и головокружительного. Ответ – я серая мышь. Да, с такой низкой самооценкой у меня, по идее, вообще не должно быть друзей и, тем более, парня! Однажды я разговаривала с девчонкой на два года младше себя. Не помню, как мы познакомились и где пересеклись, но тему для обсуждения нашли быстро. Правда, если бы я тогда знала, во что это выльется – никогда бы не озвучивала свою точку зрения. Она призналась мне, что беременна от своего бойфренда, который сделал ей предложение. Однако её родители не были в восторге. И я их абсолютно точно поддержала бы. Кому захочется, чтоб твоя пятнадцатилетняя дочь принесла в подоле от черт знает кого?! Девчонка уверяла меня, что он замечательный и любит её… Я сказала, что этого не может быть. Затем я попыталась убедить собеседницу в том, что наличие парня и якобы идеального взаимопонимания ещё не говорит о любви. И это правда. Приведя в пример свои только ещё начавшиеся отношения с Владом (именно так зовут моего бойфренда), я надеялась на то, что девчонка пересмотрит свои приоритеты, хотя бы до совершеннолетия. Я сказала, что он иногда мне слишком надоедает, да так, что хочется взять и порвать всё, что меня с ним связывает (да и связывает ли вообще?), причем это чувство возникало у меня неоднократно. Нет! Я ни в коем случае не говорила ей идти и делать аборт! Но она сделала… Знаешь, дневник, когда я вспоминаю об этом, меня словно кто-то душит. Становится так противно от самой себя, что хочется выть! Ну зачем я полезла к ней со своими советами?! Кто я такая? У меня за плечами даже 11 классов нет! Вот к чему приводят все эти дешевые психологические тренинги, ломающие людям жизнь! Пока я одевалась, на мобильный пришло сообщение от Влада, гласящее: «Жду тебя внизу, детка…» и как обычно куча тупых смайликов. Ну зачем это? Я только фыркнула и застегнула на все пуговицы светло-зеленое пальто. Всякий раз, когда мы переписывались либо по мобильному, либо в социальной сети, парень слал мне просто хренову тучу рожиц. Моей первой мыслью относительно этого стала та, узнав о которой, он был крайне недоволен. Я подумала, что он не может и двух слов связать. Впрочем, в реальности мои доводы не подтвердились, поэтому я, как могла, старалась закрывать глаза на эти раздражающие меня скобочки и звездочки. Влад учился на втором курсе политехнического колледжа. Он ничем не выделялся из толпы обычных среднестатистических троечников. Ему, как и многим, было плевать на учебу, а в конце семестра нужно было пролить семь потов, чтобы сдать зачеты. Влада это устраивало, поэтому я не бралась судить о том, стоит ли ему быть ответственнее. Выйдя из подъезда, я отметила, что на сей раз парень удосужился надеть нормальную демисезонную куртку, а не тоненькую ветровочку без капюшона. Бледно-голубые свисающие на заднице джинсы все равно портили его внешний вид. Я никогда не была приверженкой молодежного стиля. Я предпочитала классический. - Привет, – Влад широко мне улыбнулся и сделал шаг навстречу. – Вижу, ты не в духе с утра. Что случилось? - Обязательно отвечать? – выдавила я, игнорируя его попытки меня обнять. Не то настроение. - Ну, если я для тебя дядя с улицы, то нет, – в его голосе проскакивает дикое раздражение, и я уже знаю, что сейчас будет. - Извини, завтрак не задался. Доволен? – я изобразила страдалицу, которой не разрешают есть конфеты. - Тогда сегодня в пиццерию, – Влад всё же взял меня за руку. У него очень теплая и гладкая ладонь. – Обещаю, я накормлю тебя до отвала. Пойдем. Он, как обычно опаздывая на пары, провожал меня до школы. Благо, она была совсем близко – всего в десяти минутах ходьбы. Это, конечно, если срезать. Идти дворами, особенно такими же, как и у меня под окном, совсем не хотелось, но я согласилась. Дорогой мы оба молчали. Я не горела желанием общаться, а Влад не был особенно разговорчивым. Может, это и к лучшему. Проходя мимо качелей, которые были мокрыми от моросившего холодного дождя, мой двадцатилетний мальчик не смог удержаться, от того, чтобы не впасть в детство и не запрыгнуть на них. Господи! Вот теперь, когда дождь пройдет, малышне будет не на чем качаться! Грязные следы огромных кросс быстро засохнут и превратят сидушку в помойку. - Влад! – я окликнула его, нахмурившись. - А что? – весело улыбаясь, крикнул он мне, продолжая висеть на маленьких и скрипучих качелях. – Это же здорово! - Неужели? – я скептически выгнула бровь, когда он все-таки слез, и мы продолжили путь. - Слушай, Парамонова, чего ты такая загруженная? Мне бы твои проблемы! Я вообще в школу не ходил неделями и ничего – аттестат получил и не самый паршивый! А на тебе лица нет! В нашем направлении неслась толпа малолеток, и мне показалось, что в руке у одного из них был котенок. По мере их приближения я отчетливо расслышала какие-то писки. Наконец один самый рослый парень поравнялся с нами и барским тоном спросил у Влада: - Закурить есть, чувак? - Не курю, малой, и тебе не советую, – выдал мой, равнодушно посмотрев на школьника. Врет, как дышит. Но меня такой ответ обрадовал. - Минздрав предупреждает, другие – советуют! Сговорились вы все что ли? – мальчишка сплюнул и вернулся к своей компании. Я снова оглянулась, услышав протяжное жалобное мяуканье. Да, один из школьников держал за шкирку взлохмаченного трясущегося котенка. Разве я могла устоять? Как человек, у которого не было даже рыбок… Естественно, нет! - Оставьте его! – я быстрыми шагами направилась к парням. Влад же даже не подумал присоединиться. Стоял как вкопанный, словно его это не касалось. Мужчины. - Эй, герла! – курильщик нагло посмотрел на меня. – Ничего не попутала? Это наш котэ. Делаем с ним, что хотим. - Не смейте его мучать! - Вася, – обратился один из них, видимо, к коту. – Выцарапай ей глаза! И вот тут случилось то, чего я никак не ожидала. Парень, державший котенка, вдруг без тени сочувствия запустил пушистого прямо мне в лицо! Расстояние было довольно большим, и котенок не долетел до меня (я испытала некоторое облегчение), но из-за плохого обращения, судя по всему, не смог приземлиться на лапы и шмякнулся в лужу… Изверги! Твари! Просто суки! Да как таких земля носит?! Я сразу же принялась выуживать полудохлого уже котенка, наверняка, нахлебавшегося воды. Хулиганов и след простыл. Ничего. Всё это им ещё аукнется. Мокрое, ушастое и маленькое существо совсем тихо пищало у меня в ладонях. Живой пока. Я, наплевав на своё новейшее пальто, прижала котенка к себе. У меня по щекам текли слезы. Подошедший Влад лишь брезгливо поморщился: - Ты что, спятила? Зачем он тебе? - Тебя забыла спросить! – я злобно гаркнула на него. – Герой! Как стоял в стороне, так лучше и стой! - Ах, да! Конечно! – завелся он моментально. – Как всегда! Влад плохой! А этот мелкий гаденыш – хороший?! - Заткнись! – я поняла, что в школу сегодня идти уже нет смысла. - И не подумаю! Ты готова уделять внимание кому угодно, но только не мне, мать твою! И всегда находишь оправдания! Так вот, в этот раз всё слишком далеко зашло, Парамонова! – Влад орал уже на всю улицу. – Не нравлюсь – пора прощаться! - Да с радостью! – я уже перестала плакать и тоже понемногу начала вскипать. – Главное, что ты сам себе нравишься! Вот и договорились! Наша ссора развернулась как раз неподалеку от той глубокой лужи. Утром идти по залитым водой дорогам и тротуарам хоть и трудно, но можно, а вот когда проезжает какая-нибудь машина, то все, кто не успел отпрыгнуть, оказываются с ног до головы обрызганными. Обычно я старалась уступать автомобилям, хотя это они должны уступать путь пешеходам. В пылу гнева, я и не заметила, что из-за угла дома вырулила потрепанная грязная «девятка» и, урча, двинулась по опасной дороге. Опасная дорога – это любая дорога в моем районе, потому что асфальт не меняли, наверное, с Перестройки. - Да что ты говоришь! – Рюмин, засунув руки в карманы, явно не собирался так просто мириться с тем, что я сказала. – А не пожалеешь? Смотри, я-то себе найду девочку! - Да я никогда не сомневалась, что ты тот ещё кобель! – поздно идти на попятную. Пусть знает, что я и без него проживу. Тоже мне. – Иди, ищи! Только на пары не забудь сходить, а то ведь вылетишь, как пробка! - А тебя не должно это волновать! - И не волнует! – прокричала я Владу уже в спину. Похоже, парня я благополучно лишилась. Что дальше? Я не успела подумать о Вселенском смысле жизни и в общем-то ни о чем не успела подумать, так как рядом, почти в паре сантиметров от меня прокатила та самая «девятка», смачно «полив» мне ножки до колена. Вода была черная, масляная и холодная! Черт возьми! Я отскочила от края бордюра и не знала, что теперь делать. Если бы люди увидели меня, то решили бы, что я – бомжиха. О да! Ещё и дохлый котенок на руках! Прелестно… - Смотри, куда едешь, козел! – эти слова дались мне трудно, потому что из глаза снова брызнул поток слез.