Горящее сердце.

Taylor Momsen – Make me wanna die. Будь уверена, ты не единственная, кому плохо. Экономика в заднице, пчелы дохнут, из фильмов остались одни сиквелы. Вот такой цитатой я пыталась подбадривать себя последние пару часов. Выходило плохо. Нет, не так. Выходило дерьмово. Отец старался развеселить меня, мама с улыбкой наблюдала за происходящим и мир, будто растворился в ярких красках. Но не для меня… Сегодня я шла в школу искусств спустя три месяца после трагедии. Ах, да вы же так ничего и не знаете. Я предпочитаю не вспоминать тот день, но как тут можно забыть, когда перед глазами все одна и та же картинка – перевернутый автомобиль и толпа людей, которая почему-то только растет с каждой минутой. Возможно, это я сама накручиваю себе такие мысли, но что с того? Парой человек больше, одним меньше. Все равно ни кто из них не смог помочь. Люди глазели на то, как врачи скорой помощи и спасатели пытались оказать нам с мамой помощь. Честно сказать, я вообще в тот вечер мало что видела. Запомнила только испуганный крик мамы и сильный удар лбом о бардачок машины. Какой-то придурок снимал все на камеру, слава богу, этого я тоже не видела. Зато через пару дней весь ютуб пестрел яркими заголовками – Вечер пьяной блондинки, дура за рулем и прочее. Моя мама не была пьяна, зато подросток (водитель легковушки) в тот вечер хорошо перебрал с выпивкой, а сам отделался легкой икотой на пару минут. Обидное в том, что теперь я никогда не вернусь в танцы… В школе искусств я училась в хореографическом классе и была довольна жизнью. Скоро ежегодный просмотр (важное событие в жизни каждого танцора) и все бы ничего – я на сто процентов уверена в себе, готова показать класс и так далее, но тут жизнь словно отворачивается от меня. Месяц затяжной депрессии и нервное расстройство на фоне аварии. Для кого-то пустяком покажется этот диагноз, но вот перелом в области коленного сустава это конец. Операция, затем еще одна, гипс и белые стены больницы на целую неделю. Но самый ужас начался потом. Когда кажется что перелом это пустяк и все срастется, я снова начну танцевать и обязательно докажу всем что способна на многое. Мир медленно перестает существовать с вердиктом врача, жизнь выцветает при виде натянутой улыбки обоих родителей и непрошеные, злые слезы сами по себе водопадом льются из глаз. В комнате к стене привинчен балетный станок, и я первым же делом пытаюсь принять нужную позу. Колкая боль отдается в коленке и руки сами отпускают поручень станка. Прихрамывая на правую ногу, я возвращаюсь к кровати, что бы зарыться лицом в подушки и съедать себя заживо. Вскоре по моей безмолвной просьбе, станок будет закрыт стареньким пианино. А я, подам документы на перевод в музыкальный класс, четко расписав причину на белоснежном листе бумаги и прикрепив к нему медицинские справки. Будь на то моя воля, я бы вообще никогда бы не вернулась в школу искусств. Руководство сменилось – старый директор передал свой пост новичку и несколько учителей из моего бывшего класса тоже уволились. Но теперь мне плевать, и значит что все происходящее вокруг меня, никаким боком меня же не волнует. Правда вечерами, взгляд цепляется то за пуанты, то за наспех запрятанный под кровать пакет со сменной одеждой или собственное отражение. Ничего меня больше не могло радовать. Взяв несколько книг с полки, я бросила их в сумку и вышла из комнаты. Отец стоял внизу и ждал меня, то и дело, поглядывая на часы. Впервые за многие годы, я преднамеренно хочу пропустить общее собрание. Все они будут смотреть на меня – кто-то откровенно усмехаясь, кто-то сожалея, а я не чувствую ничего кроме пропасти со всех сторон. Мне уже некуда идти, куда дальше?!