Эустома войны

Яркие уличные фонари, раскачиваясь на сильном, порывистом ветру, освещали вход в увеселительное заведение. Несмотря на непогоду, Шимабара сегодня сияла особенно ярко. Внутри здания играла легкая, приятная слуху музыка и еще более приятный женский смех. Трое самураев поспешили войти внутрь пока не начался дождь. Когда они вошли, их ласково поприветствовали элегантные, как куколки, гейши, а хозяйка, узнав в самураях своих постоянных клиентов, распорядилась отвести их в один из лучших залов и предоставить им все, чего они пожелают. Не то, чтобы эти три самурая были частыми гостями в доме гейш, но периодически здесь появлялись и скрашивали вечера юных куртизанок своим легким остроумием и забавными шутками. Иногда к ним присоединялись и другие самураи, их товарищи. К великому разочарованию дам этого дома, остальные воины были не столь общительны и предпочитали саке, непринужденному разговору и танцам. Эти трое были совершенно другими. Как только они вошли в предоставленный им небольшой зал, они незамедлительно потребовали музыку, выпить и девушек, конечно. По их просьбе, через мгновение комната наполнилась сладостным бренчанием лютни, звонким девичьим смехом и алкогольными напитками. Они веселились, полностью наслаждаясь происходящим. Две молодые гейши присели около самого веселого из них- Шимпачи Нагакуры. Этот привлекательный красавец любил пошутить и выпить. За это девушки Шимабары любили его. А он их. Даже если он приходил сюда не в самом лучшем настроении, его самочувствие здесь кардинально менялось, и он становился вечно-хохочущим, обольстительным парнем. Самый молодой из них- Хейске, как называли его друзья, на девушек почти не заглядывался, хотя он был не прочь, когда гейши уделяли ему должное внимание. Впрочем, и выпивка его не очень- то и интересовала. Считалось, что он приходил сюда просто расслабиться в компании своих более шумных товарищей и посмеяться от души над их добродушными шутками. Этот юный самурай, не смотря на возраст, обладал весьма вспыльчивым характером. Так, однажды, он влез в драку, прямо здесь, в Шимабаре. Ситуация была до нельзя глупой: мимо проходящий мужчина, задел Хейске локтем и тот вспылил. Началась потасовка, которая закончилась тем, что хозяйка дома приказала прекратить, иначе обоим драчунам вход в Шимабару будет закрыт. С тех пор юный самурай вел себя в пределах разумного, но, если ситуация все-таки накалялась, его друзья всегда были рядом, чтобы успокоить зачинщика. Что касается третьего самурая, то он как раз и был самым что ни на есть любителем женщин. Звали его Харада Саноске. Обольстительный, пылкий и обаятельный, Харада всегда привлекал юных гейш Шимабары. Своими лестными комплиментами и невинным флиртом, он надолго завладевал умами молодых красавиц, что приводило в гнев хозяйку дома- ей совершенно не были нужны по уши влюбленные работницы. Сам Харада на шутливые замечания своих друзей, что все поклонницы принадлежат только ему, отвечал уклончиво и смеялся. Девушки были для него лишь развлечением, хотя он всецело уважал их блистательную красоту и умение понравится мужчине. Фавориток у него не было. Утром ему нравилась одна, а вечером уже другая. Свое внимание он мог подарить совершенно разным девушкам: начиная раскрепощённой, опытной гейшей и заканчивая скромной и невинной майко. Он был рад любой компании, а женщины были рады ему. И вот таким образом самураи проводили свои вечера: кто с чашечкой ароматного саке, кто с заготовленной шуткой, а кто с девушкой на коленях. Этот вечер не был исключением. В зале царила легкая атмосфера веселья и шуток. Гейши бренчали на лютнях и подавали мужчина напитки. Трое самураев, почувствовав себя хозяевами, вели себя раскрепощённо, все время хохотали и подтрунивали друг над другом. - Не думаю, что твоя идея подарить Хиджикате-сану кошку придется кстати. – Засмеялся Саноске над предложением Шимпачи. – Хиджиката-сан вышвырнет и нас, и несчастное животное за ворота. - Ему придется смириться, это же подарок. – Не унимался Нагакура, вливая в себя еще одну чашку саке. Обворожительная гейша, которая сидела рядом с Харадой спросила бархатным голосом: - Неужели ваш командир не любит животных? – Ее карие глаза соблазнительно поблескивали в свете ламп. Шимпачи и Хейске засмеялись, а Харада улыбнувшись, ласково ответил: - Понимаешь, Мико, это животные не любят нашего командира. А его неприязнь к ним происходит именно из сего факта. - Тогда что же нравится вашему командиру? – Мико приблизилась ближе к Хараде, соприкасаясь с ним бедром. Она обольстительно улыбалась, глядя ему в глаза. - Окита как- то говорил, что Хиджиката- сан пишет стихи. – Задумчиво произнес Хейске, стараясь вспомнить что же именно сказал его товарищ. - Кто такой Окита? – Невинно поинтересовалась Мико. - Тот, о ком тебе не нужно задумываться. – Ответил ей Саноске, притягивая девушку к себе и целуя в щеку. Она звонко засмеялась. - Думаю, кошка будет в самый раз. – Подвел итог Шимпачи. - Ничего не в самый раз! – Запротестовал Хейске. – Мы не будем дарить ему кота! Хиджиката- сан и так в последнее время слишком часто срывается на мне! - Конечно, срывается, дурья ты башка! В последний раз ты вывел его из себя тем, что разбил вазу, подаренную ему еще в детстве. – Сказал Нагакура, выпивая саке и ставя чашечку на пол. По его речи уже было видно, что самурай начинал пьянеть. - Может напомнить тебе, кто толкнул меня в тот раз? – Обратился к нему Хейске, почувствовав себя оскорбленным. - Но вот не надо! Я не толкал тебя! – протестующе замахал руками его собеседник. – Харада, я толкал его? Шимпачи и Хейске выжидающе посмотрели на друга. Тот мило шушукаясь с Мико, не обращал на них никакого внимания. Но вопрос он все-таки расслышал, и не поворачивая головы и не сводя взгляда с прекрасного лица Мико, ответил: - Помнится мне, да, толкал. Как только он это сказал, Хейске ликующе воскликнул «Ха!» и принялся хохотать над Шимпачи. Нагакура же не согласился с ответом Саноске и продолжил спор, не приводя, впрочем, никаких весомых аргументов. Для Хейске это не было редкостью, и он умело отражал его нападки, чем еще больше злил Шимпачи. А когда Шимпачи злился, он начинал пить еще больше обычного. Поэтому саке все быстрее и быстрее исчезало с подносов, которые приносили гейши. Не обращая на шуточную перепалку друзей никакого внимания, Харада любовался премилым личиком Мико, посадив девушку к себе на колени. У нее были соблазнительные, пухленькие губки, которые она любила прикусывать и необыкновенные карие глаза, которыми она научилась метко стрелять, соблазняя клиентов. - Они всегда так ведут себя? – поинтересовалась она, насмешливо кивая в сторону его друзей. - Большую часть времени. - Ты не такой, как они. – промурлыкала гейша. Саноске ухмыльнулся и провел большим пальцем по ее щеке. Безусловно, Мико не была единственной девушкой, которую он одаривал вниманием. Просто она была той, кто была в силах скрасить его вечер. И безусловно, она была не единственной. Харада приподнял Мико и посадил ее рядом с собой. Он встал и заметив ее удивленный взгляд, пояснил: - Пойду проветрюсь. – Девушка отвернулась, желая скрыть свой обиженный взгляд. Гейши любили отказывать мужчинам, тем самым дразня их, но не любили, когда отказывали им. Хейске и Шимпачи продолжали свой нелепый спор и поэтому даже не заметили, что Харада вышел. Когда он закрыл за собой двери, он оказался на улице, стоя под большим навесом. Как он и ожидал, лил сильный дождь, который превратил внутренний дворик в поток грязи и цветов. Пахло свежестью и грозой. Саноске не имел ни малейшего представления, как они доберутся до штаба при такой омерзительной погоде. Харада прислонился к стене Шимабары и глубоко вздохнул. Он закрыл глаза. Когда глаза закрыты, чувства обостряются. Теперь он отчетливее слышал, как барабанил дождь по крыше, будто напевая свою собственную мелодию, идущую в разрез с музыкой гейш, которая играла из соседних комнат. Смех, стук дождя, мужские возгласы, сливались в одно целое и превращались в нескончаемый поток звуков, столь повседневных, но столь необычных. Он мог слышать, как ругаются его друзья и в тоже время он слышал стрекот насекомых, прятавшихся в высокой траве, словно в укрытие и старавшихся из- за всех сил, чтобы их не унесло потоком грязи. Он задумался о том, что если не нравится смотреть на жестокости мира, то можно закрыть глаза и остаться наедине со звуками, которые намного безобиднее того, что можно увидеть. В этот момент полной концентрации и отчуждения от внешнего мира, Харада услышал звук открывающейся двери. Он повернул голову и увидел, как из соседней комнаты вышли пятеро мужчин. Они громко хохотали, чем нарушили столь тонкую идиллию. За ними вышли роскошно одетые гейши. Их кимоно были намного изящнее и изысканнее, чем у гейш, которые обслуживали их. И выглядели они дороже. На голове у девушек были воссозданы не то, чтобы прически, а целые произведения искусства. Различные заколки, шпильки и драгоценности были вставлены в их волосы и поблескивали даже ночью. Гейши галантно распрощались с клиентами и те ушли. Девушки какое- то время перешёптывались, а затем и сами скрылись в других комнатах. Но правда не все. Две из них остались. Одна на вид была старше, а другая младше. На старшей было мерцающее в лунном свете фиолетовое кимоно. Когда она заговорила, Харада невольно задержал дыхание- настолько был прекрасен ее голос. Мелодичный и проникновенный, бархатистый и звонкий, он сразу же привлек его внимание. - Сходи к хозяйке и доложи, что мы закончили. – Обратилась она к девушке помладше. – Ясно? Та кивнула и быстренько засеменила мимо Саноске, не обратив на него никакого внимания. Он смотрел на гейшу в фиолетовом кимоно не отрываясь. Она стояла к нему спиной и будто замерла. Все замерло в этот миг. Харада уже не слышал ни смех удовлетворенных мужчин, ни сладкие голоса женщин, ни даже стук дождя, который только мгновение назад полностью овладел его вниманием. Время будто остановилось и остались только они вдвоем: он и безумно красивая девушка, которая даже не удостоила его взглядом. И тут она развернулась. Его сердце замерло? Или забилось с бешеной скоростью? Он не мог этого понять, его взгляд был прикован только к ее лицу. Его мысли, беспорядочным водоворотом, метались у него в голове, но ни одну из них он не мог уловить. Она была прекрасна. Упоительно прекрасна. Стройная и грациозная, как дикая лань и в тоже время такая покорная и почтительная. Темноволосая и бледнолицая, с алло-красными губами и темными глазами, которые удивленно смотрели на Хараду. Ее лицо будто было выточено умелым скульптором- выразительные скулы, аккуратный маленький носик и пухлые губки. Они смотрели друг на друга секунду? Минуту? Вечность? Наверно, никто бы из них не смог бы ответить. А затем она обратилась к нему: - Вам помочь? – Девушка улыбнулась ему. Не такой улыбкой, которой обычно пытаются соблазнить или намекнуть на флирт. Эта улыбка была лучезарной и полной дружелюбия. Саноске встряхнул головой, чтобы собрать все свои мысли в единое целое. Он сделал несколько шагов в ее строну. - Я… эмм…нет… я всего лишь…- Он мысленно проклял себя за то, что нес подобную чушь. Надо было собраться, срочно. Девушка, тем временем, захихикала. – Я просто вышел проветриться. - Устали от прекрасной женской компании? – Она приподняла черную бровку в знак удивления. Харада соблазнительно ухмыльнулся: - Возможно, если бы вы присоединились к нам, я бы снова почувствовал себя хорошо. Она засмеялась, а он почувствовал, как от ее смеха у него мурашки бегут по коже. Она смеялась так звонко, так жизнерадостно, что сам Харада не смог сдержать улыбку. - Я думаю, что я вам не по карману. – Сказала она, отсмеявшись. В ее словах не была ни намека на неуважение или стремление задеть его. Гейша не грубила, она просто констатировала очевидный факт. И тут он все понял. До него дошло, почему она выглядела не так как другие гейши, почему ее кимоно было дороже, а украшений больше. Дело было в том, что девушка, стоявшая перед ним, была элитной гейшей. Неожиданно разочарование захлестнуло его. Элитные гейши стоили уйму денег. Чтобы провести вечер хотя бы с одной из них, нужно было не хило потратиться и отдать хозяйке красавицы кругленькую сумму. Настолько кругленькую, что Хараде пришлось бы подрабатывать на нескольких работах, не поднимая головы в течении нескольких лет. Он сразу же вспомнил пятерых мужчин, которые покидали комнату вместе с гейшами. Сколько же потратили щедрые клиенты, чтобы провести вечер в компании нескольких элитных гейш? Харада представил сумму и сразу же поспешил ее забыть- уж слишком она была недоступной для него. Но так или иначе высокая цена оправдывала себя. Чтобы стать элитной гейшей, девушке еще с детства нужно было отличаться особым послушанием, обладать талантом располагать к себе людей и иметь музыкальный слух, и гибкое тело. Про то, что девушка должна была быть красавицей еще в детстве и речи не было. Еще детьми они должны были приковывать к себе взгляды мужчин и вызывать зависть у женщин. Чтобы стать элитной гейшей, одного хорошенького личика было мало. Нужна была искра, сводящая мужчин с ума. Элитная гейша обучалась мастерству соблазнения намного дольше, чем простые гейши. Она должна была не только в совершенстве петь, танцевать и играть на инструментах. В ее задачи входило, научиться вести себя наедине с мужчиной и, конечно же, доставлять ему сексуальное удовольствие. В общем, элитные гейши были воплощением красоты, изящества и остроумия. И они были недоступны для таких, как он. А теперь одна из таких запретных плодов, стояла перед Харадой и сочувственно улыбалась. Он даже не знал, что ей ответить. Конечно, у него не хватило бы денег на вечер с ней. По сути, у него не хватило бы денег даже поговорить с ней. Но он стоял и разговаривал. Ну или стоял и слушал, что говорит она. Этот факт вернул ему каплю прежней уверенности, и он уже хотел было сказать что- то остроумное, как-какая- то гейша окликнула ее и позвала к хозяйке. - К сожалению, мне нужно идти. – Произнесла она будто бы извиняясь, смотря на Хараду из-под длинных ресниц. – Не скучайте. Надеюсь, мы еще встретимся. Она развернулась и зашагала прочь. Без лишних слов, просто развернулась и скрылась в тени дома и в звуках музыки. Когда она ушла, Харада будто очнулся от транса и вернулся в реальный мир. Он вновь услышал, как барабанил дождь по крыше и как смеялся Шимпачи за стенкой. Он почувствовал запах пряностей и ветра. Но с этим он почувствовал пустоту. Он мог только смотреть туда, куда она ушла и эхом слышать в своей голове ее последние слова. - И я надеюсь. – прошептал он в пустоту.