Следуя за венской тенью

      На Корто Мальтезе воздух жаркий до удушья. Теа пытается абстрагироваться и дышать медленнее, чтобы не обжечь лёгкие - её тело и так пылает, раскалённое частыми тренировками-пытками отца. Мерлин и не старается быть с ней мягче. Прежняя Теа это бы даже одобрила, но Теа настоящая признаётся себе, что хотела бы замедлить темп, как полуденные часы на этом проклятом острове. Издевательски медленно они погружают шумный город в подобие сиесты, даже неутомимого Мерлина побуждая заняться медитацией; Теа просто спасается в тени, прикладывая опалённые руки к прохладным подлокотникам шезлонга.       Ей не вынести дополнительной пытки.       Мерлин напряжён даже в часы медитации. Уставившись куда-то в глубь своего сознания, он и то заставляет воздух плавиться и покрываться ослепительной рябью. Теа обычно не навещает его в это время, лишь принимает от служанки противно-влажный бокал со льдом, чуть разбавленным соком, и прочнее надвигает на переносицу чёрные очки, дожидаясь, пока он растает.       После сиесты Корто Мальтезе не узнать. Теа расслабленно прогуливается по затейливым улочкам с переполненными гомоном кафе и вечными перебранками соседей или влюблённых. Ей нужно найти какое-то занятие, желательно, снова заполучить заманчивый бар, чтобы не возвращаться в чёртов Старлинг-Сити за нотациями старшего братца. Она уже спрашивала об этом Мерлина; пока ей необходимо побыть одной, совершенствоваться и уделить внимание чему-то другому, более важному.       И совершенно не Мерлин был виноват в том, что больше никто её не привлёк.       По вечерам Теа обыденно обнаруживает себя на вилле, но дышит по-прежнему неторопливо. Чёрт знает, что обжигает больнее - зной невыносимого солнца или пытливый взгляд Мерлина. По большому счёту, он и вовсе мог бы не прибегать к физическому насилию. Теа искренне удивляется тому, что кто-то способен противостоять её отцу, хотя бы чуть его задев. Тем не менее, Мерлин исправно бросает ей навстречу оружие, выбивая из неё последние сомнения. Он мало говорит с ней, приберегая язвительные надменные фразы для врагов, которые и то вряд ли бы рискнули отправиться за ним на этот конец света.       Теа почти улыбается этой мысли, подставляя раскрытую ладонь под кипяток.       Никому из них не понять, даже Оливеру, хорошенькому брату Олли, на самом деле лгущему напропалую, тщательно охраняющему свою истинную сущность. Мерлин учит её чувствовать это при разговоре, не подозревая, на что ещё он её провоцирует. Впрочем, Теа и не собиралась отказываться от откровенных нарядов, попав в новое окружение, и ей удаётся убедить себя в том, что ей плевать, насколько обнажено её тело в присутствии Мерлина. В конце концов, из-за этого ей пока ничто вроде пыток не грозит.       Ты должна привыкнуть к боли, твердит Мерлин и почему-то молчит о том, что заставляет его вздрагивать или отворачиваться, случайно дотронувшись до неё во время боя. Теа улыбается и нагло хватает его за ворот рубашки, скользит израненными пальцами по взъерошенным волосам, парализуя надёжнее любой реальной угрозы и втягивая в ненавязчивый поцелуй.       Когда в аэропорту на неё опрокидывают стакан кофе, Теа уже жалеет о принятом решении. Для её обугленных лёгких промозглый ветер Старлинг-Сити вряд ли подойдёт, и ей уже жизненно необходимо разбавить дежурное напускное спокойствие Оливера неторопливо тлеющими соблазнами Мерлина.