Никто не знает наших имен

Я нашел его, захлебывающегося в собственной крови, под пожарной лестницей. На животе огромная рана, он хрипит, теряет сознание... Быть этого не может. Не позволю я ему умереть. Никто не помнит своего прошлого, а я помню. Точнее, его оттуда помню. Рыжиие кольца волос, худые руки, круглые очки... Я его пять лет искал. И вот, теперь он задыхается в моих руках... Лишь бы успеть. Донести домой, там все будет хорошо... В больницу... Нет, нельзя. Мы устроены по-другому, вон, Руссо еле - еле из больницы вытащили... Проблемы будут, а помочь все равно не смогут. Донести домой... *** - Зови Сократа. Сократ поможет, он молодец. Только не умри здесь, прошу, уже так близко, уже почти спас, не умирай... Не могу слышать этот хрип. Вот и Сократ, слава богу. - Принеси мне горячей воды и скальпель с иголкой, прошу. - голос дрожит. Интонацию контролировать некогда, не до того сейчас. Но Сократ все поймет, он молодец... Я учился на медика, я все сделаю. Спасу,доживи только до спасения! *** Нитка - иголка - скальпель... И кровь. Много крови. Какой же он, черт возьми, бледный.... * * * * * Газали долго не решался зайти в комнату Эпикура, а спросить, что происходит, было некогда. С великим трудом он поймал случайно пробегавшего мимо Борджиа, явно спешащего куда-то. - Что вообще у Эпикура происходит? - Он Ахматову нашел, живот ему зашивает. И Борджиа убежал дальше, оставив Газали офигевать. *** Вечером, когда Газали пошел устанавливать капельницу (служба доставки немного припозднилась) он долго стоял перед комнатой Эпикура, не решаясь постучаться. Наконец, толкнул дверь, оказавшуюся не запертой... Эпикур дремал, привалившись к окровавленному дивану, на котором лежал Ахматова.