forever young

Мистер Нолан сосредоточенно перечитывал письмо, пришедшее три дня назад. Он впивался глазами в неаккуратный почерк и хмурился. Директору Уэлтона стоило бы готовить речь для церемонии в честь начала учебного года, но злополучное письмо не давало ни о чем думать. Наконец, он отложил бумагу и задумчиво провел рукой по редким седым волосам на затылке, встал из-за стола и остановился напротив большого окна. Невидящими глазами он смотрел на пестреющую осень, когда в дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел доктор Хейгер и торжественно объявил: — Она здесь, сэр. Мистер Нолан не повернулся и продолжал все также стоять и смотреть в окно. — Сэр, — уже громче обратился к нему коллега, — пригласить ее к вам? — Нет, — выдержав солидную паузу, отрезал директор, — я не хочу ее видеть. Ей нужно уехать. — Ей некуда идти, — с ноткой жалости напомнил профессор. — Да знаю я, но, — раздраженно начал мистер Нолан, однако, его перебили. В кабинет вошла невысокая девушка. Джинсовый комбинезон сидел на ней несколько мешковато, отчего она казалась совсем крошечной и даже немного жалкой. В руках у вошедшей был небольшой чемодан. В первые мгновения ее пребывания в комнате мистер Нолан обомлел. — Ты очень похожа на отца, Беатрикс, — после долгого молчания сказал он, — Хейгер, вы свободны. Подождав, пока профессор удалится, Нолан вновь заговорил. — Присаживайся. — Спасибо, — Беатрикс поставила чемодан и утонула в мягком кресле. — Итак, я получил твое письмо и с нетерпением ждал тебя. Мне жаль, что мы раньше не общались. Но на то были свои причины. — Папа рассказывал, что вы из-за моей мамы поссорились и навсегда прекратили общение. — Это верно, — с досадой подтвердил старик, — Мой сын проигнорировал мои наставления и навсегда исчез из моей жизни с твоей матерью. Я впервые узнал о тебе лишь на похоронах Майкла. — А я всегда про вас знала, — улыбнулась девушка, взъерошивая короткие каштановые волосы, — мне с детских лет папа рассказывал про вас и про это место. — Да, Уэлтон мой мальчик закончил великолепно, — гордо, но с тоской вспомнил директор, — я тогда был учителем английского. — А я могу здесь учиться? — после долгого молчания Бет подняла на дедушку большие зеленые глаза, полные мольбы. — Это школа для мальчиков, — отрезал мистер Нолан, — безусловно, образование тут отличное, но традиции, дисциплина — это прежде всего. — Но вы ведь можете сделать исключение, мне нужно учиться. — Не так уж и далеко отсюда есть обычная школа, — пожал плечами директор, — будешь учиться там. — Я раньше училась в подобной, — вздохнула девушка, — и это было ужасно. — А в чем собственно было дело? — Я старше остальных. Понимаете, почти все там увлечены друг другом, а не образованием. — И ты что же думаешь, что если будешь учиться в школе для мальчиков, они будут озабочены образованием? — усмехнулся директор. — Не думаю, что буду в центре их внимания, — пожала плечами Беатрикс. — Не понимаю, чего ты хочешь добиться. Я уже сказал, традиции... — Да-да, честь, дисциплина и превосходство. Я знаю, сэр. Но дайте мне шанс, прошу. Всего один шанс, — девушка подняла на старика большие каре-зеленые глаза, полные мольбы. Директор задумался. На несколько минут повисло тяжелое молчание. Мистер Нолан прохаживался по кабинету, а Беатрикс с нетерпением ждала его ответа. За окном гулял осенний ветер, унося разноцветные листья куда-то далеко. Наконец мистер Нолан остановился, провел рукой по затылку и кивнул. — Ты можешь остаться. Я жестоко ошибся, прогнав сына из своей жизни, и не хочу повторять ту же ошибку с его единственной дочерью. — Спасибо! — радостно выпалила Беатрикс, вскочила с кресла и крепко обняла мистера Нолана, — я вас не подведу. — Постарайся. Скажи доктору Хейгеру, чтобы показал тебе комнату. А теперь извини, но мне нужно работать. Девушка подняла свой чемодан и направилась к выходу. — Вы не пожалеете, — улыбнулась она, закрывая дверь. Бет передала слова директора доктору Хейгеру и последовала за ним к своей комнате. Профессор провел ее в самый конец длинного коридора восточного крыла здания, там располагались комнаты старших студентов. Коморка, в которой оказалась девушка ничем не отличалась от остальных: две кровати, два стола, шкафы и окно. Когда старый учитель оставил ее одну, Беатрикс кинула свой чемодан на одну из кроватей, а сама упала на вторую. Она просто смотрела в потолок и улыбалась так, как не улыбалась с того времени, когда ее отец был жив. Девушка пыталась представить, какие будут у нее учителя и одноклассники, каким она для всех будет сюрпризом. Через некоторое время она решила разобрать свой чемодан. Одежды там было немного, но была дюжина кассет с музыкой, небольшой проигрыватель для них и несколько книг. Поставив кассету с мягким джазом, Беатрикс погрузилась в Америку двадцатых годов вместе с Ником Кэррауем. Страница за страницей, глава за главой... Время летело незаметно, за окном начало темнеть, а на небе появлялись первые звезды. Когда доктор Хейгер принес девушке учебники, она пролепетала слова благодарности, не отрываясь от книги. Хоть Бет и сидела в небольшой комнатке в Уэлтоне, в своем сознании она была далеко в старом Нью-Йорке. Рассекая улицы в большой кремовой машине, девушка сама не заметила, как погрузилась в глубокий сон. — Джентльмены! Каковы четыре столпа Уэлтона? — обратился директор к студентам после вступительной речи. Все мальчики поднялись со своих мест и хором перечислили: — Традиции. Честь. Дисциплина. Превосходство. — Традиции, — тихо проворчал директор себе под нос, — да уж. После церемонии открытия очередного учебного года Мистер Нолан приветствовал родителей и их сыновей. Пока он пожимал руки и отвечал формальностями на формальности, он беспокойно озирался вокруг. Сколько бы он не старался, но Беатрикс нигде не было видно. Директор даже всерьез задумался, не передумала ли она, однако, обремененный делами, он оставил мысли о внучке. А тем временем мальчики разобрали вещи в своих комнатах и отправились на занятия. Тригонометрия подходила к концу, когда мирно спавшая в своей комнате Беатрикс лениво разлепила глаза. Широко зевая, она потянулась, уселась в постели и беспечно огляделась. В окно светило яркое солнце. Тряхнув лохматой головой, девушка обнаружила себя сидящей на застеленной кровати в небольшой, скромно обставленной комнатушке. Девушка кое-как поправила на себе мятую рубашку и штаны на лямках и встала с кровати. С синей обложки книги, которая лежала на кровати, на Беатрикс внимательно смотрели два серьезных глаза. Казалось, их обладатель хочет что-то сказать, о чем-то напомнить. Потягиваясь с довольной улыбкой, девушка совершенно случайно скользнула глазами по часам. Пересилив себя, чтобы не закричать, она хорошенько протерла глаза и снова взглянула на время. Ничего не изменилось, и жестокие стрелки оставались на своих местах. У Беатрикс ушло несколько секунд на полное осознание паршивости той ситуации, которая образовалась. — Черт! — не выдержав, воскликнула девушка. Она стала озираться вокруг. Наконец дрожащими руками схватила стакан воды, что стоял у нее на столе, и выплеснула все его содержимое себе в лицо. Беатрикс протерла руками глаза и закинула в рот пластинку жвачки. Она схватила со стола учебник по литературе, уронив при этом на пол все остальные книги. Решив, что прибраться можно когда-нибудь потом, она пулей вылетела из комнаты и, хлопнув дверью, стремглав побежала на литературу. Когда запыхавшаяся, мокрая и лохматая девчушка ворвалась в класс, она врезалась в посвистывающего мистера Киттинга, который как раз собирался эффектно покинуть помещение. Получилось более чем эффектно. Последним, что увидела Бет, был непередаваемый ужас в глазах педагога, оба с грохотом свалились на пол. На секунду все замерли, планета остановилась, и повисло гробовое молчание. Его нарушил прогремевший в следующее мгновение смех студентов. Мистер Киттинг спокойно поднялся с пола и вежливо подал руку смущенной девушке, он помог ей подняться и с интересом посмотрел на нее. Смех постепенно стих. Красная, как помидор Беатрикс стояла, стыдливо потупив взор, и ощущала на себе десятки насмешливых глаз. Все вокруг смотрели на нее, как на что-то неземное, кто-то начал перешептываться, показывая на нее пальцами. Ричард Кемерон улыбнулся и, рассмотрев девушку, довольно двинул бровями. Нил Перри непонимающе нахмурился, Долтон вопросительно поднял одну бровь. Отдышавшись, виновница всеобщего веселья и замешательства обратилась к учителю: — Простите, сэр, — тихо и неуверенно пробубнила она, не поднимая глаз. — Прощаю, дорогая, — расплылся в доброй улыбке педагог, — но вот кто вы? — А вас не предупредили? — запаниковала девушка, — я мисс Нолан. После этих слов в классе вновь поднялась волна шепота, но на этот раз с ноткой враждебности, нежели насмешки. — Разумеется, — кивнул учитель, — мистер Нолан говорил о вас, но забыл упомянуть, что его внучка совсем на него не похожа, — Киттинг снова широко улыбнулся. Не зная, что еще сказать, Бет продолжала стоять, уставившись в пол. — Вы нас славно повеселили, юная леди, но не стоит из-за этого расстраиваться. Я счастлив, что на мои занятия студенты спешат с таким рвением. Киттинг подошел к Беатрикс, приобнял ее рукой за плечо и повлек прочь из кабинета, позвав мальчиков за собой. Когда все собрались в зале славы Уэлтона, он отпустил ее. Когда девушка, шаркая кедами, скромно отошла назад, учитель заговорил: — «О Капитан, мой Капитан». Кто знает, откуда это? Вверх взметнулась рука, невысокую обладательницу которой было совсем не видно за ее одноклассниками. — Прошу вас. — Это из поэмы Уолта Уитмена, посвященной президенту Линкольну. — Смотрю, вы увлекаетесь поэзией. Отлично, мисс Нолан! — воскликнул педагог и обратился уже ко всем, — на моих уроках вы можете называть меня «Мистер Киттинг», но если отважитесь — «О Капитан, мой Капитан»! Пробежал смешок. Шутливо рассказав новым ученикам немного о своем Уэлтонском прошлом, мистер Киттинг обратился к Питтсу с просьбой прочитать часть стихотворения «Девам о быстротечности времени». — Угадай, кому стоило бы читать, — прошептал Чарли Нилу, кивая в сторону Беатрикс. — Вы хотите что-то сказать, мистер, — обратился к мальчику учитель. — Долтон, — представился Чарльз, — да. Мне кажется, что это стихотворение лучше прочитает мисс Нолан, все-таки «Девам о времени» и все такое. — Неужели? А по-моему, к вам это тоже относится, — улыбнулся мистер Киттинг. Беатрикс тихо прыснула. Когда Питтс закончил читать, Капитан вновь обратился к классу с вопросом, но на этот раз связанным с латынью. Не удивительно, что вверх взметнулась рука Микса, который перевел для остальных «Carpe Diem» как «ловите мгновение», за что незамедлительно получил похвалу от мистера Киттинга. Получив перевод, он обратился к молодым людям, цитируя недавно прочтенные Питтсом слова: — Ловите мгновение, срывайте бутоны цветов в юности. Почему поэт написал эти строки? — Он торопился, — не задумываясь, пожал плечами Долтон. — Нет, — с улыбкой возразил Мистер Киттинг, — дзинь! Но спасибо за активность. Довольный такой реакцией со стороны педагога, парень переглянулся с Нилом, двинул бровями и самодовольно улыбнулся. Стоявшая рядом с ним Беатрикс наигранно закашлялась и сквозь кашель тихо съязвила: — Подлиза. Последовав её примеру, Долтон ответил, прокашляв: — Ты дитё. Остаток занятия мистер Киттинг рассказывал о жизни, о себе, прошлых поколениях. Он вдохновенно говорил о том, что необходимо ловить мгновения, просил молодых людей прожить особенные, удивительные жизни... После столь необычного занятия была лишь одна тема, которую обсуждали с тем же интересом, что и эксцентричного учителя. Девушка в Уэлтоне оставалась новостью столетия. Во время обеда у мальчиков завязалась беседа о Беатрикс. — Как вам новенькая? — полюбопытствовал Ричард. — Она Нолан, этим все сказано, — с ноткой отвращения в голосе заявил Долтон., — обыкновенная выскочка. — Ох, кто бы говорил, — пробубнил себе под нос Стивен Микс. — Немного рановато так конкретно судить, язва, — пожал плечами Нил. — Да, она впечатлила Киттинга, — кивнув, вступил в разговор Нокс. — Она его не впечатлила, а уронила и подлизалась к нему. — А что ты сам о ней думаешь, Кемерон? — обратился к Ричарду Микс. — А, ну, — он на секунду замялся, — я с Чарли согласен. На это Долтон лишь закатил глаза и сделал такое выражение лица, будто никак не может понять, отчего он лучше всех остальных. Его друзья давно привыкли к подобному, поэтому особого внимания никто не обратил. После обеда студенты Уэлтона собрались в уютной гостиной. Кто-то до сих пор что-то ел, кто-то читал, другие вгрызались в тригонометрию. Микс и Питтс разбирались с устройством радиоприемника, который так мечтали собрать. Было достаточно шумно, потому что многие спорили о решениях задач, другие очень эмоционально доигрывали партию в шахматы. Отдельная группа мальчиков в углу звучала особенно пугающе, они напоминали собрание друидов или колдунов, потому что все хором в полголоса повторяли что-то на латыни. Кемерон, Нил, Нокс и Долтон рассказывали Тоду все о Уэлтоне и педагогах. Речь как раз зашла о достопочтенном директоре этой каторги. В гостиную вошла Беатрикс, уставившись на нее, все замолчали, и в этой гробовой тишине от стен оттолкнулись громкие и отчетливые слова Долтона: — У него много власти, но он просто мерзкая крыса. У Ноланов это в крови, — усмехнулся Чарльз и только после этого заметил застывшую в дверях Беатрикс. Она испепеляла его взглядом. Повисла неловкая пауза, в течение которой Долтон и мисс Нолан смотрели друг другу в глаза. Казалось, что девушка вот-вот начнет метать молнии, в то время, как у парня глаза так и сверкали самолюбием, а на лице застыла наглая ухмылка. Неприлично затянувшуюся паузу развеял хохот, переполнивший гостиную до краев. Бросив на Долтона последний уничтожающий взгляд, Беатрикс выбежала из комнаты. Чарли наигранно приложил руку к уху, как бы прислушиваясь к удаляющимся шагам, и саркастично восхитился: — Ах, этот милый топоток! — Завязывай, шутник, — усмехнулся Нил, — давай за химию. — Ну, давай, — пожал плечами Долтон, — у тебя здесь лабораторки? Потому что мои наверху. — Черт, у меня только учебник, — усмехнулся Перри. — Кемерон! Бегом за химией! — Чарли кивнул соседу в сторону выхода из гостиной. Не возражая, огненно-рыжий парень отправился за сборником лабораторных работ. Поднявшись в комнату, Ричард оставил дверь открытой и принялся разыскивать книгу в кошмарном бардаке, который царил в их с Долтоном апартаментах, пока они еще не успели разобрать все свои вещи. Наконец, заглянув под свою кровать, он обнаружил голубой сборник лабораторных работ. Облегченно вздохнув, Ричард подобрал его. Когда Кемерон закрывал дверь, он услышал неразборчивую ругань и удары. Ричард прошел в конец коридора. Ругательства слышались из комнаты мисс Нолан, негромко и крайне нелестно она отзывалась о Чарли и, судя по сопутствующим ударам, пинала шкаф. Парень почесал пламенный затылок и собирался постучать в дверь, но его взгляд упал на голубую книжечку. Кемерон опустил руку, закатил глаза, развернулся и побежал прочь от комнаты, оставляя Беатрикс наедине с ее гневом, но понимая, что она нуждается в поддержке и в друге. Ноги несли его в гостиную, где приятели ждали сборника лабораторных работ.