Личные записи.

Запись из личного дневника: Сегодня я проснулся посреди ночи. Невозможное чувство, словно грудь мою пронзило острым клинком насквозь... Я больше не смог уснуть, резко подскочив с кровати. Я тихо отворил дверь потайного хода в своей комнате - до тебя каких-то пятьдесят четыре шага, это мелочи, по сравнению с тем, когда ты выезжаешь за пределы Лихолесья. Я готов мчаться за тобой на край света, но ты не позволишь мне такой маленькой слабости. Ты собственноручно связываешь меня по рукам и ногам, оставляя на попечение одиночеству, зная о том, что ты значишь для меня. Моё сердце переполняет ненависть и непонимание к тебе, Трандуил, сын Орофера... Но сегодня… Сегодня ночью я осторожно слушаю твоё дыхание, сидя на подоконнике в королевских покоях. В свете луны твои волосы словно осыпаны серебром, а твоё тело будто создано из белоснежного снега. Ты непоколебим, воинственен, силен даже во мраке ночи. Кажется, ты чувствуешь, что я здесь, но не хочешь подать виду или начать со мной разговор, и я это знаю, но продолжаю сидеть на одном месте, тихо записывая переживания сегодняшней ночи в свою тетрадь. Ты перевернулся на бок, как раз в мою сторону, еле слышно дыша, словно прислушиваясь к моим движениям, а я по-прежнему боюсь потревожить королевский покой твоего сна, всматриваясь в совершенные черты лица и понимая, как я далёк от их величия.

Леголас, сын Трандуила, наследника трона Лихолесья (личные записи)

Леголас перечитывал последнюю запись, которую он оставил в тетради. Сколько прошло с тех пор, пара дней? Неделя? Месяц? Год? Три? Он сбился со счёту, ведь с того времени король оставался всё таким же отстранённым, а непонимание принца только росло, и желание достучаться до его сердца вместе с ним. Появление пауков в лесу только усугубляло ситуацию, впрочем, как и горячо нелюбимые его отцом гномы добавляли масло в огонь. И само поведение принца от предвзятого отношения отца в его адрес только придавало жару. Леголас всячески выказывал симпатию в адрес Тауриэль на глазах Трандуила, а его беспокойства, что кто-то из стражи, слуг или простых жителей, доложат отцу о том и ином действии, заставляло его держать позицию влюблённого эльфа даже за пределами королевского взора... Свалившиеся невзгоды на голову короля Лихолесья, кажется, только закаляли его, подобно стали, придавая азарта и прилива новых сил. Во всём круговороте событий и сам Леголас получил свою долю уверенности. Разговор главы лесной стражи и Трандуила стал тем самым толчком со стороны Судьбы, который даровал ему желание достучаться до того настоящего повелителя, к которому принц так стремился не одну сотню лет. Короткий диалог, что содержал в себе информацию о нежелании видеть в невестах его сына представительниц некоролевских кровей, стал хорошей отмашкой для действий «юного» принца. - Господин? – служанка неуверенно вошла в библиотеку, низко поклонившись своему принцу, и, не решаясь поднять взора, продолжила. – Вас желает видеть его величество. - Хорошо, ступай. Леголас с силой захлопнул свою тетрадь, в которой уже давно не появлялись новые записи, хотя в душе накопилось слишком много несказанного, необъяснимого, давно желанного... Но терзания его души сейчас были ничтожными по сравнению с тем, что копило в себе королевство. Больной лес, сколько есть сил, сопротивлялся болезни, защищая своего короля; эльфы то и дело, не зная покоя, убивали вновь появляющихся пауков, которые с каждым разом становились только сильнее. Холодный взгляд короля, кажется, стал совершенно далёким от всех этих дел, пустые небесно-голубые глаза приобрели стальной оттенок. Как же давно принц не наблюдал таких перемен в глазах отца. Король молчал, наблюдая за вежливым жестом со стороны принца. Классическое приветствие и проявление уважение в его адрес несло в себе беспокойство и долю королевской надменности, но Трандуил не подал виду, что заметил это. И без того на его белокурую голову свалилось слишком много событий, и приструнение ребяческого поведения своего ребёнка не входило в ближайшие планы короля. - Вы звали меня, господин? - Пауки. Я приказывал тебе избавится от них. - Твоё указание было выполнено, отец. - Мне доложили, что несколько пауков появилось в лесу снова. Так ты относишься к своим владениям? - Отец! Мы устранили предыдущее полчище, потеряли несколько эльфов в битве. Эти твари набирают силу, и причину нужно искать далеко не в нашем лесу. Позволь мне отправиться на поиски причины, и гномы… - ЗАМОЛЧИ! Мы останемся здесь! Это не наше дело, не наша битва, и прекрати вести себя, словно тебе нет и сотни лет. - Отец, я прошу вашего дозволения! Я молю… - Я СКАЗАЛ ТЕБЕ - НЕ ПЕРЕЧИТЬ МНЕ! НЕТ! Это мой приказ, моё последнее слово! Отправляйся доделывать свою работу до конца и возьми с собой Тауриэль… Не забывайся, Леголас! Твоё поведение стало слишком вольным! - Господин... - Ступай, – всё тот же холодный королевский взгляд проводил сына до выхода из тронного зала. На его лице не было ни одной эмоции. Что творилось в этот момент в его душе, не знал никто, настолько были глубоко спрятаны чувства короля, что казалось, будто он в действительности создан из мрамора, а проявление эмоций ему совсем чужды. Словно запутанный вековым временем ребус, загадка, чьё решение давно утеряно в небытии, Трандуил смотрел из окна тронного зала на своего принца, всё также молча провожая того взглядом… Выпуская стрелу за стрелой, не подавая ни малейших признаков усталости, Леголас, словно прожженный насквозь взглядом безразличия своего отца, спокойно смотрел, как погибает очередная поверженная им жертва, наблюдая за всем как бы со стороны. - Леголас? – Тауриэль окликнула его, когда последний паук был мёртв, а эльфийский принц, застыв на одном месте, наблюдал за его кончиной. – Леголас? - А? - Это был последний. Больше не видно. - Нужно найти причину всего этого. - Твой отец не позволит тебе отправиться за пределы Лихолесья. - Нужно поговорить с гномами. - И что? Хочешь объединить силы? Ослушаешься воли короля? - Я попробую сделать хоть что-нибудь. Так продолжаться больше не может: наш лес страдает, я не хочу сидеть сложа руки, пока отец силиться забыть старые обиды и продолжает быть ослеплённым своим эгоизмом… Он ненавидит гномов, хотя давным-давно уподобился им, – Леголас уверенным шагом направился вперёд, не обращая никакого внимания на остальных эльфов. Тауриэль была растеряна таким поведением, но все-же окликнула его: - Леголас! - Вновь обойдите весь лес и, если никого не будет обнаружено, возвращайтесь к замку. Это мой приказ, – с этими словами сын Трандуила скрылся за густыми ветвями ослабленных деревьев. Затишье перед бурей - именно таковым был небольшой промежуток времени в королевстве. Казалось, очищенный от пауков лес должен прийти хоть в какое-то равновесие, принеся тем самым спокойствие в Лихолесье. Так и было всего каких-то двадцать минут назад, пока короля не оповестили о сбежавших гномах. Трандуил «рвал и метал» в тронном зале, покрывая ругательными словами нескольких охранников. Что касается главы лесной стражи, то она первая, на пару с разочарованным Леголасом, чей разговор с гномами так и не состоялся, отправился на их поиски. Они должны были поймать их во что бы то не стало, но у каждого из эльфов был свой интерес в этом, да никто и не считался с волей повелителя. Появление орков совершенно сбило с толку эльфов, чья погоня за собственными узниками не увенчалась успехом, если не учитывать следившего за гномами одного из орков, которого удалось поймать живым и отвести к Трандуилу. Разъяренный король, опьянённый страстью и жаждой наживы, разузнав цель орочей армии и получив информацию, которая была нужна ему, безжалостно обезглавил пленника, не выполнив своего обещания о даровании тому жизни. Но орк смог заинтересовать не только повелителя Лихолесья, но и главу лесной стражи. Сердце Тауриэль пленил гном по-имени Кили; с его слов она узнала о его ране, которая оказалась отравлена. Лишь эльфийская магия могла спасти молодого гнома, что дало отмашку для действий. Она не мешкала ни минуты, молча покидая тронный зал, осознавая всю тяжесть содеянного, но жажда спасти жизнь гному была сильнее её. Для Леголаса это был отличный повод покинуть королевство своего отца, но сердце принца требовало иного - быть заключённым в объятьях своего короля, почувствовать поцелуи на своём теле, его размеренное, обжигающие дыхание, и, наконец, увидеть вновь светло-голубые глаза, наполненные любовью, предназначенные только ему и никому более… Эльфийский принц не видел иного выхода, как заставить себя покинуть замок. Возможно, только разлука поможет наконец осознать всю его значимость для короля или, наконец, услышать от него окончательное "нет"… В любом случае, жить в непонимании чувств для Леголаса становилось с каждой сотней лет всё сложнее. Он должен был сделать хоть что-то, иначе задохнётся в бесконечном желании, неопределённости, надменности и отстранённости с долей безразличия со стороны своего отца, который ночами продолжал дарить сводящие с ума ласки юному принцу, а днём его ледяной взгляд вновь возрождался, будто феникс из пепла. Леголас неспешно направился в свою комнату, пока король был занят своими мыслями и делами. Он вглядывался в каждую деталь своего дома, боясь что-то упустить. Ведь, если его проступок получит другой оборот, ему придётся дорого заплатить за это. Мягкая кровать королевской особы манила своим видом. Последний раз, собрав всё необходимое с собой, он осторожно присел на край кровати, проводя руками по шёлковым простыням. Неспешно закрыв глаза, полностью расслабил тело и рухнул на спину. Лёгкий ветерок, что проникал в комнату принца, дарил неописуемое наслаждение, будто это были прикосновения самого Трандуила. Неспешные, мягкие, почти неуловимые, но так будоражащие кровь в жилах. Эти движения были присущи только ему. Сладкие, словно цветочный нектар или мёд, губы повелителя ощущались на его губах. Леголас скучал по ним уже несколько дней... Но с тех пор, как пауков в лесу стало больше, вместе с ними пришли и новые заботы для короля и всех его подчинённых. Хотелось ответить на поцелуй, углубить его как можно сильнее, но сил не хватало, дыхание перехватывало от волнения, а тело принца будто налились свинцом, его веки лишь могли подергиваться в пелене сна. Леголас потерял счёт времени - длилось ли это пять минут или несколько часов, он не знал, но глаза резко открылись, когда на смену теплому ветерку пришел холодный, пробирающий до самых костей ветер. Принц, взяв свои вещи и оружие, немедленно пошёл прочь со дворца, молясь только об одном - чтобы отец его не увидел. Проскочить в такой напасти пауков и навалившихся на плечи короля проблем было совершенно не трудно. Граница Лихолесья была за плечами, наткнуться на Тауриэль было намного проще, чем ему казалось… Отдаляясь всё дальше от дома, стало труднее: диалог с эльфийкой не клеился, а желание увидеть отца и заключить его в свои объятья, взяв все невзгоды на себя, давило в самую грудь, уподобившись массивному тяжёлому камню… Закрывая глаза и наполняя свои лёгкие прохладным воздухом, принц остановился всего на пару минут, проводя рукой по разгорячённому лбу, облизывая холодные губы. Он ощутил наяву этот сладкий до безобразия вкус, вкус, принадлежавший только одному эльфу… Трандуилу. "Неужели ты знал и так просто отпустил меня? Неужели ты был там, в моей комнате, ничего не сказав… Почему же ты не остался со мной до моего пробуждения? Зачем ты всё больше сводишь меня с ума и оставляешь мне всё больше вопросов без ответов… Неужели я больше тебе не нужен? Почему ты не скажешь мне? Почему? А может быть, я просто схожу с ума, ища тебя во всёх и в каждом, в самом себе… Неужели я настолько зависим от тебя, отец? Неужели я всё придумал сам?" Тауриэль дёрнула за рукав Леголаса, напоминая о их главной цели. Нужно было двигаться дальше, оставляя свои раздумья там, позади, на более подходящее время, где-то глубоко в себе, где никто не сможет прочитать их, подобно записям в дневнике.