***
Они потянулись друг к другу сквозь разделившие их когда-то холод и пустоту. Его руки нежно касались её, пробуждая дрожь в теле, давая вспомнить. И ничего не осталось, кроме этих рук, кроме его горячих губ, кроме его распахнутых глаз, в которых медленно плавится сталь. Одежда сброшена, словно ненавистная преграда, словно рабские оковы и тяжёлые цепи. И не осталось ничего, кроме безудержной силы, сливающей двоих в единое целое… Молли лежит на диване, прижимаясь к тёплому боку Майкрофта Холмса, и мир вокруг неё обретает ясность. Она закрывает глаза, её шёпот щекочет его кожу до мурашек: — Майкрофт… не оставляй меня больше. Он отвечает, зарывшись лицом в её волосы: — Я не смогу. Молли чувствует его тепло всей кожей, до самых кончиков пальцев. Холод внутри неё медленно тает. Здравствуй, красочный мир! Я Молли Хупер, и я снова жива.Часть 6
23 апреля 2015 г. в 20:08
День, неделя, месяц — зачем считать? Её дни снова стали пустыми и медленными, а дом — слишком тихим. Том улетел в свою чёртову Америку, у него теперь новая работа, новая страна, новая жизнь — без неё. Наверное, ей нужно было последовать за ним, но она не смогла. Слишком многое пришлось бы оставить позади. Она не злилась на Тома за его выбор, только за то, что он забрал их пса с собой. Молли простила бы ему всё, что угодно, но не Бастера. Но только себя она винила за холод внутри, за вновь проснувшееся одиночество, за их пустую постель… В постели с Майкрофтом она чувствовала себя как на празднике. Каждый его поцелуй сжигает дотла, каждое движение отточено до совершенства. Единственный раз с Джимом был похож на потасовку, из которой никто не вышел победителем. Том… Том был просто Томом… Молли не хватало Тома. Но теперь ей всё чаще казалось, что его никогда не существовало. Если она посмотрит на их совместные фото, окажется ли он на них? Молли сама во всём виновата. Она относилась к Тому слишком эгоистично. Нельзя возлагать все свои надежды и ожидания на одного человека и прикладывать его к своим ранам, как лечебный компресс. А теперь он оставил её ради своих амбиций. Разве такой итог не закономерен?.. Молли трёт пальцами виски, но мрачные мысли не отступают.
— Мне так жаль… — Том сжимает её пальцы в своих ладонях и пытается поймать её взгляд. Молли смотрит в сторону и видит наполовину опустевшую комнату. Что было здесь раньше, неужели у неё так мало вещей?.. — Может, когда я вернусь…
— Не надо, — она качает головой и наконец-то поднимает взгляд на Тома, вырывая свои ладони из его рук. — Живи своей жизнью, Том. Живи…
Больше никаких посиделок в пабе по выходным, вечеров перед телевизором после работы и прогулок с Бастером, их прекрасным золотистым ретривером. Больше не будет дурацких галстуков Тома, его кудряшек не того цвета, крошек от тостов на столе и разбитых чашек… И поцелуев по утрам тоже не будет. Все те мелочи, которые делали их парой, утрачены безвозвратно. В настоящем у неё только разорванная помолвка, жалостливые взгляды друзей и шепотки за спиной.
Молли давно проехала свою остановку. Стоило всего на секунду прикрыть глаза, как время вышло из-под контроля и стрелой понеслось вперёд. Она снова почти не спала ночью. Ей мешал не страх, нет, что-то совсем другое. Томление, напряжённое ожидание. И надежда.
Автобус свернул с оживлённой улицы, на лицо Молли упала ажурная тень от деревьев. Городской парк. Вполне подходящее место, чтобы сойти здесь. Лишь бы подольше не возвращаться в тишину своей квартиры. Кто ждёт её там? В парке зелено и тихо, почти нет людей, здесь дорожки выложены плиткой, и можно полюбоваться на старый, давно неработающий фонтан из белого камня. Прохладный ветерок в волосах, облачное небо над головой. Ещё не осень, но всё вокруг уже ею дышит. Молли падает на скамейку и на всякий случай застёгивает молнию на куртке. Ей не холодно, пока ещё нет. Кто-то садится рядом — слишком близко для незнакомца, слишком далеко для друга.
— Мы с тобой как-то гуляли в этом парке, помнишь? — Майкрофт не здоровается с ней, будто они виделись всего минуту назад.
Молли хочет коснуться его, убедиться, что он не мираж, не выдумка. Но не решается. Она смотрит прямо перед собой, будто здесь больше никого нет. Будто бы голос Майкрофта звучит только в её голове (она бы не удивилась, правда).
— Да, — она помнила этот вечер. Они стояли тогда у берега пруда, в воздухе только-только начинали сгущаться сумерки. А там, на другом берегу, кто-то выпустил в небо воздушные шарики. Их было, наверное, больше ста, белых воздушных шариков, улетающих в синюю высь. Как она могла забыть?
— Я слышал о Томе. Можешь не верить, но мне жаль.
— А мне нет, — как только Молли произносит эти слова, они становятся правдой. — Всё и должно было закончиться так, теперь я это понимаю. Знаешь, я ведь даже провожать его не поехала. Я представила себе шумный аэропорт и прощания, и грусть в глазах… — ёжится, словно от холода. — Мне так не хотелось превращать это в слезливую мелодраму. Глупо, да?
Холмс медленно качает головой. Странно, но он единственный во всём мире человек, с кем она может говорить об этом. Ни друзья, ни коллеги, ни мама… Никто другой бы не понял, а Майкрофт, она уверена, понимает. Молли решается посмотреть на него, и чуть не задыхается. Он всё такой же. Всё тот же Майкрофт Холмс, по которому она слишком долго скучала.
— Пойдём, — он встаёт со скамейки и протягивает ей руку.
Молли колеблется совсем недолго. Она вздрагивает, касаясь его ладони, убеждаясь — да, он настоящий, не фантазия, не морок. Его пальцы тёплые, в его глазах плавится сталь. Раньше она пошла бы за ним куда угодно. Да и сейчас, наверное, тоже. Садясь в машину, Молли кладёт руки на колени. Майкрофт накрывает её ладонь своей.
— Твои руки ледяные. Тебе холодно?
Молли чуть слышно усмехается:
— Нет, совсем нет.
Майкрофт крепко сжимает её пальцы. Подумать только, ведь он мог потерять её. И его по-детски глупые выходки едва не увеличили пропасть между ними… Всего пары телефонных звонков хватило, чтобы этот глупый мальчишка убрался из страны. Холмс не боялся, что Молли отправится вслед за Томом, слишком многое держит её здесь. И он, наверное, тоже держит (никогда не отпустил бы). Пара телефонных звонков, немного терпения, и её пальцы греются в его ладони.
— Что это за место? — Молли почти ничего не видит из-за дождя, заливающего окно.
— Мой дом.
— Зачем ты привёз меня сюда?
— Чтобы ты осталась.
Чтобы она осталась… Молли шагает под защиту его заботливо раскрытого зонта. Она ничего не может сделать с собой. Наверное, она сошла с ума, раз снова готова ему поверить. А есть ли ей что терять?