Clarity

Слезы катились по её лицу и терялись в золотистых локонах ее волос. У неё не было шансов с самого начала; Фобос был сильнейшим магом Меридиана. Кто-то забрал её одежду, но забыл выдать новую, и Корнелия обернулась простыней. Чей-то ровный голос разрезал ватный кокон тишины окружающий Корни, заставил ее повернуть голову. Кто-то достаточно высокий стоял в проходе, закрывая собой свет факела в коридоре. Корнелия не могла рассмотреть его лица, поэтому безучастно отвернулась. Приблизившись к кровати, он присел рядом и наклонился так близко, что его дыхание обожгло ей щеку. — Корнелия, — прошелестел совсем рядом его знакомый до боли голос. Она с ужасом распахнула глаза. Седрик внешне был похож на Фобоса, только, пожалуй, красивее. Обернувшись, она отстраненно подумала, что он даже слишком красив для этой комнаты. Длинные светлые волосы, тонкие черты лица. Если бы ей пришлось описывать его одним словом, «аристократичность» отлично подошла бы. Ее Седрик. Высокий, статный. С длинными пальцами и тонкими чертами лица. Он не шел ни в какое сравнение с ее сверстниками: толстым неуклюжим Бобом или прыщавым Урией… Пожалуй, впервые за всю ее жизнь в Хиттерфилде кто-то заставил сердце Снежной королевы пропустить пару ударов. Корни захотелось разрыдаться в голос от осознания своей глупости! Она заглотила наживку, повелась на красивую обёртку. Она отвернулась и постаралась отодвинуться дальше, но там была лишь сырая стена. Пальцы скользили по простыне, стена никуда не девалась. Бессмысленность этих движений приводила ее в ужас, она истерически задышала. Седрик осторожно прикоснулся к острому вздрагивающему плечу. Она покрылась тотчас мурашками. — Будешь меня пытать? — Корнелия постаралась вложить в свой голос как можно больше яда и ненависти, но дрогнувший не вовремя голос мог вызвать разве что жалость. — Нет, — его слова заставили ее немного расслабиться, но в ту же секунду, вопреки его словам, Корнелия почувствовала, как чужие руки обнимают ее за талию и притягивают к себе. Она не сопротивлялась, и он взял ее на руки, предварительно стянув с кровати злополучную простыню. Она вцепилась в нее мертвой хваткой, отдаленно понимая, что это уже не имеет смысла. — Куда… куда ты? — со страхом просипела Корнелия, когда Седрик с ней на руках встал и ногой толкнул входную дверь. — А ты хочешь остаться здесь? — спокойно спросил он, словно речь шла о смене номера в гостинице. Она на автомате бросила взгляд на сырые стены, прогнивающий пол с грязными разводами ее крови — Фобос разбил ей нос, и быстро замотала головой, покрепче впиваясь ногтями в простыню. — Вот видишь, — довольно ухмыльнулся Седрик. Они шли довольно долго, Корнелия старалась по мере возможностей запоминать дорогу, но из-за часто встречающихся на пути Седрика людей ей постоянно приходилось отворачиваться и прятать лицо на плече Седрика. В конце концов, он опустил ее на пол перед дверью из темного дерева с золотыми ручками, оплетенными змейками. Босыми ногами стоять на каменном полу было холодно, и она поежилась, ощутив противоестественный прилив благодарности к врагу, что не заставил ее прошагать весь путь самостоятельно. Седрик даже не посмотрел на нее и, распахнув двери, вошел внутрь. Чувствуя себя безвольной куклой, Корнелия послушно шагнула за ним внутрь, стараясь не думать о возможных последствиях. Каждый раз, когда ей начинало казаться, что она достигла самого дна, и хуже быть не может, жизнь опускала ее еще ниже, доказывая, что хуже может быть всегда. Сейчас она даже и думать не хотела, что может быть хуже случившегося. — Господин, я… — звонкий девичий голос вырвал Корнелию из грустных размышлений, и она бросила быстрый взгляд на его источник. Девочка лет четырнадцати в коричневом платье и переднике стояла посреди комнаты и озадаченно пялилась на нее слегка выпученными зелеными глазами. На щеках девочки были поперечные полосы цвета хаки, но в остальном она была даже немного симпатичной. Однако, ее наглый любопытный взгляд сразу не понравился Корнелии, она снова быстро спрятала лицо за плечом Седрика, не давая противной девчонке рассмотреть свое разбитое лицо. — Ты сделала ванну, Минди? — ровным голосом поинтересовался Седрик, словно ничего необычного не происходило. — Да, господин, — мгновенно вытянулась по струнке девчонка, опуская глаза в пол. — В таком случае, свободна, — выдавил из себя подобие улыбки Седрик, кивнув ей на выход. Девочка, на секунду заколебавшись, все же послушно засеменила к выходу мелкими шажками, напоследок бросив на Корнелию еще один пожирающий взгляд. Вспыхнув, Корнелия перевела взгляд на обстановку комнаты, которая действительно напоминала комнату, а не подвальное помещение. Окошко было маленькое, тоже расположенное под потолком. Но зато был ковер, кровать и гардеробная. Множество расставленных светильников составляли теплое освещение, как на закате в конце августа. — Пошли, — бросил небрежно ей Седрик из-за плеча, открывая дверь в ванную. Она застыла, чувствуя, как на затылке волосы поднимаются дыбом. По позвоночнику пополз холодок, как будто кто-то открыл окно. — Я с тобой… я не пойду. Он застыл в дверях, медленно разворачиваясь. Корнелия чувствовала, как повышается напряжение в комнате, но не могла и пошевелиться. Она кожей чувствовала опасность всей ситуации. Того Седрика, которого она знала, не существовало в природе, а этот был способен на все, что угодно. Он шагнул ей навстречу, и она невольно зажмурилась, ожидая пощечины, но вместо того он снова подхватил ее на руки. Он опустил ее вместе с простыней в теплую воду ванной, а сам опустился на пол, на колени. Корнелия быстро поджала ноги к подбородку, все еще не осознавая, что только что произошло. Взяв мыло и мочалку, он осторожно стал стирать кровь с ее лица. Она поморщилась от боли. Кажется, королевский ублюдок все-таки сломал ей нос. — Я принесу позже лёд, чтобы не опухло, — заботливо сообщил ей Седрик, от чего внутри у нее все задрожало от гремучей смеси ярости и надежды. — Какая трогательная забота, — просипела Корнелия, покрываясь мурашками от горячей воды. — Мудак. Последнее слово она выплюнула наобум, пальцем в небо, с целью проверить, что можно, а чего делать не стоит. По логике вещей он должен был осадить ее, ударить, но вместо этого он внимательно посмотрел ей в лицо, и Корнелия с каким-то детским (совершенно неуместным в данной ситуации) восторгом заметила в его глазах искорки скрытого веселья. — А вот и Корнелия, которую мы знаем, — пропел Седрик, улыбаясь только уголками губ. Он поднял из ванной, как котенка, и стал осторожно вытирать. Она чувствовала себя безвольной куклой, не способной протестовать. Его прикосновения не приносили облегчения, все тело болело и саднило, она поморщилась. — Будут синяки, — с нотками грусти сообщил Седрик больше себе, поэтому она даже не стала по этому поводу язвить. Довольно сложно, оказалось, язвить, когда ты стоишь голая на коврике в ванной перед парнем, в которого ты когда-то влюбилась. Он протянул ей еще одно большое полотенце. — За дверью стоит Минди, она тебя проводит до твоей комнаты, — неловко пожимая плечами, сообщил ей Седрик, подталкивая к входной двери. Корнелия сначала даже не поняла, что он ей только что сказал. Он предложил ей свою помощь, показал, что может быть заботливым, а потом предлагает вернуться в гнилую нору? — Нет! — вскрикнула она, представив свой сырой подвал, где бегали крысы. — Пожалуйста! Она развернулась и ладонями оперлась о грудь Седрика, совершенно не обращая внимания, что волей-неволей оказалась в его объятиях. — Только не туда, — Корнелия была готова разрыдаться. — Куда угодно! Седрик изумленно смотрел на нее добрую минуту, а затем мрачно ухмыльнулся. — Мои покои видимо тебя привлекают больше? Корнелия обвела глазами комнату, которая действительно привлекала ее гораздо больше. Она была уже готова согласиться, но взгляд ее споткнулся о кровать. Кровать была единственной в комнате и довольно узкой. Седрик, наблюдая за растерянностью, отразившемся на ее лице, удовлетворенно хмыкнул и, распахнув дверь, легонько подтолкнул ее в коридор. — Нет! — внезапно развернулась она, юркнув обратно в комнату. Она чувствовала, как в спину ей сверлят два зеленых глаза служанки, но ей было все равно, что о ней подумает Минди. Если понадобится, Корнелия была готова умолять, только бы не оставаться в том подвале. — Пожалуйста… — выдохнула она надтреснутым голосом, представляя, как жалко она выглядит. — Ты же видел все… Там ужасно. — И почему ты думаешь, что здесь тебе будет лучше? — будничным тоном поинтересовался Седрик, искренне потешаясь над ней. Она неуверенно подернула плечом, все еще ощущая на себе недобрый взгляд Минди, явно мечтающей о всяческих карах для нее — уж очень светились ее глаза этим чувством. — Ты не боишься меня? — он изогнул красивой дугой бровь. Корнелия еле заметно покачала головой, уловив опасную нотку в голосе. Седрик был готов поиграть, только вот игра должна быть по его правилам. Он ухмыльнулся и двинулся к ней, словно желая опровергнуть все ее предположения о его благородных порывах. Она до боли впилась ногтями в ладони. — Потому что ты не сделаешь мне ничего плохого! — выпалила девушка, хватаясь за единственный шанс. — Потому что если бы ты хотел — ты бы уже сделал, и… и… Седрик остановился в двух шагах от нее, с интересом скрещивая руки на груди. — И? — Потому что с тобой я чувствую себя в безопасности, — тихо закончила она еле слышно, мечтая только о том, чтобы дверь закрылась, а она осталась внутри. Корнелия пыталась прочитать в его глазах хоть какую-нибудь эмоцию, но лицо Седрика оставалось непроницаемым. — Вот как, — процедил Седрик с незнакомой интонацией, а в его глазах Корнелия вдруг заметила незнакомый недобрый огонек. А может, это и плохая идея, — прошептал внутри тонкий голос здравомыслия. Корнелия интуитивно попятилась к двери, уже сожалея о сказанных словах. — С-седрик… Может… Он вцепился в ее запястье и впился взглядом ей в лицо, заставляя смотреть ему в глаза. На глаза выступили слезы обиды, потому что именно эту руку вывернул ей Фобос несколько часов назад, о чем Седрик, конечно, знал. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, наивная девчонка. Корнелия с силой вырвала свою искалеченную руку и прижала к груди, стараясь двинуться к двери. Но Седрик был проворнее. Он снова схватил ее за руку и одним движением вывернул запястье наружу, девушка вскрикнула от острой боли и осела на пол. Второй рукой она схватилась за запястье, не давая ему окончательно выйти из сустава. — Ты все еще хочешь остаться? — скучающе протянул лорд, будто речь шла о воскресной партии игры в гольф. — Нет! — вскрикнула Корнелия, потому что Седрик опять дернул ее за руку. — Нет, милорд, ты хотела сказать, — процедил Седрик, склоняясь к ее лицу. Девушка не могла поверить в то, что еще полчаса назад этот человек нес ее на руках, чтобы ей не пришлось ковылять босыми ногами по ледяному полу. Как тогда он мог быть прежним ласковым Седриком, а уже сейчас превратиться в злобного тирана? — Ублюдок, — прошептала Корнелия сквозь зубы, но ощутив очередную порцию острой боли, она выпалила то, что он от нее хотел. — Милорд! Боль резко оборвалась после ее слов. Он тотчас выпустил ее руку из стальных тисок и, подняв ее за плечи на ноги, толкнул на кровать. Она, как затравленный зверь, свернулась в клубочек и затаила дыхание, в ушах слышалось только отчаянное биение сердца. За распахнутой настежь дверью в коридоре стояла служанка, ставшая невольным наблюдателем этой сцены. — Иди, Минди. Наша гостья останется сегодня у нас, — прошипел ей Седрик и, сверкнув глазами, выразительно добавил перед тем как захлопнуть на щелчок дверь: — Нет нужды беспокоить принца по такому пустяку. Корнелия с распахнутыми глазами с застывшими в них слезами уставилась в потолок. Она услышала, как на пол упал тяжелый плащ Седрика, а он неспешно подошел к кровати. Он наклонился к ее лицу так близко, что золотистые пряди его волос завесой отгородили ее от комнаты. Она нервно закусила губу. Его обычно светло зеленые глаза в темноте казались черными, и Корнелия отчетливо увидела в них опасные, но манящие огоньки злого веселья. — Поверила? Из нее будто вышибли весь воздух. — Ч-что? — просипела девушка, оторопело поднимаясь на локтях. Он лишь вымученно улыбнулся и упал рядом с ней, закрывая глаза ладонью. Она слегка отодвинулась, что, тем не менее, не осталось незамеченным. — Я тебя и пальцем не коснусь, — безразлично сообщил ей он. Почему? — хотела было возмутиться Корнелия, но вовремя прикусила язык от того, как двусмысленно мог бы звучать этот вопрос. — Зачем… ты так со мной? — Корнелию замутило от того, какой жалкой она себя чувствовала. Но по факту, она ведь и была жалкой, растоптанной и разбитой, не было нужды изображать сильную и независимую воительницу, когда от прежней Корнелии почти ничего не осталось. — Твоя речь была очень… проникновенной и трогательной, — ухмыльнулся Седрик с закрытыми глазами. — Совсем необязательно, чтобы об этом пошли слухи. Да и у принца сейчас слишком много забот. — Тогда тебе не нужно было меня спрашивать, — обиженно пробормотала Корнелия, чувствуя, как какое-то сладкое чувство обволакивает изнутри. Он не хотел делать ей больно всерьез. Он просто старался защитить ее от подозрений Фобоса. Если все должны думать, что ей плохо с Седриком — пусть так оно и будет. — Я подыщу тебе другую комнату, — сообщил ей лорд, протягивая ей одеяло. — Завтра. Она растерянно взяла его и с удивлением заметила, что у Седрика есть и второе одеяло. — Что будет со мной? — прошептала Корнелия с заметным напряжением в голосе. — Почему Фобос до сих пор не убил меня? — Ты мне казалась умнее, Корнелия Хейл, — нараспев бросил ей Седрик, раскрывая свое одеяло и, не раздеваясь, лег на кровать. — А все же? — упрямо отказывалась сдаваться Корнелия. — Ты стражница. Если он убьет тебя, то твое место в команде станет вакантным, и ничего не помешает твоим подружкам найти тебе замену, — устало пояснил Седрик, отворачиваясь от нее к стене. — То есть… пока я жива… — Твои подруги могут атаковать только вчетвером без сил земли. Но без сердца Кондракара, которое ты послушно вручила Фобосу, это в любом случае уже маловероятно. Корнелия закусила губу, чтобы не разреветься от своей глупости и беспомощности. Ее глупая самонадеянность поставила их в еще более трудное положение. — Седрик, что с Элион? — Все нормально. — Она в порядке? — В полном. — Почему она исчезла и ничего не сообщила о себе? Она злится на меня? — Спи, — раздраженно прошипел Седрик. — Седрик, она знает о том, что.? О нас. Лорд еле слышно фыркнул. — Если ты не закроешь рот, мне придется вернуть тебя Минди, которая позаботится о том, чтобы ты замолчала. Картинки с отрезанием языков и зашиванием ртов из артхаусных ужастиков вихрем пронеслись в ее воображении и заставили моментально захлопнуть рот. Нет, Фобос явно дал всем здесь понять, что убивать ее нельзя, однако ничто не может помешать кому угодно изуродовать ее. Раньше ей казалось, что она никогда не найдет того человека, которому она захотела бы подарить себя. Все вокруг были слишком инфантильными, непривлекательными, неинтересными. Потом появился таинственный продавец книг, и впервые Корнелия задумалась о ком-то в таком ключе. Но по иронии судьбы ее принц предпочел ей ее невзрачную подружку Элион. Корнелия кусала губы, закатывала глаза, сжимала ладони в кулаки, но ничего не могла с собой поделать. — Ты дрожишь? — прошептала она. — Нет, — шикнул на нее Седрик раздраженно, стараясь успокоить дрожащий голос и стучащие зубы. Корнелия привстала на локте, подозрительно наблюдая за ним. — Ты дрожишь, — категорично заключила она. Отстраненно она поразилась перемене внутри. Рядом с Седриком ей вновь хотелось препираться, дразнить и выводить его из себя, какой бы до этого поломанной она себя не чувствовала. — Заткнись и спи, — прошипел Седрик, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на крик. — Кровать трясется, — скучающе потянула она, — я не могу уснуть. — Можешь перелечь на пол или катиться в свою спальню, — прошипел он. — Если тебя она устраивает больше. — Здесь не холодно, а ты дрожишь, — снова повторила она, сама не зная, чего добивается. Он молчал, видимо решив игнорировать ее присутствие в комнате. Корнелия смотрела на его золотистые волосы, разбросанные по подушке, длинные тонкие пальцы, которые сейчас судорожно сминают одеяло. Раньше Корнелии так хотелось, чтобы он был рядом с ней, но теперь они были по разные стороны. Ей было страшно от того, что он может оттолкнуть ее, рассмеяться в лицо и уйти. Такой исход виделся ей, как никогда ранее, реальным: ведь Седрик, которого она знала, был лишь картинкой. Он лгал от начала и до конца, и ей хотелось разрыдаться от досады. Будто решаясь на прыжок в ледяную воду, она, задержав дыхание, пододвинулась чуть ближе и прижалась к его спине. Рёбра отозвались тупой болью, и Корнелия закусила губу, чтобы не застонать. — Ты что творишь? — прошипел он, стараясь сбросить с себя ее руки, причиняя боль и без того ноющему телу. — Хватит брыкаться, а то укушу тебя за ухо, — прошипела в ответ Корнелия, на ощупь находя его руки под одеялом. — У тебя руки ледяные. Совершив еще несколько конвульсивных движений в попытке избавиться от объятий, он, наконец, сдался. Она сразу поняла, зачем Седрику нужны были два одеяла, а не одно. Сначала она ошибочно подумала, что это для кого-то еще, кто делил с Седриком ночи, но, судя по всему, Седрик просто не мог согреться под одним. Корнелия часто слышала про плохое кровообращение, но холод Седрика словно исходил изнутри. — Сними хотя бы верхнюю одежду, — попросила Корнелия, обдавая горячим дыханием его шею. — Так я тебя согрею быстрее. — Нет, — отрезал он. — Но… — Нет. Корнелия послушно замолчала, чувствуя, как его дрожь медленно отступает, и по его венам бежит уже горячая кровь, распространяя тепло по его телу. А Седрик лежал и прислушивался к ее неровному дыханию и своим чувствам. Седрик видел все в монохромной палитре: черное и белое. Но сейчас что-то еще примешивалось к его эмоциям. И Седрик не мог понять, что именно.