Иллюзия выбора

Florence and the Machine - Addicted to love Whoa, you like to think that you're immune to the stuff, oh Yeah It's closer to the truth to say you can't get enough. (с) Фан так и знал, что, как только все проблемы будут решены, Альзес снова вспомнит о комнате для развлечений. Это уже чувствовалось... было заметно по взгляду, слишком уж ласковому и задумчивому, по выражению лица - именно так лорд улыбался, планируя поиграть на чьих-то нервах. То, что всё шло как обычно, уже не вводило в заблуждение: оставаясь спокойным утром, за целый день Альзес может многое придумать! Но, решившись спросить сразу и прямо, Фан не ждал _такого_ ответа, приняв услышанное за очередную шутку. - Угадал-угадал, кое-что я задумал, - Альзес улыбнулся, будто такое любопытство его забавляло. - Сегодня ночью хозяином в игре будешь ты. - Да ну, рыбка! Дразнишься. Не может же быть, чтобы на самом деле. Надо было другой момент для разговора ловить, а не во время плаванья. Изображает из себя сирену - движения грациозные, обещания заманчивые. Передумает до вечера. Хотя мысли ведь были... пусть мечты, которые так и воспринимались - чем-то абстрактным и несбыточным - но хотелось по-другому, хотелось представить любовника послушным, подчиняющимся. - Честно. Или ты против? - То есть, ты на самом деле хочешь, чтобы я вытворял с тобой... вот это всё? - Фан смотрел недоверчиво и удивленно. - Зачем тебе? - А ты так смущаешься! При всем твоем опыте, тебе еще есть отчего краснеть? - вкрадчиво прошептал Альзес. - Я с женщинами ничего нестандартного и не пробовал. Думал, что оно только в порнухе и бывает, а там, понятно, дорисовывают, обрабатывают, приукрашивают. Бедные модели, изображают кайф за зарплату. - Значит, у меня есть законный повод показать тебе всё, что ты мог испытать с прекрасными дамами, но боялся попросить. Своим джентльменством, мой милый, ты лишил себя очень многого! - Зараза ты и язва. - Признайся лучше сразу, что ты боишься попробовать, - Альзес продолжал дразнить его. Фан понимал, что любовник просто провоцирует, но не удержался и ответил страстным поцелуем, непривычно жестким и властным, сжал в объятиях, не давая выскользнуть. - Возьму и соглашусь, сам довел. * В том, чтобы уговаривать на непривычную роль партнера, который предпочитает ласку, был особый соблазн. Альзес чувствовал острое любопытство, прилив энергии и адреналина. Ночью должно случиться что-то особое. Любовнику, явно не лишенному фантазии и изобретательности, можно дать шанс. Он не ошибся. Как бы Фан ни смущался днем, ночью, придя в комнату, смотрел уверенно и с желанием. - Вот ты и нашел применение этому комплекту. А говорил еще, что это не твой стиль и слишком вызывающе, - сказал Альзес, увидев любимого в черной с красным кожаной одежде. - Не передумал, русалочка? - Фан улыбнулся. - Не передумал. Стоп-слово то же. И не бойся, пока не остановлю можешь пробовать всё, что захочешь. - Звучит привлекательно. Хорошо, раздевайся и становись лицом к стене. Альзес опустил взгляд. - Слушаюсь, мой господин. Разделся неспеша, грациозно, соблазняя, будто опытная наложница. Стал, как приказано, и закрыл глаза. Ожидание заводило, приятно щекотало нервы. Тихо зазвучала музыка. Мм, неплохой выбор, мелодия подходила к чувству неизвестности. Но музыка не до конца заглушала звук шагов. Фан пару раз медленно прошел по комнате - должно быть, выбирая, с чего начать. "Интересно, угадаю ли я по ощущениям..." - подумал Альзес. Ласковое прикосновение ладони к спине. Так и хотелось податься навстречу, прижаться, продлевая удовольствие. Но тут же - удар плетью. - Я не говорил, что можно двигаться. Альзес ехидно ответил: - Быстро учишься! А кто-то мне еще утром рассказывал, что не знает, зачем это всё. - Аль... рыбка... - поцелуи горячие, страстные, на плечах и шее точно останутся следы. - Ты сам напрашивался, на нервах играть ты умеешь. Теперь считай удары. До десяти. Если собьешься и не попросишь остановиться, прибавлю. - Да, мой господин. Даже с закрытыми глазами Альзес ярко представлял себе, как любовник краснеет, опасаясь играть непривычную роль. Плеть касалась кожи едва-едва, за каждым ударом следовала значительная пауза. - Один... два... три... четыре... сильнее, быстрее, не надо нежничать. Ах. Аа... - Сбился. Я тебя предупреждал. - Я больше не буду...- умолял Альзес, притворяясь трепещущей от страха жертвой. - Еще заработал добавки. Считай. - Пять... шесть... семь.. Увереннее. Быстрее. Под конец испытания Альзес произносил необходимые слова уже на полустоне. - Повернись ко мне, русалочка. Так и есть - румянец, будто от высокой температуры, руки дрожат, взгляд растерянный. - Не ожидал от себя такого? Как тебе вкус власти? - лорд не упустил возможности снова спровоцировать, поехидничать. - Нравится. Но это же неправильно... все эти штучки... - Можно, - Альзес подошел к стойке и сам выбрал игрушки. - Ты же на себе уже почувствовал, что при умелом применении опасности нет. - Нарочно меня дразнишь... скажи, русалочка, ты многим позволял делать с тобой такое? - Н-нет... я же Титания... не мог же я... позволить кому-то просто так... - Репутацию садиста тоже приходится поддерживать? Скажи честно, а то получишь. Сколько у тебя было любовников, которым ты подчинялся? - До тебя - только один... мой первый, - Альзес осторожно прижался к любимому, принялся раздевать, целуя и лаская. - Он неплохо тебя научил. Особенно одному искусству! * Змей-искуситель, по-другому и не скажешь! Фан считал всегда, что на такие игры не способен. К власти не тянуло никогда, ни в жизни, ни в постели. Он и подумать не мог, что сможет быть "хозяином" в реальности. С женщинами такое казалось невозможным, - недостойно мужчины причинять боль даже случайной любовнице. Были мечты о том, чтобы "отплатить похожей монетой" Альзесу, но одно дело представлять себе, пусть даже в подробностях, а другое - сделать в жизни. Да невозможно ведь... Но это происходило на самом деле - и нравилось! И ведь умеет соблазнить, зараза. С Альзесом естественным и допустимым казалось всё. Никаких запретов, непривычная свобода действий. Опытные, умелые ласки. Когда уже не хватало сил сдерживаться, Фан снял с любовника зажимы и потянул к кушетке, будто желанную добычу. Альзес умел отдаться! И то, что он долго никому такого не позволял, чувствовалось, и ощущения сводили с ума. Так сладко владеть, брать, слышать тихий стон и целовать, успокаивать: - Я не буду спешить... чудо мое... - Сильнее. Еще! Не любовь - безумие какое-то! Трудно узнать себя в существе, охваченном одной жаждой - взять, подчинить, оставляя метки поцелуев и прикосновений. Мой. Только мой. Потом еле сил хватило на то, чтобы обнять любимого и тихо спросить: - Я хоть не перестарался? Альзес потянулся: - Такое надо будет повторить! Хватит слушать голос совести, не беспокойся, я еще так полежу, все нежности и чай - потом. Сейчас и сил не было подняться. Будто всплеск эмоций вымотал до крайности. Но такое и правда хотелось пережить еще раз.