Camomile tea and Caramel macchiato

В студии сегодня спокойно: на слепых прослушиваниях самое мирное время за все шоу, потому что у тренеров – а точнее у Адама, что ему очень нравится – практически нет работы, кроме как крутиться на кресле туда-сюда и потягивать холодный макиато из стаканчика. Иногда, правда, его прошибает неприятный озноб, когда Шелтон поворачивает голову в его сторону и будто смотрит сквозь блондинистую шевелюру и огромную шляпу между ними сидящих. После таких манипуляций мужчина повторяет движение коллеги и смеется, совершенно неискренне, и Блэйк точно это знает, но их «отношения» будто уже негласно прописаны в контракте с менеджментом The Voice, потому что, как только камера отъезжает, Адам обращает взгляд обратно в зрительный зал. И плевать, что в его виске будто прожигается маленькая дырочка от сигареты, которые они оба не курят. В очередной раз чувствуя движение кресла и просыпающуюся тошноту, Левин, ковыряя дырку в джинсах и опустив взгляд, понимает, что даже не наорал как следует на Блэйка за его выходку. А почему не наорал? Внутри него есть маленький Адам – очень умный, в отличие от того Адама, в котором он находится – и сейчас маленький Адам сообщает большому Адаму, какой он идиот, и пинает того по почкам. Надо было зарядить ему по роже, дважды, а потом стоять в сторонке и смотреть, как он отмазывается от съемок, потому что скула опухла, а в уголке губ запекшаяся кровь. Почему-то в голове Левина это все представилось так ясно, что ему срочно понадобилось узнать, а как давно Блэйк вообще дрался. И почему. И как сильно ему досталось. И смог бы он ударить Адама. На последнее мужчина знал ответ, потому что Шелтон слишком благородный, чтобы так поступить, максимум: уложил бы на колени и отхлестал по заднице каким-нибудь кнутом, которым в свое время овец погонял на ферме. Или кого вообще погоняют кнутом… Он тряхнул головой и задался слишком опрометчивой целью – вывести Блэйка Толлисона Шелтона на драку, чтоб тот, наконец, понял, что Адам не ребенок и что его нельзя просто так обнять и тот все простит. Неважно, что доказательств в позицию Блэйка было побольше. - Так, на сегодня все, всем спасибо, - монотонный голос в мегафон отсекает конец рабочего дня и все удивленно поглядывают на часы. Слишком рано, видимо, съемочная группа и правда сегодня неплохо потрудилась. Первыми из зала всегда выходят тренера, чтобы толпа фанатов или жаждущих попасть в большой бизнес не ждала их у машин, как-то умудрившись обойти охрану. Шелтон не торопится и только один человек знает почему: коридоры выхода к гримеркам довольно узкие, двое там не пройдут, как бы не хотелось, особенно если один их этих двух – двухметровая горилла из Оклахомы. И им приходится идти друг за другом, как в младшей школе, хорошо хоть лентой не связывают, а то вдруг, какая-нибудь маленькая Кристина не туда свернет и потеряется. Адам очень старается как можно быстрее генерировать глупые шутки в голове, потому что знакомые ладони проезжаются по плечам, рукам и приобнимают за талию, поглаживая. Хочется взвыть, заехать Блэйку по довольному лицу, а затем изнасиловать прямо в этом коридоре, но придуманный незадолго до окончания шоу план слишком интересен для мужчины, поэтому он выворачивается из объятий и прибавляет шаг, оставляя недоумевающего Шелтона позади. Кто бы знал, как тяжело отказываться от любой ласки Блэйка! Они виделись довольно редко, в основном наспех трахаясь у кого-то дома, затем Левин выпрашивал хотя бы пять минут поцелуев и они расходились, снова становясь коллегами и, может, немного друзьями. И если кантри-певца это устраивало, то Адам каждый раз заливал в себя чуть больше половины бутылки чистого виски, старался не пересекаться с Бехати и прятался в домашней студии, обещая себе никогда больше не подпускать этого Шелтона настолько близко. Но разум просто выветривался, когда мужчина нескрываемым приказом звал Левина к себе или, узнав, что молодая жена снова на каком-то показе вне города, приезжал без предупреждения, уже с порога принимаясь стягивать чужую домашнюю одежду. Стоит сказать, что когда Адам где-то услышал об отъезде Миранды и, как самый полный идиот, с бутылкой вина пришел к знакомой двери, ему даже не открыли, потому что, как оказалось, певица приболела и осталась дома. А Адам у этого дома стоял. Почти час, пока не пошел мелкий дождь, заставляя спрятаться в машине и вырулить с частной собственности. Если бы кто-то сказал, что Левин сходит с ума по двум метрам чистой сексуальности – он бы поспорил и еще бы пнул исподтишка говорящего. Если бы то же самое сказал Блэйк – он бы признал это, не раздумывая. - И что это было? – низкий голос застает врасплох уже в гримерке и поначалу Адам теряется. - Ничего. Просто теперь ты будешь лапать меня, не когда хочется, а когда я разрешу Левин настолько горд сказанным и тем, что голос не подвел и не задрожал, как у описавшейся на концерте девочки, что плечи выпрямляются сами собой, правда, встречаться взглядом с Шелтоном все еще опасно. Иногда мужчине действительно казалось, что Блэйк просто-напросто гипнотизирует своими этими глазами цвета чистого аквамарина, заставляя его делать все против воли. И сейчас, подглядывая через зеркало на его соседа по гримерной, Адам видит, что тот удивлен, но почему-то не лезет разбираться, а молча переодевается, заставляя всю слюну изо рта Левина испариться, и, собрав важные мелочи, собирается уходить. - Я жду тебя в семь, - бросает Шелтон уже на пороге. - У меня дела. - У тебя нет дел. - Я не буду разговаривать с твоей спиной. - Ты хуже сварливой жены. - Я гораздо лучше, - губы трогает усмешка. – Тебе ли не знать. Блэйк медленно поворачивается, и Левин уже было приписывает себе победу в этом раунде. - Ты даже близко до уровня Миранды не дошел. Старайся лучше, малыш. Бамс! Адама отправляют в нокаут, а Шелтон, наконец, уходит, слыша в след грохот разлетевшейся на осколки вазы.