Camomile tea and Caramel macchiato

…Луиз сбросила 88 фунтов только благодаря уникальному тренажеру «Джет Мастер»! Приобретите его сейчас и в подарок вы получите кулинарную книгу лимитированного тиража! Всего за восемьдесят долларов девяносто девять центов! Поспешите, количество ограничено! Звоните по ном… Адам выключает звук на плазме и смотрит на улыбающуюся девушку, которая являет собой всех самых здоровых людей Америки, всех жирух, которые купили эту чудо-штуку и вернулись на два размера джинс назад. Очаровательно. Возможно, настоящая Луиз будет горько плакать, видя свое вырезанное лицо на какой-то модели, но пока публика не знает правды – она довольна. Адам профессионал в этом деле. Он переворачивает пачку чипсов над своим ртом и, облизав пальцы, встает, отряхивая крошки с домашней майки. Если честно, то все его майки домашние, просто порой он берет их в аренду у самого себя и они становятся концертными. Те самые, на которые случайно проливается пиво, которыми вытираются пальцы после ужина, а иногда не только пальцы – никто не виноват, что они всегда валяются у кровати. Адам не был свиньей. По крайней мере, по его мнению, а его мнение было решающим. - Милый, я дома! Ух ты. Гребаная неожиданность. - Я на кухне, любимая. Мужчина выкидывает накопившиеся банки из под Будвайзера и моет руки, даже не думая пойти и встретить жену, которая буквально наполняет дом раздражающими звуками: стук каблуков, оповещения айфона, которые она не выключала, видимо, специально, чтобы Адам в один прекрасный день выкинул телефон в окно, надоедливые рассказы о прошедшем дне, будто что-то изменилось. Любил ли он Бехати? Глупый вопрос, они же были женаты. Конечно, нет. - Обними же меня наконец! Кажется, эта просьба повторилась уже трижды, потому что девушка слегка раздражена и – еще один звук в копилку – стучит ноготками по барной стойке. Интересно, как с такими ногтями она подтирает задницу? Ведь там же… - Адам! - Да-да, прости, я задумался. Он улыбается виновато и очаровательно, зная, что Бехати не устоит, подходит и заключает ее в объятия, ожидая, пока шкала нежности в их семье спадет до нуля. Ее волосы лезут в рот, новый парфюм забивается в ноздри, вызывая странный приступ сходить и принять душ, а тональный крем с щеки, которой девушка прижимается к плечу возлюбленного, обязательно оставит телесный след на его чистейшей майке. После этого он не посмеет ее надеть ни на один концерт. - Ладно, малыш, мне нужно идти работать. Мастерски извернувшись, он оставляет легкий поцелуй на уже очищенной от косметики скуле, и спешит скрыться в студии, включить Нетфликс и просуществовать остаток вечера в спокойствии и интеллектуальном разложении. Все идет не так, как надо. - Ты где-то ударился? Голос взволнован, а тонкие пальцы проводят по плечу остолбеневшего Адама, где красуется расплывчатое синее пятно. - Только не оставляй следов, придурок. - Как скажешь. - Это, - голос срывается, как у поросенка, которого повели на убой, и мужчина спешит откашляться, чтобы продолжить более уверенно. Ведь все так и было. – Коробка. Уронил коробку с проводами, ничего серьезного, малыш. - Ты когда-нибудь переломаешь мне все кости. - Не говори глупостей, малыш. Обычно совершенно невпечатлительный Адам сейчас с поразительной скоростью достает из холодильника бутылку виски, выбирает одну из дежурных улыбок, чтобы наградить ею Бехати за волнение, и, слегка задыхаясь от вставшего в горле кома, сбегает по лестнице в подвал, запирая дверь и с облегчением падая на офисный стул. Взгляд сам падает на коробку, которая преспокойно стоит на стеллаже. И чего он так разволновался? Нервы ни к черту, удивительно, как вместо алкоголя он не схватил чай с ромашкой. Адам ненавидит чай с ромашкой. Этот сельский запах, распространяющийся повсюду и тут же вгоняющий тебя в сон, и привкус, будто теплая ослиная моча заливается тебе в горло. Адам ненавидит чай с ромашкой, но это единственное, что есть в доме у Блэйка.