Надежда на счастье

Как только Джиро вышел из дома, Нанами стала быстро приводить себя в порядок. Ситуация в которую они попали была патовая. Она понимала, что если оперативно не предпринять необходимые меры, то последствия той драки аукнутся им обоим. А Нанами этого не хотела. Нет, для себя она этих последствий особо не боялась. Если её изгонят, то она вернётся в храм Микаге и будет искать другой способ спастись. Во всяком случае она хотя бы знает, кто забрал её жизненную силу. Всегда можно было бы вычислить Кирихито и вытрясти из него свою силу обратно. Но для Джиро изгнание будет серьёзным ударом, с которым тот вряд ли смирится. Хотя бы потому, что он не приспособлен к жизни в суровом мире людей, где он будет никем, и где ему придётся всё начинать заново. Этого Нанами допустить не могла. Собравшись, Нанами прихватила баночку с персиковыми пилюлями. Она не испытывала какой-либо радости от лечения этого чертово лысого тэнгу, но это была вынужденная необходимость. Если его исцеление хоть как-то поможет им с Джиро, то она попробует облегчить его муки. Уже на выходе она нос к носу столкнулась с Джиро. Тот оглядев её, недоуменно спросил: - Ты куда собралась? - К Куса-сэнсэю. - ответила она, и попыталась пройти в дверь. Но Джиро загородил проход. Заметив в её руке лекарство он нахмурился и, видимо догадавшись зачем ей оно, процедил сквозь зубы: - Нанами, ты с ума сошла?! Ты хочешь его вылечить? После того, что он с тобой чуть не сделал? Да если бы я не успел, то случилось бы непоправимое! А ты его исцелить хочешь! Неужели ты действительно такая жалостливая, что даже для подобных подонков у тебя есть чувство милосердия? - Я никого не жалею! - голос Нанами звенел сталью, заставляя Джиро невольно вздрогнуть — Мне самой это не нравится. Но это вынужденная мера, пойми! Если его раны действительно так серьёзны, то нам нечего ждать милосердия со стороны остальных. Поэтому я сделаю всё, что в моих силах, что бы спасти нас! А теперь дай пройти. Думаю, что учитель уже заждался меня. Джиро молча отошел в сторону, позволяя ей выйти из дома. Он не пошел за ней следом, так как должен был подготовиться к предстоящему экстренному собранию, которое, как он был уверен, будет проведено в ближайшие часы. Предстояло собрать всех свидетелей и подготовить хорошую линию защиты. Нанами быстрым шагом направилась в сторону лазарета. Краем глаза она замечала, как шарахались от неё встречные тэнгу. То ли они уже знали о случившемся, то ли их отталкивал её синяк на лице. Уже подходя к двери в лазарет, где лежал больной, она ощутила сильное чувство страха. На какое-то время она отодвинула пережитое на второй план, уделив внимание наслаждению в объятьях Джиро, но теперь воспоминания о произошедшем накрыли её с головой. Она действительно боялась встречаться с лысым тэнгу. Кто знает, насколько серьёзны его раны? Может всё не так плохо, и он вновь накинется на неё? Наконец поборов страх, Нанами открыла дверь и вошла. Лазарет был не таким уж и большим. В нём могли бы свободно разместиться только пять тэнгу. Впрочем никто не помнил что бы помощь одновременно понадобилась стольким больным, поэтому вопрос о расширении площади лазарета не поднимался уже много столетий. Первое, что бросилось в глаза Нанами, это лежащий без сознания тэнгу, лицо которого было полностью забинтовано, и только нос и глаза были открыты. Рядом с ним сидел Куса-сэнсэй и мешал в ступке какие-то травы. Заметив Нанами, учитель смерил её тяжелым взглядом, и сказал: - Заходи-заходи. Я то уж подумал, что забыла старика. Ты бы хоть с утра весточку написала, что придёшь так поздно, я бы тебя не ждал. Пристыженная Нанами тихонько присела рядом, не сводя взгляда с больного. Некоторое время тишину лазарета разбавляло лишь мерное шуршание пестика в ступке, да тяжелое дыхание раненого тэнгу. Наконец, взглянув на неё, Куса-сэнэсй поинтересовался: - Ну и откуда синяк? Впрочем можешь не говорить... Оттуда же, откуда и его раны? Нанами молча кивнула. Учитель вздохнул и, отложив ступку, взял её за подбородок, присматриваясь к синяку. - Мда... Приложили тебя знатно. Кто? Хотя дай догадаюсь, вот этот, что лежит рядом с нами? Ну и естественно Джиро не смог этого вытерпеть и избил его, я прав? - Да. А как вы догадались, учитель? - Я не первый день живу, а уж тяжелую руку своего внука узнаю точно. Этот не первый у меня, кто пострадал от Джиро. Если он его так избил, значит было за что. И судя по твоему синяку, ты была этому причиной. - Вы меня осуждаете? - спросила Нанами, боясь посмотреть учителю в глаза. - С чего бы это? - удивился тот — Что он с тобой такое сделал, что Джиро его избил? - Он хотел меня изнасиловать. Подошел ко мне сзади вчера вечером, ударил и... - Нанами всхлипнула от нахлынувших воспоминаний — Он повалил меня на землю и стал рвать на мне одежду. Я так испугалась, что не могла ничего поделать, только кричать. Джиро мой крик услышал, и пришел на помощь. Он спас меня. Если бы не он, то... Нанами не выдержала и заплакала. Куса-сэнсэй успокаивающе погладил её по голове: - Ты не виновата. Я не в коей мере не осуждаю ни тебя, ни Джиро. На его месте я поступил бы также. Я только удивляюсь, как его Джиро не убил. - Убил бы, да только я не позволила — пробурчала она. - Почему? Ведь он причинил тебе боль и должен был понести соответствующее наказание. - Просто... Понимаете учитель, если бы он его убил, то мне бы не позволили больше оставаться на горе, да и, боюсь, что Джиро тоже изгнали бы. Не могу же я допустить подобное! - Ну что ж. Мотивы твои мне понятны. И благодарю тебя за то, что даже в такой ситуации ты не теряешь разум. Это не каждому дано. Так что ты намерена делать теперь? - Вот. - Нанами протянула учителю баночку с пилюлями — Я думаю дать ему одну. - Ты хочешь его вылечить? После всего, что он тебе сделал? Я, конечно, понимаю твоё профессиональное рвение лечить всех больных, но на твоём бы месте я этого делать не стал. - Учитель я не хочу лечить его, но мне это надо! Чем легче будут его раны, тем больше будет вероятность, что нам с Джиро удастся избежать сурового наказания. Вы меня понимаете? - Конечно понимаю. Я согласен с твоими доводами. Только скажи — ты хочешь исцелить его полностью? - Нет, только облегчить его муки и немного подлечить раны. Поэтому собираюсь дать ему половинку от пилюли. В конце концов я не простила его, и вряд ли когда-нибудь прощу. Я не настолько милосердна. Голос Нанами звучал твёрдо, а руки были сжаты в кулаки. Куса-сэнсэй некоторое время смотрел на неё, а потом, улыбнувшись, ответил: - Тогда советую дать ему даже не половинку, а четвертинку пилюли.