Играя чувствами

      Когда я просыпаюсь, я долго не могу понять, где же я нахожусь, так как обстановка в помещении для меня новая и непривычная. Я оглядываюсь назад, и перед глазами проносятся все события этой ночи. Тобиас спит в таком же положении, в каком и заснул. Да и я проснулась так же, как и заснула, всё так же придерживая простынь на груди.       Я вскакиваю с кровати и энергично начинаю подбирать свои вещи с пола. Я срываю их со спинки дивана, где оставила вчера вечером.       — Ты куда? — раздаётся голос Тобиаса сзади меня. Меня пробирает дрожь, и я не сразу поворачиваюсь к нему.       — Домой собираюсь, — я разворачиваюсь к нему, застёгивая на спине бюстгальтер. — Кристина написала мне, что она сейчас в квартире.       То, что я только что сказала — абсолютная ложь, и я соврала, потому что не хочу оставаться у него. Я не хочу совершить ещё одну ошибку.       — В смысле «домой»? Трис, я думал, что мы помирились…       Он вскакивает с кровати, и мой взгляд сразу падает на его гениталии. С одной стороны, меня это возбуждает, но с другой просто возмущает.       — Оденься! — цежу я сквозь зубы, и Тобиас сразу же натягивает на себя первые попавшиеся джинсы. — Мы не будем вместе, Четыре, — не знаю, почему, но я волнуюсь, говоря это. Тобиас открывает рот, чтобы что-то сказать, но я прерываю его: — Этот секс был ошибкой.       — Ошибкой? — переспрашивает он с большой обидой в голосе. А меня накрывают эмоции. — Но ты сама захотела этого!       — Да. Этот секс для меня ничего не значит. Я просто поддалась эмоциям. У меня была потребность, теперь её нет.       — Но Трис!..       — Что, Четыре? У меня никого не было с момента нашего расставания, и вчера я просто дала волю эмоциям. Я не контролировала себя. И насколько я знаю, у тебя тоже никого не было, поэтому ты должен понять меня.       Я чувствую, как начинаю закипать, а мой голос — медленно повышаться. Я закрываю глаза и медленно вдыхаю, но это всё равно не помогает.       — Я не могу тебя понять, Трис. Всем вокруг видно, что ты любишь меня. Да даже слепой это увидит!       — Я ненавижу тебя, Четыре! — кричу я, подходя к нему ближе. — Только слепой этого не заметит, понятно?       Я поднимаю с пола футболку и надеваю её. Скомкав остальную одежду, я стремительным шагом иду в коридор, где запихиваю одежду в свою сумку. Непроизвольно мой взгляд поднимается на крючки с ключами. Я быстро оборачиваюсь и беру ключ от своей квартиры и кидаю его в сумку, пока Тобиас не видит. Потом передам ключ обратно через Зика.       — И запомни ещё кое-что, — кричу я, отпирая внутренние замки на двери. — Я никогда не буду твоей.       Я выхожу из квартиры и, сломя голову, бегу по лестнице к своей машине, так как не хочу, чтобы кто-то видел меня. Чем дальше я отхожу от квартиры Тобиаса, тем больше я понимаю, что действительно ошиблась, отдавшись вчера ему. Внутри меня нарастает презрение и к себе, и к нему.       Я завожу двигатель своей машины и случайно ударяюсь рукой о руль. Здесь у меня заканчивается всякое спокойствие, и я просто начинаю плакать, не зная причины. В этих слезах я выплёскиваю всё, что накопилось на душе за всё последнее время. Вскоре этот плач переходит в истерический смех, и я не знаю, как его остановить. Из глаз брызжут слёзы, но я не могу понять: это слёзы от смеха или же оставшиеся от недавней истерики?       Когда мне удаётся успокоиться, я выезжаю на шоссе. Сейчас оно пустое, что мне на руку. В приподнятом настроении я заезжаю на подземную парковку своего дома и оставляю там машину. Я достаю ключ Тобиаса из сумки, когда поднимаюсь в лифте на свой этаж.       К счастью, Кристина закрыла дверь только на нижний замок. Я быстро открываю дверь и захожу в квартиру. Кидаю сумку на пол и несусь к окнам, чтобы открыть их и проветрить квартиру, иначе здесь дышать невозможно будет. Прохладный воздух бьёт мне в лицо, отбрасывая волосы назад.       Я иду на кухню и ставлю чайник. Беру стеклянную кружку и насыпаю в неё кофе и сахар. Через несколько минут вода в чайнике закипает, я выключаю его и беру в руку, чтобы налить кипятка в чашку, но звонок в дверь не позволяет мне этого сделать. Я ставлю чайник обратно на плиту и иду к двери.       Я останавливаюсь, придумывая какую-нибудь колкую реплику для Тобиаса. Отпираю нижний внутренний замок и открываю дверь. Вместо Тобиаса на пороге стоит Холли. Она с ухмылкой смотрит на меня, затем её взгляд спускается на мою одежду.       — Милая футболка, — замечает она, кивая на элемент моей одежды. Я опускаю глаза и смотрю на то, что её так удивило. На мне тёмно-синяя футболка Тобиаса.       Я тихо ругаюсь всеми известными мне ругательствами, за что получаю неодобрительный взгляд со стороны Холли. Я отхожу в сторону, и она проходит в квартиру.       — Трис, ты и так испорчена, куда тебе ещё материться?       Я закатываю глаза, закрывая за ней дверь. Когда поворачиваюсь к ней, то вижу её по-детски удивлённый взгляд: она хлопает ресницами и при этом выглядит, точно кукла.       — Ну, и как прошла ночь у Четыре? — мягко спрашивает она, проходя в гостиную. Я иду вслед за ней, придумывая убедительный ответ. Но потом я вспоминаю, что от Холли ничего нельзя утаить, и теперь уже думаю, как ей рассказать о том, что произошло между мной и Тобиасом.       — Мы переспали, — отвечаю я, как ни в чём не бывало.       — Да ладно?! — она сразу же поворачивается ко мне. — Ты почему-то не выглядишь счастливой. Хотя… если бы вы помирились, ты бы осталась у него. А из того, что ты здесь, да ещё и в его футболке, можно сделать вывод, что утром вы снова поссорились, и ты надела его футболку, даже не подозревая об этом.       Я ничего не отвечаю ей, раздумывая над словами. Она действительно права, потому что я надела футболку Тобиаса, думая, что я беру свою футболку. Я ловлю себя на мысли, что мне стыдно перед ним. Мне действительно стыдно перед Тобиасом, потому что я взяла его ключи без спроса, да ещё и футболку его с собой прихватила. Но я никогда не смогу сделать первый шаг.       — Что ты ему наговорила? — спрашивает она, присаживаясь на диван. Холли внимательно изучает меня взглядом в ожидании того момента, когда я заговорю.       — Я сказала ему, что эта ночь была ошибкой, что я просто поддалась эмоциям, вот и всё.       Я сажусь рядом с ней, придумывая, как можно поделиться с ней своими мыслями, которые посетили меня, когда я ехала обратно. Я закусываю нижнюю губу и начинаю говорить:       — Понимаешь, этот секс был не похож на тот, что был у нас раньше, — говорю я. — Если раньше всё было медленно и нежно, то этот секс был абсолютно другим. Он был каким-то грубым и резким. Я не знаю, понравилось ли мне это.       — Я прекрасно тебя понимаю, Трис, и даже могу объяснить тебе всё это. Вы не виделись с ним несколько лет, у вас никого не было всё это время, и вчера эмоции просто взяли верх над вами. А когда был ваш первый раз, когда вы мирились после вашего первого расставания, — вы занимались любовью. Как мне кажется, именно тогда, когда вы занимаетесь любовью, вы постоянно прерываетесь на поцелуи и прикосновения, потому что вы хотите доставить удовольствие друг другу. А когда вы занимаетесь сексом, то здесь каждый ищет удовольствие для себя. Я не удивлюсь, если ты скажешь, что у вас был жёсткий секс. Есть огромная разница между сексом и занятием любовью.       Я долго смотрю на неё, понимая, что она сейчас только подтвердила мои рассуждения, потому что я тоже заметила эту разницу. Вчера ночью Тобиас не был так ласков, каким он был несколько лет назад. Я могла бы счесть это на то, что он повзрослел, а вместе с ним и его привычки, но это не так. Он поддался своим эмоциям так же, как и я.       Я вспоминаю свой разговор с Зиком, где он говорил, что если Тобиас сильно возбуждён, то наедине со мной он будет просто неуправляем. Похоже, именно это вчера и было, но не только с ним. Анализируя своё поведение той ночью, я смело могу сделать вывод, что и мне нужен был этот жёсткий секс, мне нужно было удовлетворить свою потребность любым способом, пусть даже и таким.       — Трис, а вы так и останетесь друзьями? — ехидно спрашивает она, натянув свою дежурную улыбку. Подкола с её стороны мне не избежать.       — Да, — быстро отвечаю я, отводя взгляд на стены позади Холли. Я чувствую, как мои щёки начинают гореть, выдавая мой ответ за ложь.       — То есть, у вас секс по дружбе? — по её голосу я понимаю, что она хочет развлечься, издеваясь надо мной.       — Нет, — так же быстро отвечаю я, до сих пор борясь со смущением на щеках. Холли добивается своего: на её губах появляется улыбка, а в глазах загораются огоньки.       — По любви? — не унимается она. Я пожимаю плечами и отрицательно качаю головой, смотря на неё. — По любви.

***

OneRepublic — Everybody Loves Me       До концерта остаётся целых шесть часов, но к Радио-Сити-Мьюзик-Холл, что находится на Шестой Авеню, я подъезжаю сейчас. Когда я выхожу из такси, из кармана штанов достаю телефон и набираю номер Зика. Он отвечает через пару гудков.       — Ты уверен, что это сработает? — вместо приветствия спрашиваю я, одновременно ища служебный вход к холлу.       — И ты не болей, Четыре, — с сарказмом отвечает Зик. — Это не сработает, но поможет вам сблизиться.       — Мы с ней переспали, куда уж ещё ближе? — чуть ли не кричу я. На меня сразу же начинают оборачиваться люди, и я понижаю голос. — А потом она сбежала, смекаешь? Как я смогу стать с ней ближе, если она этого не хочет?       — Трис убежала от тебя? Я от неё другого и не ожидал, — фыркает он, чем удивляет меня.       — В смысле? Тебя больше удивило бы то, если она осталась у меня?       — Можно и так сказать, — соглашается Зик. — Она ушла потому, что хочет первого шага от тебя. Это ведь она тебя поцеловала, это она первая сделала. А хочет, чтобы это сделал ты. Ты как-то сам говорил мне, Четыре, что если ты признаешь свою ошибку и согласишься с ней в том, что ты идиот, то будет легче. Вспоминай свои слова и действуй.       По его тону я понимаю, что он собирается класть трубку, поэтому я спешу продолжить наш разговор.       — Стой, стой. Зик, это поможет хоть как-нибудь?       — Четыре, не в обиду тебе, но я знаю Трис лучше, чем ты. Ты встречался с ней полгода, а я дружу с ней уже несколько лет. Это поможет, поверь мне. А теперь иди и со спокойной душой договаривайся насчёт музыки.       Зик окончательно отключается, и во мне вдруг просыпается неуверенность. Я сжимаю руки в кулаки, вдыхаю полной грудью городской воздух с примесью выхлопных газов и продолжаю поиск служебного входа, обдумывая предстоящий разговор, если он вообще состоится.       Через двадцать минут тщательного поиска я, наконец, нахожу массивную железную дверь с внутренней стороны концертного зала. На моё счастье, там оказывается большая грузовая машина, из которой несколько человек носят музыкальные инструменты.       Участников этой группы я видел всего один раз, на свадьбе Джеймса. В моей голове сразу всплывают воспоминания о том дне, как я волновался не меньше Джеймса, как пригласил Трис на танец, ставший ещё одним хорошим воспоминанием. Глядя на этих музыкантов, я сразу вспоминаю ту фотографию, которую я же и сделал. Передо мной сразу появляется образ той нежной Трис, которая была несколько лет назад рядом со мной. Она осталась такой же, только она не хочет показывать этого.       Поборов своё волнение, я решаюсь подойти к солисту группы. Он не сразу обращает на меня внимание, а когда видит, его глаза долго и медленно изучают меня. Вероятно, он вспоминает меня. Я не уверен, что он вообще помнит меня, потому что он смотрит на меня, как на незнакомца.       — О, жених! — он широко улыбается и на шаг подходит ко мне. — Когда свадьба?       Я смотрю на него с ошарашенным выражением лица. О какой свадьбе вообще идёт речь? Каким образом он вспомнил меня, ведь мы виделись всего один раз, да и то мельком? Я с недоверием смотрю на него.       — Какая свадьба? — я решаюсь озвучить свои мысли.       — Ну, твоя невеста приглашала нас на свадьбу, разве не так? — он с подозрением щурится. Я вспоминаю, что Трис действительно приглашала эту группу на свадьбу.       — Мы расстались, — спокойно говорю я, вызывая недоумение на лице Райана. Он замолкает и виновато опускает взгляд вниз.       — Я так понимаю, нам нужно включить вашу песню в сет-лист? — он отворачивается и что-то быстро говорит другому мужчине, на что он кивает. — Мне нужно что-нибудь сказать ей?       — Да, — отвечаю я после нескольких секунд раздумий. — Она будет в вип-зоне, зовут Трис. Если честно, я не знаю, что она хочет от меня услышать.       Райан долго смотрит на меня, будто придумывает ответ мне или даже речь для Трис, которую я не в силах сам придумать. После всего, что произошло между нами, я не знаю, о чём нам нужно говорить, и что ей нужно слышать.       — Тебя как зовут, жених? — наконец спрашивает он.       — Четыре, — на автомате отвечаю я. Почему-то я уже привык, что даже Трис так меня называет. Наверно, я просто привык к тому, что мы с ней общаемся на уровне друзей. Друзей, которые спят.       — Хорошо, я скажу что-нибудь, — растерянно говорит Райан. — Только помирись с ней, ладно?       Я слабо киваю ему в ответ, всё больше веря в слова Зика. Этот концерт мало чем поможет мне, но он может ненамного изменить отношение Трис ко мне, и потом говорить с ней уже будет легче. Я сомневаюсь в том, что даже этот танец поможет нам помириться, потому что подобный трюк с Трис не проходил уже два раза подряд. Конечно, во второй раз, то есть вчера, танец продолжился, но не так, как хотели мы оба. В тот момент между нами было бешеное напряжение, которое и не позволило ей отпустить меня.       После её слов, что она сказала этим утром, я понимаю, что и я дал волю своим эмоциям, поддался им. Я прекрасно понимаю, что плохо контролировал себя той ночью, что я, вполне возможно, мог причинить ей боль, но в тот момент это меня мало волновало.       Но даже от моих извинений она своего отношения ко мне не изменит, даже после сегодняшнего вечера. Я действительно понимаю то, что Зик знает Трис лучше, чем я, потому что он находится рядом с ней довольно долго, намного дольше, чем я. И в этом моя вина: нужно было просто сказать ей правду.       — Эй, жених, стой, — громко окликает меня Райан, в тот момент, когда я разворачиваюсь, чтобы уйти. Он подходит ко мне и протягивает визитку. — Твоя невеста приглашала нас на свадьбу, а мы не можем отклонить приглашение.       Я улыбаюсь ему и убираю визитку в карман. Райан убегает и продолжает помогать своим друзьям переносить музыкальное оборудование. Я поспешно скрываюсь из их поля зрения и спешу домой, так как на небе появляются тучи, которые, скорее всего, испортят этот вечер.

***

      Тёплый летний дождь прекрасно поднимает мне настроение перед концертом. Есть в нём особое очарование, особенно тогда, когда этот дождь идёт вечером, когда на улицах зажигаются фонари, а на небоскрёбах — рекламные баннеры.       Перепрыгивая лужи, я спешу на концерт, о котором вспомнила часа два назад, разбирая свои вещи с Холли. Я совсем забыла о нём, но вовремя брошенный взгляд на тумбу спас меня, заставив собираться в два раза быстрее, чем я обычно это делаю. Я прижимаю к себе свой клатч, в котором лежит билет на концерт, с мыслями, что не хочу помять его. Это будет память о вечере, когда я увидела свою любимую группу вживую во второй раз. Правда, здесь я не смогу запросто сделать пару общих фотографий, трудно будет протискиваться сквозь толпу фанатов, где каждый жаждет хотя бы дотронуться до участников группы.       Возле входа уже стоит большая толпа подростков и людей постарше: кто-то расталкивает всех, протягивая охранникам билет, лишь бы пройти раньше всех к сцене и занять самое удобное для просмотра место; кто-то послушно стоит в толпе, ожидая своей очереди; кто-то разговаривает друг с другом. Я становлюсь позади двух девушек и терпеливо начинаю ждать, когда черёд дойдёт до меня. Несмотря на то, что у меня билет в вип-зону, я продолжаю стоять там же, где и проверяют билеты на танцпол. Если бы я пришла пораньше, у меня уже была бы возможность послушать музыку.       Из концертного зала уже начинает доноситься музыка, а моя очередь так и не подошла. Моё терпение начинает заканчиваться, а толпа позади меня только нарастает. Люди радуются, когда подходят сюда, так как думают, что они быстро преодолеют очередь и совсем скоро окажутся в зале. Я хмыкаю, удивляясь их наивности. Хотя я сама так же думала полтора часа назад. Но не все любят меня, хотя в песне, играющей из зала, поётся совсем по-другому.       Я облегчённо выдыхаю, когда меня пропускают в зал. Меня отдельно проводят в вип-зону, которая находится чуть ли не вплотную к сцене. Здесь очень мало людей, в основном, все стоят в обычной зоне. Честно говоря, я не вижу разницы между вип-зоной и обычным танцполом, разве что разница в цене на билеты. Но раз Роберт подарил мне самый дорогой билет, на то есть своя причина. Может быть, ему в очередной раз захотелось показать передо мной своё материальное положение. Может быть, он просто хотел сделать мне приятно. А может быть, это вообще и не он дарил.       Через полторы минуты музыка затихает, и в зале повисает недолгая тишина. Солист, Райан, ждёт, пока зал успокоится. Он окидывает взглядом всех присутствующих и наконец доходит до вип-зоны. Когда его взгляд встречается с моим, Райан улыбается и вновь переводит свои глаза куда-то в середину зала.       — Все любят меня? — спрашивает он в микрофон, на что толпа весело гудит в ответ. — Да, все любят меня! И все любят тебя, Трис.       Сначала мне кажется, что мне это послышалось. Откуда он знает моё имя, ведь даже на свадьбе Джеймса я не говорила его?       — И Четыре тоже любит тебя, — продолжает Райан, и здесь я всё понимаю. — Брент, прошу тебя. OneRepublic — Secrets       Мужчина по имени Брент, который сидит за виолончелью, начинает играть. Меня пробирает холод, и я съёживаюсь. Я чувствую, как кто-то сзади подходит ко мне, и поэтому спешу развернуться. Ко мне подходил Тобиас, как я и думала.       — Ну, конечно же, от кого ещё я могу получить билет в вип-зону, да ещё и услышать своё имя от солиста? — с сарказмом спрашиваю я, отходя от Тобиаса.       — А ты думала, что кто-то другой подарил тебе билет? Трис, мы ведь оба знаем, что ты не смогла бы упустить такую возможность.       — Ну конечно же нет, — фальшиво улыбаюсь я. — Я сразу догадалась, что это ты подарил, потому что только ты знаешь о том, где лежит блокнот, который мне подарил Роберт.       Тобиас ухмыляется, опуская взгляд в пол. Через несколько секунд он протягивает мне раскрытую ладонь, означающую приглашение на танец. Немного помедлив с решением, я всё-таки отказываю ему, но Тобиас так и не спешит убирать руку. Я отворачиваюсь от него, пробуя насладиться песней, но его прожигающий взгляд мешает мне это сделать.       Я медленно поворачиваюсь к нему и натягиваю на лицо ту же презрительную улыбку, пытаясь повторить улыбку Холли. Я кладу свою руку поверх руки Тобиаса. Он сразу же притягивает меня к себе и свободной рукой обнимает за талию, отчего я сразу ёжусь, так как сразу вспоминаю вчерашний вечер. Я на шаг отхожу от него, и, вероятно, Тобиас принимает это за начало танца и делает шаг вперёд, становясь ведущим.       У меня такое чувство, будто все наши танцы однотипные. Под любую музыку будут одинаковые движения, это уже как закон. Но ведь другого танцевать я ничего не умею, я ведь не занималась ни в каких танцевальных студиях. Импровизация мне тоже не подходит, поэтому мне не остаётся ничего другого, кроме как танцевать так, как я могу.       — Можешь не благодарить меня за ключ от квартиры, — Тобиас обжигает моё ухо своим дыханием. Я смотрю на него и в темноте вижу, что он улыбается.       — Прости, — тихо говорю я, чувствуя жар, приливающий к щекам. Мне действительно стыдно за это, за то, что украла у него ключи от его же квартиры. — Я не хотела.       Тобиас ухмыляется и отпускает меня. Как уже давно у нас заведено, я делаю оборот вокруг себя и становлюсь в исходное положение. Он отпускает другую мою руку и обнимает меня обеими руками за талию, прижимая к себе. Я обнимаю его за шею, и мы просто покачиваемся на месте.       Тобиас перемещает одну свою руку с моей талии на своё плечо, где лежит моя ладонь. Он накрывает её своей ладонью и плавно перемещает наши руки в такое же положение, в каком они были в самом начале. Он притягивает меня к себе и позволяет мне вести.       Краем глаза я замечаю, что те люди, билеты которых тоже в вип-зоне, с увлечением наблюдают за нами. Я крепко хватаюсь за плечо Тобиаса, но он спешит отойти от меня. Он с силой поворачивает мою руку, что заставляет меня сделать три оборота вокруг себя. Я делаю их, не отпуская его руки, так как боюсь её отпустить. В конце своего третьего оборота я откидываюсь назад и влеку за собой Тобиаса. Я падаю на его руку, которая быстро возвращает меня в вертикальное положение.       Тобиас придерживает меня за спину и сам становится ведущим. На моё счастье, билетов в вип-зоне продавалось мало, здесь довольно просторно, и люди нам вообще не мешают. Кажется, они вовлечены в танец не меньше, чем в прослушивание песни.       — Трис, скажи мне, что ты хочешь услышать, — Тобиас становится вплотную со мной. Я делаю полуоборот на месте, как и он.       — Я хочу услышать то, что ты уезжаешь отсюда. Четыре, у нас нет совместного будущего, я не хочу совместного будущего с тобой. Я вообще не хочу тебя видеть.       После этих слов я начинаю дрожать, будто от холода. Это я хотела ему сказать ещё утром, только вот возможности не представилось. Я действительно не хочу видеть его рядом с собой, хотя бы сейчас, в данный момент. Я хотела насладиться концертом в одиночку, без кого-либо.       — Прошу меня простить, но ты будешь видеть меня до конца своей жизни.       — Почему же это? А если я уеду обратно в Чикаго или вообще в другую страну?       — Нет, ты не уедешь, ты не бросишь своих друзей здесь. И я никуда отсюда уезжать не собираюсь. Если ты говоришь, что мы друзья, то мы и будем друзьями. Когда-нибудь я познакомлю тебя со своей невестой, ты будешь почётным гостем на моей свадьбе. А я, в свою очередь, буду гостем на твоей свадьбе.       Я чувствую укол ревности. Я стараюсь не показывать этого, так как знаю, что Тобиаса это только развеселит и обязательно даст понять, что он сказал всю правду, даже про то, что я не смогу просто так уехать из Нью-Йорка.       — У тебя есть невеста? — решаюсь спросить я, продолжая внутри борьбу со своей ревностью.       — Конечно, могу вас познакомить, — серьёзно отвечает он, что очень злит меня. Наши движения становятся резкими, под стать разговору.       — Нет у тебя никакой невесты, Четыре, — улыбаюсь я, делая два шага вперёд. — Зик бы мне уже давно сказал.       — Если бы она была, мы с тобой не переспали бы, да и я вряд ли пригласил бы тебя, если бы у меня кто-то был в квартире.       — Да пошёл ты! — шиплю я, толкая его в грудь. Я прерываю наш танец и выхожу на улицу.       Я осматриваюсь вокруг, стараясь понять, в какую сторону мне нужно идти. Я бегу к пешеходному переходу и перебегаю его, пока горит зелёный свет, дабы не задерживать стоящие машины. Я оборачиваюсь и смотрю на вход, откуда выбегает Тобиас.       — Трис, ты ревнуешь? — он подбегает ко мне, и я стараюсь удлинить свой шаг, но Тобиас обгоняет меня и начинает идти задом наперёд прямо передо мной.       — Нет, просто мне хочется тебя прибить, — медленно проговариваю я, останавливаясь. — У тебя идиотское чувство юмора, Четыре.       Я повторно толкаю его и прохожу вперёд, однако на этот раз он уже не спешит догонять меня. Я замедляю свою походку.       — Я тоже люблю тебя, Трис, — кричит он. Не оборачиваясь, я продолжаю свой путь. Я решаюсь обернуться только на перекрёстке. Тобиас стоит там же, где и стоял, когда я оттолкнула его.       Я ушла с концерта почти на его половине. Можно сказать, билет пропал даром. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что могу снова попасть в зал, только для этого мне нужно сделать целый круг, пройти три квартала.       Перебежав дорогу, я чуть замедляю свой шаг, чтобы прийти на концерт, а не прибежать. Я не хочу сталкиваться с Тобиасом и с его особенным чувством юмора. Наверно, он научился ему в Англии, а английские шутки я никогда не понимала. Но вот акцент, с которым говорил Тобиас, когда только приехал сюда, — он великолепен, особенно с его тембром голоса.       Миновав последний квартал, я быстро иду к холлу и захожу в зал, показав охранникам билет. Я прохожу в вип-зону и глазами ищу Тобиаса. Его нигде нет. Я прохожу к сцене и остаюсь там, наслаждаясь музыкой в гордом одиночестве.