***
В это утро я просыпаюсь раньше Холли. Обняв подушку, она спокойно спит на диване. Я беру в руки телефон, чтобы посмотреть время. Половина одиннадцатого. У меня нет ни пропущенных звонов, ни новых сообщений. После двух ночей, проведённых у Холли, я начинаю скучать по Тобиасу. Внезапно я прихожу к выводу, что мне не хватает его голоса, его взгляда, его прикосновений, ведь я не разговаривала с ним с того самого вечера и понятия не имею, как у него дела. Я долгое время верчу телефон в руках, и наконец решаюсь открыть список контактов. — Ты уже не спишь, — сонно говорит Холли, принимая сидячее положение. — Я думала, ты и в этот раз проснёшься позже меня. У меня тут же вылетает из головы то, что я хотела сделать. Я кладу телефон туда, где взяла его и ложусь обратно на подушку. К моему удивлению, Холли делает то же самое. Некоторое время мы лежим в тишине, не смотря друг на друга. — Ты решила, с какой причёской будешь на свадьбе? — спрашивает она. Краем глаза я замечаю, что она повернулась ко мне. Я отрицательно качаю головой. — Я могу сегодня вечером попробовать что-нибудь сделать тебе, что, по моему мнению, подойдёт к платью. Как-никак, я твоя фрейлина. — Чёрт, ещё же выбирать платья подругам невесты, — я закрываю лицо руками. — Это не свадьба, это одна сплошная проблема. — Я думаю... что эта нервотрёпка, эти ссоры по пустякам — это всё стоит того, чтобы услышать клятву в любви и надеть кольцо на его палец, а потом отправиться в потрясающее свадебное путешествие. Я легонько смеюсь с размышлений Холли, которые иногда казались мне девчачьими. Ни одна из нас ещё не была замужем, и мы обе не знаем о том, как проходит свадьба, если смотреть на это глазами невесты, мы видели всё со стороны. Мы отрываем свои тела от дивана: я отправляюсь в душ, а Холли — на кухню, чтобы приготовить нам завтрак. Я принимаю душ и мою голову. Когда я смотрюсь в зеркало, я довольно улыбаюсь своим чистым, пусть и мокрым, волосам. Обернувшись в полотенце, я иду на кухню к Холли. На завтрак кофе и остатки пиццы. — Мы едем в «Тиффани»? — спрашиваю я, уже заранее зная ответ. — В прошлый раз, когда мы собирались туда поехать, мы попали в полицейский участок. Сегодня я туда попадать не намерена. Я приму душ, накрашусь, и тогда поедем. За рулём сегодня ты, — я киваю ей в знак согласия. — И ещё я пригласила к нам Кристину. Она оценит твоё платье и то, что я сделаю из твоих волос. — Я уже давно с ней не виделась. Она разве не с Эриком в Майами? — Позавчера они вернулись оттуда. Так что сегодня она ночует у нас. Я понимаю, что до твоего девичника ещё два или три месяца... — она меняется в лице, как будто вспомнила то, что должна была сделать ещё давно. — Господи, я совсем забыла! Трис, прости, я совсем не специально. — Вообще-то, это должен быть для меня сюрприз, — смеюсь я. — Из тебя вышел бы плохой разведчик. — А я тебе ничего не говорила. Я всего лишь сказала, что забыла. Но что именно забыла — про это ни слова. Так что просто жди своей свадьбы, о девичнике я позабочусь. Улыбнувшись, она уходит в ванную, а я убираю со стола. Я вновь заимствую её косметичку и крашу только ресницы, так как вечером Холли сделает мне и причёску, и профессиональный макияж. Она как-то говорила мне, что от скуки ходила на курсы стилиста и визажиста. Теперь она шутит, что в кои-то веки её лень пригодилась. К полудню мы приезжаем в Трамп-тауэр. Я не удивляюсь, когда Холли заходит внутрь магазина, не дожидаясь меня. Если честно, я сама там никогда не была, ведь все украшения покупал Тобиас, и для меня навсегда останется загадкой то, откуда он знает мой размер кольца. Магазин потрясает меня своей простотой и элегантностью. Аккуратные прилавки, под стеклянными крышками которых лежат потрясающие ювелирные украшения, так и притягивают взгляд. Некоторое время я просто хожу, рассматривая браслеты, кулоны, подвески и кольца, совсем забыв о том, зачем я сюда пришла. Холли, похоже, совсем забыла обо мне. — Можете показать обручальные кольца? — обращаюсь я к консультанту в шикарном костюме. — Можно посмотреть ваше кольцо? — он протягивает свою руку в ожидании того, что и я протяну свою. — Так мне будет легче понять, что именно вам нужно. Посмотрев на моё кольцо, он взглядом пробегает по прилавку с украшениями и достаёт сразу три пары колец. Я смотрю на каждую из них. Одна пара — два простых кольца без всяких украшений и вставок. Вторая пара — серебряные кольца с золотой вставкой посередине. Я никогда не любила сочетать золото с серебром, поэтому сразу отодвигаю кольца в сторону. Третья пара — такие же кольца, как и предыдущие, только на женском кольце вставлен бриллиант. — Что-нибудь понравилось? — интересуется консультант, аккуратно убирая подставки с кольцами на место. — Я хотела бы, чтобы кольца были из серебра, только из серебра. Без каких-либо золотых вставок. Он вежливо улыбается и ведёт меня за собой на третий этаж. Холли я обнаруживаю на втором этаже, примеривающей браслет. Её давняя мечта сбылась, и я не отвлекаю её. Третий этаж полностью заполнен кольцами: повседневными, для помолвки, обручальными. Если первый этаж включает в себя и кольца, и браслеты, и кулоны, то каждый последующий этаж отвечает за определённый род украшений. Так, второй этаж отвечает за браслеты, третий — за кольца, четвёртый — за цепочки и кулоны к ним. Меня на некоторое время оставляют одну, и несколько минут я хожу по этажу, рассматривая кольца под стеклянными крышками. Я прошу консультанта показать мне платиновое кольцо с драгоценными камнями по периметру внешней видимой части кольца. Я надеваю кольцо на освободившийся палец левой руки и вытягиваю ладонь вперёд. Тонкое кольцо красиво смотрится на моей маленькой руке. Я смотрю на него под разным углом, и в любом положении оно кажется мне идеальным. — Вот ты где, — на этаж заходит Холли, радостно улыбаясь. — Я купила себе браслет! — она вертит рукой, на которой красуется тонкий серебряный браслет с двумя подвесками. — Оцени это кольцо, — я выставляю перед ней свою руку. — Я уже минут пятнадцать стою и рассматриваю его. — Тебе носить его всю жизнь, а не мне, — хмыкает она. — Это ты будешь просыпаться с ним каждое утро, решать тебе. — Но ты хотела бы носить такое? — Да, — соглашается она. — Я носила бы такое. — В любом случае, — я снимаю кольцо и надеваю своё, — сюда нужно приходить вместе с Четыре. Я не могу выбирать обручальные кольца без него. Мы с Холли вместе смотрим на кольца, некоторые даже примеряем и красуемся друг перед другом, потом уходим на четвёртый этаж, рассматривая различные кулоны и подвески, которые поистине являются ювелирной работой. После четвёртого этажа мы идём на второй, так как туда я ещё не заглядывала, и там я рассматриваю браслеты и отмечаю для себя, какие хотела бы видеть на своей руке.***
В семь часов вечера мы едем за Кристиной. Она живёт в Бруклине, и путь к её квартире займёт по меньшей мере двадцать минут, а если мы попадём в пробку, то и того больше. Я отмечаю про себя, что давно не была в этой части города. — Господи, Трис! — восторженно кричит Кристина, распахивая дверь. — Я не видела тебя всего несколько месяцев, а ты уже стала невестой! — Ты помолвлена? — сзади неё из комнаты выходит Эрик. — Я же говорила тебе, — Кристина закатывает глаза и поворачивается к нему. — Ты никогда не слушаешь то, что я тебе говорю. — Да, — отвечаю я. — Я выхожу замуж за Четыре. Он выдавливает из себя улыбку и бормочет что-то вроде поздравления. Тобиас никогда не рассказывал мне о том, почему у него были напряжённые отношения с Эриком, да и я старалась не волновать эту тему лишний раз, потому что она была попросту мне неинтересна. Кристина даже отказалась от роли фрейлины, потому что она знает, что Тобиас никогда не захотел бы видеть Эрика своим шафером. Вообще, он хотел видеть им Зика, но он уже женат. Мы решили, что «официально» шафером будет Уолт, а всё остальное, в том числе и организовывать мальчишник, будет Зик. Мы забираем Кристину вместе с её вещами и возвращаемся в квартиру Холли. Все вместе мы едим то, что купили по пути обратно и делимся последними новостями друг с другом: Кристина рассказывает о своём отдыхе в Майами и сумасшедшей интернатуре, Холли хвастается своим новым браслетом, а я показываю своё свадебное платье и всё остальное, что мне удалось вчера купить. Вскоре Холли усаживает меня за свой туалетный столик и отворачивает от зеркала. После двух часов работы над моим лицом и моими волосами Холли позволяет мне взглянуть на себя в зеркало. Отражение совершенно не похоже на ту, которую я привыкла видеть в зеркале. Шикарный макияж притягивает взгляд, несмотря на присутствие помады, серые веки идеально подходят к поясу платья. Красивая причёска, на затылке состоящая из двух жгутов и внизу собранная в аккуратный пучок из завитых прядей, на первый взгляд кажущимся небрежным. Поверх пучка Холли приколола серебристый гребень, которым на самой свадьбе она прикрепит фату к моей голове. — Мне кажется, ты не туда пошла работать, — говорит Кристина. — Ты творишь из волос просто великолепные причёски и при этом работаешь в отеле? — Я люблю удивлять людей, — улыбается она и довольно смотрит на меня, как на результат своих усилий. Раздаётся стук в дверь. Холли, как хозяйка квартиры, идёт открывать её и на некоторое время задерживается там. — Это к тебе, Трис, — она входит в комнату и садится на диван рядом с Кристиной. Я выхожу в коридор и возле двери вижу Тобиаса. Я не ожидала увидеть его сейчас. Смотря на него, я вспоминаю то, что хотела сделать ещё утром и о чём благополучно забыла. — Трис, возвращайся домой, — говорит он, входя в квартиру. Я оглядываюсь по сторонам: ни Холли, ни Кристины нет, и мне становится как-то неловко. — Назови хотя бы одну причину, почему я должна это сделать. — Я... я не могу без тебя заснуть, — я замечаю, что он мнётся перед тем, как сказать мне это. Этого достаточно, чтобы я улыбнулась. Я вижу улыбку и на его лице. — И ещё, — он немного расстёгивает куртку и что-то достаёт из внутреннего кармана. — Que diriez-vous d'une lune de miel à Paris?¹ — спрашивает он, выставляя перед собой буклет, рассказывающий о Париже. — Je suis d'accord,² — отвечаю я, недолго думая. Я делаю шаг вперёд и оказываюсь в его объятиях, таких родных и заботливых. Я прижимаюсь своей щекой к его щеке, которую покрыла щетина. Его руки крепко обнимают меня и прижимают к себе. — А можно мне перевод? — в коридор входит Холли. Она снова довольно улыбается, когда видит нас. — А то я учила испанский. — На медовый месяц мы летим в Париж, — гордо и с улыбкой говорю я. — Мне кажется, вам сначала нужно пожениться, прежде чем отправляться в свадебное путешествие. — Да, кстати, об этом, — Тобиас отстраняет меня от себя, и внутри я боюсь, что мы можем снова поссориться. — Церковь «Троицы», одиннадцать утра. Мы поженимся здесь. — Я люблю тебя, — говорю я прежде, чем его губы накрывают мои. Я скучала по нему и показываю это в своём поцелуе. Похоже, он отвечает мне взаимностью. — Я сейчас заберу платье и приду. Тобиас кивает мне, и я ухожу обратно в комнату, чтобы забрать своё платье и всё остальное. Мягко говоря, Тобиас удивлён, смотря на чехол с платьем, висящий на моей руке. Он забирает его у меня, и я одеваюсь. Извинившись перед Холли и Кристиной, я ухожу вместе с Тобиасом. В тишине мы добираемся до нашей квартиры. Я ничуть не возражаю насчёт этого, мне хочется быть рядом с ним, пусть и не разговаривая. Я могу предположить, что он всё ещё в обиде на меня, но если бы он был обижен, сегодня он не пришёл бы к Холли. — Такая причёска будет на свадьбе? — наконец спрашивает он, и у меня на душе словно гора с плеч. Мы поднимаемся в нашу квартиру, он идёт сзади и поэтому ему ничего не остаётся делать, кроме как смотреть на мою причёску. — Да, Холли этим вечером сделала, — я оборачиваюсь. — Тебе нравится? — Это тебе должно нравиться. Не мне же ходить с этим весь день. Я улыбаюсь ему. Сейчас от его слов я чувствовала какой-то холод, будто он отвечает на вопросы из вежливости, чтобы не расстроить меня. Я захожу в квартиру и, разувшись, сразу иду в спальню, чтобы повесить платье в шкаф и убрать туда же всё остальное. — Покажи мне платье, — Тобиас стоит в дверях, сложив руки на груди. Я достаю чехол с платьем и раскрываю молнию на нём. Освободив платье от чехла, я держу его перед собой, чтобы он его видел. Он улыбается, и всё это длится долю секунды. Я раздражена таким его поведением и сразу же убираю платье обратно. Мне совсем непонятно, зачем он забрал меня, если не собирался разговаривать со мной. Я чувствую, что он стоит совсем рядом со мной и незамедлительно поворачиваюсь, забыв про платье. Тобиас касается пальцами моего подбородка и касается моих губ. Он целует меня, а я не позволяю его губам открыть свой рот. Похоже, ему это нравится, если он продолжает целовать меня с неким давлением, а я так и продолжаю стоять с закрытым ртом. Через некоторое время я чуть приоткрываю его, и Тобиас пользуется этим, углубив поцелуй. Я обнимаю его и пальцами зарываюсь в его волосы, отмечая про себя, что скучала по прикосновениям к нему. Он отстраняется и касается своим лбом моего. — Ты наденешь его для меня? — он в упор смотрит на меня, и на некоторое время я теряюсь. — Жених не должен видеть невесту в платье до свадьбы, ты же знаешь, — шепчу я. Он шумно выдыхает, что говорит о том, что он только что улыбнулся. — А что ещё не должен делать жених? — его вопрос с подвохом, и мы оба знаем это. И я прекрасно понимаю, на что он намекает. — До свадьбы жених не должен заниматься любовью с невестой, — улыбаясь, отвечаю я. — Всего одна ночь, Трис, — он берёт меня за бёдра и усаживает на свою талию. — Обещаю, в следующий раз я предложу это тебе в нашу первую брачную ночь. — Слушай, я хотела спросить... — держась за его плечи, я слезаю с него. — В Париж мы летим сразу же после свадьбы? — Я не хочу провести нашу первую ночь в самолёте, — он фыркает, — мы вылетим следующим утром. Я довольно улыбаюсь и снимаю с себя кофту, оставаясь в одном бюстгальтере. Тобиас жадно скользит взглядом по мне, и я вижу, как загораются его глаза. Я снимаю джинсы и кидаю их на пол. Теперь я в одном нижнем белье. — Пойдёшь со мной в душ? — по пути в ванную я хватаюсь за дверной проём. Тобиас начинает снимать с себя одежду, и я ухожу. Он заходит в ванную совсем скоро и закрывает дверь изнутри. Я стою перед зеркалом, внимательнее рассматривая свой макияж. Тобиас появляется в отражении, обнимает меня сзади и кладёт голову на моё плечо. Я накрываю его ладони своими и поворачиваюсь к нему, обхватывая ладонями его шею. Я поднимаюсь на цыпочки и целую его, руки Тобиаса блуждают по моей спине и поднимаются к застёжке бюстгальтера. Я стараюсь добраться туда раньше него и быстро расстёгиваю и снимаю его. Становлюсь спиной к нему, снимаю последний элемент одежды и оставляю его на полу. Я на мгновение смотрю на него и захожу в душевую кабину, закрывая за собой её дверцу. Я настраиваю программу на режим, где струи воды пускаются из всех отверстий на потолке кабины. Этим режимом я пользуюсь редко, так как не хочу чувствовать себя словно под проливным дождём. В кабину заходит Тобиас, и я отхожу туда, где вода не попадает на меня; Тобиас же становится в самую середину кабины. Я беру с полки его гель для душа и выдавливаю некоторое его количество на свою руку. Я растираю его руками до появления пены и медленно подхожу к Тобиасу. Кладу ладони на его грудь и несколько раз провожу по ней, создавая мыльную плёнку. Я встаю на носочки и тянусь к его уху. — Ночь только начинается, — шепчу я и мигом отстраняюсь, продолжая усердно растирать его плечи и грудь. Я вижу то, каким хищным становится его взгляд, как он следит за движением моих рук. Я наливаю в руки ещё немного геля и перемещаю руки на его голову. Медленными движениями я провожу по его волосам, пропускаю сквозь них свои пальцы и снова создаю обильную пену на его голове. Переключив режим душа, я слегка толкаю Тобиаса под струи воды. Лёгкими движениями я смываю всю пену с его волос, не обращая внимания на то, как он на меня смотрит, пристально и с обожанием. Столкнувшись с ним взглядом, я переключаюсь на его плечи, которые я мою с особым удовольствием. Когда я смываю всё с него, я тяну его за собой, и он, обхватив мою талию, целует меня. Я провожу руками по его мокрым волосам, по плечам, с которых стекает вода. Я закидываю одну ногу на его талию, но он снимает её, нежно поглаживая, как бы извиняясь. — Теперь моя очередь, — он улыбается и хватает мой гель для душа. С улыбкой на губах я делаю шаг назад. Тобиас растирает гель для душа, и по кабине сразу разносится запах горячего шоколада. Он подходит ко мне и кладёт ладони на мой живот. Медленно водит ими по кругу, намыливает поясницу. Тобиас слегка надавливает на мой живот, и у меня перехватывает дыхание от его прикосновений. Мы поменялись местами: теперь моя очередь пристально следить за ним и каждым его движением по моему телу. Его руки медленно поднимаются к моей груди и совсем скоро накрывают её. Его взгляд прикован именно туда, ладони нежно мнут груди, по моей коже пробегают мурашки. Он быстро поднимается к плечам, и я не думаю, что это означает, что с моей грудью покончено. Я улыбаюсь от этой мысли и позволяю Тобиасу массировать мои плечи.Он ставит меня под воду, и я отклоняю назад голову, чтобы она не намочила моё лицо и волосы. Аккуратными и медленными движениями он смывает с меня всю пену, с особой тщательностью смывая мыльную пену с груди. Он смывает пену с моих плеч и медленно скользит руками по моим рукам. Коснувшись пальцев, он берёт их в свои руки и тянет меня за собой, вниз. Я усаживаюсь сверху и кладу руки на его плечи. Его ладони вновь касаются моего живота, но совсем ненадолго. Он возвращается к моей груди и снова мнёт её, теребя соски между своих пальцев. Придерживая, он укладывает меня на пол, но я не обращаю внимание на то, что он твёрдый и холодный, несмотря на то, что из душа течёт тёплая вода. Я просто наслаждаюсь взглядом Тобиаса, когда он смотрит на моё голое тело. Этот коктейль в его глазах действительно доказывает, что он любит меня. Он смотрит в мои глаза, прежде чем опустить свой взгляд на грудь. Я не чувствую его в себе, хотя знаю, что он ждёт именно этой части. Он захватывает ртом мой сосок и посасывает его, а другую грудь он накрывает ладонью, изминая её; он повторяет то же самое и с другим соском, отчего я замираю вся в нетерпении. Он целует место в середине груди и медленно спускается к животу, прокладывая дорожку из поцелуев. Мои мышцы на животе сжимаются, когда его губы касаются пупка. Тобиас аккуратно берёт меня за талию и ставит на ноги. Поняв, чего он хочет, я по очереди закидываю на него свои ноги и усаживаюсь на него. Он перекидывает руку через мою ногу, и скоро я чувствую в себе его пальцы. Он становится спиной к стенке кабины и обеими руками держит меня за талию, и я наконец-то чувствую слияние наших тел. Держась за его плечи, я совершаю умеренные движения, найдя с ним общий темп. Постепенно инициатива переходит в его руки, и он сам поднимает и опускает меня. Я опираюсь на запотевшую от горячей воды стенку, и мои ладони оставляют на ней чёткие следы. Я наклоняюсь к Тобиасу и целую его, вновь укладывая руки на его плечи. Моя грудь трётся о его грудь, мы сливаемся в одном темпе. Я начинаю ускоряться, когда чувствую, что вот-вот достигну эйфории. Я вновь целую его, когда достигаю этого. Обхватив его шею руками, я продолжаю двигаться навстречу Тобиасу. Крепко ухватившись за меня, он делает несколько последних толчков и довольно расслабляется, продолжая держать меня на себе. Я утыкаюсь в его шею и закрываю глаза. Через мгновение я чувствую лёгкий поцелуй в плечо и в ответ целую его в шею. Я не знаю, как долго мы стоим так, да и мне сейчас это не важно. Когда Тобиас снимает меня с себя, я выключаю душ и выхожу из него, обматывая себя полотенцем. Я вижу в отражении зеркала, что Тобиас завязывает полотенце на поясе и выхожу в комнату, где намного прохладней. В спальне снимаю все заколки и шпильки из причёски, распуская волосы; они ложатся на плечи красивыми и упругими локонами. Я ложусь на кровать. Тобиас заходит в комнату и смотрит на меня. Не обращая на него внимания я включаю телевизор, только непонятно зачем. Тобиас садится напротив меня и внимательно смотрит на моё лицо. — Что? — спрашиваю я, когда начинаю чувствовать дискомфорт от его пристального взгляда. — Ты прекрасна, — он широко улыбается, оголяя зубы. Я чувствую, как мои щёки начинают гореть. Мне давно следовало привыкнуть к этому, но я не могу. Я убираю ноги в сторону, и Тобиас подсаживается ближе ко мне. Кончиками пальцев он касается моего лица, заправляет прядь волос за ухо и кладёт ладони на мои пылающие щёки, его пальцы погружаются в мои волосы. Он целует меня, и я не сопротивляюсь. Я кладу свою ноги под него, руками провожу по мускулистой спине. Развязанное мной полотенце скользит по его бёдрам, и я откидываю его в сторону. Тобиас снимает с меня полотенце и кидает на пол. Я укладываюсь на кровать и обхватываю его ногами. Он убирает руки с моих боков и упирается ими в кровать. Я вновь чувствую его в себе и блаженно прикрываю глаза. В темноте я ищу его лицо и целую в губы. Пальцами я нежно мну кожу на его спине, и Тобиас издаёт стон мне в рот. Я продолжаю делать это, что, похоже, ещё больше возбуждает его. Крепче обхватив его бёдра, я ищу общий с ним ритм. Его губы касаются места, где шея переходит в плечо; он знает, что это моё слабое место. Я перемещаю руки на его ещё мокрые волосы и не даю ему отстраниться от моей шеи. — Ты прекрасна, — его шёпот обжигает моё ухо, и я медленно таю. Я вспоминаю одну из песен, которую пела специально для него. Мы занимаемся любовью словно в первый раз. Несмотря на то, что я знаю, чего ему хочется, он всё-таки старается доставить удовольствие мне. Именно сейчас я чувствую, что он любит меня, чувствую себя любимой и желанной. И любовь эта проявляется не в таких моментах, как предложение руки и сердца или проведённые несколько дней в Париже, а том, как он прикасается ко мне во время наших с ним уединений. Я знаю, что он любит меня, но особенно остро осознаю это каждый раз, когда он целует меня в плечо после каждого нашего секса. И он снова оставляет поцелуй на моём плече, когда всё завершается. Тобиас не отпускает меня; он берёт меня за руки и сам укладывает на свою грудь. Я лишь прижимаюсь к его телу, желая быть ещё ближе к нему. Он выключает телевизор, который доставляет только неудобства, и целует меня в висок. — Ты знаешь... — я решаю нарушить тишину. — Эта ночь восхитительна. И... такой потрясающий секс у меня был только с тобой и... — я вижу, как он смотрит на меня с вызовом и удивлением. — ... с тобой. Он с облегчением выдыхает и смеётся. Он гладит меня по плечу, я закидываю на него ногу, нежась в его объятиях. Большим пальцем левой руки я много раз провожу по месту, где его шея переходит в плечо, и от монотонности своих действий я мигом засыпаю. Я просыпаюсь среди ночи от вскрика Тобиаса. С полуоткрытыми глазами я перекатываюсь на свою половину кровати и включаю светильник. — Что случилось? — я тру глаза, чтобы лучше его видеть. — Кошмар приснился, всё нормально, — он протирает ладонью свой лоб, который покрыл холодный пот. Всё далеко не нормально. — Расскажи, что там было, — я подсаживаюсь к нему и накрываю его руку своей. Я вижу, как он думает о том, рассказать мне или нет, я вижу его внутреннее противоречие. — Меня убили во сне, — тихо говорит он. — Мне снится это уже вторую ночь подряд, — он снова замолкает, как будто не хочет сболтнуть лишнего, того, чего мне знать не нужно. Но какое-то из двух чувств берёт над ним верх. — Вчера я был на дежурстве, и нас с Ронни отправили ловить преступника, взявшего в заложники кафе и угрожавшего убить кого-нибудь. Очередной психопат, — он нервно смеётся. — Когда он увидел меня с наставленным на него пистолетом, он выстрелил. Он целился мне в сердце, Трис, но, к счастью, попал в бронежилет, и всё, что у меня осталось от того случая, — это синяк на груди, — он указывает на него пальцем, и я удивляюсь, почему не заметила его в душе. Я внезапно осознаю, что вчера могла потерять его и совершенно об этом не узнать. Я не разговаривала с ним с того вечера и даже не знала, как у него дела, жив ли он вообще. И я знаю, что виновата в этом. Я обиделась из-за какой-то мелочи, и, не дай Бог, она могла бы быть нашим последним разговором. Из моих глаз брызжут слёзы, и я смаргиваю их, не разрешая себе плакать. Я крепко обнимаю его и утыкаюсь в шею. Его руки скользят по моей спине, и грудью я ощущаю его спокойный выдох. Тишину в нашей спальне нарушает лай собаки из квартиры с нижнего этажа. Первое время я стараюсь не обращать на это внимания и заснуть, потому что мне завтра нужно на работу, но собака никак не хочет умолкать. Я вылезаю из рук Тобиаса и сажусь на кровати. — Твоя полицейская форма далеко? — я надеваю на себя пижаму и накидываю сверху халат. — Нет, в шкафу висит. Ты думаешь, что всё может дойти до полиции? — Не знаю. Но я хотела бы припугнуть соседей снизу, чтобы они заткнули свою собаку. Прихватив телефон, я обуваюсь и выхожу из квартиры. Я тяну время и иду по ступенькам, чтобы, на случай, если собака всё-таки замолчит, подняться в свою квартиру без всяких скандалов. Но даже на лестничной клетке я слышу раскатистый лай, который с каждой пройденной ступенькой становится всё громче. Без труда я определяю квартиру с этим питомцем и несколько раз стучу в дверь. Через некоторое время мне открывает дверь смуглая женщина средних лет. — Извините, — мои губы растягиваются в улыбке, — вы не могли бы успокоить свою собаку? Некоторым людям завтра на работу вставать рано, сегодня не выходной, если вы не знаете. — Я ничего не могу поделать, — озлобленно бросает она, будто это моя собака шумит и это она пришла ко мне разбираться. Незаметно для неё я достаю телефон и набираю сообщение для Тобиаса: «Надевай свою форму и спускайся на этаж вниз. Лучше спустись на лифте». — А я могу вызвать полицию, — я быстро меняю милость на гнев и делаю то, чего не совсем хотела. — И сообщить о том, что у вас имеется правонарушение относительно шума в неположенное время. Сзади меня распахиваются двери лифта, и из него в тёмно-синей форме выходит Тобиас. Он подходит ко мне, и я замечаю растерянное выражение лица у нашей соседки. Я складываю руки на груди и готовлюсь смотреть, что будет дальше. — Мэм, на вас поступила жалоба, — он вертит перед ней пустым блокнотом, и я с трудом сдерживаю улыбку. — И, хочу вам сказать, она далеко не единственная. — Но... ко мне больше никто не заходил этой ночью, кроме этой девушки, — она указывает на меня дрожащей рукой. — За два месяца было зарегистрировано более пяти обращений, и все на ваш адрес, — Тобиас настойчиво продолжает нести всякий бред, — я могу попросить вас успокоить свою собаку? Или придётся прибегнуть к крайним мерам. Усыплению, например. Женщина кивает и закрывает за собой дверь. Я не знаю, что она делает со своей собакой, но через некоторое время она действительно замолкает. Первые несколько секунд мне становится непривычна эта тишина, и на это время я чувствую пульсацию в висках. Мы с Тобиасом идём к лифту. Он одной рукой обнимает меня, и я кладу голову на его плечо. Входная дверь скоро вновь раскрывается, и мы отскакиваем друг от друга. — Офицер, пока вы ещё здесь, могу и я оставить свою жалобу? — мы с Тобиасом переглядываемся и подходим к ней. Он достаёт свой блокнот и карандаш. — Мои соседи в квартире сверху, — она показывает пальцем, — чуть ли не каждую ночь занимаются сексом, — я опускаю взгляд и чувствую, как мои щёки начинают краснеть. — Я не могу заснуть из-за них! Вы можете и к ним сходить? — Никак нет, мэм. По закону мы имеем право приезжать на такие случаи только послё трёх официальных обращений от разных лиц. Вы пока первая, больше никто не жаловался. — Что ж, спасибо и на этом, — она выдавливает из себя улыбку и закрывает дверь. Я смотрю на Тобиаса и замечаю, что его шея покрыта слабым румянцем. — Я думаю, она всё это выдумала, — говорит Тобиас, когда мы поднимаемся по лестнице. — В нашей квартире отличная звукоизоляция, и мне кажется, даже если будут пытать человека, этого никто не услышит. — Она узнала бы мой голос, если бы действительно слышала его, — я подтверждаю его слова. — Поэтому я точно уверена, что ты не будешь приезжать в нашу квартиру, чтобы сказать, что этим надо заниматься потише. Он смеётся и открывает дверь. Пропустив меня вперёд, он заходит следом и запирает её. Я разуваюсь и скидываю с себя халат. Тобиас входит в спальню и снимает фуражку. — Можно я сниму? — я подхожу к нему и дотрагиваюсь до воротника. Он кивает, и я приступаю к своему делу. Я расстёгиваю его кафтан и обнаруживаю, что он надел его на голое тело. Обняв его за шею, я прикасаюсь своими губами к его губам, и мы целуемся. Я улыбаюсь сквозь этот поцелуй от мысли, что Тобиас — лучший полицейский, с которым я когда-либо целовалась.