Мой страх — отсутствие тебя

      Прошло две недели с того момента, как Гермиона сбежала утром из постели слизеринца, оставив того спящим. Странно было наблюдать за своим когда-то врагом, а теперь... впрочем, ничего не изменилось. Во сне он выглядел совершенно иначе, так как отсутствовала уже привычная девушке наглая ухмылка, вечная сосредоточенность и толика высокомерия. Теперь лицо парня приняло спокойное и умиротворенное выражение, а губы тронула легкая улыбка, которая тут же нашла своего двойника уже в чертах Гермионы.       Стараясь не шуметь, дабы не разбудить юношу, она быстро оделась и выскользнула за пределы Выручай-комнаты, прислонившись к исчезающим дверям с той стороны. Сердце учащенно билось, а на щеках выступил румянец от осознания того, что произошло этой ночью. Тряхнув головой, отгоняя непрошеные мысли прочь, гриффиндорка побежала по пока еще пустынным коридорам в сторону гостиной. Она не боялась быть застигнутой кем-то врасплох, так как в такую рань ни один школьник, кроме нее, точно бы не встал.       Очутившись в комнате девушек, она нырнула под одеяло и натянула его на голову, пряча лицо. Ожидаемого чувства стыда, разочарования и стыдливости Гермиона не ощутила, и это удивило ее, ведь девушка представляла себе это немаловажное событие своей жизни совсем не так и уж точно не с Малфоем, однако судьба-злодейка в очередной раз продемонстрировала свое чувство юмора. Спать совсем не хотелось, поэтому остаток утра волшебница провела в постели, лишь притворяясь спящей, даже разыграв для Джинни некое представление с пробуждением. Стоит ли говорить, что Драко, проснувшись один в постели, хранившей тонкий аромат гриффиндорки, не разделял ее настроение? Поэтому она совсем не удивилась, когда после стала натыкаться на него с Пэнси, стоящими в обнимку. В такие минуты девушка старалась игнорировать их, но червячок ревности буквально пожирал ее изнутри, ведь, как говорится, надежда умирает последней. Ей хотелось думать, что для него она действительно была чем-то особенным, а не одной из множества, но его равнодушие и безразличие убеждали ее в обратном. Чаще всего гриффиндорка отворачивалась в сторону раньше, поэтому не могла видеть, как юноша каждый раз провожал ее взглядом.       Вспоминая тот день, Гермиона вернулась к реальности, лишь когда Дилан помахал рукой перед ее глазами. Последним уроком у нее и у него была Трансфигурация, поэтому сразу после его окончания юные волшебники решили прогуляться всей своей дружной компанией. Лужайка перед самыми воротами Хогвартса отлично для этого подходила. Единственное, что их беспокоило, наличие немалого количества туч, которые с самого утра зависли над школой, грозя пролить на нее собранные воды.       — Опять в облаках витаешь? — спросил он, присаживаясь рядом с ней на уже жухлую траву.       — Прости, опять задумалась. Вспомнила, что еще не написала эссе по зельям, — соврала она, умело пряча ложь за улыбкой.       — Гермиона, ты неисправима, — растягивая слова, произнес когтевранец, ложась и закладывая руки за голову. — Думать об эссе, когда перед тобой такое небо.       — Что в нем необычного? — спросила она, нахмурившись. — Ничего особенного не вижу.       — Просто ты не так смотришь, —с улыбкой ответил Дилан, взглядом приглашая прилечь рядом.       Отражение облаков в карих с хитринкой глазах побудило девушку последовать совету, что не помешало ей перед этим пожать плечами в стиле «чем бы дитя не тешилось». Устроившись поудобнее на руке парня, она улыбнулась ему в ответ и подняла глаза к небу. Отсутствие солнца сейчас было только на руку, так как не мешало и не слепило, и Гермиона смогла в полной мере оценить то, насколько бескрайним оказалось воздушное пространство над ее головой. Темные тучи, сгрудившись вместе, клубились, словно дым. Ей казалось, что она даже видит разряды молний, еще слабые, но уже набирающие силу. Обилие серого цвета вновь напомнило ей глаза того, кого она так старательно пыталась забыть. Воздух был пропитан напряжением или, может быть, ей только так казалось.       Чуть приподнявшись, когтевранец смог прочитать на ее лице восхищение природной стихией. Об этом говорили широко распахнутые глаза девушки и расслабленные губы, слегка приоткрытые и влажные. Набежавший ветер, поиграл с прядью ее волос, оставив ее на лице Гермионы. Дилан заботливо откинул ее, обратив тем самым внимание девушки на себя. В эту секунду она увидела в его глазах, так похожих на ее собственные, столько нежности и тепла, что ощутила огромный прилив благодарности к этому юноше. Грэйв же принял это чувство за нечто большее, поэтому сделал то, что обычно делают все парни в этот момент — поцеловал гриффиндорку, ощутив на своих губах вкус мяты.       Их поцелуй прервал раскат грома и упавшая одновременно с ним первая капля дождя. Гарри, Джинни, Рон и другие ученики, отдыхающие от уроков, побежали под крышу, так как за первой каплей тут же последовала вторая и третья, а затем начался ливень, который больше напоминал тропический. Гермиона вскочила с лужайки и тоже кинулась было к укрытию ее друзей, но была решительно остановлена Диланом, уже полностью промокшим. Вода бежала по его волосам и лицу, затекая за шиворот, оставляя за собой влажные дорожки для новых каплей.       — Ну же, — сквозь гром крикнул он, — почувствуй жизнь, ощути ее на уголках своих губ, кончиках ресниц и подушечках пальцев. Вдохни поглубже и растворись в этом ливне.       И она послушала его, и от этого ей стало так легко, что она не удержалась и кинулась в его объятия, весело смеясь и не замечая на себе пристальный взгляд того, кто хотел бы быть сейчас на месте когтевранца. Дилан же закружил девушку, а потом аккуратно поставил ее на землю и попытался взлохматить ее волосы. Следующим его шагом было улепетывание от гриффиндорки по всей лужайке. Понаблюдав за действиями этой странной парочки, Джинни с визгом потянула за собой под дождь брата и парня, присоединившись к подруге. Постепенно это безумие переросло в игру, напоминающую обычные догонялки, однако дождь смог приукрасить ее и усложнить.       — Жалкое отродье, — сквозь зубы процедила сквозь зубы Пэнси, наблюдая за тем, как Дилан, догнав Гермиону, закружил ее в своеобразном подобии танца, и удивилась, когда, обернувшись, не смогла найти Драко рядом.

***

      Игра изменила свои правила и теперь больше походила на прятки. За отвесной стеной из ливня сложно было что-либо разглядеть, однако Гермиона слишком увлеклась, углубляясь в небольшой зеленый лабиринт, созданный, скорее, для украшения территории школы. Ей нравилось чувствовать себя живой, и она была рада позабытому ощущению беззаботности. Запах свежести, исходивший от листьев, приятно стеснял дыхание, а проглядывающие лучи уходящего солнца радовали девушку. Совсем близко раздавался топот ног ее друзей, пытающихся так же найти укрытие для себя. Сдерживая смех, гриффиндорка проходила поворот за поворотом, начиная ощущать легкую прохладу, ведь солнце было осенним, а поднявшийся ветер — упрямым.       На очередной развилке ее без особых церемоний дернули за локоть так, что если бы не те же руки, она, очевидно, не смогла бы устоять на ногах. Чертыхаясь и вырываясь, Гермиона даже не удосужилась поднять взгляд на своего обидчика. Она почему-то была уверена, что это был Рон, ведь только его неуклюжесть могла послужить ее падению. Однако фамильный перстень, мелькнувший в процессе борьбы, заставил ее замереть. Девушка вскинула голову и поняла, что не ошиблась. Перед ней стоял не менее мокрый, но все такой же аристократично-опрятный слизеринский принц с извечной усмешкой на тонких губах.       — Не надоело делать из себя дуру? — спросил он, насмешливо выгнув бровь.       — Не твое дело! — рявкнула Гермиона, освободившись от его хватки.       — Говоришь так, будто это я сбежал от тебя тем утром, — Драко театрально изобразил обиду, но затем вновь вернул своему лицу выражение невозмутимости.       — Ты сам знаешь, что это было ошибкой, — ответила девушка, обхватив себя руками, а затем добавила, — к тому же, ты неплохо проводишь время с Паркинсон.       Юноша шумно выдохнул, закатив глаза, а потом молча снял пиджак и накинул его на хрупкие плечи собеседницы, наблюдая за тем, как та на несколько секунд зажмурилась, будто в ожидании чего-то. Знакомый запах дорогого одеколона смешался со свежестью, пробуждая в девушке воспоминания о событиях двухнедельной давности. Нервно сглотнув, она открыла глаза шоколадного цвета и с досадой закусила губу, когда увидела, что Драко исчез. Но это ощущение продлилось недолго, ровно до тех пор, пока она не почувствовала его руки, обхватывающие ее талию со спины:       — Ты же знаешь, что тебе не нужен Грэйв, — его бархатный шепот над ее ухом приятно обволакивал, словно погружая в сон. — Тебе хочется чего-то необычного, опасного, интересного. Ни один книжный червь не заменит тебе того, что ты можешь получить от меня. Тебя манит та часть меня, которая покрыта мраком, неизвестностью, тайной. И ты не успокоишься, пока не разгадаешь ее. Верно, Грейнджер?       Малфой целовал ее не так, как Дилан. То был хищник, уверенный в том, что его жертва парализована, что яд подействовал настолько, что она не сможет покинуть его путы, не сможет убежать от него. Он растягивал удовольствие, играя с ней, целуя ее шею, спускаясь на плечо. И, когда Гермиона призналась к своему стыду, что готова отвечать на его ласки прямо здесь и сейчас, Драко отстранился от нее, возвращая обратно опущенный с плеча пиджак:       — Не так быстро, львица, — засмеялся он, разглядев на дне омута ее глаз огоньки. — Сначала тебе придется доказать свою храбрость.       Девушка не сразу поняла, чего именно хочет от нее парень, пока в тени зелени не заметила стоявшую метлу. Когда же логические операции завершились, она попятилась от него ровно до тех пор, пока не ощутила спиной зеленую стену лабиринта:       — Нет! — предупредительно заявила она и даже выставила руки перед собой, но, поймав откровенно смеющийся взгляд серых глаз, изменила свое решение. — Мерлин, это первый и последний раз.

***

      Весь полет Гермиона провела вцепившись в парня так, что пару раз он даже пригрозил, что скинет ее с метлы, если она не ослабит хватку, что, естественно, уверенности ей не придало. Тогда Драко предложил ей обхватить его руками так, как она делала это с когтевранцем, и тут же получил по спине маленьким кулачком. Однако девушка была в таком раздражении, что на время забыла о том, что нужно пугаться высоты, а когда вспомнила, то поняла, что не испытывает от полета ничего, кроме удовольствия.       Снизившись на площадку одной из башен, Драко спрятал метлу, взял Гермиону за руку, и через пять минут их блужданий по коридорам школы, о существовании которых девушка и не подозревала, они оказались у Выручай-комнаты. На этот раз внутри все было по-другому. Это была светлая комната, выполненная в строгости, но со вкусом. Вдоль одной из стен стоял огромный шкаф, заполненный книгами классиков, и большой стол с гладкой отполированной поверхностью, на другой висело большое зеркало, а рядом находился приоткрытый шкаф из темного дерева, полный вещей. Присмотревшись, девушка заметила искусно спрятанную в тон стенам дверь, но больше всего ее поразила большая кровать с резной спинкой, в изголовье которой висел... герб Малфоев!       — Да, это моя комната в Малфой-мэноре, — пояснил Драко, догадавшись о ходе мыслей его гостьи. — Дверь ведет в ванную комнату, а не в камеру пыток.       — Очень смешно, — сморщив носик, задиристо ответила Гермиона, проходя вглубь.       — Иди ко мне, — юноша мягко позвал девушку, которая сейчас походила своим видом на мокрого котенка, которого ему захотелось обогреть.

***

      Просыпаться не в своей постели оказалось не так страшно, как предполагалось. Согретые заклятием простыни приятно мялись, а опущенный полог скрывал девушку, не позволяя навязчивому свету от настенных ламп мешать её сну. Неясный свет сохранял загадочность комнаты. В полутьме можно было разглядеть очертания мебели и очертания окна, за которым поднималась белоснежная луна. Вопреки всему, в комнате не было ни намёка на то, к какому факультету она принадлежит. Лишь резные подлокотники кресел в виде головы змеи, давали понять, чьи это покои. Просыпаться не в своей постели было неплохо. Разве что не одной.       Закусив губу, Гермиона с ужасом поняла, что натворила:       — О нет... Опять! Малфой, это ты виноват! — прикрикнула девушка, намереваясь выскользнуть из постели, однако руки слизеринца лишь сильнее стиснули ее, прижимая к себе. Это было очень даже приятно, поэтому на долю секунды она даже задумалась, не остаться ли ей здесь? Но тут же прогнала эту мысль прочь, так как наперед просчитала, к чему может привести эта их непонятная связь, которую и влюбленностью не назовешь без слез.       — Грейнджер, ты такая глупая, если думаешь, что я вновь тебя отпущу. И вообще, я намерен сегодня целый день держать тебя за руку, наплевав на твоих и моих друзей, наплевав на мнение всех вокруг, — сквозь сон, проговорил Драко и уткнулся ей в плечо, зарывшись в ее волосы. В этот момент Гермиона пожалела, что не может видеть его лица, довольствуясь лишь мурашками, которые побежали по ее телу, отзывающемуся теперь на каждое его прикосновение, когда она вновь ощутила его горячее дыхание. Но позволить сделать ему это девушка не могла. Чувства друзей и Дилана значили для нее слишком много. Гриффиндорка и так не понимала, что на нее находит рядом с ним. Набрав в легкие воздуха, она повернулась к нему, поочередно поцеловав его закрытые веки, от чего Малфой тут же блаженно улыбнулся:       — Тебе все мало? — шутливо спросил он, проведя рукой по ее ноге вверх к бедру.       — Думаю, нам следует сходить в душ, — игриво предложила она, надеясь, что слизеринец не раскусит ее план.       — Вдвоем? — не веря, переспросил он, приподнимаясь. Получив положительный ответ, юноша поднялся с постели и направился в соседнюю комнату, чтобы наполнить ванну. Какого же было его удивление, когда выйти оттуда он не смог, так как дверь оказалась заперта снаружи.       — Прости, Малфой, но я так не могу, — прокричала она из комнаты. — А так тебе никто не поверит, и меня это устраивает.       — Малфои всегда добиваются того, чего хотят, Грейнджер, — из ванной раздался смех Драко. — А я хочу тебя, и ты не сможешь это изменить.       — Это мы еще посмотрим, — проговорила девушка, прежде чем покинуть комнату слизеринца.