Чтобы ни о чём не жалеть

POV Kakashi       В который раз жалею, что не отказался от команды. Не то, чтобы у меня был выбор, но всяко лучше было бы сейчас сидеть в большой пустой квартире и по обыкновению предаваться размышлениям о прошлом. Воссоздавать в голове размытые лица. Теряться в собственных воспоминаниях, уже не помня, какие из них реальны, а какие — давние кошмары и домыслы. Я мог бы пресечь поползновения Третьего в сторону моей трудовой книжки ещё в самом начале. Не стал. Зачем? Сам не знаю.       И теперь их образы будто повторились в команде генинов, каждый из которых ещё до встречи со мной наделал о себе слухов: надменный мальчишка — прирождённый гений, умная не по годам миленькая куноичи с задатками превосходного ирьенина и она. Девочка «Я-стану-Хокаге!». Джинчуурики Девятихвостого демона-Лиса. Дочь Кровавой Хабанеро и Жёлтой Молнии Конохи. Дочь моего сенсея.       Каждый раз, смотря в небесно-синие глаза ребёнка, чувствую болезненный укол в районе скулы — это сводит челюсти от собственного бездействия. Пускай, я не смог бы заменить ей настоящую семью, но так она хотя бы чувствовала себя кому-то нужной. После смерти Минато-сенсея Сарутоби был ещё в прежней форме доброго старичка; он бы не протестовал, забери я девочку к себе. Но мне было четырнадцать и мне было не до маленьких кричащих свёртков. А потом мне было двадцать, а передо мной на земле сломанной куклой лежало помятое тельце: это был её шестой день рождения. Наверное, тогда я впервые задумался о том, что должен был сделать ещё давно, но Третий уже успел издать тысячу и один указ, запрещающий даже дышать в сторону Узумаки.       Узумаки — по какой-то нелепой случайности, или, может, намеренно, в бланк младенца записали именно так. Не осталось ни одного напоминания, всё, связанное с её родителями, было убрано подальше от огромных ярких глаз и загребущих крохотных ручонок. Шикаку Нара тяжело вздыхал и отворачивался. Учиха Микото поглаживала по голове младшего сына и шептала старшему: «Ты присматривай за ней иногда». Мальчик не слишком понимал просьбу матери, но чинно выполнял, пару раз разогнав стайки хулиганов, регулярно совершавших налёты на «чудовище». Умино кривил губы: «монстр» унёс жизни множества людей, среди которых были и его родители. Мне ничего не осталось, кроме как уйти в тень.       Наверное, в тот же день, когда мне дали седьмую команду, меня впервые посетило желание что-то изменить: несмотря на все усилия, я оказался не готов провести остаток жизни запертым в себе. Баррикада, кропотливо отстроенная годами, дала трещину и опасно накренилась, стоило мне увидеть новых учеников. Слишком похожи. Слишком разные. Слишком. Ноги сами приводят меня к мемориалу, и одинокая поздняя хризантема опускается рядом с небрежной связкой цветов, кажется, бессовестно срезанных с клумбы, мимо которой я вчера проходил. Чувство, что не я один посещаю памятник, приятно грело душу.       Я поклялся, что не дам моим друзьям умереть. Ученики входят в категорию друзья? Слишком, слишком похожие. Меня в очередной раз посещает мысль: дежавю. Жизнь — такая забавная штука, только вот раньше я был учеником, сейчас я уже учитель. И я не дам истории повториться. Ну, хотя бы постараюсь. «Обито-Рин-сенсей, Обито-Рин-сенсей...» — молоточком стучит в голове, и на поверхность всплывает очевидная истина: ещё одной попытки я не удостоюсь. Третьего шанса нет. Как нет и права на ошибку.       Всё хорошее когда-нибудь заканчивается, так что от раздумий пришлось оторваться. Ловлю себя на мысли, что необходимо что-то менять, вот только что? Образ жизни? Дневной моцион? Режим питания? Наверное, сперва своё отношение. Именно поэтому сегодня решил провести эксперимент на живых людях, бишь, команда семь: назначить тренировку и прийти на неё вовремя. Нужно же начинать с чего-то...       Опоздание ровно в полчаса — ничто, по сравнению с обыкновенным временем начала. Я был полностью уверен, что детишки уже привыкли к моим причудам, и потому не надеялся найти на полигоне кого-либо. Однако что-то указывало на обратное: две маленькие фигурки сидели под раскидистым клёном, тихо переговариваясь. Как я узнал у них позже, так уж повелось: они продолжали приходить вовремя, проводя вместе пару часов до занятия — болтать, завтракать втроём или просто досматривать перерванный сон. Возможно, не всё так плохо, как я предполагал.       Золотоволосой джинчуурики видно не было, и, как бы ни хотелось, я предпочёл не заострять на этом внимание. Авось, сами вспомнят. — Йо! Давно ждёте? — машу рукой, с удовольствием наблюдая быструю смену эмоций на лицах подростков: от искреннего недоумения до опасливой подозрительности. — Клон? — будто игнорируя меня, спросила Сакура.       Учиха активировал шаринган: — Вероятно. Вот сейчас и узнаем, — они синхронно переглянулись и бросились в атаку.       Кажется, отгородившись от подопечных книжонкой в яркой обложке, я многое пропустил. Например момент, когда они начали действовать как команда. Или понимать друг друга с полуслова. Не удивлюсь, если окажется, что они уже месяц, как проводят совместные спарринги, не удосужившись даже поставить меня в известность. Слаженная отточенная реакция, достаточно быстрая для генинов, учитель которых откровенно забил на них с первой же минуты руководства. Печально? Разве что слегка.       Детишкам нужно дать наиграться, выпустить пар и потешить своё самолюбие, поэтому в конечном итоге я намеренно пропускаю пару ударов, тем самым подтверждая, что не являюсь результатом своей же техники. Мальчик и девочка дышали тяжело, но во всю улыбались, мозоля глаза сияющими довольными физиономиями. Всё происходило быстро, резко и в тишине, за исключением редких возгласов в момент рукопашной стычки — удивительно, как отсутствие внешнего раздражителя в лице шумной Узумаки позволяет им сосредоточиться на своих атаках. Девочка не появилась через полчаса, час; Саске пожимал плечами, мол, чего тут говорить-то, Сакура раздражённо фыркала и в порывах праведного негодования взвизгивала что-то несуразное. Я никак не комментировал и просто продолжал тренировку — раз в жизни пришёл вовремя, так ещё и ждать кого-то? Ерунда!       Она появилась в поле зрения внезапно, я не слышал её приближения. Я не слишком вслушивался. Девочка не слишком шумела. Обыкновенно громкая джинчуурики неспешно направлялась к нам, попутно осматривая местность. Её взгляд метался из стороны в сторону, но по мере приближения она всё же придала лицу выражение вежливого интереса. Наруко расслаблено держала руки в карманах и чуть подпрыгивала с каждым пружинистым шагом. Вообще, узнать человека по походке для среднестатистического шиноби всегда было проще простого. Это то, что первым бросается в глаза. Именно поэтому стали разительно заметны странные особенности: плавная грация, свойственная хищнику, скользила в каждом её движении; вместе с тем, она пару раз передёрнула плечами, будто стряхивая какое-то наваждение...       Вместо привычных достаточно аккуратных, в меру сил и возможностей, хвостиков, волосы убраны в небрежную косичку в стиле «на-скорую-руку». Вместо улыбки — поджатые губы, вместо энергичных порывов — медлительность и спокойствие. Как затишье перед бурей. А возможно, всё напускное: она нерасторопно осматривает полигон осоловелыми глазами, сдвигая брови к переносице. Возвращается к обычному выражению лица, только краешек рта нервно подёргивается. Как будто что-то пошло не так. — Причина? — я снова игнорирую претензии подопечных, стараясь выглядеть строго. Никогда не действовало, но я продолжал так делать, следуя скорее старой привычке, чем доводам разума. Зачем? Кто бы знал... — Чего? — Узумаки неловко повела плечами. — Причина твоего опоздания? — холодно отчеканил я, напуская на себя тень раздражения. Нет, ну что за безобразие? Раз в жизни пришёл вовремя, на тебе, Какаши, сюрприз. Никогда не выносил быть выбитым из колеи.       Блондинка что-то прикинула в голове и после секундного раздумья серьёзно выдала: — Я заблудилась на дороге жизни.       Кажется, я с трудом не уронил челюсть, уйдя в себя. Пара мгновений потрачена на самоанализ: разве я уже использовал эту фразу для отмазки при них? Ещё пара мгновений, и всплыл интригующий вывод: нет. Это наталкивало на размышления. Где мог ребёнок подцепить подобное выражение, как не от меня? «Чёрная кошка», «помочь бабушке»... А, может, Умино вспоминал? Или на вахте кто обмолвился? Где я мог так проколоться? Мыслительный процесс ускорился в несколько раз, из-за чего было сложно вычленить однозначный ответ...       Усаживаю её тренироваться, слегка рассеянно поясняю задачу и даже не успеваю удивиться, что на лице девочки на долю секунды промелькнуло недоумение. Её пальцы, чуть дрогнув, сложились в печать концентрации, хотя я был почти уверен, что она её и помнить-то не помнит. Приняв удобное положение, она устроилась и прикрыла глаза. Примерно таким образом Узумаки провела следующие три с половиной часа, тем самым дав мне время подумать и при этом вызвав только новые и новые вопросы.       Я тряс девочку за плечо, дети опять громко возмущались и обиженно сопели: как так, почему она может с лёгкостью поддерживать концентрацию такое долгое время? Меня, в свою очередь, это ни радовало, ни тем более восхищало. Подобное отсутствие реакции могло означать только две вещи: или потеря контроля в процессе, что грозит ей истощением и парой дней в госпитале — один из тех эффектов, о которых юным генинам не рассказывают перед тренировкой, или успешный вход в подсознание. Ни один из вариантов не сулил ничего хорошего, но я склонен был убеждать себя, что она ни в коем случае не добралась бы до внутреннего мира, пока печать стабильна. Второй путь развития событий неизменно включал в себя встречу с биджуу и все-все вытекающие из неё непредсказуемые последствия. Именно этого и стоило избегать любым доступным гуманным способом.       Когда я уже собрался прибегнуть к экстренным мерам, погрузить ребёнка в гендзюцу и насильно выудить из подсознания — достаточно болезненный процесс, если так можно выразиться, — блондинка внезапно распахнула глаза, после чего моргнула пару раз. Поймав её взгляд на короткое мгновение, я замер: передо мной будто был совершенно чужой человек. Впрочем, тут я погорячился — на меня почти что смотрел сенсей, серьёзно, проникновенно и чуть-чуть укоризненно, будто я снова грубо отчитал Обито за опоздание. Где-то на дне небесно-голубых озёр плескалась решимость смешанная с отчаянием, но стоило ей тряхнуть головой, их тут же смыло волной озорства и веселья. Как наивно.       Не успел я облегчённо вздохнуть, как девочка сделала нехитрые пассы руками в воздухе и состроила гримасу: — Бу!       Я поспешно отшатнулся, тем самым вызвав у неё приступ звонкого хохота, за что она позже долго извинялась, всё ещё хихикая. Тренировку можно было считать законченной, о чём я и сообщил ребятам, надеясь, что выполнил свою задачу как учителя, по крайней мере на сегодня. — Ещё полгода-год в таком темпе, и ваш очаг чакры увеличится раза в три, — подопечные кивнули с умным видом, а я уже представил, как каждый из них встаёт на рассвете каждый день и упражняется в концентрации. Мечты, мечты...       Дома меня ждали только пустая кастрюля, уборка квартиры, коммунальный счёт и недочитанная книжонка, так что я, здраво рассудив, повернул и двинулся в обратном направлении, держа в зоне видимости одну блондинистую макушку. Квартирка Узумаки была так же в мою сторону, из чего я предположил, что она явно не собиралась заканчивать похождения на сегодня. В таком случае, не грех поискать обоснование моим догадкам — так посчитал я, незаметно следуя за девочкой и даже не задумываясь о том, к чему в конечном итоге приведёт эта авантюра... End POV Kakashi