lewis, actually / вообще то, льюис.

9 января Привет, Сегодня я встречалась с мамой, чтобы купить вещи к лицею. Я много прочитала плохих и хороших отзывов, полезной и не очень информации о ВДЛ. Униформы как таковой там не было. Разрешалась повседневная одежда, но обязательно с лицейским браслетом. Мне надо было купить джинсы, несколько футболок и обувь. Немного странно было искать кеды посреди января. - Мам, почему меня отправляют в лицей? – спросила ее я. - Чтобы ты позже поступила в хороший колледж, а чтобы поступить в хороший колледж, нужно окончить хорошую школу, - пояснила мама. Родиться в хорошей семье, чтобы пойти в хороший садик, чтобы проучиться в хорошей школе, чтобы поступить в хороший колледж, чтобы потом тебе дали хорошую должность, чтобы завести хорошую семью с хорошим мужем и хорошими детьми, получать на пенсии хорошие деньги, чтобы умереть хорошей смертью, и тебя похоронили в хорошем гробу на хорошем кладбище хорошие люди. Почему все должно быть хорошим? Я хочу, чтобы в моей жизни были разные моменты: отличные, плохие, нейтральные, ужасные, великолепные, нормальные, терпимые и еще много разных, но не только «хорошие». «Хорошо» - понятие растяжимое. - Такой ответ не похож на тебя, - фыркнув, сказала я. - Зато это правда. - А почему тогда Хизер не отправляют в университет? Она же просто мотается от одного парня к другому. Она даже не читает! - Рейчел, она едет учиться за границу. - Что?! Что ты сказала? – я закричала, наверное, на весь торговый центр. - Она. Едет. Учиться. За. Границу. - А почему она сама мне об этом не сказала? - Потому что она об этом сама не знает. - То есть, ваш с папой план – ничего нам не говорить и рассказать о вашем грандиозном плане за неделю до поездки?! - В какой-то степени – да. И вообще-то я скажу ей сегодня. - Хочешь, я ей скажу? - Хорошо, давай. Оставшуюся часть прогулки мы промолчали. Да уж, «отличная» выдалась встреча с мамой. Не помню такого дня, когда мы с мамой просто так ходили молча. Я вернулась домой около шести вечера с двумя пакетами одежды и канцтоваров. Меня с улыбкой встретила Моника. - Я смотрю, шоппинг прошел удачно, - сказала она. - Ага, - я ответила, улыбнувшись с долей усталости и пофигизма, потому что, судя по ощущениям, пакет с канцтоварами был чуть-чуть легче, чем я, - а где папа? - Он, - замялась Моник, - он… он поехал по делам. - А, хорошо. Все детство меня буквально раздражало то, что папа каждый вечер был занят великими и ужасными делами. Я даже не знаю, какими делами он занимался. Иногда складывается ощущение, что отец просто уходит гулять каждый вечер, гуляет-гуляет, и вдруг находит чемоданы с деньгами, и все говорят: «О! Билл Брэд нашел очередной чемодан с деньгами! Он же такой влиятельный человек, надо с ним срочно подружиться!». Именно так у папы накопилось море друзей-бизнесменов-гуляк, таких же, как и он сам. Порой мне его очень жаль. У него никогда нет настоящих друзей, и, наверное, уже никогда не будет. Я ВСПОМНИЛА! ХИЗЕР! МНЕ НАДО ЕЙ ПОЗВОНИТЬ. Полчаса спустя. Хизер взяла трубку далеко не сразу. Я позвонила ей 8 раз перед тем, как она, наконец- то взяла трубку. Моя сестра плакала, нет, ревела, нет, РЫДАЛА в трубку. - Хизер, что случилось? – спросила я. - Ты знаешь. - Это ты из-за перевода? Хизер зарыдала еще сильнее. - КАК ОНИ МОГЛИ ТАК ПОСТУПИИ-ИИ-ИТЬ СО МНОО-ОО-ОЙ? - Ты не хочешь ехать за границу? – удивленно спросила я. Я была действительно удивлена, потом что Хизер говорила мне в ночь колготок, что она, цитирую: «ХОЧЕТ повидать мир, УВИДЕТЬ человека каждой национальности и что она вообще хочет поехать в КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ». Конец цитаты. - Нет, я больше не хочу в кругосветное путешествиеее-еее-еее, - проревела Хиз. - Да ты пьяная в стельку! - Вовсе нет, икъ. Именно на этом «вовсе нет, икъ», я поняла, что все-таки она пьяная в драбадан. - Спокойной ночи, Хизер, - спокойно сказала я. - Я НЕ ПЬЯНАЯ, икъ, - заорала Хиз и бросила трубку. Я лишь посмеялась над ней. Через минуту она снова мне позвонила. - Маме настучишь – письку отрежу! – злобно сказала сестра. - Хизер, я девушка, как бы. - Ой, икъ. - Хизер, ты, где вообще? Ложись спать. - Упс, я не знаю, где я, икъ. Я, вроде, на улице. - Посмотри на указатели. - Сейчааа-аас, - протянула Хиз, - эм, я, эм, в Южном Йоркшире. - Я знаю, что ты в Южном Йоркшире, - сказала я, закатив глаза, - я тоже там. И папа, и мама, и еще 68000 человек, прикинь. - Ну, блин. - Посмотри по сторонам. - Гудисон бул., - сказала Хизер, - бул – это булочка, икъ? - Бул – это бульвар. - Упс, икъ. - СТОП! – выкрикнула я, - ты около нашего дома? - Я не знаю, икъ. На этом моменте Хизер кинула трубку. Если у нее нет галлюцинаций, то она действительно около нашего дома, а это значит, что она на бульваре Гудисон, а это значит, что искать ее будет недолго – район маленький. Я надела сапоги, натянула плащ и выбежала на улицу, уловив непонимающий взгляд Моники. Я думаю, ей надо уже привыкнуть, что я ни с того, ни с сего выбегаю на улицу. Я побежала по отчищенной от снега дорожке в поисках своей бухой старшей сестры. Не пьяной, а именно бухой. Между этими двумя понятиями есть такая же грань, как между двумя годами. И ее тоже сложно уловить. Не знаю, что на меня нашло, но я начала истошно орать на весь район: «ХИЗЕР!» Вдруг я увидела, что ко мне навстречу идет бомж. Самый настоящий гудисонский бомж. Конечно, немного страшно говорить с человеком, который может выблевать на тебя самогоном смешанным с протухшим бургером, но мне надо было найти сестру. - Извините! – крикнула я. Бомж не поднял голову. - Извините! – я крикнула чуть громче. Никакого ответа. - ПРОСТИТЕ! – очень настойчиво прикрикнула я на бомжа. - А? – сказал он хриплым голосом. - Вы не видели девушку высокого роста с такими каштановыми волосами? - Что значит «каштановыми»? – непонятливо спросил он. - Ну, эм – коричневые. - Это как цвет говна? - Да, именно. Бомж постоял с задумчивым видом и сказал: - Там, возле мусорных баков стояла какая-то девчонка. Мы с ней мило пообщались. - Большое спасибо! - А благодарность? – навязчиво спросил он. Я вздохнула и, вытащив из кармана 50 пенни, протянула ему. - Благодарствую, - сказал мне мужчина. Именно мужчина, потому что назвать его бомжом после этих слов у меня язык не поворачивался. «Какой культурненький бомжара», - подумала я. С мыслями о культурном бомже пошла искать Хизер к мусорным бакам. Эти зеленые блоки я знала хорошо, потому что была единственным человеком в доме, который выкидывал мусор. Что же они будут делать после того, как я уеду в лицей? Я дошла до места, где стояли баки, и увидела там лежащую на полу Хизер. «Отличненько» - промелькнула у меня в голове. Я подошла к сестре и аккуратно, чтобы не напугать ее, перевернула с живота на спину. - Бл*ть! – вскрикнула Хизер, вскочив. - Хизер, это я, Рейчел, - спокойно сказала я. Она, хохоча, валялась на снегу возле мусорных баков в майке, пижамных штанах и уггах. - Хизер, прекрати ржать! – крикнула я. - Ты мне не указ! – заорала она на меня. Хизер хотела было встать, но чуть-чуть поднявшись, не удержалась на ногах и упала. - Пошли, - приказала я. Я подняла сестру, взяв ее за одну руку, а вторую положила к себе на плечо. Хизер смотрела на меня пьяными глазами и спросила: - Мы домой идем? - Да, - ответила я. - Классно, - сказала Хиз и опять захохотала. - Почему ты в майке и пижамных штанах? – спросила я, хотя и понимала, что адекватного ответа не добьюсь. - Я, икъ, решила погулять. - Снег, вообще то валит. - Куда он валит? И зачем? – нахмурив брови, спросила она. - Молчи, Хизер. - Ладно. За этим аристократичным разговором мы наконец-то дошли до дома. - Зайди в дом и поздоровайся с родителями, - приказала я сестре. - Ага. - Я дам тебе свою кофту, чтобы они не догадались, что ты пьяная в стельку. - Ага. - Улыбайся. - Ага. - И перестань агакать. - Ага. Мы вошли в дом, но нас никто не увидел. Я обрадовалась этому и повела Хизер в комнату. - Какиииии-еееее огонечки! – радостно сказала она. - Тихо! – прикрикнула я, - папа услышит – убьет. - Да их же дома нет. - Если их нет в прихожей, это еще не значит, что их нет дома. - Значит, они трахаются, - сказала Хизер, протирая глаза. - Ложись спать. Сестра легла на «шикарное ложе» на полу, состоящее из старинного дырявого матраца, покрывала, пледа и подушки без наволочки. - Что за херню ты мне постелила? – обиженно спросила Хиз и заплакала. - Ну, что ты? – спросила я ее с сожалением. - Меня никто не любииииии-ииит, - зарыдала она. - Я люблю тебя, - пыталась приободрить её я, - только, когда ты не бухая. Когда ты бухая, ты мне не нравишься. - Давай поиграем в «если то»? - Как ты быстро прощаешь обиды. Ну, давай. Я легла на кровать, укрылась и начала логическую цепочку. Хотя, с Хизер эта цепочка вряд ли получится логической. - Если гирлянды, то яркие. - Если яркое, то будущее. - Если будущее, то не за горами. - Если не за горами, то на пикник. Я же сказала, что логики не будет. - Если пикник, то на воздухе. - Если воздух, то чистый. - Если чистые, то легкие* - Если легкие**, то экзамены. - Если экзамены, то в лицее. - Если лицей, то нам надо распрощаться. - Почему? – спросила я, но Хизер уже ушла в царство Морфия. Я укрыла сестру еще одним пледом. Она спала в моей кофте, пижамных штанах и уггах, и выглядела довольно жалко. Ей надо было согреться. Всю ночь я не могла уснуть из-за кашля Хизер, поэтому и сейчас пишу в дневник. Скоро утро 10 января. Пять дней. Пять. Удачи, Рей.