lewis, actually / вообще то, льюис.

Привет. Сегодня я купила эту тетрадь. Мне нечего будет делать на каникулах, так что буду писать в дневник о своей наиобычнейшей жизни. Несколько дней до праздников, мы все еще учимся. Не могу сказать, что я НЕНАВИЖУ школу, но хожу я туда далеко не с удовольствием. Но все-таки, школа – отчасти хорошее место. Не думаю, что где-нибудь еще можно встретить на столько разные слои общества: от ничем непримечательной Рей до сорвиголовы Эшли. От сорвиголовы Эшли до модника Митча. От модника Митча до нарика Джозефа. Кстати о Джозефе. Он наркозависимый, немного сумасшедший и всех называет ниггерами, даже белых. Я удивляюсь, как госнаркоконтроль все еще не поймал его. Однажды он подарил мне диск Lorde, но я не фанат арт-музыки, так что, я положила его в один из ящиков своего стола и забыла о нем. Хоть он иногда со мной здоровается и зовет на вечеринки, я никогда с ним не общалась близко. Но я бы с радостью, если бы не мой папа. Он говорит, что мне «нельзя общаться с наркоманом, а то он и меня на наркотики подсадит». И хоть Джо лечится, мой папа ему не доверяет. Но моя сестра Хизер говорит, что она бы с ним замутила. И знаешь что? Папе на это плевать. Главное – меня он «подсадит на наркотики», переспит со мной и бросит, но с Хизер он ничего не сделает. Жутко несправедливо. Хизер 20 лет, но за всю ее жизнь у нее было, наверное, 10 мимолетных романов и один серьезный. Однажды за ужином мы с сестрой разругались, и я случайно назвала ее девушкой легкого поведения. После этого папа сказал, что я не должна знать таких слов, Хизер хлопнула дверью и ушла гулять, я закатила глаза, а мачеха продолжала жевать стейк. Мачеху зовут Моника, и одно ее имя меня раздражает. Папа изменял маме с ней, мама узнала об этом от Хизер, которая узнала это от меня, а я сама видела, как они целовались возле заправки. Мама и папа развелись, и через месяц папа женился на Монике. Мне тогда было 14. Она, чтобы завоевать наше доверие начала задаривать нас гаджетами, украшениями, водила нас в кино и дорогие рестораны (за папины деньги, кстати). Как-то мы с Хизер болтали у нее в комнате и решили, что Моника до встречи с папой работала ночной бабочкой. После этого недели две я представляла ее на фоне кирпичной стены возле какого-нибудь паба, в колготках в сеточку, меховой накидке и с перекрашенным лицом. Когда родители развелись, Хизер ушла жить к друзьям где-то на неделю. Может, вы подумаете, что у меня начались психи, нервные срывы и прочие проблемы, но нет. Мои руки не в царапинах, ребра не торчат, ем я, как всегда ела. Есть просто ненависть. Самая обычная. Странно, не правда ли? Удачи, Рей.