ТЫ МНЕ (НЕ) ВРАГ...

...она выбрасывает руку вперед, и время словно замирает, как будто останавливается в стоп-кадре... В эти бесконечно долгие несколько секунд, она, кажется, может видеть все. Разглядеть любую мельчайшую деталь, любое движение.... ужас во взглядах всех этих, оказавшихся здесь, людей, даже во взглядах полицейских, которые явно не готовы к такому охренительно-неожиданному повороту событий, как неминуемая пуля, уготованная для каждого из них. Мужские грубые и мозолистые пальцы хватаются за рукояти пистолетов. Расширяющиеся животные оскалы искажают лица, лишая людей всякой человечности. Страх и адреналин. Они бьют по нервам разорвавшимися невидимыми снарядами, превращая всех их в звереющих на глазах скотов. Даже те, кто оказывается в роли жертв в этой их маленькой, вот-вот готовой разыграться, кровавой драме, сейчас лишь отдаленно напоминают людей. По команде полицейских, вырывающейся из их широко раскрытых ртов, вместе с облачками брызг и сбивчивым дыханием, они падают на пол, закрывая головы руками, сжимаются в комки, готовясь к самому худшему. К смерти. Черт подери, она видит все это и одновременно чувствует, как сильнее стискивают ее запястье стальные пальцы убийцы. Всего пару мгновений, и время помчится, как бешенное… Сейчас, Анна… другой возможности не будет! Набрав побольше воздуха в лёгкие, она выхватывает из его заднего левого кармана запрятанный туда нож. Взмах и удар. Лезвие вспарывает кисть его руки, заставив его разжать пальцы. - Стреляйте!!! – незамедлительный крик Анны звучит отрезвляющей «пощечиной» в вязком и наэлектризованном воздухе помещения. – Ложись!!! И она первой бросается в сторону - в небольшой коридор справа, тот самый, который вел в палату Люка. Прогремел первый выстрел. Затем второй. Затем выстрелы посыпались с ужасающей периодичностью. Одна пуля просвистела мимо нее, врезавшись в картину в конце коридора – отлично, он только что попытался подстрелить ее задницу! Не раздумывая, Анна ввалилась в палату к Люку, которого разбудил весь этот шум и который уже слетел с койки. - Что происходит, Анна? - Люк прошу, верь мне! - Что происходит?! - Дэвид жив и он пришёл за нами! Если ты хочешь жить, то больше не будешь спрашивать, а доверишься мне! Я выведу нас отсюда, верь мне...пошли! Схватив Люка за руку и лихорадочно вспоминая план коридора, который ей довелось разглядывать, пока она находилась в палате брата, Анна быстро выглянула наружу и не увидела ни зги из-за поднявшейся в воздух пыли. Слышались выстрелы и крики боли. Как и ожидалось, там была самая настоящая бойня. Простите! Взмолилась она и, дернув брата за руку, потащила его следом за собой по коридору, продвигаясь быстрыми перебежками, низко пригибаясь и прячась за мебелью. Когда они завернули за угол, Люк вскрикнул: - Куда мы идем? - Подальше отсюда!!! – сморщившись от дикой боли в ноге, прошипела Анна и, держа наготове окровавленный нож своего врага, потащила парня дальше по коридору. – Нужно добраться до лифтов! Звуки стрельбы неожиданно стихли. Черт подери, слишком быстро. Отвратительность собственных мыслей покоробила ее. Подставить всех этих людей, дабы спасти их шкуры, черт подери, она будет самым счастливым человеком на земле, если это не станет преследовать ее до конца жизни! - Анна, давай! Они бежали по широкому коридору, совсем безлюдному, если не считать парочки медбратов и одного человека в штатском, попавшихся им на пути. Завернув за угол, оба едва не врезались в охранников. Тех самых, которые увещевали их хренову лже-парочку покинуть тот злосчастный коридор. Анна затормозила первой, за шкирняк рванув обратно, пронесшегося мимо нее, Люка. Глаза обоих охранников широко раскрылись. - Что за…? - Анна! – отчаянно вскрикнул мальчишка, и тут она услышала. Приближающиеся неспешные шаги, и звуки одиночных выстрелов. Раз. Два. Три. Ровно по количеству попавшихся им на пути человек. Ошибки быть не могло. Он шел за ними по коридору, расстреливая всех, кто оказывался у него на дороге. - Не смотри! – рявкнула Анна и, все так же, за шкирняк, поволокла к аварийной лестнице несопротивляющегося, страшно побледневшего, брата, уже заметившего идущую к ним по коридору, высокую мужскую фигуру в черном. – Убегайте, он убьет вас!!! Охранники только недоуменно переглянулись. Чертовы идиоты! Они спустились на нижний этаж и, помешкав на небольшой площадке, сунулись в одну из трех дверей. - О, нет!!! Да что ж это за лабиринт такой! – выругался Люк и кинулся проверять другие, пока Анна, оценив взглядом длиннющий и узкий коридор, в конце которого виднелась очередная дверь, покачала головой, услышав его отчаянный голос. – Здесь заперто, черт подери! Заперто! - Давай сюда! – Анна набрала полную грудь воздуха и побежала вперед, сильно припадая на правую ногу и морщась от боли. На ткани больничных брюк начало разрастаться бурое пятно. Отлично, шов разошелся. – Люк, быстрее! Иди вперед! То и дело оглядываясь, брат и сестра добрались до конца коридора и буквально вломились в дверь, которая, на их счастье, оказалась не заперта. Правда, счастье длилось недолго. Ибо это был, мать его, морг. Прежде, Анна могла бы поклясться, что больше всего на свете боится мертвецов. Когда тело их брата доставили домой из Ирака, она вместе с мамой ездила опознавать его, и с тех пор видение воскового лица Кэйлеба преследовало ее в кошмарах, к которым, похоже, скоро прибавятся еще и лица всех, погибших сегодня, несчастных, если, конечно, она выживет. Она и Люк. Затолкав страх поглубже, Анна схватила струхнувшего брата за руку и похромала вперед. Вокруг них теперь были металлические столы на колесиках и камеры для хранения трупов, а на столах лежали мертвецы - каждое тело полностью укрыто белой простыней. Здесь было ужасно холодно, будто в морозильнике. И ни следа дежурного. Как будто они очутились в идиотском ужастике. Обведя помещение взглядом и лихорадочно соображая, что им теперь делать, Анна наткнулась на еще одну дверь. Что там за ней находилось, Анна не знала, но эта дверь, возможно, была их единственным шансом на спасение. Потянув Люка, девушка нажала на ручку и открыла дверь, оказавшись на пороге очередной комнаты. Там обнаружились два гроба из красного дерева, в которых уже лежали забальзамированные мертвецы, готовые, по всей видимости, к своей «последней поездке». Не глядя на них, Анна подтолкнула Люка: - Проверь ту дверь! Быстрее! Побледнев еще больше, Люк рванул в указанном направлении и принялся дергать за ручку массивной металлической двери, которая явно вела на улицу. - Довольно, она заперта… - хватая ртом воздух, Анна оперлась о стол. Стук сердца раздавался в ушах, в горле отчего-то чувствовался привкус крови. Ее начинало нехило так мутить. - Что теперь? – Люк уставился на сестру полными растерянности и ужаса глазами. Отличный вопрос. Пытаться открыть дверь не имеет смысла, поняла Анна, это под силу только тому, у кого есть ключ. Возвращаться обратно слишком рискованно. С ее ногой далеко не убежать. Анна почувствовала себя в этот момент точно в мышеловке, выхода нет. Был, правда, еще вариант. Она подняла глаза на брата. - Нет! – крикнул Люк. – Ни за что! Никуда я тебя не пущу! Я итак уже лишился всех… - Я смогла бы отвлечь его… - Нет и точка! Анна покачала головой и выругалась, потом взгляд неожиданно упал на лицо одного из покойников. В мозгу что-то завертелось. Что-то безумное и неудобоваримое. - Люк... – пробормотала девушка, не отрываясь от воскового лица, - помоги-ка мне достать тела... я, кажется, знаю, как мы с тобой выберемся отсюда. - Заходи, братан! – Держа в руке все необходимые бумаги, бальзамировщик указал сотруднику ритуальных услуг на два гроба, ожидающих отправки на места проведения заупокойной службы. – Бумаги в порядке… можешь, забирать… - Который с бабусей, Фли? – парень почесал за ухом и чмыхнул носом, обведя равнодушным взглядом обшитое желтоватым кафелем помещение. – Проверять не будем? - Вот этот со старухой, - бальзамировщик поморщился и покачал головой. – Лучше не стоит. Эта старая сычовка даже после всех манипуляций смердит так, словно померла пару недель назад. Ты же не хочешь, чтобы твой новенький катафалк пропитался запахом мервечины, приятель… Водитель пожал плечами. - Как скажешь… а ты чего дерганый? - Видал, сколько копов? - Ну. – Парни перегрузили гроб на тележку и подтолкнули к распахнутым настежь дверям, ведущим на улицу. – А чего случилось – то? - Никто не знает. Я с работы на час отлучался. Прихожу, а тут все в оцеплении, прикинь. Говорят, в «травме» перестрелка произошла. Какой-то ублюдок проник в отделение и положил там всех, включая и троих полицейских. Больница на ушах, и городок тоже. - А стрелявший? - Скрылся… - Вот те раз… - присвистнул водитель и, придерживая тележку, открыл багажник катафалка. – Как такое вообще могло случиться? А охрана? Тоже что ли того? Бальзамировщик мрачно кивнул, заставив приятеля нахмуриться еще больше. Ну, ни хрена себе! Постоянно передают о перестрелках в школах и взрывах в развлекательных центрах – очередной псих, разгуливающий на свободе, заявляет о себе. Но чтобы здесь, в этой их глуши! С трудом в такое верится. Затолкав гроб в катафалк, оба перевели дыхание, сойдясь на том, что гроб оказался тяжелее, чем ожидалось от иссохшей старухи, которая в нем находилась. - Перекур? - Не помешает. Водитель достал из заднего кармана форменных брюк полупустую пачку сигарет, протянул приятелю, после выудил одну себе и, вернув пачку обратно, захлопал по карманам в поисках зажигалки. Бальзамировщик покачал головой и выудил из правого кармана своего больничного халата коробок спичек. - Ты - супер, браток! – довольно улыбнулся водитель. Раскурив, оба блаженно затянулись. - Ну, так чего, копы теперь все шмонают? - Похоже на то. Нас предупредили, чтобы никто не уходил. – Кивнул бальзамировщик, почесал пальцем висок и, оглядевшись по сторонам, зябко поежился в неприветливом утреннем сентябрьском сумраке. – Знаешь, что странно…. – он пожевал губы и нерешительно произнес, – я, когда вернулся, внутренняя дверь была приоткрыта. На некоторых телах скинуты простыни. Словно кто-то здесь что-то искал… - Серьезно? – присвистнул водитель, так и замерев с недонесенной до рта сигаретой. – Без дураков? - Ну да. Я сразу за скальпель и давай все сам шмонать. Ничего и никого не обнаружил. Тихо и спокойно. Потом только узнал от наших, что тут стряслось, вот меня и заколотило. Это ж ведь, - бальзамировщик внимательно посмотрел на приятеля, – могло быть и так, что урод тот заглянул и ко мне в гости… Наступила неприятная пауза. Оба пялились друг на друга, чувствуя как по спинам ползут противные мурашки, не имеющие ничего общего с холодом. - Лан, чувак… - пробормотал водитель и, выбросив сигарету, покачал головой. – Поеду я. - Давай. - Ты смотри осторожнее. - Ты тоже. Они обменялись рукопожатием, и каждый направился в свою сторону. - О, браток, погодь… а за вторым кто приедет? - Макгроу. Будет с минуты на минуту, доставит тело парня в Церковь Святого Николая. - Ясно. Распрощавшись на невеселой ноте, оба разошлись по сторонам. Водитель расположился за рулем катафалка, поспешно заведя двигатель и заблокировав двери, бальзамировщик направился в свою «обитель», крепко на крепко заперев уличную дверь и еще раз проверив помещения, в очередной раз убеждаясь, как нельзя кстати, пришедшей ему в голову мысли – находиться среди мертвых гораздо безопаснее, чем среди живых. Да. …Радио заунывно тянуло какую-то мрачноватую песню из далеких семидесятых или восьмидесятых, мелодия которой была смутно знакома ему, но отчего-то исполнителя он никак не мог вспомнить. Сигаретный дым вытягивало в приоткрытое окно, пока катафалк катил по пустынным в любое время года и суток дорогам их городка, направляясь на северо-запад. К церкви Святого Иоана, туда, где в одиннадцать часов утра должна была состояться прощальная служба и похороны умершей бабуси. Побарабанив пальцами по рулю, водитель, сам не зная почему, метал напряженный взгляд из стороны в сторону. Они с его «мертвой спутницей» покидали пределы их городка и направлялись в другой, по пустынной трассе, вдоль которой, на много миль вокруг, не было ни единой живой души. Вот прямо, как в сраных фильмах ужасов. Один такой они с Мэнди – его девушкой – смотрели вчера. Хмыкнув, водитель покачал головой, отгоняя неприятные мысли и, притормозив на светофоре, выкинул в окно сигарету, сморщившись от неприятного привкуса во рту. Чмыхнув носом, он полез в бардачок в поисках таблеток, которые ему прописал доктор от головной боли. На самом деле, они вчера нехило набухались, спали пару часов. Вернее, курица эта еще спит, а он, пашет – несправедливость жизни! Ну ничего, завтра уже выходной, и можно будет оттянуться на славу с друзьями. А еще лучше смотаться куда-нибудь. В поход, например. Или на охоту. Нет. Не стоит. Ты же слышал, что поблизости ошивается маньяк. Нахмурившись, водитель, выудив, наконец, из бардачка наполовину пустой блистер с таблетками, принял нормальное положение и нажал на педаль газа, подавая катафалк вперед, держа руль одной рукой, а второй пытаясь выдавить из блистера «волшебную» пилюльку. Слева проплыла табличка «Вы покидаете Тумстоун. До следующего населенного пункта пятьдесят восемь миль». Нормально. Управимся быстро. Выудив, наконец, таблетку из блистера, парень закинул ее в рот и отложил упаковку на соседнее сидение в тот самый момент, когда катафалк неожиданно тряхнуло. - Что за…! Остановившись, парень огляделся. Яма что ли? Кочка? Откуда? Ничего ж не было на дороге. Выругавшись, он открыл дверцу и выбрался на улицу, тут же поежившись в зябком утреннем сумраке, который за полчаса ничуть не рассеялся. Осмотрев машину, в недоумении понял, что все в порядке. Тогда какого черта случилось, если не кочка? Оглядевшись, парень обнаружил себя на пустынном шоссе в окружении, на сколько хватало глаз, полей, утопающих в вязком молочном тумане. Вот те раз. Ругаясь под нос предпоследними словами и мрачнея все больше, он вернулся за руль. Захлопнув дверцу, с неудовольствием уставился на радио, по-прежнему завывавшее всю ту же нудятину, которая, в сложившихся обстоятельствах, теперь казалась еще и до невозможного жуткой. - Будь проклят этот гребаный «Дюран-Дюран»… - Это «Кьюр»*, приятель… Прозвучавший за спиной голос буквально пригвоздил его к креслу, заставив в полной мере ощутить, как вся кровь схлынула в ноги. Сердце заколотилось так сильно, что барабанные перепонки готовы были вот-вот разорваться, обдав кабину упомянутой. - Спокойно… - продолжал голос, как ни в чем не бывало, и тут из заднего салона, где стоял гроб, потянуло сладковатым запахом мертвечины. О, Господи! – …можно лажать, в чем угодно, но только не путать «Зе Кьюр» с «Дюран-Дюран». – Красная шторка, отделяющая кабину от салона, отодвинулась в сторону, повинуясь движению тонкой и бледной руки. – Альбом «Порнография», 1982 год. Запомни. Глаза парня выпялились на зеркало заднего вида, в котором возникло бледное лицо совсем молодой девушки в обрамлении волнистых светлых волос. Девушка тяжело дышала и мотала головой, словно силясь не свалиться в обморок: - Ну и запашок…. - Это от той старушки, которая… - пробормотал водитель хрипло, по-прежнему не шевелясь, -..которая должна быть там, вместо вас… Девушка подняла глаза на зеркало, встретившись с ним взглядом. Парень замер. Ого! Ну и глазищи у нее! Огромные и темные, как пара омутов. Он никогда ее прежде не видел. Но если б видел, то запомнил бы однозначно. Не писанная красотка, но цепляет. Однозначно. Даже сейчас, в этом ее нынешнем состоянии. - Вы похожи на одну киноактрису… - ни с того, ни с сего, пробормотал парень. – Забыл ее имя. Она тоже умерла. В 2009-м. Бровь девушки поползла вверх. - Приятно это слышать. Есть, что выпить? - Нет. - Черт… - Но есть покурить. - Валяй. Осторожно достав из кармана пачку сигарет, он поднял руку и через плечо передал ее в ледяные пальцы. Твою то ж мать, как мертвячка натуральная! Глаза его при этом ни на секунду не отрывались от ее отражения в зеркале заднего вида. Вставив сигарету в рот, девушка вопросительно кивнула, имея в виду зажигалку. - Черт… я не помню, где она… Опустив голову, она медленно вытащила сигарету изо рта и пробормотала: - День точно не задался. - Что, простите… - Нет, это вы простите…. – пробормотала она, и в следующую секунду он почувствовал, как к его горлу прижимается лезвие ножа. – Где второй гроб? Наверное, парень сбледнул еще больше своей спутницы, если такое вообще было возможно. - Ну! - На полпути к церкви Святого Николая, должно быть… - Что? Это же в сорока милях отсюда! - Э-э-э… да, - растекшись по сидению, парень продолжал смотреть в зеркало заднего вида. – и в противоположную сторону… а вы местная, да? Девушка покачала головой и пробормотала: - Разворачивайся. - А? - РАЗ-ВО-РА-ЧИ-ВАЙ-СЯ… - Вы хотите, чтобы я довез вас до Церкви Святого Николая? - Именно… - Но, зачем… - Я там забыла кое-что важное… - ответила девушка и неожиданно жестко усмехнулась, - а без этого, я не смогу двигаться дальше…