***
Дольки дымящегося в кипятке лимона глухо ударяются о края кружки. Брайан делает небольшой глоток и следит за медленно передвигающимся по кухонному ковру Патриком: он двигался как-то неестественно, бочком. — Ты что, тоже приболел, Патрик? — Если бы голос брюнета был скрипкой, то сейчас бы она звучала так, словно у нее разом лопнули все струны. Парень сделал еще один глоток чая и задрал голову, пытаясь промочить горло. Дэвид ворвался в кухню с какой-то массивной коробкой и поставил ее прямо посреди стола. — Черт тебя подери, Молко, — причитал он, копошась в коробке и вытаскивая из нее какие-то тюбики. — Послезавтра выпускной концерт, а ты скрипишь, как доисторическая раскладушка! — Я не виноват, — сквозь зубы процедил Брай, делая еще один глоток и буравя взглядом склянки и сиропы неизвестной консистенции. — Может, это все из-за дождя? Дэв швырнул пачку каких-то таблеток прямо к кружке мальчика, и тот вздрогнул. — Ты чертов англичанин! Ты должен варить в дожде пасту, пить дождь из крана, наполнять бассейн дождем, и дождь должен течь у тебя по венам! — Я из Шотландии, — уронил Брайан, и очередная пачка таблеток с громким шлепком приземлилась прямо около его пальцев. Брайан терпеть не мог видеть своего Дэвида таким пасмурным и нервным. Он всегда старался как-то помочь ему расслабиться, подбодрить, принести кофе в постель, поцеловать и обнять покрепче… Но дело в том, что теперь их обоих обвивала какая-то зловещая крапива, и никто не хотел уступать. Раздался звонок в дверь, и Боуи, отвинчивая крышечку сиропа от кашля, повернул голову к окну. Он снова посмотрел на брюнета и раздраженно выхватил у него чашку, на что тот скрестил руки и насупился, точно младенец в предстадии плача. — Хотя бы взгляни инструкцию, — проворчал Бри и, получив обратно свой разбавленный чай, вытащил свернутую в три слоя бумажку из пустой упаковки. На поверхности, среди размякших лимончиков, плавало что-то подозрительно густое и зеленое. — Здесь написано, что “это” принимается без разбавления. — Парень взглянул на наставника исподлобья. — По ложечке перед завтраком и ужином. — Не отводя взгляда от Дэва, Брайан вытащил из упаковки небольшую прозрачную ложечку, как бы сыграв еще один аккорд на его нервах. Дэвид хотел было проронить что-то с крайне раздраженной интонацией — это было видно по напряженным мускулам его лица, — но в дверь позвонили еще настойчивее, так что он был вынужден проглотить свое негодование и удалиться встречать друзей. Бри отодвинул превратившийся в какое-то мутное зелье чай и ринулся вслед за Боуи: хотя бы ради приличия ему все-таки надо было встретить гостей. — Вечера, парни, — с широкой улыбкой на лице поздоровался первый вошедший и немного приподнял перед собой пакет, горлышки бутылок из которого, точно копья, торчали во все стороны. Этот парень был курносым, светлолицым, довольно высоким и даже привлекательным на первый взгляд — если бы только не чересчур уложенная прическа, что накидывала ему лет десять к предполагаемому возрасту выпускника или студента. Дэвид пожал ему руку, а Брайан уже здоровался с двумя другими парнями: один из них был невысок, худоват, в очках — в общем, типичный образ среднестатистического ботана, и, скорее всего, это и есть тот самый биолог, Майкл. Третий парень, который пожал Молко руку, был широкоплечим и кареглазым латиноамериканцем — среднестатистический образ грозы всех старшеклассниц, Антонио. Интересно, он тоже спит с мужчинами? — Ты, наверное, Брайан? — с улыбкой обратился к Молко тот, что с пакетом бухла. Он передал пакет Дэвиду и протянул Бри свою бледную руку. — Я Эштон. — Почему это “наверное”? — брюнет повел бровью, пожал протянутую руку и мысленно вычеркнул его из списка подозреваемых в деле “тот, которому Дэвид все рассказал…” — Ну, кто его знает, — загадочно протянул парень, наклонившись к Брайану и подмигнув застывшему на месте Дэву. — За то время, сколько мы не общались, мог и нового найти. — А что, старый уже поизносился? — Не слушай их, Брай, — с досадой отозвался Дэвид, ведя гостей по коридору. — Они просто издеваются. Спустя полчаса в гостиной послышался громкий хлопок вылетевшей из бутылки шампанского пробки. Брайан взглядом проследил ее падение до самого пола, затем подставил свой бокал под густую струю пенистой шипучки. Это была уже вторая бутылка, поэтому и Дэвид, и парни, заметно повеселев, принялись обсуждать свое отрочество и студенческие годы: болтовню начал Эштон — насколько Брайан понял, он родился в Польше, затем когда ему было четыре, его родители получили работу в Лондоне — в последствие и их сынишке пришлось пойти в английскую школу и поступить в местный университет на инженера — своего рода продолжение семейного дела, что ему, к слову, пришлось очень даже по душе, ведь спустя два года после выпуска он уже получал стабильную высокую зарплату и мог позволить себе купить собственную тачку без единого кредита. Почему-то после этого рассказа всеобщий интерес переключился на самого Брайана, и гости начали взрыхлять его личность наводящими вопросами. — А ты где родился, паренек? — спросил Эштон, и все глаза разом устремились на мальчика. Впрочем, Дэвид никогда особо не спрашивал о настолько далеком прошлом, и, возможно, ему было не менее интересно впитать какую-то новую информацию о своем новоиспеченном любовнике. Брайан прокрутил хронологическую ленту своей жизни на двадцать лет назад и с удивлением осознал, что его история могла бы получиться куда красочнее, чем у Эштона — вот только рассыпаться откровенностями перед незнакомыми ребятами ему почему-то не хотелось. Он сократил свои мемуары до короткого: — В Шотландии. — Ого, вот класс. А как сюда попал? Ты школу там закончил или уже здесь? — оживился Майкл, подлив Брайану еще немного шампанского. Сквозь склизкий комок в горле парень отфильтровал еще один краткий ответ: — В Люксембурге закончил. Пожалуйста, давайте не будем о школе, меня постоянно передергивает, когда я ее вспоминаю. — О, — усмехнулся Антонио. — Тебя шпыняли в школе, как я вижу? Брайан почувствовал, как комок в его горле раздувается до размеров теннисного мячика, и запил его шампанским. — Разве это имеет значение в текущем промежутке реальности? — отрезал он, и лицо его собеседника затянуло негодованием. Дэвид разрядил искрящийся воздух между ребятами: — Не обращай внимания, дружище. Эти шотландские ребятки в юбочках всегда резкие как понос. Под возмущенное “Эй, какого хрена, Дэв” комната утонула в полупьяном хохоте. — А кто твои родители? — не унимался Эштон, и Дэвид, сделав смачный глоток из бокала, на мгновение закатил глаза. — Мужчина и женщина, — процедил Брай, с легкой улыбкой допив содержимое своего бокала, и по помещению снова прокатились смешки. — Ну да, в нашем случае это очень актуально, — с натянутой улыбкой подхватил Майк, окончательно убедившись в том, что парнишка не настроен на задушевные разговоры с незнакомцами. Возможно, еще недостаточно пьян. Молко почувствовал на себе тяжелый взгляд своего любовника и поспешил удалиться под предлогом того, что сходит за виноградом. Когда дверь за брюнетом хлопнула, Антонио с легким смешком в интонации подметил: — Да, действительно, резкие. Интересно, он с тобой так же разговаривает? Дэвид выдохнул тонну тяжести из легких и покрутил бокал между пальцами. — Он просто очень скрытный, вот и все. С вами он не считает себя своим, и, наверное, не стоит вам больше его расспрашивать. — Ну ладно, — пробормотал Эштон, подливая друзьям остатки шампанского. — Тогда тебя порасспрашиваем, раз этот у нас такой недотрога. — Да, что ты в нем нашел? — мимоходом подбавил Майкл, отломив кусочек темного шоколада и утопив его в своем бокале. Сиплое шипение пузырьков на мгновение разбавило нависшую неловкость за столом. — То есть, я имею в виду, помимо его милой мордашки и тяги носить клетчатые юбочки. Полупьяные парни снова загоготали, и на этот раз не сдержался даже Дэвид. — Боже, Майкл, всегда любил тебя за неистощимый запас заезженных острот. — Он с улыбкой поднял бокал, и Антонио, рассмеявшись, последовал его примеру с воодушевляющим: — Так давайте же выпьем за это! Тем временем Брай зашел в ванну и, стиснув зубы, отшвырнул в сторону стопку нестиранных полотенец со стиральной машинки. Казалось, сейчас его раздражение можно было разливать по бутылочкам вместо уксуса. Конечно, он мог бы попытаться выдавливать из себя вежливость хотя бы ради Дэвида, но только не тогда, когда эти парни начинают копаться в его личной жизни. Черт, кто же из них тот самый парень, с которым Дэв был в клубе? — “Хэй, Стеф. Слушай, к Дэвиду тут друганы пришли. Опиши того парня, который был с Дэвом в клубе, пожалуйста”. — Брайан уселся на холодный пол и уставился в экран мобильника. Стефан не заставил себя ждать: — “Чувак, ты же знаешь — я не мастер художественных описаний. Могу только сказать, что он похож на актера, играющего старшего брата в сериале про стюардессу. Ну, ты помнишь?”. — “Я не смотрю этот старушечий сериал!” — “Черт, ты лузер, Брай. Я бы отправил тебе фото того актера, если бы у тебя был хотя бы Фейсбук”. Брайан закатил глаза, начав было набирать очередное ворчливое сообщение, но Стеф опередил его: — “Но нет, ты же у нас, ко-ко, не сидишь на этом старушечьем Фейсбуке!” — “А что мне делать на этом Фейсбуке? Жаловаться на свою мамашу и выкладывать селфи с пьяным Дэвидом?” — “Ты просто сноб, бро. Ладно, я сейчас попробую тебе описать его, погоди”. Брайан ненароком сфокусировал взгляд на каком-то огромном темном пятне посреди белого напольного покрытия. Его глаза расширились от ужаса, и пришлось зажать рот ладонью, дабы только не вскрикнуть.***
— Ах, черт, Майкл! — Антонио отдернул руку и с ужасом уставился на мокрое пятно по краям рукава своей клетчатой рубашки. — Руки бы тебе поотрывать! — Прости, — виновато процедил Майкл, окинув взглядом стол в поисках хотя бы какого-то намека на салфетку. — Руки задрожали. — Ладно, хер с ним. Это просто шампанское, оно отстирается. — Антонио поднялся из-за стола и вежливо спросил Дэвида, как ему пройти к раковине.***
Брайан опустился на колени и, шмыгая носом, осторожно поднес палец к паучку: он лежал на спине и не реагировал даже тогда, когда брюнет потянул его за мохнатую переднюю лапку. — Черт, Патрик, ты что, — прохрипел Брай и уже в какой-то немой истерике потянул его еще сильнее — только теперь уже за другую лапку. — А ну вставай! Это не смешно! Патрик! — Брюнет спрятал лицо в ладони и затрясся — нет, нет, не может быть. Дэвид так любил Патрика, так заботился о своем паучке… он не мог вот так взять и умереть посреди ванной комнаты. Черт возьми, это ведь умное создание! Если он хотел покушать — он пришел бы, Дэвид не мог забыть его покормить! — Эй, ты чего тут?.. — Чей-то растерянный голос и торопливые шаги за спиной. Кто-то кладет ладонь Брайану на плечо, и он вытирает предательские слезы рукавом. — Ничего себе, я и забыл, что Дэвид держит дома птицееда. — Голос Антонио. — Это уже не важно, — едва сумел выдавить Брайан и шмыгнул носом. Он еще раз окинул взглядом свернувшегося комочком на холодном полу паучка и почувствовал, как его глаза снова становятся влажными. — Помоги мне спрятать его, чтобы Дэвид не увидел. Я потом ему скажу… — Брай с последней надеждой коснулся неподвижной мохнатой лапки. Антонио усмехнулся, и Бри резко повернулся к нему — негодование, гнев и страх блестели в радужке его влажных глаз. — Малыш, он не умер. — Парень опустился на колени и потрепал топорщиеся волосы у Брайана на макушке, отчего тот зажмурился, и слезы все-таки проделали мокрую дорожку к его подбородку. — Бедное создание линяет, а ты тревожишь его. — Линяет? — Глаза брюнета широко расширились. Антонио уместил ладонь у него на плече и дружелюбно улыбнулся. — Тарантул линяет, чтобы стать больше? — Это не тарантул. Это птицеед. — Парень как бы ненароком еще раз взглянул на паука, чтобы убедиться в своей правоте. — А в чем разница? — шмыгнув носом, спросил Брай. — Ох уж эти ваши колледжи искусств. — Парень вздохнул, подав Брайану небольшое полотенце, первоначально предназначавшееся для того, чтобы оттереть пятно на рукаве. — Чему они вас там учат? Как на скрипке бренчать? А между прочим, тарантул относится к инфраотряду аранеоморфных пауков, а наш Патрик — это мигаломорфные пауки. — Ты не ответил на мой вопрос. — Брайан повел бровью и, посмотрев куда-то в пол, прислонил полотенце к лицу. — Ну, у них разное строение хелицер, — ответил парень и пожал плечами. Брайан уставился на него с неким сочувствием. — Ну, проще говоря, Патрик крупнее обычного тарантула, теперь ясно? — Ясно, так ты и есть тот ботаник? — Брайан аккуратно сложил полотенце на колени и спрятал взгляд, ибо чувствовал, что глаза его славно покраснели. — Нет. Ботаники специализируются на… — Ладно, не нуди, — отрезал Брай и поднялся на ноги. — Хорошо, что ты пришел, а то я бы понес его закапывать куда-нибудь, пока Дэвид не увидел. — Да ничего, крошка, считай, этому красавцу сегодня повезло. Брайан прошагал к стиральной машинке, дабы поднять с пола свой телефон: висело одно непрочитанное сообщение. Бри ненароком поддержал разговор: — Ты про Дэвида или Патрика? — “Он загорелый и, если честно, очень сильно похож на латиноамериканца. Ну, мне так показалось. Есть там, среди друзей Дэва, такой?” — Ну, это уж на твой вкус, — усмехнулся парень и принялся промачивать рукав под струей теплой воды. “Хватит называть меня так, как Дэвид называет, козел!”***
— Какой ты у меня красивый, — нашептывал Дэвид своему паучку и поглаживал его по кремово-белым ворсинкам. Репортерша Лондонских Новостей пыталась настроить звук в своем микрофоне, а Брайан в полном оцепенении сидел на диване рядом с пьяным Дэвидом и немного пошатывающимся Патриком у него на ладони: паук, к удивлению Молко, скинул свою старую “шкуру” и предстал пред ними в пугающе альбиносном окрасе. — Правда, Брайан, он красивый? — Ага, — безынициативно буркнул Брай, делая вид, что глубоко заинтересован происходящим на экране: женщина начала вещать о какой-то аварии на мосту. “Что ж ты, гад, не сказал мне, что он линять собрался? У меня сердце в большой палец ноги забилось, когда я увидел его в ванной”. — Не обижайся, Брай, ты тоже у меня очень красивый, — пьяно звенел голос парня. — Только хамло скрытное еще то. — Чего? — Бри состроил возмущенную гримасу и повернулся к Дэву, но увидев его полупьяную улыбку, передумал как-либо отвечать на подобного рода “замечание”. После культурного шока и небольшого курса зоологии Брайан не стал пить с остальными, а просто молча смотрел, как парни перекидываются шуточками и дербанят свою душу на бессчетные откровения — причем настолько отчаянно, что после каждого их рассказа тянуло тошнить. Благо, при нем они не решились обсуждать секс и своих бывших. Как же Дэвид не поймет, что для Брайана значение словосочетания “личная жизнь” настолько однозначное и настолько прямое, что можно было бы расчертить им тетрадь в идеальную линеечку. Вообще, пьяный любовник Брайана не представлял особой опасности в таком расслабленном состоянии, но, во избежание еще одной неожиданной колкости в свой адрес, парень все-таки пошел ложиться спать. Через минуту, однако, Дэвид все равно оказался с ним на кровати: Брайан даже не успел расстелить одеяло. — Эй, а ты выпил свой сироп? — Боуи потянул любовника за футболку, и тот с визгом рухнул прямо на него. — Да, выпил. — Их глаза на мгновение встретились, и Брай, вздохнув, посмотрел вниз. — Ну ты же обманываешь, правда? — усмехнулся Дэв, двумя пальцами приподняв его голову за подбородок. Брюнет снова смотрел ему в глаза. Дэвид выглядел так, словно у него на уме целый букет подлянок. — Не обманываю, Дэв, — сипло настоял Брай, стараясь как можно дольше смотреть парню в его полупьяные помутневшие глаза. В считанные доли секунды Дэв впился в полуприкрытые губы мальчика с требовательным поцелуем, отчего тот сначала попятился назад — попросту не ожидав такой настойчивости, — но после охотно поддался и даже самолично углубил их поцелуй. Поцелуй с привкусом горьковатого сиропа и кисловатого шампанского — для Боуи это было чем-то ядерным. Он подмял под себя брюнета и, не разрывая поцелуй, принялся стаскивать с него футболку, однако к его удивлению… — Ну нет, хватит. — Брайан ударил парня по руке и протестующе выставил вперед ладони. Как только Дэв перехватил его руки, он зажмурился и попытался освободиться из-под веса его тела. — Почему это? — Дэвид чувствовал себя так, словно у него над головой кто-то раскрошил айсберг. — У нас вчера было уже, — неуверенно напомнил Брай, которому все-таки не удалось высвободиться, ибо Боуи все еще сжимал его запястья. — И что, у тебя там какое-то расписание, по которому ты решаешь давать или нет? Брайан все-таки вырвал порядком занемевшую ладонь из захвата и не поскупился влепить Дэвиду “освежающую” пощечину: Брай всегда так делал, когда имел дело с пьяными. — Вот именно поэтому отвали от меня, — рявкнул брюнет и, воспользовавшись неким секундным оцепенением наставника, выскользнул из-под него, оказавшись на другом конце кровати. Дэв держался за пылающую щеку и буравил любовника абсолютно ничего не понимающим взглядом. Благо, он все еще оставался спокойным. — Да за что, Брай? В чем проблема? — Ты пьян, Дэвид. Я не хочу спать с тобой тогда, когда ты пьян. Дэв рассмеялся так, словно услышал какой-то выцветший и разошедшийся по всем журналам еще столетие назад анекдот. Он оперся спиной на подушку и продолжил их бесперспективный диалог: — И что, что пьяный? От этого у меня не встанет, что ли? Брайан стиснул зубы и спрыгнул с кровати, как только Дэвид снова к нему потянулся. Вообще-то, весомых причин ругаться с любовником у мальчика не было — да и не хотелось делать это с наполовину бессознательным парнем, — поэтому, быстро прокрутив все возможные варианты и способы сохранения их отношений, он решил пойти по наиболее выгодному для себя пути: — Ну все, я иду домой! Поговорим, когда ты протрезвеешь. — Ну, нет уж, куда это ты собрался на ночь глядя? — Боуи, несмотря на свое состояние, на ногах держался довольно уверенно, поэтому ему не составило труда перехватить брюнета и поднять его на руки еще перед дверью. — Пусти! — запаниковал Бри, отчаянно пытаясь стучать ладонью Дэвиду по спине, но идти обратно было меньше двух секунд, поэтому предпринять что-либо в общей сложности Брайан не успел. Как только Бри почувствовал под собой мягкий матрас, он понял, что, наверное, оставлять Дэвида таким наедине с самим собой действительно безрассудно, но только как убедить его, что заниматься сексом, когда не отдаешь отчета собственным действиям и ведешь себя, как свинья, самая тухлая затея на планете? Или, может, пойти в обход? Заплакать? Обидеться? Можно подумать, это подействует на Такого Дэвида. Нужно что-то придумать — это ведь не первый и не последний раз, когда он увидит его пьяным. Дэв усадил притихшего Брайана к себе на колени — так, чтобы встретиться с ним взглядом, — но, к его удивлению, глаза мальчика заметно покраснели и увлажнились — как будто он собирался заплакать или терпел физическую боль. Боуи заправил темную прядку волос ему за ухо и коснулся губами его теплого лба. — Ну что такое? — Он уместил ладони у брюнета на щеках, тем самым не давая ему опустить взгляд. Мокрый взгляд. — Я болею, мне нужно поспать и выздороветь до завтрашней репетиции. Не хочу, чтобы ты заразился, — театрально прохрипел Брай и зажмурился, и Дэв, тяжело сглотнув, прижал любовника к груди и принялся поглаживать его по растрепанным волосам на макушке. — Ну, ладно-ладно, все, мой хороший, — приговаривал парень, заботливо баюкая обнявшего его брюнета. — Прости, я и забыл, что ты можешь температурить. — Пойдем спать? — прошептал Брай, изобразив прилив сонливости и слабость от болезни. Дэвид все еще поглаживал его по голове, отчего Бри, действительно, всегда хорошо засыпал. — Конечно, — шепнул в ответ парень и осторожно, точно Брайан какая-то раритетная хрустальная чаша, уложил его на подушку. — Может, тебе сделать чай? Хочешь? — Ладно, только без сиропа от кашля, пожалуйста, — прощебетал брюнет, и Дэв едва заметно улыбнулся, удаляясь к двери. Брайан заполз под одеяло и, выдохнув раскаленный кислород из легких, победно улыбнулся в подушку. Кто бы что ни говорил — они отличная пара. Не скажешь точно, почему. Наверное, влюбленные не поддаются схемам и астрологическим прогнозам. Не вписываются в рамки И никогда не ходят к гадалкам Брайану казалось, что все проблемы и ссоры — это как увидеть, что твоя любимая еще с самого детства книга расклеилась — но ты ведь возьмешь картон и заботливо починишь ее корешок, верно? Или оставишь все как есть, чтобы каждая трещинка напоминала тебе о каком-то далеком, ностальгичном событии: как ты случайно уронил ее на пол, как едва не пролил кофе на тридцать пятую страницу, как младшая сестрица разукрасила черно-белого машиниста в розово-серый и как ты пытался стереть ее маркер… Вот только, починить ведь совсем не трудно, верно? Для Брайана — нет. Если он действительно любит. Он готов уступить. Готов разогнать гордость по углам своих внутренностей и взять штурвал на себя. Вот только… Послезавтра концерт… И от него зависит, останется ли от его любимой "книги" хотя бы корешок...