Paradis

Брайан, лениво зевнув и потянувшись, приподнял голову с подушки. Заспанный взгляд сфокусировался на большом темном пятне в дюйме от его носа. Глаза расширились от ужаса. — Черт тебя подери, — процедил он сквозь зубы, в панике отсев как можно дальше от тумбочки и с опасением уставившись в любопытные бусинки настороженного паука: тот гордо восседал на его мобильнике и, похоже, не особо торопился драпать от визгов “ужина” своего хозяина. — А ну проваливай, — снова заворчал Бри, — шугая паука атакованною мурашками ладонью, но тот, во все глаза пялясь на парня, не шевельнул ни единой ворсинкой (если такое в принципе предусмотрено природой). Брюнет взглянул на спящего в уютном коконе зимнего одеяла Дэвида: его волосы были слегка взъерошены, губы чуть приоткрыты, а лицо было настолько расслабленным и умиротворенным, что было бы просто преступлением будить его из-за каких-то девчачьих проблем. Правда, пока он любовался своим ненаглядным, Патрик уже полз в сторону кровати. Брайан вздрогнул так, словно только что нырнул в бассейн, кишащий аллигаторами, и уже через секунду над паучком нависала зловещая тень подушки брюнета. Патрик, испуганно сдав назад, уже было ринулся бежать обратно к тумбочке, но, не успел Брайан издать победный клич, как его резко дернули за запястье и выхватили из рук жесточайшее орудие убийства. Паучок развернулся и со скоростью удирающей от зверя лани понесся в сторону своего хозяина, который тем временем яростно сжимал запястье своей “жертвы” и впивался в нее прожигающим насквозь гневным взглядом. Бри, виновато опустив глаза, хотел было что-то промямлить в свое оправдание, но Дэв дернул его на себя с такой силой, что тот увалился на одеяло и, снова оказавшись в считанных сантиметрах от лапок паука, начал судорожно дергаться и морщиться, умоляя их обоих его пощадить. — Ты сдурел?! — выпалил Дэв, подставив свободную ладонь Патрику: тот быстро вскарабкался на руку хозяина и снова уставился на извивающегося под захватом парня недотрогу. — Ты что только что собирался сделать? Он же просто хочет кушать. — Да, я заметил! — завопил Брай, наконец, отдернув онемевшее запястье. — Брайан. — Дэвид нахмурился, пригладив сжавшемуся в его ладони паучку ворсинки. — Он просто ждал, пока мы проснемся и покормим его. Брай потер отчасти даже покрасневшую ладонь и, шмыгнув носом, уже было засобирался сползти с кровати, но Дэв снова схватил его за руку и, увалив спиной на кровать, уселся сверху. — Я больше не буду! — Закрыв лицо ладонью, проскулил Молко, снова пытаясь отдернуть ладонь, но Боуи, почему-то, не особо торопился что-либо предпринимать — он все еще держал в свободной руке паучка и с некой долей жалости во взгляде глядел на своего перепуганного Брайана: странно, а ведь казалось, что они с Патриком подружились... — Брай, ну тише. Посмотри на меня, — мягко окликнул Дэв, прижав запястье Бри у него над головой. — Ну, давай. Брайан приоткрыл глаза, но тут же взвизгнул, точно ошпаренный щенок. Патрик не менее испуганно выглядывал из-за ладони Дэва, что поднес его прямо к груди дрожащего брюнета. — Убери его! — Брайан дергался и жмурился, даже не заметив, как паучок спустился с ладони хозяина к нему на грудь и застенчиво сжался комочком, сверкая слегка озадаченными бусинками и выжидая момента, когда его наградят не менее дружелюбным взглядом. — Брай, ну посмотри на него. — Улыбка собиралась в уголках губ парня, а Брай все продолжал брезгливо морщиться и вертеть головой. — Ты ему нравишься. Он хочет с тобой подружиться. Как только Бри успокоился, поочередно приоткрыв каждый глаз, Патрик сжался еще сильнее, а его глазенки, казалось, расширились в трепетном ожидании улыбки или еще какого-либо дружелюбного жеста, но парень лишь с ужасом глядел на нечто мохнатое и жуткое, что, по его мнению, вот-вот было готово заползти к нему в рот и сожрать заживо прямо изнутри. Брайан, вообще-то, не боялся пауков, но когда огромный членистоногий танк заглядывает тебе прямо в душу (то есть, в рот) — любой на его месте сошел бы с ума. Наверное, единственное, что он никогда не поймет в своем любовнике — странная вера в то, что эти твари божьи способны нравиться всем без исключения (и плевать, что его только что чуть не хватил инфаркт). Однако с недавних пор Брайан просто-напросто разучился расплескивать нефильтрованные фразы в сторону любимого человека, поэтому, набрав побольше воздуха в легкие и попытавшись представить, что у него на груди большая глазастая бабочка, он подставил свободную ладонь паучку, и тот шустро вскарабкался по его запястью (и при одной мысли об этом парень позеленел). Он едва сумел выдавить: — Почему ты не завел себе… не знаю, кошечку, собачку, козу… Дэвид засветился от счастья, а позеленевший Брайан скривился, почувствовав, как мохнатые лапки щекочут его пальцы. Он уже когда-то имел дело с Патриком — когда Дэвида не было дома и Бри решил лечь пораньше, он поймал паука в банку, закрыл крышкой и торпедой рванул к его домику, дабы поскорее закрыть его там от греха подальше. — Бри, мы живем с тобой вместе, так хотя бы попытайся не обижать моего любимца. — Боуи высвободил своего парнишку и приподнялся с постели. — А вы вдвоем, значит, меня не обижаете?! — наигранно возмутился брюнет, когда его наставник уже натягивал рубашку и, закусив зубами воротник, бегло просматривал записи в своем блокноте. — А теперь вставай, мы идем репетировать. Парень скрылся за дверью, а Брай так и остался валяться на кровати со счастливым Патриком на ладони. Брюнет встретился взглядом со своим отражением в паучьих бусинах, еще раз скривился и заголосил на всю комнату в сторону уходящего парня: — Эй! А с этим что делать?!

***

В воскресение колледж напоминал гробницу: ни шороха, ни шепота, ни единой души — лишь из зала, где обычно проходили репетиции, из-под тонких пальцев Дэва то размеренно лилась музыка, призрачно просачиваясь в пустые классы, то все стихало, и коридоры снова поглощала мертвецкая тишина, что ежесекундно давило Брайану на нервы и, как бы странно это не звучало, мешало сосредоточиться на пении. Боуи снова убрал руки от фортепиано и, слегка прищурившись, взглянул на своего студента. — Так, мне что-то это не нравится, мистер Молко. — Его голос был мягче, чем обычно, ибо, на самом деле, Брайан за это время очень неплохо преуспел. — Мистер Боуи, но сегодня же воскресение… — лениво протянул брюнет и увалился на гладкий корпус инструмента, театрально изображая вселенскую усталость и с хитрой улыбкой на лице потирая веки. — Давайте закончим пораньше, — прощебетал он, окунув наставника в омут своего лукавого взгляда. От улыбки мальчика Дэвид таял, точно маргарин на раскаленной сковороде, но это не помешало ему натянуть годами отрепетированную суровую гримасу. — Ты что, обольстился моей похвалой и теперь не хочешь стараться? — Хочу, — протянул Бри, как бы невзначай проведя пальцем по пыльной крышке фортепиано. — Но сегодня воскресение… Хочу увидеться со своим парнем и отдохнуть. — Ты и так ни черта не делаешь целыми днями, — проворчал Дэвид, снова поднеся пальцы к клавишам. — А твоему парню я скажу, что ты лентяй и халтурщик. — Эй… — Брай не на шутку возмутился и скрестил руки на груди. — Мы тут часов пять уже торчим. — Я не шутил про то, что с тобой сделаю, если ты завалишь мне концерт, — продолжал Боуи на той же ноте, уже начав наигрывать мелодию, а Бри все продолжал хмуриться, явно не ожидая того, что его Дэвид будет груб с ним на репетициях даже после того как они стали так близки… Дэв играл, но Брайан не пел: он молча приковал взгляд к его наручным часам, к изящным пальцам и заметно выступающим венам по всему периметру напряженной ладони — как заботливо те пальцы перебирают прядки его волос каждую ночь, как нежно та ладонь касается его щеки каждое утро, как зябко от тех часов, что касаются теплой кожи спины, когда его Дэв скользит рукой под рубашку… Неужели он так привязался к нему? Ведь все, все в его Дэвиде казалось прекрасным, утонченным и правильным. Он теперь его — вот этот, казалось бы, холодный и выбешивающий всех однокурсников “индюк”. И кто-то смог растопить ему сердце. Кто-то стал для него смыслом и заставил себя полюбить… А, может, он и не первый наивный милый мальчик, кто так... Брайан тряхнул головой, и Дэвид, вызывающе ударив ладонью по клавишам, резко перестал играть. — Молко, ты издеваешься надо мной? — процедил он и резко поднялся со стула, подтянув к себе мирно лежащую на корпусе инструмента сумку. Он достал бутылку воды и, перед тем как открыть ее, впился в студента уничтожающим взглядом. — Прости, Дэв, я просто задумался, — выдавил Бри, но взгляд Боуи не смягчился. — Я же просил, не называй меня так в пределах этого здания, — глухо проговорил он, сделав несколько шумных глотков. — Простите, мистер Боуи, — снова отчеканил Брай, потупив взгляд и нервно почесав запястье. Темнота постепенно просачивалась в окна, и на лицо Дэва падала густая тень от ветвей величественных лиственных деревьев, что возвышались над колледжем и бесшумно покачивали тяжелыми ветвями на теплом весеннем ветру — столь надушенным ароматами распустившихся цветов и свежескошенной травы, что думать хотелось лишь о том, как хочется вырваться на улицу и вдохнуть жизнь, пока еще есть время, пока очередной Лондонский дождь не вымыл лучи весеннего солнца, что так спешно и так старательно впитал в себя асфальт в эти дни, не пустил густой туман по переулкам: сквозь калитки, сквозь листву, сквозь стебли юных цветов, что вянут от влаги, сквозь пальцы… что хотят лишь коснуться того, о ком ты думаешь в минуты эпидемии чувства. В минуты, что так прекрасны для души, но так губительны для рассудка. В минуты, что отравляют принципы. В минуты, где нет никого, кроме вас… Отравленных душ. Оттаявших сердец. Влюбленных.

***

— Не хочешь сходить со мной в тот клуб, м? — шепнул Дэвид, усадив утомленного тренировкой студента к себе на колени. Брайан на автопилоте взял предложенную ему бутылку воды и отпил глоток. — По-моему, мы засиделись. — Не знаю, — прохрипел парень, судя по всему, снова потеряв голос. — Не хочу туда, там ужасно. — Ну не прятаться же нам вечно в пустых залах. Я бы хотел тебя познакомить со своими друзьями. — Дэвид приглаживал брюнету растрепанные прядки, и тот в безмолвном блаженстве задирал голову навстречу его ладони. — Мистер Боуи, — тихонько окликнул Бри. — Да? — Он продолжал гладить размякшего в его объятиях парнишку. — А я расскажу моему Дэвиду, что вы меня совращаете. Дэвид едва слышно усмехнулся и хотел было выпустить бьющуюся в его гортани остроумную шутку на ушко мальчику, но вдруг кто-то резко заколотил в дверь. Брайан подскочил и в ужасе взглянул на наставника: тот, нахмурившись, уставился на свои часы. Он поднял взгляд и пожал плечами. Раскрасневшийся от нежностей Молко растерянно отдернул рубашку, заправил выбившуюся прядку волос за ухо и бросился к двери. Через несколько секунд по залу прокатился испуганный вскрик Брайана, отчего Дэвид уже на полном серьезе подумал, что он увидел расхаживающего по колледжу мертвеца (ходят легенды, что однажды мистер Паэлло, всегда чересчур уж страстно увлеченный игрой на своей трубе, вдохнул так глубоко, что легкие его разорвались, и теперь дух неудовлетворенного жизнью музыканта бродит по залам и выдыхает нескончаемый кислород в оставленные студентами духовые). — Брай! — крикнул Боуи в темноту и подскочил со стула. — Брай, что случилось? — Ничего хорошо, — крикнул в ответ Брайан и тут же обратился к незваному гостю уже более тихим тоном: — Какого черта ты тут делаешь? Дэвид медленно зашагал в сторону двух темных фигур у двери. Послышался грубоватый мужской тенор: — Вообще-то, я тебя ищу. — Какое тебе до меня дело? — не менее грубый тенор Бри прокатился по пустому помещению. Теперь Дэвид отчетливо видел крепкую мужскую фигуру — буквально на несколько сантиметров выше Брайана — и как только он подошел ближе, ему не составило труда догадаться, кто это был: курносый, невысокий, с широко распахнутыми выразительными глазами и довольно смуглым лицом, что как бы подтверждало наличие у него с Брайаном не столь далеких родственных связей. — Добрый вечер, мистер Молко, — вежливо напомнил о своем присутствии Дэвид и встал рядом с насупившимся Брайаном. Он протянул руку и ненавязчиво добавил: — А мы как раз закончили репетировать. — В темноте? — мужчина огляделся по сторонам и на автопилоте пожал ему руку. — Только что выключили свет, потому что уходим, — сухо подхватил Бри. — Отлично. — Мужчина с прищуром взглянул на парнишку. — И куда же ты теперь идешь? — Какая разница? За дюжину лет ни разу не спрашивал, а тут вдруг… — У вас очень талантливый сын, мистер Молко, — перебил Боуи, всеми силами стараясь не увязнуть посреди болота семейных ссор. — Я бы хотел с вами поговорить, если хотите. Надеюсь, вы пришли, чтобы посмотреть на успеваемость сына, иначе я не понимаю столь резкое вторжение в наш... — Да, конечно… — Растерялся Молко-старший, видимо, совсем позабыв, куда он ворвался. Он не выглядел каким-то тираном или сволочью, что запугивал сына с самых пеленок (хотя, судя по манерности Брайана, отца он не видел со времен этих самых пеленок) — скорее просто растяпой и непутевым папашей, который так же внезапно, как простуда на губе, решил заявить о своей важной персоне. Самое странное, что одет он был очень даже солидно, а часы на запястье кричали о своей пестрой цене так, что уши — то есть глаза — закладывало. Это совсем не вяжется с образом того мальчика, которого... о боже, он совратил. — Только сначала Брайан ответит мне, где он живет. Брайан вздрогнул, но тут же перекрыл эту эмоцию очередным грубым тенором: — Дома я ночую. — Твоя мать тебя месяц не видела. — Это ее проблемы. Дэвид вдруг почувствовал, будто желудок его заклевали воробьи — и, кажется, там же они и чирикали. — За что она выгнала тебя? — невозмутимо продолжал мистер Молко: видимо, уже давно привык к столь горячим семейным встречам. — Ты опять… — Он ненароком метнул взгляд на наставника и резко проглотил свои нравоучения. — Ты знаешь... Ты опять, да? — Нет, — почти рявкнул Брай, скрестив на груди руки. Казалось, еще секунда, и его отец воспламенится под гнетом гневных искр, что так неприкрыто метали прищуренные глаза его отпрыска. — Я уже давно все это бросил, ты знаешь. Но она психанулась и теперь выпихивает меня за порог, даже если вдруг пойдет дождь: ведь он, несомненно, идет по моей вине, потому что я, ты знаешь. — Мой вопрос остается прежним. — Мужчина встал в позу. — У Стефана, — пробубнил Брай. — Ну и что? Тебе это о чем-то говорит. — Дак твоя мать мне и позвонила, потому что оказалось, что и Стефан — кто бы он ни был — не знает, где ты и что ты. — У меня есть девушка. И я у нее живу. — Выдал Брай, и Дэв невольно расплылся в ухмылке, уже даже не пытаясь встревать в разговор (хотя еще бы секунда — и он бы точно заступился за своего мальчика). — Ох, вот оно что. — Мистер Молко заметно расслабился. Можно сказать, даже растерялся, ибо у него кончился весь запас обвинений и жалоб: наверное, больше ему не о чем было поговорить с сыном. — Я свободен, господин прокурор? — снова подал голос парень, и Дэвид уже в открытую позволил себе смешок, успев при этом развернуться и направиться к фортепиано, дабы забрать свою забытую впопыхах сумку. — Я поговорил с твоей матерью, и она не против, чтобы ты вернулся в дом, — слышал Дэв у себя за спиной. — Спасибо, я лучше на вокзале как-нибудь… — Брайан, прекрати сейчас же! Ты же понимаешь, что она тебя любит. Просто ты вымотал ей все нервы своим… ты знаешь. — Послышалось тихое хмыканье. — Так что теперь ты пойдешь и попросишь у нее прощения. — Но я… эй! Какого черта! Отпусти меня! — Дэвид захлопнул пиано, но когда он развернулся, две шумные тени уже растворились в густом мраке безмолвных коридоров.