Paradis

— Да, — послышался шепот за спиной, и Дэвид почувствовал, как воздух с жаром накаляется прямо внутри его легких: он попробовал вдохнуть, но едва ли последующая реплика Брайана позволила ему это сделать: — Но у меня очень важный вопрос к тебе. И он не дает мне покоя. — Ну так не тяни, — выдавил Боуи, и ладонь Бри, будто впитав в себя всю уверенность и расслабленность наставника, отстранилась от его плеча. Дэвид обернулся и встретился взглядом с брюнетом: настольная лампа, лениво оттеняя слегка растрепанные пряди волос мальчика и разбрызгивая тусклый свет по заостренным чертам его лица, казалось, блестела в болотистой зелени обеспокоенных глаз. — Скажи, как давно я нравлюсь тебе? — спокойно вымолвил парень, стараясь не упустить зрительный контакт со своим наставником, однако Дэвид и не собирался лукавить: — Я не знаю, но не так давно. Брайан едва заметно вздрогнул, и Боуи прищурился, лихорадочно гоняя беспокойные мысли из одного угла сознания в другую. Он понял, что такой ответ парня не устраивает, поэтому решил отправить вдогонку: — Наверное, я начал чувствовать к тебе симпатию на нашей первой репетиции, но тогда ты меня больше раздражал, чем привлекал. — Его голос напрягся. — Погоди, в чем дело? Тебя смущает небольшой стаж нашей, хм, “дружбы”? — Нет, — ответил Брайан, на мгновение приковав взгляд к полу. — Я просто подумал… Почему ты дал мне эту роль? Параноидные мысли Боуи тут же растаяли, точно снежинки на углях. Он едва заметно ухмыльнулся и с легким оттенком раздражения в тоне выдал: — Я что, похож на осла? Завалить свою дипломную работу только потому, что мне приглянулся какой-то бездарь? Увольте, мистер Молко. — Нет! — воскликнул брюнет, широко распахнув глаза и уставившись на погодно переменившегося Дэвида: Бри не хотел оскорбить его своими подозрениями, но как объяснить, что он не вернул место Тому, когда он вернулся? — Нет, я не это хотел… — А что ты хотел? — Боуи уже откровенно хмурился. Он, право, не ожидал услышать столь низкую предъяву в свой адрес: столько нервов и души вложить в этих бесполезных коршунов, чтобы потом один из них заявил что-то подобное? — То есть, тебя не смущает, что я не выказываю к тебе какого-то особенного отношения на наших репетициях? Или я слишком мягок к тебе? Мне что, рукоприкладством заниматься, когда ты ленишься вытягивать нормальный вокал? — Нет! — снова возмутился Молко, уже тысячу раз пожалев, что этот разговор имел место завязаться только по его собственной тупости. — Нет, Дэвид, не злись, пожалуйста. — Он потянул к нему руку, но Дэвид перехватил его запястье. — Прости, — почти проскулил Брайан, так и оставшись в крепком захвате парня. — Просто… просто ты говорил, что я ужасно пою. Я стараюсь, но тебе все равно не нравится. А сейчас пришел Том, которого ты всегда хвалил, но ты не отдал ему место. — Я не собираюсь отдавать ему ничего: он пропустил кучу тренировок, а у меня нет времени тянуть отстающих, ибо через три недели выпуск, — изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, процедил наставник. — И как ты собираешься пустить меня, если я дерьмово пою? — выдал Бри, отдернув занемевшую руку. — Как ты научишь меня петь за три недели? — Очень просто. — Дэвид скрестил руки на груди. Голос кипел суровостью и раздражением: как и на всех репетициях. — Если ты завалишь мне диплом, я тебя прикончу. Хорошая мотивация, не правда ли? Брайан, казалось, на несколько секунд сделался мраморным: даже огонек лампы в его глазах перестал колыхаться. Дэвид прикрыл глаза. Похоже, он даже не подозревает, насколько у него прекрасные данные и насколько яростно бурлит талант в его молодой крови. Из-за него парень разочаровался в своих способностях, и считает себя худшим бездарем на планете. И даже подумал, что получил место только благодаря своей смазливой мордашке. Но как… как сказать, что его голос просто звенит безупречностью уже спустя несколько тренировок? Дэвид не мог сказать этого… Не мог… Его не так научили. Истинный талант не подвержен разочарованию только из-за одной осечки или грубого слова в свой адрес. Или Брайан никогда не подозревал, что кто-то может любить его не только за мордашку?.. За страсть, с которой он готов отдаваться любому творческому делу. За огонь в его глазах. За молодость, что наивна и беззащитна перед бездушным профессионализмом стариков. О боже, пускай язык отсохнет за эти слова: — Ты не бездарен, Бри. И я уверен, что ты справишься лучше, чем самоуверенный и пресный Том. Брюнет все еще не дышал и буравил Боуи ошарашенным взглядом. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и Брайан первым нарушил тишину: — Ты считаешь, что я хорошо пою? — Он вдруг так ярко улыбнулся, что Боуи невольно сощурился и запротестовал: — Нет, это уж слишком, молодой человек! Ты бездарность, исчезни с глаз моих! Молко кинулся Дэвиду на шею, увалившись тем самым с ним на кровать, но тот продолжал бормотать какие-то отговорки и перехватывать руки обезумевшего студента, бесстыдно восседающего на нем и пытающегося обняться... Мальчик наклонился к хмурому наставнику и, просияв легкой улыбкой и взглянув ему прямо в глаза, уверенно прильнул теплыми губами к его немного искривленным от раздражения, но таким податливым и таким мягким неизученным губам. Дэв прикрыл глаза и, едва заметно улыбнувшись в поцелуй, обвил Бри за поясницу, крепко прижав его к обнаженной груди. — Это ничего не меняет, ты все равно засранец. И я тебе отомщу, — глотая блаженство, пробормотал Боуи, как только Бри отстранился от его губ и, прикрыв глаза, попытался отдышаться. Дэв просто по инерции заправил Брайану выбившуюся прядку волос за ухо, и тот невинно уткнулся носом ему в грудь, как и всегда — ужасно смущаясь этого жеста. Интересно, пройдет ли этот рефлекс после того, как он приучит его к сексу? Лучше бы не проходил… Никогда. Он все еще обнимал мальчика и, противореча самому себе, заботливо приглаживал прядки темных волос на его макушке — Бри был покорнее довольной кошки: только сердце его бешено отстукивало заячий марш, да так сильно, что Боуи как будто чувствовал удары его на себе. Мальчик переживал, но позволял к себе прикасаться, пытаясь подавить смущение и страх оказаться плохим партнером. Возможно, поначалу Бри был уверен в себе, но теперь, оказавшись в крепких руках решительного парня — готового в любой момент стащить с него штаны и без колебаний приступить к делу, — он почувствовал гнетущую неловкость: будто просил время идти как можно медленнее или пытался лихорадочно сообразить, что нужно сделать, чтобы не выглядеть краснощекой матрешкой. Если бы он знал, как все это заводит, как чарует невинность и робость, как опьяняет одна лишь мысль, что он теперь его — никем не тронутый и не опороченный. Бри вдыхал запах его кожи, прислонялся влажными губами к его шее и водил дрожащей теплой ладонью по его вздымающейся груди. Дэвид прикрывал глаза и, запустив ладонь под футболку мальчика, уверенно скользил пальцами к его лопаткам, как бы еще раз убеждая самого себя, что он не откажется, что он тоже хочет этого. Дэв привстал, тем самым вынудив и Брайана присесть — тот все прятал взгляд и застенчиво потирал запястье. Дэвид был первым, кто стащил с него футболку, без лишних колебаний повалил на кровать, крепко стиснул в объятия и, прислонив два пальца к его подбородку, тем самым вынудив приподнять голову, впился в чуть приоткрытые губы с требовательным, глубоким поцелуем — так, что брюнет почти тонул в простыне. Бри уместил одну ладонь у парня на предплечье, а другую — на макушке, где невольно тянул Дэва за густые жесткие пряди, если ему казалось, что он совсем не дает ему вести или сильно вжимает в кровать — видимо, не любит подчиняться. Дэвид был первым, кому исцелованный, изласканный вдоль и поперек, раскрасневшийся и тяжело дышащий Брайан прошептал на ухо: — Подожди, не снимай. — Дэв к тому времени почти расстегнул его ремень. — От тебя так вкусно пахнет. О, боже. Ты ведь душ принял, да? — сладко тянул он, томно выдыхая одуревшему от чувств Боуи на ухо. — Ты что, заболтать меня пытаешься? — тихо усмехнулся Дэв, заткнув Бри очередным крепким поцелуем и продолжив расстегивать ремень, как бы ненавязчиво задевая выступающий бугорок в районе его ширинки, но тот снова начал отстранятся и бормотать: — Нет, я хотел извиниться за то, что сказал. — Дэвид не слушал его: он уже скользнул ладонью под белье возбужденного парня, вырывая у него нетерпеливый и быстро подавленный стон, так удачно оказавшийся в сантиметре от его уха, ибо приоткрытые теплые губы Бри почти касались мочки, а ловкие пальчики уже жадно царапали спину, прося скорейшей ласки и решимости. — Дэвид, да прекрати, — почти проскулил Брайан, но Дэв сослал это на робость, которую, как ни крути, мальчик будет терпеть еще несколько таких “ночей”. — Дэвид… — Он сладко тянул его имя, неосознанно толкаясь в крепкую ладонь и обвивая парня ногами. — Я хочу тебя попробовать. — М? — Отрешенно промычал Боуи, и Бри, воспользовавшись его замешательством, выскользнул из объятий, наклонившись к наставнику и влажно прислонившись губами к его животу. Пока Дэв пытался вернуть себя в чувства, Брайан сам расстегнул его ремень и, требовательно прикусив уже и без того обслюнявленную им кожу живота, вынудил парня чуть податься вперед, чтобы немного приспустить ему джинсы. — Эй, ты где этого… — Дэвид проглотил свое “понабрался”, ибо итак было понятно, что нигде. Или у него была очень раскрепощенная девушка. Он хотел было еще что-то сказать, но, как только почувствовал влажные теплые губы парня, изучающие возбужденный бугорок через ткань его нижнего белья, тут же вцепился Брайану в волосы, на что тот и вовсе никак не отреагировал — только уместил свою ладонь на запястье держащей его руки. Он опять что-то пробормотал, но Дэвид уже был не в том состоянии, когда люди адекватно воспринимают речь: с одной стороны, он хотел дать мальчику время привыкнуть: изучить крепкую плоть неумелым ртом, дать ловкому язычку пройтись по всей длине, попробовать чужую смазку на вкус, научиться расслаблять горло и прятать зубы, а с другой — так хотелось поскорее заставить его глотать, что сил не было ждать, когда он научится. Он уже и так слишком давно отымел мальчика в мыслях. И в его мыслях Брайан, к слову, много что умел. Брайан прижался щекой к мокрой ткани, сжав свободной ладонью изнывающую твердую плоть, и Дэвид, выдохнув весь воздух в легких, закусил себе губу. Он нетерпеливо потянул брюнета за волосы и сам приспустил себе нижнее белье. — Ладно, Брайан, ты сам напросился, — горячо шептал он, затуманенным взглядом любуясь темной макушкой у него между ног и своей ладонью, зарывшейся в растрепанные длинные пряди парнишки. Небо, как идеально, как развратно это выглядит. — Черт, — пролепетал брюнет, и Дэв стиснул зубы от ощущения теплого дыхания в паху: он стискивал плоть в плотный кулак и дразнил его. Прислонялся губами к головке, слюнявил ее и снова выпускал, как будто не мог протолкнуть. Но нет, Бри, черт его побрал, снова что-то бормочет: — И как… как ты собираешься… как я смогу принять тебя… — Мальчик запаниковал, и Боуи с силой потянул его за волосы, вынуждая поднять голову и встретиться взглядом. Бри смущался, но его взгляд был томным и одновременно с этим вопрошающим. — Чего ты? — вырвалось у Дэвида под гнетом широко распахнутых зеленых глаз. — Нет… нет, отпусти, все хорошо, — шептал Бри, вцепившись в держащую его руку. Он немного прищурился и вымолвил: — Ты ведь хорошо растянешь меня… да? Просто… ты… большой… Дэвид с умилением коснулся теплой порозовевшей щеки Брайана, и тот сжался, резко опустив взгляд. Какой же он стеснительный, о, небеса. Просто какой-то ангел порока. — Поверь, Бри, потом ты не будешь на это жаловаться. — Он снова надавил парню на макушку — тот сразу же наклонился и, придерживая основание члена ладонью, позволил ему проскользнуть в свой теплый рот сразу же наполовину — лишь бы больше не казаться матрешкой. Дэвид вздрогнул и в трепетном блаженстве прикрыл глаза, надавливая брюнету на макушку и помогая ему принять глубже. Он чувствовал теплый, шершавый язычок его мальчика, выдыхал с каждым неосторожным толчком и, когда головка уперлась в стенки неподатливого и отчаянно сопротивляющегося горла, Боуи пролепетал: — Давай, ты сейчас расслабишь ротик, а я научу тебя делать приятно, идет? Боуи был первым, кому Брайан позволил извращаться над своим ртом и проталкивать так резко, что дыхание не хотело выходить даже через нос. По крайней мере, Бри так казалось, ведь Дэв старался быть с ним предельно нежным. Насколько это возможно, когда смущенный парнишка покорно расслабляет рот, заглатывает и делает все, что ты ему скажешь. Боуи был первым, кому Брайан позволил поставить его перед собой на колени, обнять со спины и мучительно долго растягивать. Заставлять выгибаться и бесстыдно стонать в ладонь. Терпеть что-то склизкое и холодное между ягодицами. Подставляться, когда смазанный и собственной слюной, и этой холодной жижей член пытается проникнуть в сжавшееся от напряжения тело. Ему было больно, и он не сдерживал болезненные стоны, чтобы показать Дэвиду, что ему нужно время… Время привыкнуть. И Боуи прижимал его к себе спиной и горячо, обеспокоенно шептал, тяжело глотая воздух, когда мальчик сжимался и становился ужасно узким, и толкаясь глубже, пока Брайан отвлекался на теплые нежные слова и, тихо, хрипло постанывая, держался за обвивавшее его предплечье крепкое запястье: его успокаивала только одна мысль — он делал приятно человеку, к которому у него были чувства и который так же безумно дорожил им самим. И, возможно, даже что-то большее, чем чувство, переполняло Брайана в последнее время, раз он так безропотно и решительно отдал ему свою невинность и ранее не особо понимающий гейские отношения ум. — Ну вот, а ты жаловался, — хрипло, но довольно слышно усмехнулся Дэв, заломив притихшему Брайану руку за спину — другой рукой мальчик прикрывал себе рот, чтобы Дэвид не слышал его предательские, вымученные стоны: все еще было больно, но теперь эта боль имела смысл. — Видишь, как глубоко ты должен принимать меня, чтобы и я смог сделать тебе приятно, — шепнул Дэв мальчику на ушко, но тот в ответ только шмыгнул носом и прогнулся в спине, как только напряженная ладонь в знак похвалы погладила его по бедру.

***

— Дэв, ты хочешь кофе? — проходя, а точнее, прихрамывая мимо спальни и просушивая мокрую шевелюру полотенцем, окликнул парня Бри, но тот лежал под одеялом и не реагировал. — Ну и хрен с тобой. Я выпью две чашки и буду выделывать цирковые прыжки на диване всю ночь. Дэвид рассмеялся в подушку и шутливым тоном бросил брюнету вслед: — Тогда готовься выдержать еще один раунд, малышка. — Я с тобой больше не разговариваю!