ЛЮБИМЫЙ КОШМАР ДАРЬИ

Дарья, отпила содовой и задумчиво произнесла: — Мне приснился кошмар. Джейн вопросительно приподняла бровь: — Иии? … Жду продолжения! — В предыдущей школе, того городка, название которого я из суеверия даже не хочу вспоминать, а не то что произносить, в одном со мной классе училось два … такого слова нет ни в одном языке поэтому просто — придурка. На их фоне Кевин с Бритни просто светочи разума, а наш вечно озабоченный Апчак — милый подросток … скажем так, с тараканами. Джейн назидательно подняла палец: — Вооот! А ты не любишь наш спокойный, сонный Лондейл, а сама, оказывается, в прежней жизни жила среди настоящих упырей и вурдалаков! Соскучилась по ним что ли? Они были такими ужасными? — Не то слово. Мистер О’Нилл, после близкого общения с этой парочкой, затопил бы школу слезами. А ДиМартино или окончательно слетел бы с катушек, или просто придушил бы обоих — и любой суд его бы оправдал. Джейн округлила глаза: — Каких выдающихся личностей земля носит! Как их звали то? Дарья поправила очки: — Кликухи у них были — Бивис и Батхед. По настоящим именам их никто не звал и боюсь просто не знали, как их на самом деле зовут — да и всем было вообщем то пофиг. Бивис непроходимый идиот, а Батхед чуть поумней. Они и меня доставали но перед самым отъездом я отвела душу. Джейн, с любопытством, уставилась на Дарью: — Это как? Дарья хмыкнула: — Отмудохала обоих до кровавых соплей. Додразнились. Джейн натурально открыла рот от удивления: — Какое представление я пропустила. Жалко, что тогда мы с тобой не были знакомы. Сейчас то ты поспокойнее — Апчак вон целенький ходит. — Я же говорю, что по сравнению с ними он просто ангел. … Дарье снилось, что она лежит на холодной поверхности операционного стола. За хирурга — Батхед. Бивис — в роли операционной медсестры. Их халаты и маски знали лучшие времена. Как и, сваленные грудой, хирургические инструменты. Вокруг мигали лампочками и гудели какие то, порядком ободранные, но функционирующие, приборы. Дарья была надёжно прикрученна к столу и не могла двинуть ни рукой ни ногой … При этом она одновременно смотрела на происходящее откуда то сверху, с потолка. По команде Батхеда, Бивис приволок ржавую двуручную пилу. … Как ни странно Дарья ничего не почувствовала — ничего не изменилось — она продолжала парить под потолком над своим, теперь обезглавленным, телом, а Батхед возился с её, дарьиной, головой. Дарья видела только спину «хирурга» — летели какие то нехорошие брызги, раздавался противный скрежет. Батхед командовал, орал на Бивиса, пинал приятеля, но при этом не отрывался от работы. Бивис, не успев уклониться от очередного пинка, падал, роняя, с грохотом и лязгом, поднос — инструменты разлетались по всей операционной и «медсестра», шипя что то неразборчиво, собирал их, ползая по битому кафелю пола, успевая метнуть в мимо, прошмыгнувшую, крысу, скальпель — опять не попал. Темнота… Дарья открывает глаза — два придурка, уже в «цивильном», склонившись над ней, ухмыляются, явно довольные собой. — Cool! — хрипит Батхед. Бивис, с энтузиазмом, крякает — поддакивает приятелю. Следующая сцена: Дарья сидит перед древним телевизором (в майке с надписью «Аэросмит» и в малиновых шортах) на продавленном, грязном диване в доме у придурковатой парочки. Сами хозяева восседают от неё по бокам на своих привычных местах. Дарья зажата между ними. По её шее и середине лба проходят два грубых шва — как у Чудовища Франкенштейна. — Cool! — хрипло кхекает Дарья. — Cool! Cool! — поддакивают Бивис и Батхед. Бивис поднимается с дивана и идёт к холодильнику… — На этом месте я обычно просыпалась. Джейн втянула, через трубочку, последние капли содовой. — Подруга, я тебе уже говорила, что у тебя ооочень содержательные сны? — Ага. Но это я к тому, что такое мне снится перед тем как я свалюсь с гриппом, к примеру. Болею я редко но метко. Ну вот посмотри — я похожа на больную? Джейн пристально, в течении пары минут, разглядывала Дарью: — Не похоже. Носом не шмыгаешь, не кашляешь. Глаза светлые, цвет лица — ну… Всё как обычно. — И почему мне это приснилось сегодня ночью? К чему? — Фиг его знает… Мало ли что… Последние слова Джейн заглушил отчаянный лязг и грохот — мимо пиццерии пронеслась ржавая колымага, страшная как смертный грех — такой Лондейл, на своих улицах, ещё не видел. «И, надеюсь, уже не увидит!» — подумали Дарья и Джейн одновременно. Если бы Дарья успела разглядеть водителя и его пассажира поняла бы, что сон был в руку — Лондейл, с кратким, но очень шумным и вонючим визитом, посетили её старые «друзья».