Лучше, чем сейчас

- Жан, ты чего? - спросила Саша, - перенервничал? Кажется, я случайно уронил кубок. - С чего бы? Неважно, - бросил я, - Не хочу говорить. Я никогда не хочу о таком говорить. Никогда не стремился. - Ты всегда такой нелюдимый, Жан... Ага, станешь тут людимым в такой-то... атмосфере. Лицо Саши было покрыто полосой шрамов, а наспех сбитые в прическу волосы не лежали густым потоком, как раньше, до всех битв... Я не решился ответить ей, и перевел дух, оглянувшись на других солдат. На всех столах шепот - кто-то не пришел с вылазки. Какой отряд? Не помню. Или не знаю. Я посчитал глазами количество людей в столовой. Ребята в форме единорога сидели унылые, обозленные на мир. С военной полиции не пришли, значит. И Энни тихая, как мышь. А двое мест рядом с ней - пустуют. Эти двое, очевидно, по своей глупости прошли сквозь главные ворота - и не вернулись назад, а про таких - не говорят, не любят у нас здесь смертников. У нас всегда молчат за смерть. Отведя лицо к другому краю стола, я заметил, лежащие лишними вилки и ножи. Никто не притронулся к ним. Когда нам разносили обед, эти приборы положили рядом к столам отряда Леви, словно намекая, что кто-то не вернется уже из нас. Убежит от трудностей. Струсит встретиться с гигантом. Леви зачерпывал ложкой давно остывший суп, сверля глазами нашего командира Эрвина. А тому-то что? Он ответственный. Мне это - нравится. Леви, похоже, нет. У него свои слабости... Одна из них - гиганты. Из-за гигантов погиб Марко, погибли... почти все жители стены Роза. Толпы людей. И гибнут. И будут гибнуть дальше. И ничего не сделаешь, хоть весь гарнизон собери - всех убьют. Чертов Леви... так рисковать собой. Храбрость, н-да. Риваю нравится убивать их. Он получает удовольствие, вонзая клинок в пасть этих чудовищ. Мне не понять. Или... я хотел бы понять, да не дано. Не дано мне такой храбрости - спасибо, мама. Леви смотрит в мою сторону?.. Я едва не хлопнул рукой по столику. Чертов Йегер, крутится тут вокруг да около. Около, - зубы стискиваются сами, - Ми-касы. Чертова... Я поднялся за кубком и поставил его на стол. В который раз за года оглянул короткие волосы Микасы... представляя, что бы я с ними сделал, не будь поблизости Йегера. Или раздраженного взгляда Леви, который пронизывал мой затылок, будто я непослушный мальчик. А с волосами Микасы я бы сделал многое, - и не только с ними. Упиваться этим шелком волос, гладя нежную кожу шеи, спрятанную в грубый холст формы разведотряда. Я заметил её волосы, когда лишь в первый раз увидел её саму - а она даже не пожелала услышать меня. Она никогда меня не слышит, но на это обижаться как-то глупо. Как и глупо обижаться на Армина, когда он в сотый раз наступает на пятки моей обуви, и в сотый раз извиняется - но я молчу. Не из благородства. Просто равнодушно. Как и ей. Но мне не равнодушны её действия. Действия... ко всему. Я всегда напряженно наблюдаю, как она касается непослушных лохм Йегера, пытаясь их поправить. Или как она уговаривает его поесть перед тренировкой, а он артачится, как малое дитя, буйствует. Не хочет ничего слышать. Хочет усмирить всех титанов, кричит он - особенно после битвы за Трост. Энни лишь с улыбкой посматривает на него, Армин пытается успокоить, Микаса... просто прижимает к себе. А я не понимаю его. Его силы. Я смотрю на него, пытаюсь увидеть в нем... силу лидера... но где она? В его действиях? - спрашиваю я себя. Да, он многое пережил. Саша потеряла семью - я слышал её шепот перед собранием отряда. Армин боится признаться в чувствах Энни - и мучается каждый раз, отжимаясь от стенки. Силу хочет укрепить. Конни хочет лучше сражаться, и не раз просил меня отвлечь ходивших мимо людей, пока он практикуется с механизмом. А Эрен в это время спит крепким сном, получая днем объятия Микасы. Или же ходит под руководством Ривая, думая, что мы бездельничаем. Или же не желает слушать о новом плане, считая, что справится сам. А чему справляться? Кроме силы гиганта, в нем ничего нет. Ничего, что могло бы заставить меня кинуться в бой и пасть в битве с титаном. Или погибнуть в его желудке... Ничего. От этой внезапной мысли мне стало спокойнее. Я вновь посмотрел на ребят уже другим взглядом. В каждом из нас есть что-то, что может быть... ведущим, а что - нет. Что может вести людей, а что может унизить человека. Как душевная забота Армина - её ощущаешь, и понимаешь то, что он понимает тебя. Ты не трусишь перед титаном, не хочешь от него убежать, не... - Жан, ты о чем так задумался? - щелкнула пальцами перед моим носом Саша. Хлебушек уже был съеден, лицо её светилось приветливо. - А что, Саша? - На построение идём. - А, да. Выходя, я столкнулся с Микасой. Ничего она мне не сказала, как всегда. К Армину мне даже захотелось подойти, что-то спросить, но я замялся на пороге. Армин, как всегда, потерянно смотрел вокруг. Райнер стоит, вытянувшись, как спица. Элита Леви стоит сплочившись, не мигая. И я стою - устало, как и всегда. Нам говорят план тренировки, рассказывают и указывают, что делать. Пиксис - руководитель тренировки - стучит древком указки по бумаге, срываясь на фальцет. Невыносимо. Невыносимо видеть даже фигуру Микасы. Нас распределяют по парам. Микаса - с Эреном, я с Армином - все остальные смешались кто куда, спрятав свои лица под тренировочными масками. Я делаю выпад на Армина - он падает. Кричит. Тяну руку ему: - Спасибо, Жан. Молчу. Выпад. Снова кричит. Снова - поднимаю. Как по традиции. Когда его очередь бить - я молча прохожу в сторону. Мое плечо внезапно начинает саднить. Сажусь на землю. Думаю. Армин стоит рядом, сняв маску - паникует. Я поднимаюсь, и легко бросаю, мотнув головой: - Забей. Армин посмотрел на меня большими голубыми глазами, и не ответил. Понял, что бесполезно. Из пары Микасы-Эрен кого-то унесли на носилках, и этот кто-то отчаянно ругался. Армин прикрыл лоб рукой: - Совсем разошелся, Эрен... Я посмотрел на Микасу. Та стояла озадаченно, вглядываясь в профиль Эрена, пока тот, заливаясь криком, держался за бок. - Его нужно сразу же отвести в камеру, - быстро пробормотала она, - иначе он превратится в... Смотря в никуда, она оглянулась на мое внимание. Хмыкнула. И... подошла ко мне. Я поднялся. Я вначале не понял её действий - её, прекраснейшей из всех девушек отряда - да что там, я и за пределами отряда такой красоты не видел. Было в ней что-то, чему бы я хотел поучиться. Не только её манере холодно глядеть сквозь собеседника, но и тому, что не приобретешь с учением - непреклонной силы. Эрен, как идиот, иногда этого не замечает, но я вижу, как она кусает губу, наблюдая его тренировку - или как она одёргивает шарф - в знойный летний день - чтобы он не закрывал её лица... А как она заступалась за него, когда он порезал ей руку - он не принёс ни бинтов, ни какой-либо мази, и Ханджи увела его в эту каменную темницу, пока Микаса скрывала под кожаной курткой рваную рану. И позже она настойчиво доказывала Ханджи, что не он виноват - она неправильно повернулась... Она дала руку под бой. Она бы могла умереть в бою против титанов из-за своей ошибки. Никто не сказал ни слова. Я бы пошёл за ней. Я бы... да я бы многое сделал. Но я не успеваю об этом подумать, поскольку вижу её лицо напротив своего. Судорожно сжатые губы. Серые глаза со стальным блеском. И странная растерянность, плескавшаяся в зрачках. Я немного потерялся, и лишь через секунду спросил: - Что с тобой? Она помолчала, но её глаза продолжили смотреть на мои. Внезапно она схватила меня за локоть и помяла грубую кожу на куртке. Губы приоткрылись, послышался шепот: - Усталость. Рука опустилась. Я растерянно стоял рядом с ней. Микаса, посмотрев на остальных, кто продолжал тренировку, отошла в угол. Лицо её, и так бесстрастное ко всему, что было вокруг, исказилось горечью. Она прикрыла его рукой. Армин вдруг развернулся ко мне. Светлые лохмы сверкнули в стремительном развороте, послав синевой взгляда молнии. - Подойди к ней, - произнес он. - Она тебя ждет. - Почему меня? Он не ответил, лишь одернул куртку. - Я пойду в пару с Конни, если что. - Спасибо, Армин. Конни, приблизившись к Армину, встал в боевую позицию. Тренировка продолжалась. - Микаса, - тронул я девушку за плечо, - что с тобой? Она сбросила мою руку с плеча, и растянула шарф на горле. Серый взгляд пристально меня рассматривал. - Ты мне казался таким идиотом, - вздохнула она, - но... - Что? - Иногда мне нужна разрядка, - сказала она, выдохнув. Одна из полос шарфа осталась на её руке. Она продолжила: - Когда ты... любишь, тебе нужен тот, кто разделит эту любовь, - её глаза на миг посмотрели на меня, - но иногда... это совсем не тот, кого любишь ты. Я кивнул и покачался на месте, размышляя о её словах. - И? - только смог я выдавить в ответ. - Пусть это будешь ты, - выдохнула она. - Не Армин? - нетактично поинтересовался я. - Не он, - мотнула головой Микаса, - Ему не я нужна. А вот тебе... тебе это нужно. Её рука скользнула к моему подбородку, проведя пальцем по шее. Я ощутимо напрягся. - Не пытай меня. Ты же не замечаешь. - Я замечу тебя лишь один раз. Ты согласен? - Да. - Тогда зачем спрашиваешь? Уголок за замком, в его зарослях - я не знал этой территории, Микаса все знала. Она провела меня к тихому месту, где поблизости не было ни души. Расстегнув на ходу куртку, она остановилась на середине пути, ожидая моих действий. Я снял вооружение, куртку. Замявшись, я оттянул ворот рубашки в сторону. Тень улыбки скользнула на лице Микасы, но она ничего не сказала и опустила свои вещи на землю. На её руке белой полосой сверкнул шрам от Эрена. Я закрыл глаза и постоял в ожидании. Или раздумьи. Уже не помню. Что-то теплое прошло по моему лицу, распахнуло оставшиеся пуговицы рубашки. Что-то мягкое коснулось моего живота, очерчивая кубики на нём. Микаса холодным взглядом наблюдала за обнажением моего тела, помогая мне раздеваться. Шарф её лежал ровным слоем ткани меж остальных вещей, сама она была обнажена по пояс. Я коснулся её белой кожи, проведя по виску и скулам, оставил легкий поцелуй на таких желанных губах. Носом я погрузился в её волосы, вдохнув нежный женский запах, который, казалось, должен был пропасть от сурового образа жизни и местной душевой. Микаса задышала все сильнее - её биение сердца отзывалось эхом внизу живота. Ладонью я скользнул к её груди, помяв одну из прекрасных частей тела, губами припал к её ключице, опускаясь ниже, к ещё более желанным тайнам. Рубашка упала куда-то в сторону. Язык тронул бусинку соска, очертив его крупный ореол, зубы прикусили нежную плоть, пробуя на вкус Микасу. Ладонь легла на вторую половинку груди и также мягко сдавила её, давая повод дыханию девушки участиться. - Эрен, - позвала она. Я поднял лицо. Из серых глаз небольшим потоком лились слезы. Я не удержался и поцеловал ручейки слез, пытаясь хоть как-то заглушить боль девушки, но она предупредительно отошла на два шага. - Не стоит... Дав ей вернуться ко мне, я прикоснулся к её животу. Её порывистый стон убедил меня, что она хочет продолжения. Стройное тело, такое жесткое и упругое на тренировках, подчинялось любому малейшему движению моей руки. Я целовал плечи, с трепетом снимая оставшуюся одежду. На землю упали белые штаны, оставив Микасу в нижнем белье, а пальцы осторожно тронули кожу между ног. Микаса дёрнулась на миг, зашепча: - Давай... Быстрее... Я подчинился. Бросив со своего пояса ремень, я опустил Микасу на землю, успокаивающе проведя руками по телу. Микаса выгнулась, а её сердце неистово забилось под моей ладонью, грозя выпрыгнуть из груди. Поцелуями я разгорячил кожу девушки, заставив постанывать от прикосновений, и таять, извиваясь от рук. Губы сильнее потребовали большего, оставляя алеющие следы на груди, на животе, на ногах. Рука проникла между ног, потеребила набухший клитор - Микаса издала ещё более развратные стоны. Последнее препятствие в виде ткани меж нами было преодолено. Сев, вытянувшись, сзади неё, и закрыв от девушки своё лицо, я приподнял её ноги и вошёл легким толчком бедёр. Тело Микасы дрогнуло, губы что-то яростно зашептали - но я уже не слышал этого, держа объект своих желаний за пояс, и контролируя равновесие. Внутри неё было мягко, и моё тело не хотело расслабляться - оно хотело двигаться внутри Микасы, вызывать в ней желание, заставлять её цепляться за меня руками и стонать на всю округу, не давая повода оторваться от сладких мгновений. Тело девушки заждалось таких редких ласк, и опускалось на мой орган все резче - я перевернул её на бок, толкнувшись со всей силой. Движение за движением будили в девушке всё больше эмоций, и её стоны раздавались все громче и громче - пока, наконец, не затихли вдали от нас. Мы разъединились. Наспех собравшись, мы подняли одежду, и, не сговариваясь, разошлись по разные дороги. Уже вечерело. Тренировки закончились. В раздевалке, куда я прошел, было пусто. Лучина, зажигаемая на ночь, догорала в одиночестве, вселяя в обстановку некую грусть. Вокруг, как с Микасой - ни души. Но мне это и нужно. Сидя под светом лучины и переодеваясь, я вспоминал события дня, все её вздохи и стоны - все то, что мне предстояло забыть. Забыть для собственной безопасности. Хотелось заистерить, как девчонке - или заплакать от обиды. Это было хуже, чем неудача с титанами - и нечто большее. Послышались шаги - кто-то возвращался в раздевалку. Кто-то, чьи светлые лохмы в огненном свете дверного проёма прикрывали половину лица. Армин был одет по форме, запыхавшийся - на руке очередная повязка. Видать, сильно его Конни задел. - И как тебе? - Лучше, чем сейчас.