Судьба помогает смелым

С того момента, как Хантер в первый раз очнулся в этом странном подвале, казалось, прошло несколько часов. Время здесь текло до безумия медленно, правда, на самом деле, где именно находилось это «здесь», ни Хант, ни Элли так и не поняли. Впрочем, причин для волнения и боязни у них было еще немало: помимо своего местонахождения, они до сих пор не имели понятия, кому понадобилось держать пленников в этом сыром грязном месте, чего они хотели добиться и какими способами. В других обстоятельствах то показушное видео с фальшивыми фотографиями и чьими-то злобными угрозами Хантер счел бы не слишком эффектным, однако сейчас даже это внушало страх. Черт, в конце концов, когда тебя и твою мать удерживают неизвестно где и, судя по всему, выпускать не собираются — кого бы это не испугало? Хантер, конечно, изо всех старался крепиться ради матери — нельзя было проявлять перед ней свою слабость, — но он и сам практически находился в ужасе. Хотя через несколько невозможно длительных часов ожидания — по крайней мере, Кларингтон думал, что прошло столько времени — эмоции, как ни странно, даже немного притупились. Страх неизвестности и боязни за Элли все еще никуда не ушел, нет — просто он уже столько раз пытался продумать, что с ними будут делать дальше, зачем этим людям нужен его отец и что они хотят узнать от них с мамой? Они ведь столько лет уже не слышали о нем и, более того, пытались вовсе не вспоминать, чтобы не причинять себе еще больше боли. Лиам — сейчас у Ханта не поворачивался язык называть его отцом — причинил им и без того немало страданий, от которых они с Элли еще долго отходили, до боли сжимая руки с такой силой, что ногти порой оставляли на ладонях царапины, или приглушенно плача в подушку, когда не видел другой. Жизнь только-только начала налаживаться: дела с кафе шли вверх, и доходы росли, что обеспечивало их семье неплохой заработок, а у Хантера, наконец, появился, кажется, тот самый человек, ради которого действительно хотелось улыбаться каждый день, чтобы и на его лице расцветала такая же искренняя улыбка — Себастиан. А сейчас где-то объявился Лиам, и все снова покатилось к чертям. На самом деле Хант даже не знал, чего ему хочется больше: чтобы Кларингтон-старший больше никогда не появлялся здесь и вовсе перестал бы существовать, чтобы о нем все забыли, как о банальном страшном сне, или все-таки того, чтобы ему хватило ума прийти за ними и не оставлять на произвол каким-то абсолютно поехавшим психам. Парень, как только мог, старался успокаивать бледную и продрогшую Элли, обнимая ее такими же дрожащими руками и почему-то шепотом повторяя, что их обязательно найдут, но им обоим было прекрасно понятно, что обычная удача тут не поможет. Сейчас страшно было даже надеяться на то, что все так легко обойдется без последствий. Несколько не особо питательных бутербродов и немного воды — все эти скудные запасы пропитания, которые молчаливый охранник оставил на разваливающемся столике, уже подходили к концу, а жажда только усиливалась. По-видимому, больше таких подарков им ждать не приходилось. Хозяин голоса, как и этот неизвестный мужчина, тоже больше не давал о себе знать: после того «представления» экран вновь погас, а хрипящие динамики замолчали, погрузив Кларингтонов в практически полную тишину. Помимо их редких разговоров и шаркающих шагов эту безмолвную обстановку нарушали лишь редкие капли воды или какого-то другого вещества, стекающего откуда-то сверху. Он решил обойти весь этот подвал, где они находились, и попытаться найти что-нибудь полезное, с помощью чего они с матерью могли отсюда выбраться, дать какой-то сигнал или отыскать хоть малейшую подсказку о своем местонахождении. Оказалось, что здесь практически не осталось ничего такого, что они могли хоть как-то использовать: похоже, перед тем как их сюда поместить, охранники выволокли почти все вещи — повезло, что ни один из них не заметил тот заржавевший гвоздь, который помог освободиться от пут. В остальном же этот поиск прошел бессмысленно — ни капли не помогало еще и довольно-таки тусклое освещение. В итоге он лишь еще больше выдохся и, прислонившись к обшарпанной стене, просто съехал вниз, бессильно прикрыв уставшие глаза. Элли, на лицо которой упало несколько растрепанных прядей, беспокойно дремала рядом, периодически от чего-то вздрагивая. Хантер придвинулся к ней поближе и приобнял, надеясь, что его присутствие отгонит хоть какую-то часть тех ужасных картин, что она сейчас видит перед собой. На размышления сил тоже уже не оставалось, и Хант снова закрыл глаза, напоследок про себя помолясь о том, чтобы все действительно было хорошо. Нормально заснуть не удалось: стоило ему провалиться в дрему, как в голове вновь появились картинки из того злосчастного видео, мешая просто забыться и немного отдохнуть — впрочем, в такой ситуации вряд ли кто-то вообще мог бы спокойно спать. Когда Кларингтону, наконец, удалось отогнать от себя эти ужасные картины, дверь неожиданно снова заскрипела, но не успел он как-либо отреагировать, как его резко дернули наверх и облили целым ведром ледяной воды — дыхание тут же перехватило, а вода попала в рот и нос, заставляя бедного Хантера надрывно закашлять. — Хантер! — голос Элли испуганно дрогнул от страха за сына, и она попыталась ухватиться за его ладонь, однако от слабости в теле не смогла подняться. Ноги подкосились, и Хантер опустился на колени, больно стукнувшись об бетонный пол — окончательно упасть ему не позволили чьи-то руки, крепко удерживающие его запястья за спиной. В ужасе подскочившая Элли успела еще только тихонько вскрикнуть, как ее тоже рывком подняли на ноги и, прежде чем она смогла закричать во весь голос, грубая ладонь зажала женщине рот, не позволяя этого сделать. — Прекратите! — Ханту даже не дали возможности нормально отдышаться: первый удар пришелся прямо по солнечному сплетению, из-за чего он плотно сжал зубы, но все же не сумел сдержать приглушенного стона. Его мать тут же исступленно дернулась в чужих руках, безуспешно пытаясь вырваться из захвата, однако неизвестный лишь крепче сжал пальцы и сильно встряхнул ее, переместив руку на ее тонкую шею и угрожающе надавив на нее, из-за чего она тут же замолчала. — Не смей ее трогать! — Слова Хантера прозвучали хрипло, но четко и твердо, однако ни один из неизвестных — а их было, по крайней мере, трое, как он успел заметить — никак не отреагировал, а затем последовал новый удар в живот, вновь заставивший его болезненно согнуться. Дальше все смешалось для Хантера в кашу: мужчина продолжал наносить все новые и новые удары и делал это с пугающей уверенностью — было ясно, что избивал он кого-то явно не в первый раз. Сперва он упорно пытался сопротивляться: старался вырваться, извернув руки, пробовал ударить обидчика в ответ свободными ногами, но в итоге получил сильный удар по лицу, из-за чего перед глазами резко потемнело, а сознание помутилось. — Остановитесь… — С разбитой губы на пол стекала кровь, но Кларингтон все еще боялся за мать, волнуясь, что после они могут избить и ее. Вскоре Хант перестал продолжать свои попытки, осознав, что это было бессмысленно, и просто крепко сжал зубы, стараясь лишний раз не стонать и не выдавать своей слабости. На удивление, это жестокое избиение довольно быстро закончилось, и Кларингтон еле заметно выдохнул от облегчения, когда удары, наконец, прекратились. Собрав все силы, он все-таки смог поднять голову, чтобы проверить состояние Элли, и пришел в ярость, почти позабыв о собственной боли: она так же бессильно висела, удерживаемая другим охранником, а на ее щеке, которую не прикрывали волосы, красовался багровеющий синяк. — Зачем вы это делаете? — Хант даже не пытался сдерживать себя — в нем кипела злость за маму, за то, что эти люди посмели ударить ее; ему хотелось кричать, но сорванный голос не позволял этого сделать, из-за чего из горла вырывались надорванные хрипы. — Зачем вы мучаете нас? На самом деле Хантер не особо ожидал ответа и был искренне изумлен, когда один из мужчин холодно посмотрел ему четко в глаза и коротко спросил: — Где Лиам Кларингтон? — Он произнес это с такой монотонной интонацией, что на секунду Кларингтону-младшему показалось, будто это и не человек вовсе, а какая-то бездушная машина. — Мы не знаем, где он, я ведь уже говорил! — С какой-то стороны Хантер понимал, что его слова кажутся не очень убедительными, однако они действительно очень давно ничего не слышали о Лиаме… А теперь из-за этого только больше страдали. Внезапно в эту минуту и без того тусклая лампа моргнула и резко погасла, погрузив помещение в абсолютную темноту. Хант было решил, что это может быть их шансом, но новая попытка вырваться повлекла за собой еще один жесткий удар, который пресек все его старания. — Вы его семья, — услышав уже знакомый тембр, Кларингтон неосознанно вздрогнул, вновь вспомнив тот зловещий видеоряд, — и вы должны знать, где он находится. — Он бросил нас одиннадцать лет назад! — выкрикнул Хантер, которым постепенно овладевало отчаяние, а его голос срывался. — Он бросил нас, и мы вычеркнули его из нашей жизни. Я больше не знаю, каким человеком был Лиам Кларингтон… У меня больше нет отца. — А ты и правда его настоящий сын, весь в папочку, — вдруг сменил тему говорящий, лица которого ни Хантер, ни Элли все еще так и не видели. — Такой же гордый и принципиальный, — его презрительный высокомерный тон был слышан даже сквозь механическую обработку. — Только ни тебе, ни твоей матери это не поможет, если не вы ответите, где Лиам. — Да кто вы вообще такой?! Откуда знаете меня и мою семью? — окончательно сорвался Хантер, переходя на высокие тона. — Что мой отец вам сделал, за что вы его так ищите и теперь мучаете нас с мамой?! Вопросов было еще много, но ответы именно на эти Хант хотел узнать больше всего: ему просто было необходимо понять, с кем они имеют дело. Это могло бы что-то прояснить, и, возможно, ему удалось бы что-нибудь придумать. Но прежде чем он успел над этим поразмыслить, вдруг снова зажегся свет и послышался скрипящий шум со стороны двери — Хантера держали к ней спиной, поэтому сначала он ничего не увидел. Он явственно расслышал размеренные четкие шаги сзади себя, когда еще один неизвестный вошел в помещение и не спеша обошел его походкой человека, который управляет всем положением. Строгий ухоженный костюм, судя по виду из дорогой ткани, уверенная поступь, идеальная осанка — ничего такого, что могло бы удивить Хантера, если бы не лицо мужчины — этого человека он бы не перепутал ни с кем. Только сейчас Кларингтон-младший вдруг понял, какими они были слепыми все это время, раз не сумели заметить такого у себя прямо под носом. Мужчина, наблюдая за изменениями эмоций на лице Хантера, только самодовольно усмехнулся, поправляя свою и без того приглаженную прическу. Это был Дэвон Андерсон. — А сейчас, Хантер, я расскажу тебе сказку о любви и дружбе. *** Только бросив трубку после разговора с Себастианом, Эрика мигом вылетела из-за рабочего стола Джесси, за которым сидела с тех пор, как узнала о том, что её друга расстреляли. Детектив срочно помчалась к кабинету начальника, чтобы тот отдал приказ спецназу о выдвижении. Она действительно была шокирована тем, что узнала только что от Баса. Неужели всё время они искали именно Блейна? И именно Дэвон Андерсон был тем самым человеком, который заказал расстрел семейства Смайтов, расстрел Джесси, убийство ещё некоторых людей, которые каким-то образом могли вывести на него и на… Черт! Блейна! Блейн Андерсон и Себастиан Смайт — родные братья. Кто мог подумать? Или даже предположить, что эти двое, двое настолько разных людей могут оказаться роднее некуда… — Как же мы ошибались… — прошептала сама себе Эрика, вновь и вновь представляя ребят, которые изо всех старались им помогать, и Джесси, находившегося в критическом состоянии, когда буквально влетела в кабинет Майкла Грина. — Ландерс, что вы себе… — Мистер Грин, только что объявился Лиам Кларингтон, — четко и сразу к делу приступила Эрика, отбрасывая тяжелые мысли — сейчас нужно было сконцентрироваться на других задачах. — Мне сейчас позвонил Себастиан и сообщил, что они в Лайме. Лиам рассказал, кто же на самом деле является главным в том деле — это Дэвон Андерсон. Блейн Андерсон, который якобы считался его сыном — на самом деле является тем самым похищенным шестнадцать лет назад мальчиком. — Ты уверена? — Начальник, как и все остальные участники расследования, совершенно опешил от подобного заявления. — Восемнадцатилетнему пацану не стоит… — Хантер Кларингтон в заложниках вместе со своей матерью, и я не думаю, что в данном случае Лиам или Себастиан стали бы врать, — коротко отрезала Ландерс, пытаясь донести до руководства, что на счету у них была каждая секунда. — И куда они сейчас направляются в таком случае? — оценивая сложившуюся ситуацию и сложив пальцы в замок, немедленно спросил Майкл. — Они едут к дому Андерсона, чтобы разведать… — Срочно звони Смайту и на всякий случай Хаммелу-старшему и, когда свяжешься с Себастианом, передай — пусть они остаются в безопасном месте и ничего не предпринимают. Я позвоню нашим технарям: они попробуют засечь телефон Андерсона-старшего, чтобы мы могли убедиться, там ли он… — мужчина сразу же начал координировать действия, стараясь не упустить ни единой мелочи. — Хорошо, мистер Грин, — Эрика словно на автомате кивнула, еле сдерживая желание выбежать из кабинета прямо в эту минуту. — Тогда готовьтесь, через пять минут мы выезжаем на место. Я также свяжусь с полицией Лаймы и попрошу их о содействии. И ещё… Позвони Сент-Джеймсу в Бруклин и сообщи о произошедшем, пускай вылетает сюда первым же рейсом, — Майкл отдавал приказы и одновременно набирал на телефоне номер АйТи-группы. — Эмм… — на мгновение она замялась, понимая, что допустила большую оплошность, не сообщив о случившемся инциденте начальству. — Простите, я не смогу сделать этого, — виновато опустив глаза и сглотнув, с трудом выговорила Эрика. — Пятнадцать минут назад мне позвонили из Бруклинской больницы… Джесси расстреляли в аэропорту, когда он только-только прибыл туда; несколько гражданских тоже получили ранения. Но врачи говорят, что когда они приехали на место, то Бруклинская полиция уже схватила стрелка и, кажется, увезла его на допрос… — Что ж… — В этой ситуации это действительно было ударом, но сейчас других вариантов у полиции не оставалось. — Надеюсь, что с ним будет всё в порядке, — вымученно потерев лоб ладонью, лишь ответил Майкл. — Андерсону пришьем теперь и это. Правда, если Лиам предоставит нам хоть какую-то доказательную базу, если у него сохранились документы об этой подмене ребенка. — Я искренне надеюсь, что они у него есть, — Ландерс устало выдохнула, машинально поправляя волосы, упавшие на лицо. — Иначе всё пойдёт прахом… — Узнаем об этом на месте, а теперь собирайтесь. Мы выезжаем на задержание. *** Как так получается, что жизнь может пойти к черту на куличики буквально из-за одного поступка, из-за одной ошибки? Почему наши действия, которые мы предпринимаем во благо, постоянно оборачиваются против нас? Почему, когда ты хочешь счастья своим друзьям, лучшим друзьям с детства, то выбираешь неверные решения, лишая счастья других? Все эти мысли вертелись в голове Лиама, пока он и парни ехали в машине к дому Андерсона. Действительно, это было примитивно, что Дэвон стал бы держать заложников у себя в доме в каком-нибудь заброшенном подвале, но других мест Блейн, как ни старался, не мог вспомнить. После того как Кларингтон-старший задался вопросом, где ещё его семья может находиться помимо того дома, они вместе с парнями решили, что сначала разведают всё что можно. Вдруг именно там найдутся какие-то зацепки, которые помогут ему найти своего сына и бывшую жену… — Почему вы оставили их тогда? — внезапно спросил задумавшийся, как и все, Себастиан, обращая серьёзный взгляд к Лиаму. — Почему вы повели себя как последний ублюдок, напав на собственных жену и сына, когда буквально за день были ещё хорошим отцом, коим вас считал Хантер? — Что? — Курт рассеянно оглянулся, изумлённо моргнув и на секунду отвлёкшись от дороги. — Вы из… — Хантер тебе рассказал? — Лиам печально вздохнул и отвернулся к окну, то ли утверждая, то ли задавая вопрос. — Я честно не хотел делать этого, но в тот день вообще не отдавал себе отчета о том, что творю… Представьте себе: вам тридцать два, вы счастливы, у вас есть прекрасная работа, которую вы любите и где вы помогаете появляться на свет новым людям. Но я просто-напросто не смог совладать с собой… По правде говоря, в то время я стал часто срываться на семье и сейчас очень об этом сожалею, но что было тогда… — На этом моменте Кларингтон заметно помрачнел и даже словно ссутулился, опустив плечи. — В тот день я сильно напился, поскольку появились огромные проблемы на работе… Тогда утром привезли женщину, у которой уже были частые схватки. Роды сами по себе тяжёлая вещь, а у этой бедняжки — в особенности. Судя по медицинским показаниям, ей вообще было запрещено рожать, но она держалась и правда старалась для своего будущего малыша. Но когда пришло время… — Здесь мужчина снова прервался, замолчав на несколько секунд, и уже более глухо продолжил: — В общем, это всё закончилось очень плохо: она умерла прямо у меня на руках и ребёнок тоже… Спустя некоторое время мне пришлось сообщить об этом её мужу о произошедшем, и он попытался избить меня. И я сорвался… — Знаете, я могу показаться жёстким, — сразу же отчеканил нахмурившийся Себастиан, губы которого сложились в тонкую линию, — но это не служит оправданием тому, что вы сделали с собственной семьёй. Наоборот, вы должны были не напиваться, а поехать домой и просто обнять их, понимая, что у вас есть родные люди, что однажды вы тоже можете их потерять и больше никогда не увидеть… Поставьте… — Я прекрасно знаю, что я совершил мерзкий поступок, — оборвал его Лиам, инстинктивно сжав пальцы в кулак от злости на себя. — Однако тогда я просто не осознавал этого, мне потребовалось время, чтобы понять, каким я был… — После того, что вы тогда совершили, Хантер очень долго не мог отойти от шока, узнав, что его отец может быть таким жестоким, — не поворачиваясь, вдруг заговорил Блейн, молчавший до этого момента. — Я частенько оставался у него ночевать, когда нам было лет по шесть, и иногда слышал, как он плакал в подушку и звал того папу, которого он знал, того Лиама Кларингтона, которого знал я. Знаете, я уже не вижу того доброго человека, каждый раз угощавшего нас, когда мы возвращались с прогулки. Вы даже не тот человек, который играл с нами в прятки или резвился за компанию на лужайке около дома. — Парень ненадолго прикрыл глаза и неслышно выдохнул, будто бы на него разом накатила ужасная усталость. — Я вот сейчас сижу и думаю: неужели вся моя жизнь — сплошная ложь? Я жил во лжи шестнадцать лет. Вокруг меня не было родных мне людей. Отец не родной, мама тоже… А мама знает о том, что сделали вы и… мой так называемый отец? — Он будто проглотил тяжелый ком в горле, прежде чем произнести это слово, но все-таки себя пересилил. — Нет. Блейн, прости, но… — Лиам действительно замялся после этого вопроса, однако Блейн был слишком подавлен, чтобы обращать на это внимание. — Наверно, сейчас вы будете говорить о том, что я ещё мал. Но нет, — он чуть дернулся и скривился, словно сразу выказывая свое мнение по поводу такого отношения. — Я давно не тот маленький мальчик, радующийся каждому мелочному событию. Всю свою жизнь я думал, что мама и папа у меня были настоящие, а на самом деле… — Блейн снова прервался, еле заметно горько покачав головой. — Знаете, вы хотели помочь своему другу, отдав меня, но сделали только хуже. Убиты очень много людей, и ещё двое дорогих людей сейчас в большой опасности… — Блейн, я… — Кларингтон-старший на самом деле понятия не имел, что нужно было говорить в таких случаях, но не попытаться не мог. — Существует пять стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. У Хантера прошли все пять. И знаете, что самой было страшной стадией? — На этот раз Блейн все-таки обернулся к Лиаму, обратив на него пристальный взгляд: тот до сих пор внимательно слушал. — Принятие — когда Хантер принял то, что вы сделали с ним и его матерью. Но у него смешались вторая и пятая стадия. Он принял ваш поступок и теперь ненавидит вас, — он четко проговаривал каждое слово, будто стремясь сделать больнее, но, несмотря на это, Лиам не дрогнул в лице, хотя на душе у него была такая же буря. — А знаете, это, наверное, и есть самое страшное для родителя — когда собственные дети тебя ненавидят. В это время Курт затормозил возле дома Андерсонов, который возвышался во всю свою величину: вроде бы всего два этажа, но всё-таки сейчас, когда на дворе наступил час ночи, его темный выдающийся силуэт казался действительно огромным. Блейн после своих слов сразу уже выскочил из машины, бегом несясь к своему дому и уже не слушая окликов друзей. Это было даже не просто желание поскорее найти друга и «отца», а, скорее, самые настоящие паника, страх, злость — все это у него внутри смешалось в какую-то кашу. Как бы он ни старался успокоиться и думать рационально, это не принесло результатов, и у него начиналась просто истерика. Где-то на грани сознания Блейн правда понимал, что сейчас не самое время, но больше не мог держаться. Всю жизнь парень жил в любви и заботе, но если бы он только знал, что для этого делалось: убийства, похищения, подделка важнейших документов о рождении, ведь как иначе объяснить, что дата рождения Блейна буквально на три дня отличается от настоящей даты рождения. Он бы никогда не согласился даже быть причастным к такому, потому что это было для него слишком. И сейчас, когда он, наконец, обо всём узнал, то выходит, все это время они ему лгали? Все эти долгие годы отец лгал ему в лицо, мама, скорее всего, даже не подозревала о том, что сотворил её муж, потому что его якобы отец вел себя несколько иначе, чем мать. Хотя раньше Блейн уж слишком наивно списывал всё это на огромное количество работы, а сейчас… Что ж, теперь он прекрасно понимал, почему отец уделял ему очень мало внимания… Просто он никогда не был ему родным. А если даже кто-то и станет утверждать, что Дэвон любил его, только по-своему, и именно поэтому делал все эти ужасные вещи, Блейн даже не станет слушать. Ну уж нет. На занятиях по психологии, в далёкой средней школе, говорили, что если любишь человека, то делаешь его счастливым. Если бы отец действительно хотя бы немного любил его — рассказал бы обо всём ещё давным-давно, чтобы Блейн не узнавал всё вот таким способом, который практически разбил ему сердце. Скорее всего, Дэвон просто очень любил Пэм, а она испытывала искренние родительские чувства к своему любимому, но, как оказалось, не родному сыну. — Ненавижу! — выкрикнул вне себя Блейн, подбегая к дому и будто надеясь, что его названный отец это услышит. — Блейн! — где-то позади Себастиан упорно пытался к нему воззвать, однако всё было безуспешно — он не реагировал. — Подожди! Себастиан, плюнув на всё, стремительно понёсся вслед за парнем, при этом мимолётом отправив Курта и Лиама обойти дом с другой стороны, чтобы остановить Блейна там. Баст прекрасно видел и понимал, что с его братом (черт возьми!) происходит, что прямо сейчас творится у него на душе. С ним было всё то же самое, когда он потерял родителей: злость непонятно на кого, отчаяние, поглощающее тебя всё больше и больше, а в конце оглушающее опустошение. Только Курт тогда держался с ним рядом, давая возможность поделить это ужасное горе на двоих, только он мог его успокоить… И теперь становилось очевидно, что на этот раз он сам должен был помочь Блейну, у которого в одночасье перевернулись идеалы целой жизни. — Блейн, подожди, остановись… — еле догоняя Андерсона и цепко хватая его за плечо, скороговоркой выдохнул Себастиан. — Главное успокойся. Здесь паника не нужна, слышишь? — Он предал меня… Он лгал мне всю жизнь. Понимаешь? — Блейн резко развернулся к нему, и Бастиану на мгновение показалось, что у того блеснули глаза. — У меня была идеальная жизнь, которая в итоге оказалась фальшивкой, подкреплённой убийствами. Я не могу так… — Парень в порыве схватился за голову, словно испытал приступ боли, и сильно сжал веки. — Ненавижу! — Теперь всё будет хорошо… Поверь. — Бастиан положил руку ему на плечо и несильно сдавил, чтобы чуть привести Блейна в чувство. — Ты сможешь построить для себя новую судьбу, брат… Ты сможешь выстроить для себя новое, счастливое будущее, где больше не будет подобной лжи. Рядом с тобой всегда будет твоя приёмная мама — не думаю, что она знала о делах своего мужа. Она была слишком добра к тебе, воспитывала как родного и никогда не давала повода в себе усомниться, она просто не знала ничего, поскольку была без сознания несколько дней, ведь Лиам же говорил, — слова Баса звучали уверенно, и в какой-то степени это даже завораживало и заставляло не перебивать. — Пэм будет с тобой, как и твои настоящие родители. Да, они погибли, но в душе, внутри тебя, они рядом с тобой. — Блейн, наконец, поднял глаза на своего новоявленного брата и понял, что Себастиан тоже находится на этой грани, пусть он и заставлял себя говорить твёрдо. — У тебя есть парень, которого ты безумно любишь, и он любит тебя… — Я не… — Блейн всё ещё мысленно терзался своими эмоциями, хотя сейчас он бы соврал, если бы сказал, что слова Бастиана ничего не изменили. Всё то, что так сильно мучало его, никуда не делось, однако то, что кто-то — тем более совсем не чужой человек — его понимал, приносило какое-то облегчение. — У тебя есть я, твой родной старший брат (ну офигеть просто!), у тебя есть лучший друг, который никогда не подведёт тебя! — Хантер в опасности… — Голос Блейна снова заметно дрогнул, стоило ему только произнести вслух имя одного из лучших друзей. — Мы спасем его. — В эту секунду вид Себастиана излучал такую уверенность, что ею просто не возможно было не заразиться. — Мы это сделаем! Понимаешь? Мы должны быть сейчас сильнее и не паниковать. Мы должны быть сильными ради него. Хантер бы хотел этого… — Смайт неосознанно крепче сжал пальцы на плече брата. — Мы спасем его. Он не умрёт. Никогда. Не сейчас… — Ты правда веришь… во все это? — Его эмоции так быстро сменяли друг друга, что и сам Блейн уже абсолютно запутался в себе. — А что, если… — Нет никаких если! — Себастиан, махнув рукой, тут же оборвал брата, не давая тому даже додумать подобную мысль. — Послушай, сейчас нельзя сдаваться… Мы просто не можем. Не только ради Хантера или Элли, но и ради себя. Вспомни, сколько мы всего уже прошли, сколько всего вставало у нас на пути. Да, сейчас тяжелее всего, но я понимаю, через что ты проходишь… — Я не… — Баст неожиданно устало уставился на него, одним взглядом давая понять, что лучше дать ему договорить. — Подожди, дай мне сказать. Я понимаю, каково тебе: в один момент потерять все — это очень больно. Даже не просто больно, нет… — он замялся и опустил глаза, словно пытаясь подобрать лучшее слово для своей мысли. — Черт, я даже не могу это описать! Хотя я думаю, ты и сам прекрасно знаешь, о чем я говорю. — И что теперь делать? — Бороться, Блейн, ты должен. Ради себя, ради друзей и любимого. Мы должны поверить в светлое будущее, и тогда оно наступит, я знаю. — Бастиан, казалось, сейчас был более тверд в своих утверждениях, чем когда-либо раньше. — Родители всегда говорили, что даже в самой ужасной ситуации нельзя терять оптимизма, нужно верить в то, что все будет хорошо. — Смайт сжал пальцы руки в кулак, будто бы это придавало ему сил. — Поэтому поднимайся… Мы должны найти Хантера. И не смей больше отчаиваться… — Спасибо, Себастиан. — Это прозвучало настолько иначе, чем все его предыдущие слова — по-настоящему искренне, что Баст даже от удивления еще раз моргнул. — Не смей больше отчаиваться… Мы всё сможем, — пообещал Смайт, постаравшись вложить в своё предложение столько уверенности, насколько сам мог сейчас в это верить. После этого он помог Блейну подняться на ноги, чтобы вместе войти в дом и начать осмотр. Вдруг они найдут Хантера здесь? Может, и вовсе не так банально то, что Дэвон мог держать его именно тут, в каком-нибудь подвале. Хотя, с другой стороны, Себастиан довольно ясно понимал, что это вряд ли было возможно: Андерсон-старший слишком умен, чтобы вот так просто проколоться. Он столько сделал для защиты тайны рождения Блейна, что сразу должен был подумать, что если кто-нибудь обнаружит его причастность к похищению Хантера, то тут же захочет обыскать дом. Но попробовать его осмотреть действительно стоило — может, получиться найти какие-то зацепки, документы просто на будущее, которые помогут засадить его далеко и надолго. Потому что то, что он сделал и сколько мучений из-за этого причинил, — такое не прощают… Дом Андерсонов действительно оказался огромен, особенно когда в нём было темно, пусто и холодно. Оттуда хотелось поскорее убежать прямо сейчас, потому что было слишком неуютно и даже более — просто-напросто жутко до мурашек. Себастиан хоть и бывал у Блейна дома раньше, словно находился в совершенно другом месте: тогда обстановка выглядела гораздо домашней, нежели сейчас. — А что мы вообще ищем? — раздался приглушенный голос Курта сверху. Блейн и Себастиан почти синхронно подняли головы и увидели облокотившегося на перила друга на лестничном пролёте на втором этаже. — Мистер Кларингтон копается в кабинете мистера Андерсона… — Не называй его так, Курт, — отрезал Блейн, мгновенно скривившись после такого обращения. — После всего, что он совершил, он не заслуживает зваться мистером… — Блейн, успокойся… — Бастиан выразительно перевел на него взгляд, тем самым напоминая о своих недавних словах. — Курт, просматривай всё, что может указать на местонахождение Хантера. И не забывай, что нам нужны документы, которые могут доказать участие Андерсона в тайной передаче ребёнка. Вспомни, что у нас было на праве в Далтоне. — Хорошо, Бас, — Хаммел коротко кивнул, хотя этот жест был, скорее всего, машинальным. — Вы тогда осмотрите первый этаж, вдруг что-то есть там… Представляете то чувство, когда ты жил в этом самом доме целых шестнадцать лет с родителями, которых ты любил, а потом выясняешь, что они вовсе тебе не родные, да ты ещё и оказался у них при таких обстоятельствах? Паршиво? Грустно? Тоскливо? В безысходности? Да, у Блейна сейчас было именно такое состояние, и к этому прибавлялись никуда не девшиеся отчаянная паника и потерянность… Потому что всё это было слишком ново, слишком внезапно для него, будто бы удар ножом в спину. И теперь он не знал, как реагировать на всё прояснившееся. Прошла уже пара часов с момента похищения Хантера. Почему-то Блейн был абсолютно уверен, что друга уже ждали, когда он поехал домой, но это ни капли не успокаивало — лишь больше прибавляло тревоги. На дворе уже наступила глубокая ночь, скоро будет рассвет, а они до сих пор ничего не знают: где нужно искать, что дальше делать? Блейн был действительно полностью потерян — хотя на самом деле это слово, как и любое другое, вряд ли смогло бы передать его настоящее состояние. Когда он оказывался в ступоре или ощущал себя таким же потерянным, то всегда мог обратиться за советом к родителям, как ему поступить в тот или мной момент. Но что теперь? Теперь у него не было ничего. Не было того, кто мог бы подсказать ему правильный путь… Да, порой нужно начинать вырастать и самостоятельно учиться на своих ошибках — мама всегда ему это говорила. Когда-то нужно начинать думать своим умом, но в такой ситуации… Кажется, где-то наверху что-то упало, и это заставило Андерсона испуганно вздрогнуть и на время отвлечься от своих мыслей. — Что случилось? — Бас, который сейчас копошился в гостиной, отреагировал первым, тут же чуть дрогнувшим голосом крикнув в темноту. — Всё в порядке, — в следующую секунду поспешил успокоить всех Курт, слова которого прозвучали с ноткой вины, — просто случайно задел какой-то шкаф… — «Всё в порядке? Курт, ты серьёзно? Всё совершенно не в порядке. Как происходящее вообще может казаться нормальным»? — возмутился про себя Блейн, однако чтобы ещё больше не нагнетать обстановку, не стал говорить этого вслух. Но тут его снова из раздумий вывел новый звук, после которого рука привычно потянулась к карману: на этот раз это была трель мобильного телефона… Кому понадобилась его искать в такое время? Недоумённо достав телефон, Андерсон нерешительно посмотрел на экран и на миг остолбенел, увидев, кто ему звонил… Это оказался его так называемый «отец». — Себ, иди сюда… Идите все сюда! — голос Блейна немного сорвался, но и парни, и Лиам прекрасно услышали этот неожиданный звонок. — Он мне звонит… Себастиан мигом сорвался со своего места дислокации и, чуть ли не спотыкаясь, помчался к брату, чтобы выхватить у него из рук телефон, но Блейн не дал этого сделать, уже ответив на звонок: — Да? — он нервно сглотнул, с трудом сохранив самообладание и с силой закусив губу, чтобы сразу не сорваться. — Привет, мелкий, ты как? Извини, что поздно звоню. Меня не будет дома некоторое время, поэтому ты просто побудешь под присмотром дворецкого. Я ему доверяю и… — Сложно было представить, как можно было казаться таким невозмутимым даже по телефону, когда по твоему приказу похищен один из лучших друзей твоего сына. Однако как бы тяжело это ни было представить — Дэвону Андерсону это удалось. — Что ты сделал с Хантером, пап? Я всё знаю… — Такие обычные слова мужчины, будто бы все было совершенно как обычно, только сильнее кольнули Блейна в сердце. — Не понял? — В трубке послышалось явно наигранное недоумение и покашливание. — Я знаю, что ты не мой родной отец, и что Себастиан всё время искал меня. Я — тот самый похищенный мальчик…