***
Всю сознательную жизнь Аннет была бардом – по велению души, которой нравилось облекать простые слова в наполненные смыслом и чувствами строки. Нравился процесс подбора нужной рифмы, метафоры, мелодии – да, она творила, потому что могла (и, что ни говори, это было самым настоящим волшебством). Её песни всегда находили благодарный отклик в сердцах (и кошельках) слушателей. Она без ложной скромности признавала, что талантлива – в конце концов, даже самые упорные строки становились на предназначенные им места, усмиренные силой её мастерства. Но сейчас Аннет, мрачно пощипывающая струну, сидя на обшарпанном подоконнике зачуханной гостиницы, впервые не могла подобрать слов. Просто не знала, как облечь в них всё то, чему стала свидетелем.***
А продолжалось-то всё вполне в балладном духе: сияющее надеждой лицо Арибет, согласный хор молитв служителей Тира, залитый ясным светом игравшего в цветных витражах солнца зал. Праздничную картину портил только вечно кисломордый Дестер Инделейн. Они, герои Невервинтера, смирно стояли у стены, допущенные в святая святых замка Невер – комнату, где должно было свершиться таинство приготовления лекарства от Воющей Смерти. Аннет лениво и почти автоматически досочиняла «Балладу о Герое Невервинтера», заканчивающуюся традиционным пиром, охапками цветов, славословиями (себя она тоже упомянуть не забыла) и всеобщим ликованием. Из блаженного полусна её вырвал неожиданно резанувший по глазам алый свет, горестный вопль Фентика Мосса и расцвеченная потоками крови паника. «Милиловы портянки, что это за…». Додумывать было некогда. Пнув в пах оказавшегося поблизости бритоголового вражину, Аннет принялась плести заклинание, попутно выискивая взглядом Деция и Лину.***
Дальнейшее было уже привычно: портал-дороги-переходы-коридоры-полчища врагов-Неминуемо-Грозящая-Со-Всех-Сторон-Смерть. Непривычным было воспоследовавшее после твердыни Хельма: суд над предателями Фентиком Моссом и Дестером Инделейном (ладно, последний на роль предателя очень даже тянул, уж больно рожа протокольная, но кроткий Фентик… нет, в это Аннет решительно не верила). И последней каплей – приговор, одинаково суровый и для настоящего виновника, и для того, кто стал лишь орудием в его руках. Она была потрясена. Да что там – потрясены были все трое. Лину периодически причитала, наивно возмущаясь произволу властей, у Аннет Вендхельм гулко билась в голове лишь одна мысль: нет, это не должно заканчиваться так, есть во всём этом что-то чудовищно неправильное. И только Деций, их ушастый предводитель, неожиданно серьёзное выражение лица которого не вязалось с общей лоховитостью облика, вдруг сказал: - Мы должны его спасти. Лину открыла было похожий на спелую вишню рот, но тут же закрыла и согласно закивала самым решительным образом. У Аннет, говоря фигурально, полезли на лоб глаза: «Что? И это предлагает тот, кто визжит как девица при виде пауков?». - Что? – переспросила она, вглядываясь в курносое лицо Героя Невервинтера. Вот сейчас, морок сойдёт, и эти серьёзно глядящие голубые глаза снова обретут привычное наполовину идиотское выражение. Но Деций лишь суровее сдвинул сивые брови и подтвердил: - Мы должны его спасти. Аннет механически протянула руку, пощупав монаху лоб – тот был в меру прохладным и окончательно развеял её надежды на то, что слова Героя могли быть следствием начинавшейся лихорадки. - Деций, ты серьёзно? Монах кивнул. - Но… Аннет растерянно запустила пальцы в собственную шевелюру. В голове теснились десятки вопросов, наконец, сформировавшиеся в один: - Почему именно мы? - А кто, если не мы? – ответил ей Статли.***
И это снова было похоже на балладу: трое смельчаков (сиречь, идиотов), проникших в темницы замка Невер и пытающихся… что? Аннет была реалисткой и понимала, что с большей вероятностью они найдут здесь лишь свою погибель: о ловушках подземелий замка ходили страшные легенды. А если им удастся каким-то чудом их миновать, их наверняка повяжут за попытку устроить побег предателю Невервинтера. И вообще, этим должны заниматься не они, а Арибет – чей эльф жених-то, в самом деле? Они нашли лекарство. Точка. Они уже никому ничего не должны. И, тем не менее, отлично сознавая все риски и последствия, именно Аннет Вендхельм шагала сейчас по каменным подземным коридорам. Она, так чётко знавшая раньше своё место в этом мире. Не всем суждено стать героями. Уж точно не ей. Она не меч. И даже не щит. Просто кто-то спасает мир, а кто-то доносит славные деяния до потомков – беда, коли сапоги начнёт тачать пирожник, а пироги печь сапожник. И Алекс наверняка сейчас посмеялся бы над ней. А может быть, и нет. «Кто, если не мы?». Она никому и ничего не должна. И ей никто не должен – те проклятущие трусики из батиста Деций возместил в десятикратном размере. Она никому и ничего не должна. Не этой неуклюжей ходячей катастрофе с кудряшками, не этому неожиданно расхрабрившемуся трусу. Никому. Ничего. И, тем не менее, Аннет Вендхельм, бард двадцати лет от роду, шагала сейчас по коридорам замка Невер. Потому что, несмотря на все просчитанные риски и последствия, чувствовала не поддающиеся разумному объяснению ответственность и сопричастность.***
Нет, Тимора им благоволила – Лину не обрушила на них пещерные своды, не подал голос ни один из укладываемых кулаком Деция в аккуратные штабеля по пути их следования стражник. Заартачился сам спасаемый, тихо, но решительно поведший речь о вине и искуплении. Лину ласково пыталась его уговорить, Аннет нервничала, а вот монах, в который уже раз за последние несколько дней удивив барда, извинился перед служителем Тира и обрушил ему на голову кулак. Эльф, закатив глаза, подкошенным колосом пал к их ногам. - Вперёд! – велел Деций, взваливая бесчувственное тело себе на плечо. И тут вступил в дело вселенский закон подлости.***
Они отделались лишь испугом – или чудом, кому как удобнее. Лорд Нашер, самолично застукавший их на месте преступления, решил, что казнить наравне с Моссом и Инделейном ещё и троицу спасителей города как-то неудобно. Но на всякий случай придержал их под стражей – мало ли чего. И сейчас Аннет, не знавшая, как уместить в покорные строки всё то, что видела – и бледную Арибет, и крики толпы, одобрительно встретившей смерть двух виновников чумы, и собственную потерянность от происходящего – просто сидела на подоконнике и щипала струну мандолины. Она не меч. И даже не щит. Просто бард, в обязанности которого входит облекать чужие героические деяния в нужные слова. Только где они, эти нужные слова? Всё закончилось. Она ничего и никому не должна.***
- Должны. Мы должны, - сказал Деций, как-то подрастерявший в последних их приключениях почти всю свою нерешительность и лопоухость. «Герой», - вдруг с удивлением осознала Аннет. Не тот дурашливый идиот из её же баллад, а настоящий, достойный уважения за свои поступки парень. Именно тогда она поняла, что действительно должны. Потому что больше некому (хоть это и звучало откровенно по-идиотски). В тот же вечер она отправила «Балладу о Герое Невервинтера» в корзину и написала Алексу письмо о том, что едет в Порт Лласт. Пусть она не меч и даже не щит. Но кто, если не она?