Крики поочерёдно меняли своё звучание: утром кричали преимущественно женщины, а ближе к вечеру - мужчины. Эффи понемногу начала привыкать к подобным мелодиям, но иногда крики были слишком пронзительны. В таких случаях, девушка сильно зажимала уши руками, сжавшись в комочек в самом дальнем углу комнатки, пытаясь заглушить вопли.
Каждые три-четыре часа один крик обязательно сменял другой. Она уже давно поняла, как это происходит: сначала слышался шум лифта, спускающего несчастного, затем конвой из шести человек проходил мимо каждой клетки, проводя по решеткам палкой, от чего в коридоре появлялся отвратительный звук (она ещё не поняла зачем они делают это. Эта загадка мучала её очень долго, и она даже хотела спросить у кого-нибудь, но собеседников у неё не было). А после они выбирали новую жертву. И так каждый день. Сегодня, после двух дней покоя, очередь дошла и до Тринкет.
- Эффи, милая Эффи... Наверное в твоей чудной головке возникают разные вопросы. Знаешь, почему ты здесь?
- Нет, объясните.
- Как, нет? - ехидно улыбнулся Трэд, прокручивая в руках раскладной нож. - Что ж, я объясню: тебе предъявляется обвинение в диверсии против государственной собственности и заговоре с целью совершения терактов, измене и подстрекательстве к мятежу. Мы узнали, что ты активно помогала капитолийцам, находясь в Дистрикте 13, что карается смертной казнью. Отряд миротворцев задержал одного из членов террористической организации. Этот человек указал на тебя, как на активного участника. Страшные проступки, Эффи. Понимаешь?
Девушка прикрыла уставшие глаза; яркий свет продолжал слепить её. Севшим голосом, она прохрипела, что ничего не знает про революции и организации, вызывая громкий смех палача.
- К счастью, у тебя есть шанс спасти свою жизнь. От тебя требуется немного: сообщить нам активных участников организаций, кто где прячется или предоставить нам любую другую информацию, которая поможет нам. И возможно тогда ты будешь освобождена отсюда немедленно.
- В таком случае, я должна буду вас огорчить. Я ничего не знаю и помочь ничем не смогу, - холодно ответила Эффи.
Мужчина на секунду задумался, поднося к ножу зажигалку, нагревая острое лезвие.
- Знаешь, некоторые капитолийцы помешаны на шрамировании. Их шрамы настолько разнообразны, что... Хотя ты и так знаешь на сколько они разнообразны. Я думаю тебе подойдет надпись "лгунья", - он махнул двум миротворцам, и те в два шага оказались рядом с Эффи.
- Но это правда, я ничего не знаю! - со слезами на глазах, прохрипела она.
Мужчина схватил руку вырывающейся девушки:
- Сделайте так, чтобы она не дергалась, - холодно кинул он миротворцам, - Не хочу, чтобы вышло криво.
Один из них схватился за волосы Эффи и сильно потянул на себя, заставляя девушку вскрикнуть. Другой же пытался зафиксировать её руку.
Раскалённое лезвие скользнуло по нежной коже, рассекая её. Аккуратно вырезая тонкий слой кожи, каждую букву, словно по трафарету, Ромулус наслаждался процессом. Закончив с надписью, он небрежно откинул нож в сторону и заглянул в обезумевшие глаза девушки. Слёзы медленно текли по её лицу. Девушка кричала, но голос сильно сел и был похож на свист.
- Я не верю тебе. Поэтому, спрошу снова - каким образом вы планируете...
- Я не знаю! Не-зна-ю! - прошипела Эффи из последних сил.
- Уведите её, - приказал командующий, и девушку повели по пустынным коридорам.
Оказавшись в своей камере, Эффи вдруг осознала, что эти несчастные два метра являются её домом, её убежищем. Чувство уюта охватило девушку. Она устроилась на небольшом покрывале, ставшим её постелью, и, проронив несколько слезинок, заснула. Это был даже не сон: беспокойный, прерывистый. Ворочаясь, девушка задела рану на руке. Вскрикнув, она на несколько минут потеряла равновесие, голова сильно болела, всё кружились, словно в безумном танце, наполненным болью и страданием. Девушке и самой захотелось закружиться, засмеяться во всё горло. Эффи открыла глаза, приходя в себя. Рука пульсировала острой болью, из некоторых частей новой татуировки сочилась кровь, что пугало.
"Кажется, я читала о таком. Заражение. Однозначно. Или вскоре будет, - девушка вымученно улыбнулась, запрокинув голову назад. -
Нужно его избежать. Любой ценой."
Заметив свой ужин - кусок хлеба и воду - Эффи мгновенно приняла решение. Смочив рану водой, она, с трудом оторвав кусочек от покрывала, на котором спала, перебинтовала руку. Точнее нижнюю часть, так как кусочка не хватило.
- Ну хоть так.
С этого момента стало понятно – больно будет всегда, независимо от того как прошел допрос. Хотя, её уже не мучал этот вопрос. Её волновало лишь одно: когда Эбернети понял, что она «предательница» и как вообще он мог поверить им? Поверил ли?
***
- Альма, тут Хеймитч… - замялся Плутарх. – Он спрашивает про неё. Всё время.
- И что же ты ответил? - женщина ехидно улыбнулась и откинулась в кресле, оценивающе осматривая мужчину.
- Сказал, что ничего неизвестно.
- Только не ври мне, я же узнаю, - она усмехнулась. – А за это можно дорого заплатить.
- Я лишь сказал то, о чём знаю сам. – Заметив вопросительный взгляд президента, он продолжил: - Она пробудет в камере до полного выяснения обстоятельств. Но его это не устраивает. Я пообещал узнать почему к ней не пускают…
- Соври, - резко перебила Коин, задумалась, а затем покачала головой. – Скажи, что она шпионка и у нас есть все основания так полагать. Например, показание рецидивиста.
- В моей работе лучше не задавать лишние вопросы, но всё же я хотел бы знать с чем имею дело.
- Верно, Хевенсби, в Вашей работе лучше вообще не задавать вопросы. Или сразу покинуть пост, - женщина снова улыбнулась, - чтобы целее быть.
- Я смогу сдержать его этим ещё три дня, но потом он станет искать её сам. Я его знаю.
- Насколько хорошо?
- Что, простите? – недопонял Плутарх.
- Насколько хорошо вы с ним знакомы? Будет ли вам его жаль, если с ним произойдёт что-нибудь очень плохое?
- Конечно, - выдохнул мужчина, устало потирая виски. – Я сделаю всё, чтобы его остановить.
***
Эффи вновь растирала затёкшие запястья. Раны на руке полностью зажили, а те, которые девушка успела вовремя продезинфицировать и вовсе стали незаметны. Теперь на запястье красовалась надпись "ложь", вместо "лгунья", и Трэд, ехидно улыбнулся и сделал кивок:
- Как бы ты не старалась, эта надпись всегда будет преследовать тебя, милая, - прошипел тот.
У Эффи на это был свой взгляд - она никогда не являлась лгуньей, сама надпись была знаком того, что это была ложь: что она тупая капитолийка, политическая беженка, лгунья, преступница. И Эффи улыбнулась Ромулусу в ответ.
- Я очень этого не хочу, но мне нужно знать, - он взял Эффи за руку и заглянул в её глаза, - когда они планируют напасть на нас?
Мужчина начал медленно сдавливать руку, зажимая хрупкую ладошку девушки, словно в железный капкан. Пальцы хрустнули, но Трэд сжимал руку сильнее.
- Завтра, - выпалила девушка.
Мужчина ослабил хватку, недовольно всматриваясь в изнурённое лицо.
- Врёшь ведь. Не могут завтра. В такой день!
- А почему нет? Как раз в тот момент, когда вы ждёте меньше всего.
«Я даже понятия не имею, о каком дне идёт речь. Лгунья. Интересно, какой день сегодня? На свободе уже зима. Есть ли там снег?»
Эффи погрузилась в воспоминания, забывая о едком свете, о серости стен, сырости в камере.
