Неожиданное достоинство невежества.

       Как мы оказались здесь? Ну и дыра... Жуткая вонь... Нам не место в этом дерьме...        Нет, друг, мы не вместе. Мне здесь нравится. Или кажется, что нравится. Я давно забыл о том, что я могу любить, а что нет. Кажется, я забыл, какая на вкус еда, что подают на пре-пати «Оскаров», забыл вкус шампанского, что льётся рекой там. Но не здесь. Тут льётся лишь дешёвое разливное пиво, которое ужасно горчит. Нам тут не место... Нет! Ну только не это! Вдох-выдох, Ригган, просто вырвалось.        Он мучает меня уже год или два. Не слежу за временем. Он — это я. Чёрт возьми, я что, герой «Бойцовского клуба»? Нет, тогда Брэд Питт согласился бы сыграть в моей пьесе хотя бы по старой дружбе. Почти все критики назвали ещё не вышедшую пьесу провалом. Где их, чёрт возьми, логика? Они не видели её. Та мерзкая тётка с недотрахом, что так и норовит сорвать на мне всю свою злость, даже на предварительный показ не явилась. Эта сука слишком высокомерна для этого? Она действительно считает, что пьеса ужасна? Нет, она просто ненавидит меня. Считает клоуном в костюме птицы. Ну что ж, я ей покажу. Я один. И никаких «мы», я справлюсь один. Бёрдмэн — это лишь альтер-эго, нужно побороть его, вот и всё. Правда, пока он одолевает меня больше. Постоянно слышу его голос. Я определённо схожу с ума. Ещё и Лаура заявила, что беременна. Когда она сказала это, я впал в ступор. Неужели мне это нужно? Нервотрёпок мне хватило и с Сэм. Если честно, она и сейчас ведёт себя не лучше. Грёбаная наркоманка... Стоп! Я же говорю о своей дочери... Иногда я не могу понять, кто говорит — я или он. Порой он озвучивает то, что я боюсь сказать вслух. Он тянет меня на свою сторону, а я ничего не могу сделать с этим. Как только я приказываю ему заткнуться, его голос становится ещё мужественнее, увереннее. Как у меня в молодости. Я пытаюсь ему доказать что-то, начинаю истерить, как маленькая девочка в садике на утреннике. И тут, когда я почти выигрываю словесную битву, в комнату кто-то заходит. Не важно кто. Джейк, чтобы наболтать полной чуши, Лесли, чтобы пожаловаться на очередного своего мужика, или Сэм, провонявшая травой. Всё равно. Я проигрываю битву. Опять. Клоуну в костюме птицы. Я был им. Я владел им. Я мог всё. Я был всемогущ, как Бог. А теперь он овладевает мною. Если бы он был человеком, давно бы отметелил меня так, что я никогда не смог бы встать.       Ты мог бы вернуться в этот костюм по щелчку, — он читает мои мысли, — неужели тебе не нравились приватные вечеринки, молодые девчонки, готовые на всё, лишь бы сняться в новом «Бёрдмэне». Помнишь, как трахался с такими? Блондинки, брюнетки, бесстыжие рыжие бестии. Ты не хочешь вернуть это всё? Ну вот, опять всё по второму кругу. Вдох-выдох, Ригган, ты сможешь. Просто игнорируй его, он сам отстанет.       Какой же ты глупый, Ригган! Прямо над моей головой пролетает картина, на которой изображён Ниагарский водопад, рамка разбивается об противоположную стену вдребезги, изображение падает на пол. Начинается... Да, этот сукин сын постоянно крушит всё вокруг меня. Ему нравится рушить мою реальность. Он думает, что если разрушит барахло вокруг меня, то разрушит меня и заставит преклоняться ему. Но у него не выйдет... У меня есть дочь, беременная девушка, пьеса, которая обязана собрать миллионы, как и все три фильма о «Бёрдмэне». Я должен всего-лишь побороть голос внутри себя. Перестать держаться за прошлое, доказать вшивым критикам, что я могу. Ригган Томпсон, ещё ого-го, твари вы продажные! Я вскакиваю с дивана и начинаю кричать. А он спокоен.       Я всего лишь хочу помочь, Ригган. Ты не нужен никому. Твоя пьеса — провал, провал! Ещё и этот актёр, которого ты покалечил на репетиции вчера... Он явно это просто так не оставит. Подаст в суд, отнимет всё, что у тебя есть. А ты будешь стоять в своих белых труселях в этой же вони, среди кучи дерьма. Ты сам - кусок говна. И жалкая постановка тебя не поднимет в глазах людей. Ты — ответ на грёбаный кроссворд. — Молчи! — чувствую, как мой голос срывается. Больше у меня не получается сказать, в комнату заходит Джек. Он ошарашенно смотрит на меня — такого жалкого... Вспотевшего, с выпученными глазами. Уверен, он не впервые видит меня таким, просто в очередной раз не хочет верить своим глазам. Я возвращаюсь обратно на диван, смотрю на стену... О чудо! Фото водопада висит на месте, в деревянной рамке, стекло на месте. Голова кружится. Кладу голову на подушку, разворачиваюсь к стене. — Эй, я вообще-то поговорить пришёл. — Говори. Я не поворачиваюсь. Не слушаю слова Джека. Он говорит что-то про суд, про того актёра... Он переигрывал, получил своё. Так и надо ему. Внезапно упоминает в речи Майка Шайнера. Имя этого знаменитого ублюдка развеивает головокружение. — Что там с Майком? — Ригган, а ты слушаешь меня? — Скажи мне, что ты говорил про Майка Шайнера! — Он хочет играть в нашей пьесе. — Что, прям-таки хочет? — Ну как тебе сказать... В общем, он встречается с Лесли, она ему надавила на уши, что нам актёра не хватает, он любезно согласился сыграть. — Любезно согласился — это за сколько? — Не знаю, Ригган, думаю, это тебе не по карману. — Плевать! - Я вскакиваю. - Плевать, Джек! Я заложу дом, всё что угодно! Я получу его на эту роль! Джек недоумевающим взглядом смотрит на меня. Он мне не верит. Он тоже считает, что пьеса провалится. Неужели нет в этом мире человека, который бы смог поддержать меня? Ну что ж, встретимся с Майком, возможно, он сможет сыграть так, что критики будут аплодировать стоя, жрать свои гневные рецензии и просить расписаться на их кожаных блокнотах. Нет. Майк Шайнер. Я вижу его из конца зала. Он хорош, я видел несколько фильмов с его участием. Вошёл, улыбнулся Лесли, сделал комплимент Сэм, назвав её задницу классной. Как хороший отец я бы с удовольствием врезал ему, но как разумный человек... Стою, как идиот, улыбка натянута до ушей. Он может спасти меня. Критики его любят. Мы начинаем репетировать, я говорю ему, что завтра предпоказ. Он усмехается, говорит, что на них никто не ходит — критики тем более. Он хорошо знает слова, видимо, помогал Лесли заучивать роль. А затем называет цену, сколько будет стоить его участие в моём проекте. Да уж, Джек был прав, это не по карману даже Билл Гейтсу, наверное. Но я готов пойти на эти жертвы. Любые деньги только лишь за осознание того, что всё окупится. Как только начался предпоказ, я почувствовал присутствие альтер-эго. Кажется, он вводил в дискомфорт всех на сцене. Лесли переигрывала, Лаура наоборот, вела себя так, будто это спектакль «Золушка» уровня пятого класса школы. А Майк... Он начал нести чушь, играть не по сценарию. Кричал, что всё здесь ненастоящее. Разбил бутылку из-под ликёра, в котором, разумеется, была обычная вода. Затем швырнул её на сцену — осколки разлетелись в разные стороны. Я вскочил, недоумевая, приказывая прекратить. А он дёрнул ручку импровизированного шкафа импровизированной кухни, где происходит часть действия пьесы. Шкаф обвалился, послышались охи и ахи из зала. Кто-то из зрителей всё-таки пришёл, а этот сукин сын всё портит.       Куда же ещё хуже, Ригган? Я обещаю себе, что как только это безумие закончится, поговорю с Майком. Ну или врежу.