Mine...

- Бард! Нет! – взмолилась Адриэль, загораживая собой Двалина. - Адриэль?! – скривился в недоумении человек, поспешно опуская лук. Ей всегда везло в мелочах. Сначала Трандуил отправился на ритуальные умывания к южным источникам, оставив ее совсем одну и почтив ее своим доверием, не выставив стражу. А потом и Бильбо возник из неоткуда. Тогда-то она и посвятила его в прекрасный верный план побега. И пусть всё пошло совсем не по задумке, а напротив - наперекосяк, они всё же выбрались. Адриэль нагнала их по лесным тропам и успела как раз вовремя, спасая гномов от невесть откуда возникшего Барда. - Трандуил, он… - намекнул на очевидное лучник, озираясь. - Некогда объяснять… - поджала губы Адриэль, покраснев от стыда. - …ты поможешь? – дрожащим от нервов и слабой отдышки голосом спросила она. - Да-да, конечно! – без доли сомнений ответил Бард, подзывая их жестом идти следом. - Им можно доверять? – лишь потом поинтересовался он, нагнувшись к ее уху. - Несомненно, - не задумываясь, бросила она, уповая на слово Гэндальфа. Бард не раздумывал дважды, он ей доверял, как никому, а гномы, к тому же, еще и щедро приплатили. Адриэль же, всегда могла найти подход к людям. Отчего-то, она вызывала у них мгновенное уважение, будучи причисленной к расе магов. В Эсгароте ее знали не только как супругу эльфийского короля, но и как знатную травницу, готовую помочь, когда в этом была нужда. Уже несколько лет она помогала жителям Озерного Города, убеждая Трандуила вместе с выплатами за торговые поставки посылать им припасы хлеба и овощей, ведь лесным эльфам итак было откуда прикормиться, а лишние запасы уничтожались. В один из таких дней, когда Адриэль прибыла в Эсгарот вместе с несколькими эльфами конвоирующими груз, она и познакомилась с Бардом. Ветхое здание с перекошенной крышей, выполняющее в Эсгароте функцию больницы если и не всегда было наполнено, то жизнь в нем всё равно кипела. Среди стариков, сраженных гниющими болезнями, рыбаков с порезанными, лопнувшими от распухания руками, Адриэль и нашла ее – маленькую девочку, походившую на ангелочка. Ее бледная кожа была столь нежна, что ее тонкое красивое личико было изрезано ниточками вен, просвечивающих сквозь нее. Она спала, уже очень долго. Настолько долго, что ни у ее убитого горем отца, ни у такой же ангело-подобной сестры и сорванца-брата, развитого не по годам не оставалось ни малейшей надежды на ее выздоровление. Оставив корзинку с травами местному лекарю, Адриэль присела рядом и погладила малышку по опавшим щечкам. - Она умирает? – тихо проговорил сынишка рыбака, лежавший на соседней койке с гриппом. - Ее время еще не пришло, нет, - светло улыбнулась тогда Адриэль. Она забрала девочку с собой и вопреки всем за и против, ее отец был в слишком очевидном бессилии и отчаянии, чтобы отказаться от шанса действительно вылечить своего ангелочка. Тильда, коей оказалась девчушка, под надзирательством дворцового лекаря и заботой добродушной супруги лесного короля, очень быстро встала на ноги и даже полюбилась мрачному Трандуилу. Адриэль провозилась с ней около четырех лун и так к ней привязалась, что возвращая девочку домой, невольно задумалась о том, что ее жизнь была невероятно несчастна до встречи с ней и ее семейством. Глядя на то, как страдает его впечатлительная супруга, Трандуил был бессилен, но с тех пор многое ей позволял и даже разрешил ей почаще выбираться в безопасные части лесов и навещать своего ангелочка в Эсгароте. Между Бардом и Адриэль, с тех самых пор завязалась нежная дружба, которую ни один из них не разрушил бы, не при каких обстоятельствах, что могли бы встать на их пути. Она многому обучала Сигрид, была не прочь посидеть с детишками, пока Бард был вынужден покидать город и ее мысли светлели при одном упоминании Трандуилом даже просто Эсгарота. В этом протухшем городе, она нашла свою частичку свободы, которой оказалось не так-то легко и лишить, даже при всех запретах. - Что происходит, Адриэль? – тихо произнес Бард, с подозрением оглядывая гномов, когда его баржу окутало туманом, а берега Лихолесья скрылись из виду. - Если я с тобой поделюсь, то нам всем придется мчатся куда дальше Эсгарота, чтобы избежать гнева моего возлюбленного супруга, - ответила предельно честно волшебница. - Тогда я спрошу иначе: ты уверена, что идешь поп правильному пути? – не унимался человек. - Я всего лишь следую туда, куда ведут меня мои пророчества, Бард… - осеклась она, заметив, что Бильбо к ним прислушивается. - Значит, ты знаешь, что делаешь не больше меня, - повел плечами Бард, чуть видимо улыбнувшись. - Как твои дьяволята? – перевела тему Адриэль, не оставив шанса никому из присутствующих услышать хоть что-нибудь лишнее. - С удовольствием лакомятся тем, что ты нам посылаешь каждую неделю, - уже с широкой улыбкой ответил Бард, ловко выгнув баржу так, что они миновали столкновения с торчащим из воды ледником. - Они замечательные… - вздохнула Адриэль мечтательно, и Бард смерил ее взглядом полным сопереживания. Они всегда много беседовали. О прошлом, о настоящем, о будущем, которое было для обоих столь размытым и неясным. Порой у Адриэль возникали видения и она смеялась, рассказывая Барду о том, что видела его коронованным, а его детей облаченных в голубые одежды и серебро. Но он слабо в это верил, считая, что она чересчур добра, чтобы поведать ему его истинную судьбу. Как и Адриэль, Бард был невольником собственной жизни. Казалось бы, вполне обычное существование разбавляли светом его детишки, но ему, как и всем хорошим родителям, хотелось дать им большего. Пусть Адриэль и помогала ему в этом, обеспечивая детей женским вниманием, которого им так не хватало после смерти их любимой матери, но он был не вправе позволять ей отрываться от собственного мира во имя блага его семьи. Долг перед волшебницей не давал ему покоя. И даже осознавая то, что Адриэль никогда не посмеет ему об этом напомнить или принудить его помочь ей во имя всего того, что она уже для него сделала, он всё же бросился в слепую авантюру ради нее, надеясь, что это станет достойным искуплением. Он видел красивую молодую деву, плененную обстоятельствами, ограниченную желаниями своего деспота-супруга и его бросало в жар от одной только мысли, что ей приходится выносить. Но вопреки расхожему мнению, Адриэль призналась ему, что всегда безумно любила Трандуила даже со всеми его недостатками, его упрямством, его порой подавляющим нетерпением, его жестокостью, которая, как оказалось, была вовсе не жестокостью, а беспрекословной заботой о собственном народе. По ее словам, Трандуил был нежен и мил, но сокрыт за маской ледяного Владыки Лихолесья. Когда-то он был более открыт чувствам и проявлял теплые эмоции, а не шипел, как гремучая змея, гавкал приказами и совершено глупыми распоряжениями. Адриэль поведала и то, что ей представлялось счастьем заботиться о Леголасе, когда он был еще подростком, которому она пусть и не смогла заменить мать полностью, но всё же создала для него самую теплую и полную любви атмосферу. Сейчас, Леголас, по мере возможностей, заботился и о ней, насыщая ее затворническую жизнь весельем и общением, которого так не хватает. Ее блеклое существование могло бы стать намного осмысленнее, будь в ней то ради чего стоило жить. Когда Леголас достиг совершеннолетия, когда Адриэль встретила Тильду и сердце Трандуила растаяло, она совершила ошибку. Много лет она молила супруга подарить ей дитя, но натыкалась на один и тот же ответ. - Еще не время, - отрезал Трандуил своим леденящим душу суровым тоном, и у нее не оставалось больше аргументов для продолжения спора. Она снова закрывалась в своих мечтах и дарила всё то тепло, что должна была скопить для своего наследника чужим детям, которые вряд ли посчитают ее частью семьи хоть когда-то. Поэтому взгляд Барда был таким печальным. Адриэль не проронила больше и слова, последующий путь через холодные воды Озера был наполнен лишь перешептываниями гномов и мерным шорохом воды, бьющейся о стенки баржи.