Ксюшка-путешественница

       Павел Кульчицкий, потомок древнего шляхетского рода, больной синдромом "Арлекино" (так думают люди) на самом деле — рептилоид (худое длинное безволосное существо без ушных раковин, со змеинными глазами, тонкими губами, раздвоенным длинным языком, и чешуёй ящерицы), как и я, Ксения Лапина, дочь депутата государственной думы Аскольд Викторович Лапина.        Мне ничего не помогало скрыть своё уродство: ни ушные протезы, ни цветные линзы, ни дорогой парик, ни профессиональный макияж. Надо мной смеялись везде: во дворе, в детском саду, в школе... И кто? Венец тварения — человек! А я прощала, потому, что знала: придут, будут умалять, рыдать, и я, сердобольная, помогу. А Павел? Его родная мать, увидав вышедшего на свет уродца, отказалась от него, приказав утопить. Но его спасла служанка: выходила его, выростила (чужого сына), воспитала, вложив в него всю свою любовь, которую имела.        Ведь мы можем!        А ведь было время, когда мы все жили в одном мире, ели один и тот же хлеб (райский), делили одну и туже постель (мягкую травку), покрывались вместе с человеком росой (как одним одеялом), жили в любви и гармонии друг с другом. Человеку не было открыто, что такое добро, или зло, для него всё было естественно и чисто. И родились мы. Как самым умным из всех тварений нам доверили быть хранителями тайн. Но у одного из нас язычок оказался слишком длинным, и он открыл человеку запрещённое. Тогда мы были разделены ВРЕМЕНЕМ, ВЕЧНОСТЬЮ, РАССТОЯНИЕМ, и наконец ЗАКОНОМ. И мы стали возвращаться, чтобы вернуть былое единство. Да, поначалу мы верили, что в новом (материальном) мире, где мы оказались может быть с человеком гармония. Как мы ошибались! Мы нашли только смерть.        Пусть наш брат и поступил не правильно, открыв человеку "истину", но он никогда не поднимал на человека руку. Это сделал именно ЧЕЛОВЕК. Именно ЧЕЛОВЕК первый УБИЛ своего брата! Именно ЧЕЛОВЕК принёс на ЗЕМЛЮ смерть! Именно из-за крови Авеля Земля была проклята, а нам не в силах её восстановить. Но мы хотим жить как прежде, бок о бок с человеком, а для того спешим восстановить на Земле былой РАЙ.        Да, ещё до этого мира на Земле в один миг был создан первый, идеальный мир. Но он просуществовал не долго — в миг разрушился. И от него остались только одни осколки. Часто мы хотим себе идеального мужа, идеальную жену, идеальных детей. Полный идеальный бред! Нет идеалов! Есть только идея, на которой можно СОЗИДАТЬ! И у нас она была... и мы верили...        В нашем роду давно существовала легенда, что одна из нас станет матерью ребенка, который востановит наше единство с человеком. И однажды из газет я узнала о нём, Павле Кульчицком, сыне Адама, а генетически — рептилоидом. И когда увидела его лицо, то вовсе поняла, что он — моя судьба, а я — та дева из легенды. Сразу же у меня начал созревать план, как влюбить в себя Павла. Но я совсем не желала его насиловать. Я никак не хотела ложиться в постель с биороботом (самцом, лишённым свободы выбора); только от одной такой мысли меня воротило. Ибо для осуществления высших планов его желание должно быть ко мне взаимным, только так. А отец допустил ошибку: он поймал его, и сломал его сознание. И что хуже, у него была девушка — Моника (дочь Евы), ради которой он был готов на всё. Тем не менее, мы с ним договорились. И всё протекло бы гладко, как по маслу, если бы прихвостень моего отца — Шипунов ни завладел бы насильно Моникой, и ни сломал бы её. Не выдержав того, она предпочла смерть жизни. Почему я тогда её не спасла? На тот момент я думала о своём будущем, её же будущее меня (как рептилоида) не волновало. Да и что мне ещё оставалось делать, рассказать ему правду? Да, Павел обещал на мне жениться! И я бы ему об этом напомнила, и он бы никуда от меня не делся, и он был бы у меня вполне законным супругом (пусть и контрактным). Но здесь наследил Шипунов с этой вот Моникой. И я не стала ждать, пока Дворкин, идя по следам этого хищника, не дошёл до Моники (живой или мёртвой), а заявилась сама прямо к Павлу в "келью", где он жил (подобно всем рептилоидам).        Я действительно настолько была вся в мечтах о нашем с ним счастье, что можно сказать летала, и налеталась: глаза запали, черты лица еще больше заострились, на висках блестели капельки пота, а на ногах я держалась с трудом, и потому всей тяжестью повисла на руках Павла.        Он бережно довел меня до кровати, уложил, а потом вернулся и торопливо закрыл дверь. И уже со стаканом воды в руке снова подошел ко мне:        — На, попей.        — С-спасибо, — слабо улыбнулась я, взяла протянутый стакан, но руки тряслись так, что половина воды выплеснулась на покрывало. — Ой, извини…        — Перестань! — Павел решительно отобрал стакан и присел рядом с девушкой. — Давай помогу.        Он приобнял меня за плечи и, поддерживая на весу, помог напиться. А когда я благодарно кивнула, выдохнул:        — Что произошло? Почему ты здесь?! Что-то с Моникой? Ты не смогла...        — Успокойся, — грустно усмехнулась я. Если бы я ему сказала всю правду, беда бы произошла ещё тогда, — я сделала все, что обещала. Макс сейчас у моего отца, а твой Дворкин уже, скорее всего, громит дом Шипунова, освобождая Монику.        — Правда?!        — Ну, эсэмэску с адресом я ему скинула около часа назад, — я не врала Павлу, — когда убрала из дома Макса. Так что…        — Но почему не сразу, не два часа назад, когда мы договорились?        — Потому что не хочу, чтобы кто-то из моих соплеменников пострадал. Вряд ли твои друзья стали бы церемониться с Максом и остальными, разве не так? Поэтому я и увела сначала Шипунова и его охрану, а потом уже связалась с Дворкиным.        — А Моника? Как там она, не знаешь?        — Извини, но на это моих сил уже не хватило. Думаешь, мне легко было? — мне действительно было не легко скрывать от Павла правду. Мне действительно было жаль Монику, потому, что я чувствовала его боль за девушку, тревогу. А потому мне хотелось скорее "улететь в Нирвану", а после сгинуть из города, исчезнуть. Ибо я знала: когда Павел узнает правду, всем несдобровать. Предвкушая беду, я всхлипнула и отвернулась, пряча в появившиеся уголках глаз слезы.        Неожиданно, я почувствовала, как на Павла накатила волна раскаяния (то, что он не понял меня) и жалости, он наклонился надо мной и снова обнял, ласково и нежно.        — Прости меня, Ксюша. И — спасибо тебе за все! Ты очень хорошая...        Конечно, я ждала этого момента. Но то, что на меня нахлынуло, было неожиданностью и для меня самой. Прижавшись лицом к его шее я горячо зашептала:        — Я все для тебя сделаю, Пашенька! Все, что захочешь, ты только скажи! Я помогу и отца твоего спасти! И пусть от меня потом отвернутся все наши — ты только скажи! Только дай знать, что я тебе нужна, пусть на часок, пусть даже ценой моей жизни — я все сделаю ради тебя! Ты только скажи...        И Павел утонул... в волне безумной страсти, нежности и любви...        Вспомнит ли он проведённое наедине время? Я позабочусь, что нет. Но это время буду помнить я. Он сам меня обнял. Он первый меня поцеловал. И это было его желание.        Когда же разум вернулся к нему, я посмотрела в его глаза: отторжения там не было, желания тоже, но стыд. Я его понимаю: всё-таки его девушка Моника, а не я. Но мы же договорились. А я просто взяла своё.        Обняв его со спины, я прошелестела в ухо:        — Спасибо. Это счастье останется со мной навсегда!        — Не надо, — глухо произнес Павел. — Не надо об этом. Ты же знаешь…        — Знаю, знаю, все знаю — ты любишь Монику. Но мне хватило моего кусочка счастья, пусть и украденного! Ты не вспоминал о ней, когда был со мной, вот что для меня главное! И пусть это больше никогда не повторится, но это было!        Вовремя я смылась из "логова" рептилоидов, как, впрочем, из Москвы тоже. Что в Москве творилось, по-моему, отшествию, не моё дело. Я верила в пророчество, и я исполнила его. И от меня произойдёт великий народ. Забрав в английском консульстве новый паспорт на имя Изабеллы Уотсон, я поехала во Внуково.        Как я это сделала? Старый трюк, чему учат в воскресной школе рептилоидов. Но я не советую повторять это вам!        Итак, забрав в кассе забронированный на новое имя билет, я прошла таможенный контроль. Да здравствует свобода!