РасЦветЪ

Пламя охватывало меня полностью, я чётко слышал треск поленьев, на которых стоял, а всё, что я видел, искажалось, благодаря огненной мантии. Но я не испытывал никакой боли, а длинные рукава моего тёмно-коричневого плаща вовсе не стремились вспыхнуть. Сейчас это казалось мне немного странным, не более, а вот шесть лет назад я боялся так просто лезть в огонь, несмотря на то, что он был волшебным. Хоть и начался шестой год моего пребывания в школе волшебства, я до сих пор не понимаю многого в новом для меня мире, так как бóльшую часть жизни прожил с обычными людьми. - Ты скоро там? Из тесного камина, явно непредназначенного для перемещения волшебников, я услышал голос Тимы, а через проход увидел, как загорелая волосатая голова склонилась и посмотрела на меня. Я сжал в руках свою сумку, дабы не потерять её по дороге, и прокричал: - «РасЦветЪ»! Неведомая мне магическая сила, что скрывалась в камине или где-то ещё, охотно поняла меня, и мои ноги тут же оторвались от пола. Зажмурив глаза, я летел по каминной сети Летучего пороха, за считанные секунды преодолевая расстояние, которое обычными людьми преодолевается за часы. Летать по дымоходным трубам я не любил, уж слишком страшно это было, но лучшего пути из окраины Ярославля до Подмосковья не было. Были, конечно, порталы, но они ненамного «мягче», я уж не говорю про аппарирование, или как её ещё называют перечитавшие братьев Стругацких, «трансгрессию» - некоторые теряют части тела, передвигаясь этим способом, да и не изучали мы её ещё. На машине или на другом наземном транспорте в РасЦветЪ не доберёшься, так как его фактическое расположение хранится в строжайшей тайне. Я прилетел в один из каминов, что колонной стояли в чистом поле рядом с дорогой. Странное зрелище - видеть на улице несколько каминов, стоявшие рядом друг с другом, но камины являются одним из транспортных средств в волшебном обществе, так что увидеть в поле камин для волшебника - то же самое, что простому человеку - автомобиль. Как только я вышел из «транспортного средства», в камин тут же приземлился Тимофей. Через несколько секунд мы уже шли по дороге, ведущей в саму школу. Путь был длинный, и, устав держать сумку в руках, я поставил её на землю. - Эй, ты что, пошли! – поторопил меня Андреев. - Подожди, - буркнул я. Встав возле сумки, я поднял над ней свою ладонь и сказал: - Прытрымлий! Моя дорожная, а по факту спортивная сумка, поднялась в воздух. Мы с Тимой пошли дальше, а она летела за мной. - Взял бы чемодан на колёсах, как я, тогда не надо было останавливаться, - ворчал Тимофей. - Хватит брюзжать, это заняло пару секунд, - ответил я. – Сейчас будет спуск, и я посмотрю, как ты со своим чемоданом покатишься. Дойдя до спуска, Андреев отстал от меня, затем через несколько секунд я почувствовал, как что-то легонько ударило меня по голове. Это был чемодан моего друга, что летел по воздуху за его обладателем. Сам Тимофей весело бежал со спуска, навстречу таким же умникам, что заставляли свой багаж летать, используя Заклинание Следования, и лишь первокурсники, не знавшие его, тащили свои тяжёлые чемоданы самостоятельно. Все уже были одеты по форме – рубахи желтоватого, почти серого цвета, синие штаны, сапоги, короткие коричневые мантии и фуражки. Подобным образом одевались школьники в XVIII – XIX веках, разве что мантий они не носили. Вся эта процессия тянулась к резному расписному терему в четыре этажа, окружённого домиками поменьше, но ничуть не уступавшие по красоте главному зданию. Взяв свои сумки непосредственно в руки, мы вошли в огромные двери. За ними была больших размеров комната, что именовалась Большим Залом. Она занимала весь первый этаж, гигантскую площадь, и от неё начинались все лестницы, ведущие в разнообразные кабинеты. Зал был виден с других этажей, так как пол во всём здании существовал лишь в кабинетах и возле дверей в них, пространство посреди этажа оставалось пустым, окружённым поручнями. Так многие ученики любили стоять, оперевшись на те самые деревянные поручни и смотреть вниз, на пол Большого зала, на котором было нарисовано лучистое улыбающееся солнце – Бог Ярило. Это солнце, будучи заколдованным, могло вертеть глазами и менять выражение лица. Рисунок этот находился посреди зала, и почти все ученики боялись наступать на его лицо, если не считая его живым, то хотя бы испытывали какое-то странное чувство, что не могли описать. Потолок тоже был расписан волшебными рисунками. Утром и днём на нём красовалась яркая, почти что светящаяся Жар-Птица, а ночью и вечером появлялась карта созвездий. Бóльшую часть года это гигантских размеров пространство пустовало. Лишь в Новогодние праздники тут появлялась огромная живая, но увеличенная посредствам магии, ель, украшенная разноцветными игрушками, а в начале и в конце года тут ставился огромный стол, накрытый белой скатертью, а на него выставлялись разнообразные кушанья. Но пока зал был пуст. Мы поднялись на четвёртый этаж, где находились комнаты учеников. Наша комната, как всегда, была под номером 84. В ней, как и в любой другой спальне учеников РасЦвета, было две четырёхъярусные кровати, возле каждой из которых была небольшая площадочка с сундуком, куда ученики могли складывать свои вещи. Сундуки были волшебными и, несмотря на небольшой размер снаружи, имели много пространства внутри. Также в комнате было два довольно просторных платяных шкафа и восемь письменных столов для того, чтобы ученики могли выполнять за ними домашние задания, плюс восемь стульев. На этих стульях уже сидело три человека, наших с Тимкой сокурсников – Артём Зрелов, Коля Дорогов и Серёга со странной фамилией Плохих. Ещё один наш сосед, Кирилл Синицын, как видно, ещё не приехал. Так случилось, что все мои соседи были чистокровными волшебниками, я же – сын обычных людей, до одиннадцати лет убеждённый, что волшебство – не больше, чем миф. На Западе, говорят, много конфликтов между теми, у кого оба родителя маги и между теми, у кого один, или же оба родителя не обладают магией. Мои же сокурсники не видели во мне неполноценного чародея, а, наоборот, старались помогать мне во всём. В России чистоте крови не уделялось много внимания, у нас были недопонимания между теми, кто держит в руках волшебную палочку, и теми, у кого на шее висит амулет, иными словами – между теми, кто продолжает древнеславянские языческие традиции и тех, кто живёт по-западному. Источник силы первых – амулет, они используют заклинания, основанные на славянском языке, верят в древнерусских богов, таких как Перун, Сварог или Ярило. Другие, что зовутся западниками, используют волшебные палочки и заклинания, основанные на латинском языке. В амулетах и в палочках два совершенно разных вида магии. Бывает, что то, что можно сделать с помощью магии амулета, нельзя сделать палочкой, и наоборот. Обычно волшебные семьи в России делятся на западников и язычников, хотя в последнее время бывают и смешанные семьи. Обычно западники живут бок о бок с обычными людьми, например, в многоэтажных домах, а язычники – в своих частных домах, чаще всего с участками и скотом, далеко от других, как семья Тимофея. Я же принадлежал к языческим магам, так как от Андреевых я и узнал о том, что я волшебник. Именно Андреевы подарили мне мой амулет Перуна, что и по сей день висит на моей шее. Тогда, правда, Андреевы не рассказали мне о западниках совсем, но я не жалею о том, что владею магией амулета, корни которой уходят в далёкие времена. Студенты нашей школы разделены на два потока – тех, кто использует амулеты и тех, кому по душе палочки. Но в нашей комнате был один западник, и им как раз был отсутствующий на данный момент Кирилл. Он и служил в нашей комнате объектом всяческих приколов. Не очень обидных и жестоких, но всё же мои соседи по комнате не очень любили его, хотя надо отдать Кириллу должное – он всё это воспринимал легко и с чувством юмора. Разложив вещи и переодевшись в торжественные наряды – расшитые славянские подпоясанные рубахи и брюки, мы пошли на праздник в честь начала учебного года.