Чистая линия

Кархан успел во дворец перед самым рассветом - для этого ему пришлось всю дорогу бежать, и у ворот он оказался совершенно запыхавшимся. Зевающий стражник, узнав юношу, только молча кивнул и приоткрыл боковую калитку. Кархан проскользнул внутрь и облегчённо перевёл дух. Может, и пронесло. Он торопливо отправился в ту часть дворца, где размещались слуги, надеясь не столкнуться нос к носу с управителем, который относился к нему с хорошо скрываемой неприязнью и никогда не упускал случая назначить наказание. Правда, с того, последнего раза, когда палач перестарался после жалобы Яссана и управителю досталось от Императора, он несколько поутих. Но продолжал наблюдать за Карханом, надеясь, что выдастся случай и секретарь совершит крупную ошибку, после чего Император прогонит от себя нерадивого раба. Вот тогда можно будет назначить мальчишку на самую тяжёлую и грязную работу… а можно и продать потихоньку… Управитель знал людей, которые с охотой покупали смазливых рабов, и потом об этих рабах никто ничего больше не слышал. Кархан, который это отношение к себе просёк с ходу, не понимал, чем заслужил столь упорную ненависть. Даже в своей прошлой жизни он никогда не позволял себе высмеять или оскорблять слугу. Дед Эдван говорил: «Слуги и рабы зависят от нашей воли, не имея своей. А обижать тех, кто находится в зависимом положении, постыдно и низко». Деда Кархан уважал и слова его помнил твёрдо. Однако теперь ему пришлось на собственной шкуре испытать, что слова его деда – не правило, а исключение. Его теперешний статус был очень низким, и находилось немало желающих самоутвердиться за счёт бывшего мона. Правда, никто не решался нанести ему физические увечья – все знали, что Император ценил своего раба, но вот словесно… Это было тяжело, но Кархан терпел. Но вот управитель… Этот человек не только ненавидел его, но и обладал реальной властью благодаря своей должности. И поэтому Кархан старался сталкиваться с ним как можно реже. На этот раз ему не повезло – уже подходя к своей каморке, он наткнулся на управителя, который тут же зло заулыбался и спросил, почему раб не ночевал у себя в конуре… Кархан медленно и очень спокойно ответил, что получил дозволение Императора навестить родню и ночевал в доме деда. После этого он протянул бумагу с подписью Императора, и управитель разочарованно вздохнул. Придраться было не к чему. Однако, пока Кархан протягивал бумагу, его плащ распахнулся, и зоркий старикашка немедленно углядел второй свиток, чуть выглядывающий из поясного мешочка. - А это что? – подозрительно спросил он. – Ну-ка, дай сюда! Императорские секреты воруешь? Кархан похолодел. Как ни крути, а данный список вполне попадал под категорию Императорских секретных документов… А если управитель убедится в этом… Даже Император в этом случае не сможет остановить начавшееся расследование… Во всяком случае – не сразу сможет. Но тут за спиной у него раздался громкий жизнерадостный голос: - Доброе утро, почтенный управитель! Вы опять цепляетесь к Кархану ни за что ни про что? Управитель скрипнул зубами. Если он кого и ненавидел больше Кархана – так это только Госсе, и это притом, что все прочие слуги были готовы на кайнара чуть не молиться. Управителя же раздражало, что Императорская подстилка ведёт себя слишком свободно, не будучи даже благородного происхождения. И он лелеял тайную мечту всласть самолично поизмываться над Госсе, когда он надоест Императору, а затем продать тем же самым людям, которым хотел сплавить Кархана. Но и здесь его пока ждало сплошное разочарование, к тому же, в отличие от тихого и скромного Кархана, Госсе в выражениях не стеснялся, словно и не раб совсем. Именно Госсе и подоспел вовремя Кархану на выручку. - Тебя ждёт Император, Кархан. Идём, - быстро сказал Госсе и, обернувшись к управителю, холодно прибавил: - Оставьте Императорского секретаря в покое. Мне кажется, что вам очень сильно надоело ваше место, господин управитель. Управитель хотел сказать в ответ что-то уничтожающе-гадкое, но в этот момент встретился с ледяным взглядом Госсе. И было в этом взгляде что-то такое, отчего любые гадости говорить просто расхотелось. Госсе же любезно улыбнулся и закончил: - Надеюсь, вы поняли меня, господин управитель? Идём, Кархан. После чего оба раба ушли, оставив управителя скрипеть зубами от злости. Как и любой мелочный человек, выслужившийся из самых низов, он был очень чувствителен к покушениям на собственный авторитет. И сейчас ненависть к Кархану и Госсе достигла своего апогея. Но выхода не находила. Именно в это момент из стенной ниши вышел незаметный человек в сером плаще и сказал: - Отвратительные щенки, правда, управитель? - Кто вы такой? – поразился тот. – Как вы здесь оказались? - Для братьев Чистильщиков нет преград, - спокойно сказал незаметный. – Во дворце поселилась зараза, подлежащая зачистке. Вы поможете братству? - С радостью! – заявил управитель. - Вот и отлично, - кивнул незаметный. – Будьте наготове. С вами свяжутся. И ушёл в ту же нишу, из которой вышел. Изумлённый управитель заглянул туда спустя минуту. Ниша была пуста. *** Старая жрица Иуана коротала вечер в чтении Книги Преданий Богини, а её Младшая сестра мирно дремала на постеленном у очага тряпичном коврике. Давно никто не наведывался к развалинам, и запасы еды, вовремя пополненные кайнаром Госсе, стали подходить к концу. Не то, чтобы Иуана волновалась – будет день, будет и пища, но ей казалось, что всё это неспроста, что в мир скоро придут перемены и что Богиня, которая оставила Небеса пустыми столь надолго, скоро вернётся. Думать так не было ни малейшего основания – молчали священные таблички, не светился хрустальный гадальный шар, да и самые простые из гаданий - подброшенные косточки и монеты - не давали однозначного ответа. Всякий раз выходило разное. Но предчувствие продолжало преследовать жрицу, хоть и не спешило исполняться. Иуана закрыла Книгу Преданий, вознесла краткую молитву и долила масла в крохотный негасимый светильник, с неудовольствием отметив, что в кувшинчике его почти не осталось. Тем не менее жрица поправила фитиль, ещё раз вознесла молитву и улеглась спать. Младшая покинула тёплое место у очага и устроилась в ногах жрицы. Какой бы старой ни была горная кобра, одно она знала твёрдо - охрана Старшей превыше всего. Превыше самой жизни. На некоторое время наступила тишина, которую нарушало лишь сонное дыхание старой жрицы, и вдруг… Вдруг Младшая почувствовала, что что-то произошло, и резким, упругим движением поднялась на хвост, готовясь к атаке. Где враг? Кто покушается на жизнь Старшей? Однако фигура жрицы вдруг окуталась тонким голубоватым сиянием, Иуана открыла глаза, которые смотрели куда-то сквозь окружающие её предметы, и мягко сказала: - Тише, Младшая, тише… Я беседую со своей Богиней. Горная кобра тут же опустилась на ложе, словно устыдившись своей внезапной атаки, а затем, неотрывно глядя на голубоватое сияние, окружавшее неподвижную фигуру жрицы, сползла на пол и начала извиваться в странном танце под одной лишь ей слышимую музыку. Так продолжалось довольно долго, а потом сияние погасло, кобра перестала танцевать и вновь устроилась в ногах Старшей. И более ничто не нарушало их сон до рассвета. С первыми лучами солнца жрица поднялась и привела себя в порядок, надев лучшее из сохранившихся платьев и самые прочные из сандалий. Она вдела в уши серьги, на шею – прекрасное ожерелье, а на руки и на ноги – тонкие звенящие браслеты, которые когда-то так красиво и звучно отзывались ей в танце во славу Богини. После этого она собрала немного еды в дорожную суму, положила туда ещё несколько вещей с дальних полок, сварила каши и сказала Младшей: - Богиня велела мне идти и найти. И я отправляюсь в путь. А тебе, Младшая сестрица, лучше остаться здесь – ты можешь не вынести его, ведь ты так стара… Горная кобра поднялась на хвосте и возмущённо зашипела на Старшую. Разве ей непонятно, что Младшая не может остаться, если уходит Старшая. И что каким бы тяжёлым ни был путь – они должны пройти его вместе. И жрица смирилась: - Что ж, ты в своём праве. Мы пойдём и найдём вместе, Младшая сестрица. После этого жрица поела каши, которой чудесным образом хватило только на одну полную миску, и положила остатки Младшей. Благородная змея проглотила несколько комочков каши и вновь зашипела, показывая, что готова. Иуана улыбнулась – так светло и радостно, что её лицо на миг вновь стало юным и прекрасным, накинула покрывало, повесила через плечо суму и, взяв из угла крепкую палку, сказала: - Богиня вспомнила о нас, Младшая. Исполним же волю её. Благородная змея согласно зашипела и выскользнула вслед за Иуаной из жалкого домишки, который жрица покинула без сожаления, даже не закрыв за собой дверь, ибо знала, что никто не сможет переступить этого порога в её отсутствие. И горная кобра последовала за ней, слушая звон браслетов своей жрицы, совсем как в прежние, незабываемо далёкие времена. *** Яссан появился во дворце только к обеду – отцу пришло в голову, что сыну стоит продолжить образование, и он нанял преподавателей, дабы ликвидировать досадные пробелы в знаниях юноши и подготовить его к поступлению в университет. Сам Яссан пока не испытывал ни малейшей тяги ни к службе Императору, ни к знаниям, но отцу вынужден был подчиниться. С Тамиром Ритейни вообще осмеливались спорить очень немногие. Вот и пришлось Яссану вместо увлекательных поисков Кархана по дворцовым коридорам для важного разговора заниматься с почтенными седовласыми профессорами разнообразными, нагоняющими тоску науками. Однако он сумел это пережить, и когда преподаватели отпустили его до завтрашнего дня, тут же отправился наряжаться и велел заложить карету. Тамир Ритейни, встретив сына в коридоре, только головой покачал. Увы, Яссан его единственный сын и наследник, следовательно, в браке он будет старшим супругом. Хотя, видит Богиня, Тамир как никто другой понимает, что его сын слишком избалован и нисколько не приспособлен к тому, чтобы нести ответственность за кого-либо. Ему бы младшим… и хорошего, понимающего старшего… разумного, серьёзного… Такого, как этот бедный мальчик, Императорский секретарь. Ах, если бы семья Дилэйни была в прежней силе! Он бы не задумываясь согласился на брак сына с Карханом Дилэйни… Но сейчас… Увы, как бы ни было жаль Кархана – сейчас он всего лишь раб, и то, что он раб самого Императора, не меняет ничего. Хотя, Яссан, кажется, питает к этому рабу совершенно непозволительную склонность. Хотя это понятно – мальчик редкостно красив, умён и образован и умеет не терять внутреннего достоинства, даже будучи рабом. Ничего, если Император решит сменить секретаря, Тамир его выкупит и подарит Яссану – может быть, тогда у сына появится необходимая ответственность. Яссан же ничего не знал об отцовских планах. Он вообще не догадывался о многом, ибо отец не спешил посвящать сына в дела семьи. И когда он прибыл во дворец и встретил своих приятелей по придворному безделью, не сразу смог от них отвязаться. Но когда отвязался – начал искать Кархана. Увы, далеко не во все закоулки дворца можно было проникнуть благородному мону. Но Яссану повезло. Кархана он всё-таки встретил. И очень надеялся, что упрямая ледышка наконец-то найдёт возможность выслушать его.