The Darkness

Стучу в дверь, в надежде, что мне откроют. Слышны шаги. Дверь открывает сонный Дилан, чего я никак не ожидала. Приоткрываю рот, видя, что он все в той же одежде, в которой был утром: - Только, - указываю пальцем, - не говори, что ты ещё не вставал. Дилан поднимает бровь: - Так ведь выходные. Я закатываю глаза, обходя его: - Ты – это что-то с чем-то. Парень закрывает дверь, зевая: - Это ты явно долго шла, поэтому я уснул. Мои зрачки нервно забегали по комнате, когда я туда вошла: - Я помогала маме, - кладу сумку на стол, - а ты спал, так что, кто из нас действительно был занят? – поднимаю руку, - я. А теперь, давай начнем. Дилан пожимает плечами: - Математика, да? - Да, а если быть точнее, - вытаскиваю учебники, - алгебра и геометрия. Улыбаюсь, когда парень падает на кровать, разводя руки. Беру альбом с ручками и карандашами и иду к нему, садясь рядом. Дилан выпрямляется, когда я подвигаюсь к стене, раскрывая учебник алгебры: - Начнем с этого, - смотрю на него. Дилан пожимает плечами, беря карандаш и альбом. Время шло быстро, что немного огорчало. Мне нравилось учить его, ведь и, правда, ничего не знал. Пришлось начинать с азов, так что, когда я взглянула на время, то было уже девять вечера. Я лежала на животе на кровати, а Дилан сидел на полу возле меня, решая очередное уравнение. Он выглядел довольно забавно: растрепанные темные волосы, мятая футболка под кофтой, один карандаш держал в руке, другой между зубами, словно это помогало ему сосредоточиться. Он внимательно писал, переворачивая страницы альбома, но вдруг замер, нахмурившись. Я наклонилась к нему: - Что там? - Тригонометрическое… - он поворачивает голову, и я моментально отодвигаюсь, ибо наши лица оказались слишком близко друг к другу, - уравнение. - А, - я потираю лоб, - Смотри, - начинаю объяснять, указывая пальцем. Дилан внимательно следит за моими указаниями, отчего мне становится приятно. А ведь он и правда слушает, пытаясь понять. - Так, времени мало, давай к геометрии, - предлагаю я, слезая с кровати. - Мы все это время занимались одной алгеброй? – не верит Дилан. - Ага, - вздыхаю, взяв со стола учебник по геометрии, и оборачиваюсь, тряся его в руке. – Приступим. - Ну, нет, ты шутишь, - потер лицо Дилан. Я опускаюсь возле него на пол: - Прекращай, хочешь остаться на второй год? Или чтобы тебя исключили? - Нужно стать членом совета школы, тогда меня точно не исключат, - ворчал он, потрепав свои волосы. Я облизываю губы, спрашивая: - Скажи, ты ведь хотел в баскетбольную команду? Дилан опускает руки на колени, которые согнуты, и смотрит в потолок: - Всегда хотел играть. - А чего не пойдешь? – непринужденно интересуюсь. Парень сжимает губы, качая головой. Молчит. Я понимающе киваю, после чего говорю: - Что ж, давай? – поднимаю учебник к его лицу. Дилан опускает голову, смотря на книгу, затем переводит взгляд на меня, из-за чего я отворачиваюсь. Парень берет учебник в свои руки, после чего прекращает смотреть на меня. Я принимаюсь объяснять ему материал, после чего даю первое задание и встаю, ложась на кровать, лицом к нему. Поджимаю колени. Он сидит спиной, так что все, что я вижу - это его затылок. У него на шее синяки. Думаю, это от захватов Гарольда. Неприятные картины вновь появляются у меня в голове, отчего я хмурюсь. Дилан наклоняет голову в разные стороны, отчего шея хрустит. Он почесывает затылок, вновь приступая к работе. Я вздыхаю, когда из-за капюшона кофты виднеется нечто темно-сиреневое. Этот синяк «мощнее» остальных. Неуверенно моя рука тянется к его коже. Парень замирает, когда я касаюсь пальцами поврежденного участка. Кажется, он не понимает, что я делаю. Да, я тоже. - Это твой отец сделал? – я ложусь на живот, чтобы лучше рассмотреть отметину, и отгибаю капюшон. Дилан молчит, когда я вожу ладонью по коже: - Синяк большой. Твой отец перестарался. - Это не он, - хрипит Дилан. Я поднимаю глаза: - А кто? - Я. Хмурюсь: - Зачем? - Когда не могу проснуться, - он вновь начинает писать в альбоме. Я вздыхаю, поправляя его капюшон: - Хочешь поговорить об этом? Парень стукнул по полу. Я дернулась, убрав руку от его одежды. Дилан повернулся, оперившись на кровать локтями, и взглянул мне в глаза: - С чего мне делиться подобным с кем-то вроде тебя? – его тон жесткий, а вопрос поставлен хорошо. Я сглатываю, не отрываясь от его глаз и стараясь не моргать, подобно ему: - Я, - мои зрачки дергаются, пытаясь разорвать контакт с ним, - мне кажется, что тебе станет легче от этого. - Тебе кажется, - он вновь отворачивается, продолжая работу. Я кусаю губу, ложась на спину. А ведь правда, с чего я взяла, что он будет чем-то делиться со мной? Не думаю, что то, что я была «прощена» делает меня кем-то особенным. Поворачиваю голову на бок, смотря в затылок Дилану. Его голова дергается, когда глаза бегают с учебника на альбом. Я перевожу взгляд на часы. Уже девять. Чувствую, как мои глаза начинают гореть. Кажется, сегодня я «переучилась», так что… От лица Дилана. Гребаная алгебра, гребаные уравнения, гребаная геометрия… Гребаная Кая. Я потер лицо, сильно нажимая на глаза, которые готовы вылезти из орбит. Моргаю, чтобы привести зрение в порядок, и смотрю на исписанный лист. Черт. Запрокидываю голову: - Кая, - тишина в ответ. – Эй, - поворачиваюсь: девушка спокойно сопит на моей кровати, что для меня странно. Я поднимаю брови: значит, пока я тут парюсь с этими теоремами, она спокойно спит. Неплохо устроилась. - Кая, - трясу её за плечо, но начинаю шептать. Девушка что-то ворчит, отворачиваясь к стене. Ясно. Но, если она не встанет, то где мне спать? Я закатываю глаза, пытаясь разбудить её с помощью щекотки. Да твою же. Чем я занимаюсь? - Ладно, я сдаюсь, - говорю себе под нос, возвращаясь в сидячее положение, и сгибаю колени к груди, нервно осматриваясь. За окном уже темно. Мне нужно уснуть раньше, чем наступит полночь. Начинаю качаться, кусая губы: - Кая? Девушка молчит. Я начинаю кусать заусенцы, посматривая на часы. Каждый удар стрелки отдается мне по ушам в этой тишине. Я чувствую, как в моей голове, словно, надувается шар, мешающий нормально дышать. Дергаюсь, пытаясь вздохнуть. Моё тело начинает расслабляться. Нет, мне нельзя засыпать на полу. Это опасно. Нельзя. Трясу головой, но в глазах начинает темнеть, отчего я корчусь: - Черт, - слышу шум. Он повсюду. Это шорохи. Свет тускнеет. Стены начинают шевелиться, словно под обоями что-то перемещается. Я опираюсь руками в пол, наблюдая, как нечто забирается под ковер, ползя в мою сторону. Мой рот раскрывается, но я не могу кричать. Оно шипит. Шипит. - В…ф… - я начинаю повторять за ним, понимая, что по спине словно пробежало тысяча пауков. Я чувствую, как они касаются моей кожи своей шерсткой. Я сжимаю глаза, шепча про себя о том, что должен проснуться, что это нереально. Но длинная бледная рука уже выглядывает из-под ковра, тянясь к моему лицу. Я начинаю кричать, когда она касается моего плеча. - Дилан! – ощущаю прикосновение ладоней к моему лицу. Трясу головой, резко распахнув глаза: Кая сидит напротив, держа меня за скулы. Она явно растеряна: - Ты, ты в порядке? Дилан? Слышишь меня? Я чувствую, как пот стекает по моему лицу. Тело судорожно дрожит, отчего мне трудно пошевелиться. Пытаюсь дышать. Сердце бешено бьется, что отдает мне в голову пульсацией. Девушка кусает губы, смотря мне в глаза: - Дилан, все хорошо, - шепчет. Я открываю рот, который нервно закрывается, затем снова и снова. Я дергаюсь. Кая корчится от боли, когда я хватаю её за кисти, сильно сжимая. Девушка испускает стон, сжимая губы: - Дилан, ты не спишь, слышишь? – она приоткрывает рот, переведя взгляд на больную кисть. – Черт, Дилан! – она отпрянула, сев на колени, и начала отползать к стене, поглаживая руку. Я остался сидеть на месте, тяжело вздыхая. Мне не хватает воздуха. От лица Каи. У него паническая атака? Дилан попытался подняться, но тут же свалился на колени. Все его тело тряслось так, словно он нагишом ходил по улице в минус тридцать. Я сглатываю, смотря на свой синяк, и встаю, идя к нему. Парень дергается, когда я помогаю ему встать: - Тебе нужно умыться. Он отрицательно качает головой, отчего я закатываю глаза. - Он не выкидывает её, - дрожащим голосом произносит. Я напрягаюсь. Видимо, началось. Дилан прекратил трястись, смотря на меня. Я узнаю это выражение лица. То, что так напугало меня той ночью. Парень ухмыляется, когда его глаза начинают слезиться. Черт. Я хочу отойти, но стою слишком близко, поэтому Дилан успевает схватить меня за плечи, резко и довольно грубо прижимая к стене. - Дилан, - я вскрикиваю, когда он сильно сжимает мои плечи. Черт, теперь синяки останутся. Поднимаю глаза на парня, лицо которого остается довольным: - Что ты тут делаешь? Я хмурюсь: - Боже, во что я ввязалась… - Что ты тут делаешь?! – кричит он, тяжело дыша. Я вжимаюсь в стену, кусая губы. Дилан наклоняет голову на бок, продолжая смотреть мне в глаза, не моргая. Я сжимаю ладони в кулак, когда он подносит свои пальцы к моим губам. Отлично. Моя челюсть трясется, раскрывая рот, когда он тянет мою нижнюю губу вниз. Она у меня болит от укусов, так что чувствую, как поврежденная кожа вновь рвется. - Он не выкидывает её, понимаешь? – его голос более спокойный. Я судорожно киваю. Дилан убирает руку от моих губ, опуская лицо, чтобы заглянуть мне в глаза снизу. Я усмехаюсь: - Почему бы тебе самому не выкинуть её? Лицо парня моментально меняется, заставляя меня заскулить: он зол. Явно зол, но я даже понятия не имею, что сказала. Дилан сильно бьет ладонью в стену. Я хмурю брови, напряженно сглатывая. - Ты хочешь убить меня, да? – что он несет. Я даже не могу соединить все в одну цепочку, чтобы понять. Дилан опускается к моему лицу, что заставляет меня задержать дыхание. Я приоткрываю губы, когда он поворачивает мою шею, нашептывая на ухо: - В…тс…ф… Эм. Я пытаюсь шевельнуться, чтобы отодвинуть его, ведь его холодные губы практически касаются моего уха, что немного неудобно. Его дыхание ледяное, не такое, как у Мета. Они с ним совершенно разные, но меня тянет к обоим. Мне хочется быть с Метом, а помочь Дилану. Правда, мне скорее кажется, что я смогу помочь Дилану, чем добиться чего-то от Мета. Стоп! О чем я сейчас думаю?! Дилан спокойно дышит, что сбивает меня с толку. Он не так напряжен, как прежде. Может, уснул? Аккуратно поворачиваю голову: да, он спит. Выдыхаю. Но Дилан начинает висеть на мне. Я пытаюсь устоять на ногах, но падаю на пятую точку, придерживая парня, который не реагирует. Я выпрямляюсь, осматриваясь. Мама. Она будет волноваться, если не обнаружит меня в комнате, но, скорее всего, если, она выпила с подругой то, либо останется у неё, либо придет и сразу ляжет спать. Что ж, будем надеяться на лучшее. Хотя, в моем положении… Я тяжело вздыхаю, стараясь удобнее расположиться у стены, ведь Дилан куда тяжелее, чем кажется. Да, такой концовки моего дня я не предусматривала. Дилан спокойно посапывает, но его лицо все ещё мокрое. Он иногда вздрагивает, дергая ногами или руками, а в целом, когда он такой, то нравится мне больше. Я усмехаюсь, потирая лоб. На часах уже пол одиннадцатого. Дверь открывается, и отец Дилана замирает, моргая, видимо, не веря своим глазам. Я мило улыбаюсь, прося его помочь мне встать. Гарольд трясет головой, но опускается, поднимая Дилана на ноги. Тот все ещё в сонном состоянии, поэтому что-то бубнит, пока отец укладывает его на кровать. Он весь мокрый, словно чем-то болен. Я хмурюсь, прислоняя ладонь к его лбу, но Гарольд говорит, что это нормально. Его наоборот нужно укрыть. Я напрягаюсь, когда понимаю, что Дилан хоть и мокрый, но холодный. Мужчина провожает меня до квартиры, не спрашивая, что я делала там. Думаю, он устал после очередного вызова, но завтра обязательно начнет выяснять. Я открыла дверь: в коридоре у стены спала мать. Да, она пьяна. Я закатываю глаза, обходя её, и направляюсь в свою комнату, чтобы, наконец, лечь спать. Этой ночью никто не кричал.