Сколько себя помню, у меня никогда не вызывали труда с пониманием учебные предметы, словно я была рождена с учебником по физике в руках. С самого детства отличные отметки по всем предметам, начиная от простого родного языка, заканчивая уроками физкультуры и музыки. Быть может, проблема именно в количестве свободного времени и в том, как именно мне приятно его проводить? Нет, меня с натяжкой можно назвать социально отстраненной, но больше любви испытываю к кружке чая на столе и интересной книге в руках, за которой с удовольствием проведу все выходные, зная, как мои друзья умеют вынуждать выбираться в город на разные мероприятия в будничные дни. Уверена на все сто процентов, если бы не они, то вряд ли меня бы так тянуло во внешний мир, и наличие таких друзей очень разбавляет мою однотонную жизнь. Скажу честно, даже украшает. Так что, не была бы я сейчас так «радужна», если бы не их поддержка.
Обычно, после вынесения результатов теста, все спешат скорее к стенду, чтобы узнать свою оценку, поэтому в коридоре третьего этажа довольно шумно, что уже отталкивает от мысли направиться в ту сторону. Но важнее то, что мне и не нужно шагать в толпу орущих от счастья о своей тройке учеников, ведь и без того знаю, что сдала тест на «отлично». Нет, правда. Я не зазнайка, но за одиннадцать лет обучения сумела выработать уверенность в себе. Жаль только, что моя «уверенность» ограничивается только отметками и изучаемыми предметами. В реальной жизни, порой, мне хочется на стену лезть от незнания, как поступить в определенной ситуации. Например, есть у нас в столовой один человек, который довольно часто занимает мое место. Он садится, разговаривает с моими друзьями, заставляя меня мирно стоять в стороне или ждать, что кто-то попросит его освободить. Я на ура решаю уравнения разной сложности, а вот постоять за себя не особо способна. Осознание подобного расстраивает, но, возможно, вскоре моя «уверенность» расширит свои границы, дав мне спокойно существовать вне рамок моего сознания и интеллекта.
Может быть… Может.
В принципе, у меня неплохие отношения со всеми, кто в какой-то мере выходил со мной на контакт. Многие знают о том, какая у меня способность к предметам, поэтому просят помочь или одалживают конспекты, а я и не против. Это ведь еще один вид социального взаимодействия. Тем более, как говорит Кейт, человек я по натуре спокойный, так что и общаться со мной приятно, поскольку не пытаюсь надавить своими мыслями. Хм, а может, всё дело в том, что я и не особо пытаюсь говорить о себе во время беседы? Или вообще не особо говорю?
За что я люблю свою уверенность в результате теста? Практически пустой кафетерий. Пока большинство учеников взглядом ищут отметку, мне удается без нервов выстоять перед прилавком столовой, выбрать горячий напиток, при этом спокойно перебросившись парой слов с женщиной в фартуке, которая, кажется, работает здесь на протяжении всех одиннадцати лет. В светлом зале человек пять, не больше. Они не создают обычного для данного помещения шума. Каждый занят своим делом: кто-то читает книгу, кто-то пялится в телефон, кто-то даже спит, просто ест. И да, я могу без лишней толкучки занять свой любимый столик у большого окна, вид которого выходит на поле. Признаюсь, частенько это место привлекает тем, что можно понаблюдать за разминкой нашей баскетбольной команды… М, все мы не без греха, верно? Сейчас, конечно, там пусто. Осень в этом году довольно холодная, тренировки на стадионе проходят вне классных занятий, то есть по выходным. (Да-да, бывает, мы с Кейт приходим посмотреть даже в выходной день, каюсь.) Многие в моем возрасте испытывают тягу к представителям противоположного пола, и, как ни странно, меня, человека во многих аспектах «ненормального», это не обошло, хотя, меня не напрягает. Даже ощущаю, что подобное влечение делает меня одной из «наших». Приятно чувствовать себя частью огромного женского коллектива.
А, в частности, мне нравятся мои ощущения, которые не испытываешь даже при чтении книг. Когда видишь человека в другом конце коридора. Когда он видит тебя. Когда улыбается в ответ и приветствует поднятой ладонью, словно вы старые знакомые. Мне нравится буря в груди, вызванная звучанием его голоса, мне…
— Кая, вернись.
Чувствую неописуемое разочарование из-за прерванных мыслей в голове. Кажется, я опять уплыла в себя, уткнувшись в стекло окна, по которому скользят капли дождя. Серое небо местами довольно черное, но гроза вряд ли будет. Надеюсь. Приходится оторвать ладонь от щеки, чтобы взглянуть на Марию — девушку с безупречными формами, высоким ростом и прекрасной улыбкой. Знаете, таких встретишь только на обложках журналов. Её густые темные волосы всегда прекрасно лежат на плечах, а моя рыжая тонкая косичка висит с него, как рыбий хвост. Что можно еще сказать о волосах, которые так тщательно заплетаешь, а в итоге легкий ветер разносит локоны в разные стороны, превращая тебя в пугало? Даже сейчас сижу сутуло, а тонкие пряди свисают со лба, нагло цепляясь за ресницы. Помыла голову, называется.
К слову о сутулости. Невольно расправляю плечи, ведь осанка у Марии прямая, голова гордо поднята. Кожа здорового оттенка, а моя такая… Ну… Вроде дает знать, что я не труп, но при этом всё равно задаешься вопросом о возможном заболевании. Причем, смертельном. Стоит ли упоминать лишний раз о пухлых губах, выразительных карих глазах и полной, открытой женственности? Нет, не стоит, иначе прямо здесь превращусь в вялую картошку. А мне еще нужно протянуть три урока.
— Сегодня репетиция, — Мария ставит сумку на столик, роясь внутри, и вынимает блеск для губ, плавными и умелыми движениями нанося на розовые губки, даже зеркалом не пользуется. Чмокает, улыбаясь:
— Ты еще в прострации или уже со мной? — шутит, и мне приходится немного поморгать, чтобы отогнать мысли о красоте другого человека и справиться с неловкостью, вызванной теми самыми «рассуждениями».
— Я не могу сегодня, — не знаю, почему на автомате начинаю поправлять свою джинсовую рубашку, наблюдая за тем, как девушка изучает состояние своего облегающего платья, собирая катушки ногтями:
— Как? — она разочарованно опускает ладони, поставив себе на тонкую талию. Смотрит на меня, и я виновато пожимаю плечами, объясняя:
— Работа, — саму раздражают оправдания, но никак не могу справиться с важностью объясниться, так как, честно, немного боюсь, что друзья могут отвернуться от меня, если буду действовать иначе. Не как всегда. Не так, как они привыкли. Не так, как я привыкла.
— Но на носу такой важный матч, — Мария плюхается на стул рядом, и да, я опускаю глаза ниже, словно меня отчитывает мать. Выглядит, наверное, жалко, но вот такая вот «я». Вожу пальцами по джинсам, задевая ровный шов. Порвала на той неделе, надеюсь, новые покупать не придется. Денег совершенно нет. Не думаю, что Мария поймет мою нужду в работе. Мама целыми днями на сменах в больнице, но получает за это мизерную зарплату, так что с тринадцати я всячески пытаюсь подрабатывать, чтобы у нас были деньги на еду. Да, Марии не понять. Она вряд ли просыпается с мыслью о том, как и где купить необходимые вещи со скидкой.
— Я не говорю, что бросаю, — пытаюсь расслабиться и улыбнуться, взглянув на подругу, которая берет кружку моего чая, отпивая. Останется след от блеска… Больше к этой кружке не притронусь.
— Просто… — вижу, что Мария «хищным» взглядом изучает помещение столовой, что заполняется людьми с неимоверной скоростью. — Сегодня не могу.
— Лад-но, — тянет, кажется, решая, что может позволить себе опустошить мою кружку. — Просто пойми, поддержка важна…
— Навыки мальчиков важнее, — смеюсь, поставив локти на столик, руками обняв свои плечи.
— Да, — Мария улыбается, подняв указательный палец. — Но умение трясти задницей так, чтобы завести их, тоже немаловажно, — касается моего носа, довольно подняв брови, ведь хихикаю, качнув головой, а сама в мыслях думаю: «Было бы мне, чем трясти».
— Как тестирование? — Мария задает вопрос, но тут же пускает смешок, вынимая из сумки зеркальце с пудрой. — Боже, кого я спрашиваю?
Улыбаюсь, начав осматриваться по сторонам, чтобы найти Кейт. Мне нравится Мария, но без Кейт я чувствую себя немного не в своей тарелке в молчании с этой дамой, пышная грудь которой ставит меня в неловкое положение.
Изучая толпу, образовавшуюся у прилавка и ленты раздачи, взгляд натыкается на высокого, спортивного телосложения парня, со светлыми волосами. Точнее, русыми, которые на свету кажутся светлее, чем есть на самом деле. Мне трудно оторвать внимание от широких плеч, от красивой улыбки, которую он использует для приветствия друзей. Сама не замечаю, как ерзаю на стуле, немного вытягивая шею, когда парень пропадает за проходящими людьми, пока здоровается с приятелями по команде. Нервно хрущу пальцами, вытягивая их по порядку, и хмурюсь, сглотнув, ведь вновь могу видеть молодого человека, медленно пробирающегося сквозь толпу к… Нашему столику.
— Ты бы не выдавала себя, — Мария шепчет, играя взглядом, а я хочу стукнуть её под столом, но парень уже подходит, улыбаясь нам:
— Привет, кого не видел, — мы с ним с утра не здоровались, поэтому обращается ко мне лично, заставив меня смущенно, кажется, немного неловко улыбнуться:
— Привет, — стреляю взглядом в Марию, что довольно улыбается, сдерживая смех, ведь да, выгляжу я, наверное, жалко.
— Готовитесь к игре? — девушка общается с командой чаще меня, следовательно, она лучше входит в общество Мэтта и остальных баскетболистов. Думаю, это еще одна причина моей зависти.
— Тренер рвет наши задницы, — парень тянется к моей кружке, и, знаете, какое я испытываю разочарование, когда он обнаруживает её пустой по вине Марии? Боже, мне хочется пнуть её.
Мэтт — капитан баскетбольной команды. Признаюсь, если бы не Кейт и Мария, я бы чувствовала себя неловко в его присутствии, так что спасибо девочкам. Не скажу, что мы с Мэттом вообще не контактируем в отсутствии моих подруг, но… У них явно больше общего, чем у меня с ним. Хотелось бы как-то пробиться в круг его общения, но вряд ли мне по душе компания людей, любящих «зависать». Это неплохое увлечение, в моем возрасте самое то гулять ночами напролет, ходить на вечеринки, но… Книги, работа, домашние дела, учеба… Да-а.
— Где Джексон? — Мария слишком демонстративно поправляет лямки лифчика, цепляя их под тканью платья, и почему именно я ощущаю себя скованно от этого?
— Спустился в раздевалку, — Мэтт оглядывает столовую, как-то обреченно шепча, ведь ему придется окунуться в толпу. — Пойду, возьму себе воды, — бросает рюкзак на стул, после чего разворачивается, быстрым шагом ускользая в поток движущихся людей.
— Вот. Это. Задница, — Мария не стесняется, произнося каждое слово отдельно, и я вздыхаю, переводя на неё внимание, и девушка смеется, изучая свое лицо в круглом зеркальце:
— Да-да, территория помечена.
Опять она заставляет меня чувствовать себя некомфортно. Я — не ханжа, как обычно меня называют мальчики, но почему-то при любом упоминании чьих-то гениталий меня бросает в стыд и смущение. Думаю, всё дело в том, что дома мы с мамой о подобном не говорим, поэтому данные темы для меня необычны.
— Ничего не «помечено», — бурчу под нос, немного наклонив голову, скрывая глаза. Ладонью потираю плечо, всячески пытаясь заставить себя сесть прямо, подобно Марии, но… Да, продолжаю горбить спину, терпя желание вовсе уткнуться лицом в поверхность стола.
— Девушки-и, — слышу растянутое и довольное, поэтому поднимаю голову, улыбаясь пухлой девушке, что подскакивает из толпы к столику, хлопнув ладонями по его краю, чтобы опереться. Кейт. Она мне нравится. И не только из-за того, что обычно её настроение колеблется от «веселой» до «супер счастливой». Девушка по формам далеко от Марии, но, кажется, ей комфортно в своем теле, поэтому с удовольствием подчеркивает все изгибы. Её фигура смотрится выигрышно на фоне моей. Невольно изучаю форму груди и талию, после чего опускаю косой взгляд на свою «доску», выдохнув.
Мда. Приплыли.
— И чем ты нас удивишь? — Мария уже работает с пилочкой для ногтей, и я правда не успеваю уследить за тем, как предметы сменяют друг друга в её руках. — Поверь, я получила четыре за тест и теперь вряд ли могу ощутить сильнейшее поражение.
— Я достала нам билеты на ночь во «Франке», — это местный клуб, и да, билеты на вход очень дорогие, поэтому у меня лично отпадает челюсть от мысли, сколько она потратила, а вот Мария хлопает по коленкам ладонями, широко распахнув веки и губы далеко не по той же причине:
— Ты шутишь?! — и чего так визжать? — Как?
Кейт довольно качает головой из стороны в сторону:
— Связи, связи и еще раз связи, — растягивает последнее слово, пропев, и улыбается, сев за стол, так же проверив содержимое моей кружки.
— И? — Мария не успокаивается, продолжая бить себя по коленкам.
— Мы идем, — если бы у Кейт были конфетти, она бы их запустила. Я улыбаюсь, но ощущения неоднозначные. С одной стороны, здорово отдохнуть с ними, с другой сомневаюсь, что мне может понравиться. Хотя… Не попробую, не узнаю, так? Я еще не отдыхала с ними в ночное время суток.
— Кая, — Кейт берет меня за ладони, словно готовится сделать официальное предложение руки и сердца. — Ты идешь с нами, и никаких отказов. Билеты дорогие.
Киваю, пожав плечами:
— Я не против.
— О да, сама Кая отдохнет с нами, — Мария уже готова танцевать, но притормаживает, сдерживая желание двигать телом, ведь к столику возвращается Мэтт со стаканом простой воды:
— Привет, — он тянется обнять Кейт, но замирает. — Виделись уже, — и девушка смеется, ведь он всё равно обнимает её со спины, после чего садится рядом, сбросив свой рюкзак на пол.
И наступает самый мой любимый момент ежедневной обыденности: мы сидим за столом, пьем кофе, чай, кушаем, общаемся и обсуждаем новости, даже сплетни. Смеемся. Много, и я смеюсь. Хотя, прикрываю губы ладонью. Как-то в детстве одна девочка сказала мне, что, улыбаясь, я похожа на старушку. С тех пор пытаюсь скрывать рот, чтобы не ставить себя в неловкое положение. К нам присоединились друзья Мэтта, его товарищи по команде — Джексон, второй капитан команды, которому вряд ли дадут проход Кейт и Мария, и Полл, ну… Просто Полл. Знаете, в каждой компании силачей есть такой… Хиленький паренек, которому просто повезло стать одним из них. Но он не бесполезный. Очень умный парень, но в играх не принимает участие, только воду носит.
И я не была бы собой, если бы украдкой не стреляла взглядом на Мэтта, пока тот не видит, разговаривая и смеясь. Этот парень начал нравиться мне еще в средних классах, думаю, тогда он не подозревал о моем существовании, хоть учились мы вместе с младшей школы. В старших я стала ближе общаться с Кейт, а та хорошо дружила с Марией, которая и предложила нам вступить в команду поддержки. Пф, смешно, да? Я и в команде тех, кто должен выступать в коротких юбках перед сотней зрителей. Это звучало невозможно и нелепо, и именно поэтому я согласилась. Мне хотелось разрушить свой барьер, вылупиться из скорлупы, как-то проявить себя, чтобы меня заметили и знали не только, как «вот эта девочка учится на отлично». Тем более, я понимала, что войду в круг общения парня, с которым перебрасывалась короткими «привет-привет» на протяжении нескольких лет. И да, моей маме очень понравилась эта идея, так что предложение очень помогло мне расширить круг своих знакомых. Могу уверенно заявить, что мы с Мэттом «хорошие друзья», а это уже прогресс.
Иногда мне кажется, что парень подозревает о моей заинтересованности… А потом я спускаюсь с небес на землю, и всё вроде встает на свои места.
Но «настоящая Кая» — самая реальная проблема, ведь как только я задумываюсь над тем, чтобы согласиться на ночное гуляние с друзьями, она как бы шепчет мне: «Уроки, экзамены, выпуск, работа, материальное положение», — после чего воет, словно мое же сознание пытается запугать меня. И тут же тяжесть в груди возвращается, заставляя почувствовать скованность. И в мыслях. И в физических телодвижениях.
И сейчас мне так же приходится покрутить головой, чтобы насильно расслабиться. Отдаюсь полностью пустым разговорам, смеху и шуму в столовой.
***
Люблю математику. И если кто-то слышит об этом, то смотрит на меня, как на умалишенную, будто признаюсь в том, что завтракаю сырыми яйцами. Математика помогает держать мозг в тонусе. С ней улучшается память и внимание. Вообще, если я не занимаюсь ею около недели, то начинаю чувствовать, как с каждой минутой деградирую, так что да, я люблю математику, но вслух больше не говорю об этом.
До звонка мы еще разговариваем, и я даже успеваю принять участие, а не просто слушать, чему очень рада. После сигнала о начале урока, одноклассники разбредаются по своим местам, Кейт занимает парту рядом со мной, Мария садится с подругой впереди, а парни позади нас, так что чувствую себя комфортно, словно они — моя защита. Конечно, перешептывания не прекращаются, поэтому учитель — высокий, седой и худой мужчина, который на моей памяти не менял свой костюм — стучит журналом по своему столу, сердито озирая класс из-под стекол очков. Полная тишина не наступает, но становится гораздо приятнее находиться в замкнутом помещении, пока молчание сопровождается лишь еле уловимым шепотом с задних парт. Учитель принимается отмечать тех, кого нет, при этом называя имена людей, которых сегодня обязательно опросит во время урока. Меня не называет, но это не значит, что моя фамилия не будет озвучена. Каждый раз, когда кто-то из моих одноклассников ошибается или тупо не знает, как ответить, учитель обращается ко мне, чтобы разъяснила. И мне нравится то, что этот строгий мужчина говорит со мной на равных, я чувствую… Гордость за себя, что ли… Да, мне нравится быть умной.
Своеобразную тишину рушит дверной щелчок, и многие замирают, в ожидании дальнейшего представления. За время обучения в старшей школе понимаешь правила выживания, которые в особенности касаются учителя математики. Одно из них — строгое наказание за опоздание, поэтому одноклассники ждут грандиозного выноса мозгов для того, кто посмел зайти после звонка. Даже я, если опаздываю, вовсе провожу время в библиотеке, боясь сердитого взгляда мужчины.
— Сейчас кому-то влетит, — довольно напевает Полл, мыча с парты позади меня.
Мне тоже интересно взглянуть на отчаянного, но почему-то моя и без того слабая улыбка меркнет, когда порог переступает высокий парень, тут же озадачив меня своим лицом. Нет, оно не выражает какие-то глупые эмоции, что способны поставить меня в тупик, скорее, дело в самом внешнем виде. Кажется, я уже видела его раньше. Может, в городе пересекались или…
— О. Мой. Бог, — и Мария дает понять своим шепотом и тоном, что я не зря так же задумалась над человеком, вошедшим в кабинет. И мне приходится приглядеться, чтобы лучше изучить парня с довольно темными волосами, что создают контраст с бледной кожей. Глаза карие, под ними всем знакомые в период экзаменов круги, будто он давно не спит, ведя исключительно ночной образ жизни. Сразу ясно, что человек не совсем здоровый, или мне только кажется… Из-за оттенка кожи хорошо выделяются родинки, их много, даже на щеках.
— Разве… Это не наш «толстяк»? — Кейт шепчет, и я готова щелкнуть пальцами, так как, наконец, вспоминаю. Точно. В младших и средних классах с нами учился мальчишка, который перевелся в другую школу. Не скрою, что относились к нему… Не совсем хорошо, и шутки были не только про вес. Он не отличался потребностью в общении. Думаю, все проходили через это — издевки над слабыми для самореализации себя. Не стану скрывать. Я тоже была одной из тех, кто шел за стадом, потому что хотела быть частью коллектива, а свою потребность в одиночестве умело скрывала, чтобы не казаться «странной».
«Толстяк»… Невольно изучаю его вполне нормальное тело. Конечно, Мэтт и остальные парни из команды подтянутые, но этот тип вполне себе выглядит неплохо, я даже удивлена. Он был правда «крупным» в детстве, а теперь даже тяжело рассмотреть его живот под тканью широкой темной футболки.
Я — человек, открыто признающий свои ошибки. И есть то, за что мне действительно стыдно перед ним. Если это правда тот самый «толстяк», то именно он жил какое-то время на этаже выше в моем доме, до того, как они переехали. И именно я иногда решала «поднять» себя в глазах одноклассников, рассказывая небылицы о том, какая у него странная семья. На самом деле, если мне не изменяет память, у него только отец и бабушка. Очень кстати милая старушка, с поехавшей головой… Она ждет своего мужа, каждое утро выходит на берег, и очень часто я прерываюсь во время пробежки, чтобы помочь ей вернуться в квартиру. А она кормит меня пирожками.
За клевету и ложь мне правда стыдно, а за простые насмешки… не думаю. Я была ребенком, как и все мы. Сейчас с трудом можно столкнуться с подобным, пока учишься в старших классах. В нашей группе такого точно нет, поэтому, видя удивления и слыша перешептывания одноклассников, понять можно, что они очень заинтересованы в вернувшемся человеке.
Жду, что учитель начнет ругаться или просто выставит парня за дверь, но он лишь проверяет записи в своей тетради, чтобы убедиться, что сделал пометку:
— Вы — О’Брайен? — уточняет. Парень прикрывает за собой дверь, кивая, и мужчина вздыхает, проглатывая недовольства:
— Впредь не опаздывайте, я не терплю подобного, — скромно, но строго, даже сглатываю. Этот человек умеет запугивать взглядом.
Еще один молчаливый кивок со стороны парня, после чего он спокойно проходит по кабинету, изучая не людей, а парты, чтобы найти не занятую. И находит. Угадайте, где? Верно, в конце. Уверена, что в начальной школе он так же любил именно позицию сзади, чтобы не привлекать к себе внимания. Кажется, он вовсе не изменился…
— Вот это поворот, — Мария думает, что осторожничает, не выдавая себя, пока оглядывается, чтобы изучить «новенького». — Не думала, что скажу, но… — сжимает губы, одобрительно кивая головой. — Он очень даже ничего, — стучит каблуками по паркету, очень поражаясь своей мысли. — Как думаете, помнит ли он, что именно я тащила его учебники и сжигала в третьем классе?
Кейт хихикает, а я улыбаюсь, вздохнув, и начинаю водить карандашом по листу тетради. Да, учебный год только начался, а уже приносит что-то новенькое. Не знаю, почему этот парень вернулся, я бы вряд ли захотела вновь войти в кабинет, полный людей, что трепали мне нервы столько лет, но, по крайней мере, есть надежда, что Мария оставит Мэтта в покое, увлеченная новым человеком.
Быстро забываю о том, кто становится причиной такого активного перешептывания и оглядывания назад, поскольку учитель переходит к теме урока, заставляя меня погрузиться в мир, полный цифр и математических уравнений. И сейчас я чувствую себя в своей тарелке.
К сожалению, математика не может длиться еще пару часов, поэтому звенит освободительный звонок, который приводит в чувства большую часть нашего класса. Все оживают, начав собирать вещи, чтобы скорее выскочить из кабинета, а наша компания не особо торопится. Перемена довольно длинная, поэтому можно заскочить в столовую, посмотреть, которые из напитков в автоматах остались не тронутыми. Кейт спорит с Мэттом о том, как стоит одеться во Франк, Полл, кажется, не особо разочарован, что его не приглашают в клуб, а Мария хищно высматривает парня за последней партой, который, кстати, вполне спокойно отвечает на вопросы одноклассников, что признали его, в шутку обращаясь «толстячок». Нет, они не хотят обидеть, и, думаю, он понимает это, но я всё равно не стала бы ковырять старую рану. Кто знает, как он отреагирует?
Надеваю ремни рюкзака, видя, как Мария расправляет плечи, наигранно для нас откидывая пряди темных волос за спину, и встает, опираясь на парту задницей. Даже Кейт с Мэттом стоят в ожидании её действий, касательно нового объекта желаний, хотя пока можно только гадать, чего девушка хочет добиться. Порой ей просто необходимо знать, что еще один человек жалко вздыхает при виде её в коридорах школы.
— Привет, — Мария делает такое лицо, мол «вау, я тебя не думала здесь встретить», когда парень идет в нашу сторону, поправляя дергая ткань серой кофты вниз, чтобы та расправилась.
— Давно не виделись, — девушка ставит руки на талию, и я уже переглядываюсь с Кейт, которая прикусывает губу, чтобы не хихикнуть. Всё ясно. Мария хочет этого… Как его…
Парень не останавливается, но замедляет шаг, хмуро изучая лицо Марии, и шепчет хрипло, с ноткой непонимания:
— Ты кто? — и да, это полный трабл, заставляющий Кейт выдавить смешок, а меня скрыть ладонью растягивающиеся губы. Он даже не тратит на неё свое время. Провал миссии. Мария больше не улыбается. Она взглядом «какого черта» провожает затылок парня, покинувшего кабинет с таким же хмурым видом, после чего девушка оборачивается, открыв рот:
— Лучше бы он вспомнил об учебниках, — да, для Марии важно, чтобы о ней знали. Уж лучше помнить что-то нехорошее, чем полностью забыть.
Мы смеемся, чем вынуждаем девушку презрительно хмыкнуть, закатив красивые глаза:
— Я. Еще. В. Деле, — как. Ей. Нравится. Отдельное. Произношение. Слов.
Кейт качает головой, взяв сумку с парты:
— По крайней мере, в нем что-то изменилось.
Верно, но я по-прежнему не могу понять, по какой причине ему пришлось вернуться сюда. Это значит, что… Они с отцом вновь живут с Фионой? Слава Богу. Последние месяцы она совсем плоха. Порой кричит по ночам, а так будут рядом люди, которые могут присмотреть за старушкой.
***
Моя смена в местном кафе со старой музыкой и напитками, название которых напоминает мне восьмидесятые, позади. Освободиться удается только после девяти вечера, а на улице уже темно, накрапывает дождь. Хорошо, что место работы недалеко от дома, так же расположено на пляже для жителей города, поэтому посетителей достаточно. Автобус до моего дома один и ходит он раз в два часа. Как раз после шестого урока успеваю на него, чтобы без проблем добраться до своей остановки, но сейчас проще пройтись пешком.
Прощаюсь с хозяином заведения, который остается внутри кафе, приглушая свет. Ему еще нужно разобраться с финансами. Моей задачей было вымыть столики, пол и прилавки. Сегодня закрываемся раньше, поскольку предупреждали о шторме. Вряд ли кто-то зайдет в момент стихийного бедствия, плюс стоит вернуться домой до начала бури.
Идти не так долго. Миную несколько приспособленных для отдыха песочных пляжей, открытые парковки и магазины с рыбой. С одной стороны высокие небоскребы ночного города, горящего разноцветными огнями, с другой горизонт. Волны пока не касаются конца берега, но уже напрягают тем, как бьются о старый маяк, что стоит на каменном выступе. Давно не видела, чтобы он горел.
Ухоженные пляжи сменяются берегами с растительностью, камнями, скалами. Есть один берег — кладбище машин и лодок. Столько металлолома… Но выглядит интересно.
Мой дом расположен на каменном берегу. Нет, камни здесь не острые, они гладкие из-за терзания соленых вод. Черные, блестящие. В детстве я постоянно таскала их домой, создавая коллекцию, от которой моя мать избавлялась при первой возможности. Мой дом — старая пятиэтажка, рассчитанная на семьи, члены которых моряки или рыбаки. Мой отец был моряком, причем военным. Часто был в плавание, поэтому семью не мог обеспечить. Тогда власти решили проблему, построив пять домов на берегу. Коммунальные платежи небольшие, стоимость квартир обошлась… Да почти бесплатно. И я понимаю, почему. Жить в таком строении ненадежно. Постоянно протекает крыша, ржавеют трубы, разваливается пол в подъездах, вырубает электричество или воду. Часто жаловались на подобное, но властям главное было спихнуть нас куда-то, а дальше уже наши проблемы.
Конечно, многие давно покинули эти дома. Остались только старики, и те умирают, отчего дома полупустые. Не скажу, что меня это беспокоит.
Белые стены осыпаются каждый раз, когда открываю тяжелую дверь, оказываясь в темном подъезде, где пахнет сыростью. Поднимаюсь на свой этаж, обхожусь без желания зажать нос, да и глаза привыкают к такому мраку.
Вынимаю ключи, останавливаясь у темно-красной двери. Открываю. Ключ удается повернуть не сразу, думаю, там всё ржавеет уже, а это не очень хорошо. Оказываюсь дома. Холодно. Отопление еще не включили? На дворе осень, как никак.
— Мам? — снимаю обувь, прислушиваясь. Свет не горит, значит, она либо спит, либо её нет. Скорее, второе. Вешаю немного промокшую куртку, шагая по скрипящему под ногами паркету. Узкий коридор граничит двумя дверьми комнат, одной дверью в ванную. С прихожей можно попасть в маленькую гостиную и не менее большую кухню, расположенные напротив друг друга.
Включаю свет на кухне, изучая бледные стены с лопнувшей краской, прислушиваюсь к гремящему холодильнику. Лампочка трещит, мерцая, но продолжает светить, что уже радует, поэтому нахожу на деревянном столе записку от матери. Работает в ночную смену. Опять? Она когда-нибудь отдыхает?
Беру фартук, надевая, и двигаюсь к шумному холодильнику, открыв его дверцу. Изучаю содержимое полок. Плохи наши дела. Могу приготовить омлет с овощами, думаю, мама с удовольствием позавтракает этим.
Остаток вечера проходит в режиме, к которому привыкла с ранних лет: готовка еды, уборка комнат, с особым вниманием к протиранию пыли, поливание цветов, что еще остались в живых после моего ухода. После душа сажусь в комнате за уроки. На часах половина одиннадцатого, управилась быстрее, чем вчера, и почти не устала. Хорошо.
Пока занимаюсь химией, улавливаю гром со стороны окна. Вот и буря на подходе.
Но кроме привычного воя ветра моим ушам удается расслышать посторонние звуки сверху. Сижу за столом, тыкая ручкой себе в губы, и поднимаю глаза, прислушиваясь к голосам. Думаю, Фионе опять нездоровится. Она так кричит… Бедная.
