***
POV Эрик Я возвращался со своей обычной утренней прогулки вокруг особняка. Этой ночью дежурил виконт, поэтому проснулся я довольно рано. Мучимый бездельем, я завел себе привычку проводить время на свежем воздухе, чтобы немного развеяться и отвлечься от мрачной атмосферы, царящей в доме. Виконт последнее время был сам не свой, я бы никогда не подумал, что он так склонен к меланхолии, но, должно быть, у него просто сдавали нервы. Кристина не приходила в себя, доктор Сурье перепробовал всевозможные средства, но результатов они не дали… Я прекрасно понимал своего недруга, понимал, что он находится на грани отчаяния и теряет надежду, но сам я сдаваться не собирался. Я верил, что Кристина очнется, я был готов ждать этого момента сколько потребуется, но эта неизвестность очень сильно угнетала и отнимала все душевные силы. Так что да, мне были понятны чувства месье де Шаньи. Я поднялся по ступеням крыльца, предаваясь своим невеселым размышлениям, и уже коснулся пальцами ручки двери, когда она внезапно распахнулась и из особняка пулей вылетела Кармилла. Девушка не ожидала встретить меня на своем пути и не успела затормозить. Она врезалась в меня, я только успел выставить вперед руки, чтобы подхватить ее, если она вдруг потеряет равновесие. - Ох, прошу прощения, месье Саном, я такая неловкая… Я просто не ожидала встретить вас здесь, - всхлипнула она, поднимая на меня глаза. Я заметил, что она плачет и растерялся еще больше. Я не мог спокойно смотреть на женские слезы, сразу же вспоминая свою мать, которая начинала рыдать при виде меня. Я почти не помнил ее лица, но испуг и растерянность, вынесенные из детского возраста, мгновенно воскресали в моей душе, когда я видел плачущую женщину. - Все в порядке, мадемуазель, - пробормотал я и, не удержавшись, спросил: - Прошу прощения, что случилось? Почему вы плачете? - Месье де Шаньи… Он… Он прогнал меня, - снова всхлипнула девушка, словно ребенок, кулаком вытирая слезы с лица. – Я боюсь, что скоро он вообще выставит меня вон, а идти мне некуда… Я не знаю, что я сделала, месье Саном! Я не понимаю, за что он злится на меня! – обиженно пожаловалась она. Я сконфуженно молчал, опустив глаза… Дьявол, и с чего вдруг во мне заговорила совесть? Все верно, я, частично, стал причиной ее слез. Ведь если бы я не сказал виконту о своих подозрениях, все было бы в порядке… Но, черт возьми, разве я мог поступить иначе? Я и сам не доверял этой девушке, но, тем не менее, виконт снова сорвался и повел себя недостойно. Пока ничего не подтвердилось, нельзя ее обвинять. Кажется, в юриспруденции это называется презумпцией невиновности… В любом случае, она ведь дама, мы должны оставаться джентльменами в ее присутствии. Ах, месье де Шаньи, я был о вас лучшего мнения. - Мадемуазель, я постараюсь помочь вашей беде... Насколько смогу, - неуверенно произнес я, стараясь хоть как-то ее утешить. Ее голубые глаза смотрели на меня так жалобно и умоляюще, что я просто не нашел в себе сил остаться равнодушным. Придется поговорить с виконтом и попытаться объяснить ему, что он не прав. Ах, черт побери, и зачем я опять лезу, куда не следует? Это его родственница, пусть сам с ней разбирается. Но, эта разумная мысль слегка припоздала, и я уже произнес свое обещание о помощи. Она тут же взяла меня за руку и от души пожала, на ее лице появилась милая улыбка, но глаза были затуманены поволокой слез и грусти. - Спасибо вам, месье Саном, вы так добры. Но, я боюсь, что это не принесет результата… Последнее время месье Рауль просто сам не свой. Он так переживает из-за мадам Кристины… Ах, я и сама каждый вечер молюсь за нее… Но господин виконт постоянно злится и срывается на окружающих… То на вас, то на мне… - печально вздохнула она. Я молча кивнул и пожал плечами. Она права, но от осознания ее правоты проблема никуда не исчезала. Виконт ходил мрачнее тучи и замыкался в своем помешательстве. Я видел, что ему больно, я видел, что он страдает из-за того, что не может никак повлиять на ситуацию. Над ним довлеет чувство долга перед Кристиной, перед его людьми, он ощущает свою ответственность за них. Но ничего не может сделать. Нужно как-то вытащить его из этого безумия, потому что, если он окончательно повредится в уме, толку от него не будет никакого. Кто знает, в какое русло будет направлено его сумасшествие и как это может отразиться на Кристине? Как не прискорбно это осознавать, но мне все-таки придется поговорить с ним и попробовать вытянуть из этого болота. - Месье Саном, я не имею возможности навещать мою дорогую подругу, но вы часто бываете у нее, прошу, скажите мне, ей становится хоть немного лучше? Месье Сурье почти ничего не говорит мне о ее состоянии… Все словно сговорились держать меня в неведении! А я так за нее переживаю! Я ведь очень люблю мадам Кристину, она моя лучшая подруга, - вдруг произнесла моя собеседница. Я удивленно смотрел на нее, а она, опустив голову, тяжело вздохнула и, кажется, снова заплакала. Я был в смятении, не зная, что мне думать о ее словах. Она говорила совершенно искренне, и это противоречило моему мнению о ней. Может быть, мы с виконтом все-таки ошиблись насчет нее? Я ведь действительно не видел, как в тот злополучный вечер она заходила в спальню Кристины… Может, она просто прошла мимо? А мы, отчаявшись найти преступника, ухватились не за ту ниточку? Ну вот, я снова чувствую себя виноватым… Черт, нужно срочно поговорить с де Шаньи. - Я поговорю с господином виконтом, мадемуазель, я постараюсь помочь вам, - тихо произнес я, доставая из кармана свой платок и протягивая его девушке. Ее слезы действовали мне на нервы, мне хотелось поскорее сбежать, но чувство долга и благодарности не позволяли мне сделать это. Я вдруг вспомнил, как она подошла ко мне после нашей драки с виконтом и пыталась оказать посильную помощь… Да, я отверг ее, но, это беспокойство и желание помочь… В общем, я почувствовал себя ее должником. Наверное, я действительно ошибся на ее счет. Она молча приняла мой платок и вытерла слезы. Потом, она подняла на меня свои голубые глаза, в них светилась благодарность и что-то еще… Я не мог понять что именно, но почему-то, от этого ее взгляда я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок… Нет, все-таки есть в ней что-то отталкивающее… - Вы верите мне, месье Саном? Вы верите, что я не желаю Кристине зла? – тихо спросила она, впиваясь в меня своим пронзительным взглядом. Я не знал, что ей ответить… Все слова замерли на моих губах… Не знаю, почему, но мне казалось, что она гипнотизирует меня, словно одна из тех ядовитых змей, о которых рассказывал месье Сурье. - Прошу прощения, я должен нанести визит месье де Шаньи, - пробормотал я, отступая чуть назад и огибая ее сбоку, пытаясь проскользнуть в сторону открытой двери, ведущей в холл. Она одарила меня скромной понимающей улыбкой, но, когда я уже повернулся, чтоб спокойно продолжить свой путь, мне показалось, что ее алые губы исказила какая-то злобная усмешка, так противоречащая ее несчастному испуганному виду. Нет, скорее всего, мне просто показалось… Тем не менее, впечатление, которое я вынес из этого странного разговора было весьма неоднозначно. Но, следуя своему обещанию, я направился в сторону столовой, надеясь застать там хозяина особняка. Там его не оказалось, но одна из кухарок, прибиравшая стол после завтрака, сказала, что виконт отправился в свой кабинет. Я пошел на второй этаж, и, пройдя вдоль галереи, остановился перед закрытой дубовой дверью. Постучав по косяку и дождавшись приглашения, я вошел в комнату. Виконт сидел за столом и что-то писал, подняв глаза, он увидел меня и в его взгляде мелькнул немой вопрос. Естественно, меня он ожидал увидеть меньше всего. Черт, зачем я все-таки это делаю? Но, раз уж я здесь, то мне придется поговорить с ним. - Месье де Шаньи, я только что разговаривал с вашей кузиной… Она очень расстроена, и говорит, что вы хотите ее выгнать. Я считаю своим долгом вступиться за мадемуазель Кармиллу, раз уж я навлек на нее подозрения и немилость. Пока мы не доказали ее причастность к этому делу, мы не можем ее ни в чем обвинять, - тщательно подбирая слова, произнес я. Я ожидал, что он станет возражать и отстаивать свою точку зрения, но этого не произошло. Вместо этого, он устало вздохнул и покачал головой: - Нет, я не хотел прогонять ее… Она неправильно меня поняла. Я просто хотел, чтобы она оставила меня одного… Понимаешь, она пела любимую арию Кристины… И меня вдруг охватила такая злость… В общем, я был с ней непозволительно резок. Я принесу ей извинения. Я понимающе кивнул и, вроде бы, он дал исчерпывающий ответ, и мне оставалось лишь поблагодарить его и удалиться, но что-то остановило меня. Я смотрел на своего врага, но не чувствовал былой ненависти, испепеляющей мое сердце. Он выглядел таким усталым и измученным. Этой ночью он нес дежурство, но почему он все еще не лег отдыхать? Должно быть, его терзает бессонница… Я, поддавшись своему порыву, неожиданно для самого себя, произнес, стараясь говорить как можно мягче: - Тебе нужно отдохнуть, виконт. Не изводи себя понапрасну. Ты вряд ли сможешь ей чем-нибудь помочь, если сам сляжешь от усталости. Не терзай себя, мы делаем все, что в наших силах, и если существует какое-то лекарство, способ излечить ее, мы его найдем. Он поднял на меня глаза, очерченные фиолетовыми кругами. Правая его скула все еще была немного опухшей и переливалась всеми цветами радуги от темно-синего до желтого. Последствия развязанной им драки… Мой нос тоже еще побаливал, как и синяки, оставленные на теле. Да уж… В тот момент мы были готовы убить друг друга, а теперь вот спокойно и миролюбиво беседуем в его кабинете… Что за странная штука – жизнь… - Мне нужно ответить на письмо брата, потом я пойду отдыхать, - устало ответил он, а потом вдруг слабо улыбнулся и добавил: - Спасибо тебе. Я молча кивнул ему и торопливо покинул кабинет. Какой все-таки странный сегодня день…***
Моя очередь дежурить в комнате Кристины. Месье Сурье, как обычно, закончил вечерний осмотр и, пожелав мне доброй ночи, удалился к себе. Я остался с ней один на один. Следуя заведенному порядку, я устроился в глубоком кресле, стоявшем рядом с ее постелью. На журнальном столике, справа от меня, горел канделябр с единственной зажженной свечой. Этот яркий мерцающий огонек ослеплял меня, когда я смотрел на него; он почти не давал света, но присутствие в комнате этого живого теплого огонька успокаивало и прогоняло тяжелые мрачные мысли. Оранжевые блики отражались в хрустальном графине, полном воды, стоявшем на случай, если Кристина вдруг проснется и захочет пить. Ее спальня находилась на первом этаже и выходила окнами в сад. Деревья, шелестя листвой, заглядывали в окна, во мраке ночи казалось, что они тянут свои кривые, испещренные трещинами, сухие когтистые лапы в ее комнату. В углах сгущались чернильные тени, растекаясь по полу, они достигали ограниченного круга света, отбрасываемого огоньком моей свечи, разворачивались и отступали, надеясь вернуться и поглотить все пространство в этой комнате. Они захватят все, сожрут и заполнят мраком, как только погаснет свеча. С недавних пор, я полюбил свет. Мне все казалось, что из темноты за мной кто-то наблюдает. Наверное, у меня самого потихоньку начинают сдавать нервы. Я, подперев лицо кулаком, смотрел на мою спящую принцессу, утомленного ангела. Она так прекрасна, когда спит. Ее лицо безмятежно и спокойно, словно ее ничто не волнует, словно она уже покинула этот мир и летает в райских кущах среди своих сестер. Я готов любоваться ею целую вечность, не двигаясь с места, обратиться в камень с возможностью созерцать ее. С некоторых пор, ее неестественная бледность спала, и на щеки вернулся легкий, едва заметный румянец, ей было лучше, но она так и не спешила возвращаться в сознание, скованная кандалами своего зачарованного сна. Ее губы, немного порозовевшие, были чуть приоткрыты и напоминали нежные лепестки весенней розы. Не той, что я приносил ей после выступлений, та была кроваво-красной, больше похожей на губы Кармиллы… Я мотнул головой и вздрогнул, понимая, что начал дремать, убаюканный своими мыслями. Нужно было попросить мадам Лавуазье приготовить мне крепкий кофе, последнее время, бодрствовать у постели Кристины становилось все сложнее. Не знаю, что это было, может быть, накопившаяся усталость, может, что-то еще, но меня вдруг неодолимо начало клонить в сон. Было так тихо, только шелест листвы за окном да мерное дыхание моей спящей красавицы нарушали это царство тишины. Ах, Кристина, моя дорогая Кристина… Как бы я хотел вернуться в прошлое и все изменить… Я бы не совершил тех ошибок, тех ужасных роковых ошибок, которые оттолкнули тебя от меня. Ты была бы моей, моей. Законной супругой, ты носила бы мое имя, а не имя виконта… Твой ангельский голос сопровождался бы овациями публики, как в вечер твоего первого выступления. Ты моя роза, моя дивная нежная роза, скованная колючим морозом, заиндевевшая, но живая… Когда же ты оттаешь? Когда же очнешься, дорогая моя? Я ощутил на открытой половине своего лица и шее какое-то легкое дуновение. Кажется, я все-таки задремал… Мои веки закрылись, сила воли вдруг оставила меня, и я не мог заставить себя очнуться. Да мне и не хотелось, было так хорошо и спокойно. Скованный объятиями сна, я вдруг ощутил нежное прикосновение к моей щеке, легкое и сухое, как крыло бабочки или ночной птицы… Какой-то убаюкивающий голос создавал вокруг меня иллюзию безопасности, заставляя забыть обо всех моих страхах и тревогах… Он шептал: - Успокойся и подчинись мне… Нет смысла бороться, ты все равно мне уступишь… Я сильнее тебя… Я древнее тебя… Я создание ночи, я наполняю тебя своей музыкой, я забираю твою жизнь… Я слышал все, что он говорил, но смысл слов доходил до меня словно бы с запозданием… Ощущения опасности не было, не было ни страха, ни боли… Ничего. Спокойствие и меланхолия. Я пытался бороться с этим шепотом из последних сил, я порывался приоткрыть глаза, но тщетно… Мое сознание словно заволокло каким-то зыбким туманом. Таинственная черная дымка окружила мое лицо. Вдруг я почувствовал обжигающий холод на своей груди, словно ко мне приложили кусочек льда. Укол пронизывающей боли над правой ключицей и теплое дыхание на губах. Я ощутил странный запах, он напомнил мне о сырости и затхлости моего подземного дома и принес с собой воспоминания о тлении увядающих роз. Легкое прикосновение к моим приоткрытым губам, я не могу дышать, впитывая яд этого призрачного поцелуя. Она снова шепчет: - Ты подчинишься мне. Оставь свою память, отдай мне ключи от оков твоей скромности… Я знаю, ты жаждешь этого… Ты вожделеешь ее… Значит, ты станешь моим… Господи, помоги мне, я никогда тебе не молился… Господи, помоги мне! Из последних сил я попытался оторвать голову от спинки мягкого кресла и приоткрыть глаза. Мне удалось это сделать, мне удалось. Я вздрогнул от холода и подскочил на ноги… В комнате было темно, единственная свеча, прогонявшая мрак, погасла. Я чувствовал головокружение, чувствовал себя пьяным, не в силах до конца стряхнуть с себя это дьявольское наваждение. Я еле держался на ногах, меня качало из стороны в сторону… Я услышал отдаляющийся, отдающийся эхом, призрачный женский смех, так могла бы смеяться молодая ведьма, танцующая в Вальпургиеву ночь. По моей спине побежали мурашки, расширенными от страха глазами я уставился в ту сторону, откуда, как мне показалось, раздался этот жуткий смех… Я заметил удаляющуюся к дверям густую черную тень, более плотную и осязаемую, чем тьма, царящая в спальне. Наполненная мраком фигура приблизилась к закрытой двери и прошла сквозь нее, не встретив на своем пути никакого препятствия… Она растворилась сквозь нее… Я почувствовал, как у меня трясутся руки… Черт… Мне еще никогда не было так страшно. Я бросился к журнальному столу и дрожащими ладонями нащупал коробок со спичками. Ежесекундно оглядываясь на дверь, спиной ощущая опасность, притаившуюся под покровом ночи, я зажег спичку и, на миг ослепнув от яркого пламени, поднес ее к витому серебряному канделябру и зажег все свечи, стоявшие в нем. Огонек спички лизнул мои пальцы, но я не почувствовал боли от ожога, мне было не до него. Я зажал в руке ножку подсвечника и приподнял его повыше, чтобы осветить большее пространство комнаты. В первую очередь я проверил дверь. На ней не было никаких следов, она была плотно закрыта, возможно, эта призрачная фигура мне все-таки привиделась? Может быть, подскочив на ноги, я еще не до конца стряхнул с себя ночной кошмар, приснившийся мне? Убедившись, что в комнате никого нет, я подошел к ложу Кристины. Пламя осветило ее безмятежное лицо, обрамленное разметавшимися по подушке тяжелыми змееподобными кудрями. С ней все в порядке, она спит, даже чему-то улыбается во сне… Уголки ее нежных губ чуть подрагивали, словно она видела что-то приятное. Я тяжело выдохнул и вернулся на свое место подле нее. Кристина, мой ангел, как хорошо, что тебе перестали сниться кошмары, улыбайся, милая, а ночные страхи отдай мне.***
Следующим утром, едва занялся рассвет, в комнату Кристины вернулся Рауль. Он заметил, что его сменщик выглядит очень бледным и уставшим, его глаза немного покраснели от бессонной ночи. Виконт отправил его спать, Саном, задумчивый и рассеянный, ушел к себе, где, даже не переодеваясь и не расправляя постель, рухнул поверх одеяла, и, уткнувшись лицом в подушку, забылся тяжелым сном. Он очнулся далеко за полдень, пропустив обед. Не чувствуя себя отдохнувшим, он заставил себя умыться и сменить измятую одежду. Приведя свой внешний вид в порядок, мужчина направился в столовую, чтобы попросить кого-нибудь из слуг принести ему завтрак и приготовить кружку крепкого кофе. В обеденной комнате за широким дубовым столом сидел Рауль. Он выглядел обеспокоенным и растерянным. Подняв глаза на вошедшего в комнату гостя, он тяжело вздохнул и пододвинул к нему фарфоровую чашку с бодрящим черным напитком. Мужчина присел на свободный стул, напротив хозяина. - Дурные вести, месье Саном. Этой ночью умерла одна из кухарок. Молодая девушка, ее звали Жанетта… - медленно произнес виконт. Эрик, потрясенный его словами, молча пригубил кофе. Рауль устало потер виски и продолжил: - Уже несколько слуг попросили меня об увольнении. Сказали, что боятся, и не могут остаться в доме, в котором поселилась смерть. Все бегут, почуяв опасность… Я не знаю, что мне делать. Скоро из соседней деревни приедут родители той девушки, чтобы забрать тело… Ими займутся месье Луи и мадам Лавуазье… Я не могу видеть их горе. Я не хочу напоминать себе о смерти. У меня дурное предчувствие, оно поселилось в моей груди, у самого сердца. Мне уже кажется, что все напрасно… - обращаясь больше к самому себе, чем к своему собеседнику, сказал виконт. Гость задумчиво и хмуро смотрел на хозяина, припоминая свое ночное наваждение… Что он видел? Возможно, это была сама Смерть? - Знаешь, виконт, я никогда не верил в предчувствия и прочую чепуху… Я вообще далек от суеверий. Но этой ночью я видел что-то странное, - медленно произнес Эрик, поднимая глаза на Рауля. – Должно быть, я задремал, и мне померещилось… Глупости какие-то. - А все же? Может, расскажешь, что ты видел? – с любопытством спросил виконт. Эрик тяжело вздохнул и сказал, чуть понижая голос: - Я видел какую-то черную тень, судя по силуэту – женскую. Она была в комнате Кристины и вышла сквозь дверь, не открывая ее, - он умолк, понимая, как странно прозвучали эти слова. Пригубив немного кофе, Эрик поставил кружку на стол и добавил: - Наверное, я все-таки уснул и мне все это привиделось. - Знаешь… Я так не думаю, - задумчиво сказал Рауль, глядя на своего гостя. – Твои слова пробудили мои воспоминания… Я тоже думал, что мне все померещилось… Но, ведь не бывает одинаковых видений? - Ты тоже ее видел?! – забывшись, с удивлением воскликнул Эрик. Но Рауль тут же прижал палец к губам, призывая его говорить потише, и произнес: - Да… Я тоже видел в спальне Кристины какую-то темную фигуру, но стоило мне зажечь свечу, как она растворилась во мраке… Еще немного – и я начну верить в местные бредни об упырях и призраках, - безнадежно пожал плечами виконт. Гость одарил его хмурым взглядом и пробормотал: - Да нет, это вздор. Так не бывает. - Сказал бывший Призрак Оперы, - иронично улыбнулся виконт, глядя на своего помрачневшего собеседника. - Я слишком материален для призрака, - усмехнулся Эрик, - и не умею просачиваться сквозь стены. Как бывший «призрак» могу уверить – все это бредни и суеверия. Нет никаких сверхъестественных сил. Рауль согласно кивнул и снова улыбнулся. Он смотрел на своего гостя и в его взгляде не было того пронизывающего холода и неприязни, которые сквозили в первые дни появления в особняке бывшего Призрака. Он вдруг хмыкнул, словно его развеселила какая-то пришедшая в голову мысль, и произнес, обращаясь к своему врагу: - Ты не хочешь немного размяться? Сил уже нет здесь сидеть. У меня есть фехтовальные рапиры, хочешь, преподам тебе пару уроков? Эрик удивленно смотрел на своего молодого недруга и не мог понять, шутит он или нет. Наконец, не выдержав, он произнес: - Ты серьёзно? Умом ты не блещешь, виконт. Ты хочешь дать мне оружие против себя? Молодой человек улыбнулся еще шире, колкие слова соперника ничуть его не задели. - Ты меня не убьешь. У тебя было столько возможностей, но ты ими так и не воспользовался. Тем более, фехтую я лучше тебя. - У тебя просто больше практики, - проворчал гость, глядя на виконта со странной смесью недоверия и удивления. - Идем. Я тебе поддамся, - весело усмехнулся Рауль, поднимаясь из-за стола. Эрик, не до конца понимая, происходит это наяву или он все еще спит, последовал его примеру. Мужчины отправились во внутренний двор, виконт принес тренировочное оружие, с помощью которого граф Филипп несколько лет назад обучал фехтованию своего младшего брата. Сбросив сюртуки, сковывающие движения, они остались в жилетах и рубахах. Заняв исходное положение, они сошлись в тренировочном бою. Рауль, взяв на себя роль учителя, отпускал комментарии и раздавал советы. Кажется, его мрачное настроение испарилось, он радовался возможности отвлечься от навалившихся забот и на время забыть о своих обязанностях хозяина и мужа. Эрик же, донельзя удивленный дружелюбием своего заклятого врага, внимательно слушал и запоминал его советы. Его ненависть и предубеждения перед виконтом куда-то пропали, они оба вели себя так, словно были давно знакомы, словно забыли обо всех разногласиях и заключили перемирие. Наверное, так и было. Их объединяла общая цель, общий враг, смертельная опасность, пугающая своей неизвестностью и неотвратимостью. Помощи им было ждать неоткуда, каждый мог рассчитывать только на самого себя и на своего врага. Непримиримые соперники все больше проникались уважением друг к другу, они старались не думать о том, что будет, когда Кристина, их Кристина, поправится и придет в себя. Тогда они снова сойдутся в смертельном бою, а пока… А пока, стоит насладиться отведенным временем, ведь завтрашний день для кого-то из них однажды может просто не наступить. Вечером они расположились в Большой гостиной, коротая время до сна за бутылкой легкого красного вина, которое Рауль принес из подвала. Мужчины устроились в креслах перед пустым камином, их разделял кофейный стол со стоявшей на нем посудой. Молчание, нарушаемое лишь тихим потрескиванием горящих свечей, было уютным и спокойным. Каждый мелкими глотками пил вино, думая о своем, но в целом, их мысли сводились к одному и тому же – к Кристине. К возлюбленной, к жене, к ангелу и спящей принцессе. - Знаешь, Саном, - вдруг нарушил молчание хозяин, мельком глядя на своего собеседника, но делая вид, что его интересует лишь рубиновая жидкость на донышке хрустального бокала, - мы могли бы стать друзьями, если бы не сложившиеся обстоятельства… Эрик скептически усмехнулся, и покачал головой: - Может, еще скрепим узы дружбы братскими объятиями, а, виконт? Нет, де Шаньи, у меня нет друзей. Лучше я останусь твоим врагом… так интересней. Рауль ухмыльнулся, словно и не ожидал другого ответа, и, приподняв свой бокал за ножку, произнес: - Тогда предлагаю тост – за достойных врагов. Они молча выпили и виконт, поставив опустевший стакан на кофейный стол, поднялся на ноги. - Ладно, мне пора заступать на дежурство. Доброй ночи. - И тебе, виконт.***
POV Эрик Я ворочался в своей постели, пытаясь устроиться поудобней и уснуть, но сон, как назло, не шел. Мягкая перина казалась мне жесткой, под одеялом слишком жарко, без одеяла холодно, подушка то слишком высоко, то слишком низко. Стоило мне закрыть глаза, как меня охватывала непонятная жуть, мне казалось, что кто-то наблюдает за мной из темных углов моей спальни. Так я и лежал, не смея сомкнуть веки, напряженно вглядываясь в темноту и вздрагивая от малейшего шороха. Днем я старался не вспоминать о том, что случилось ночью, а сейчас этот страх снова закрался в мое сердце, я боялся услышать этот дьявольский убаюкивающий шепот и, одновременно, ждал его, чтобы подтвердить реальность своего кошмара наяву. Но усталость все-таки брала свое, и я задремал, завернувшись в одеяло с головой, словно наивный ребенок, стремящийся обезопасить себя от ужасных чудовищ, поджидающих во мраке ночи. Я слышал, как в гостиной часы пробили три раза и смолкли. Сквозь пелену сна я вдруг уловил какой-то тихий звук. Мне показалось, что дверь моей спальни негромко хлопнула, и в коридоре раздались шаги. Я не мог понять, снится мне это или нет, но, наученный опытом предыдущей ночи, тотчас же открыл глаза и принял вертикальное положение. Я напряженно осматривался, но, вроде бы, все было в порядке. В комнате, залитой лунным светом, проникающим через окно, было светло. Мои глаза быстро привыкли к этому полумраку. Серебристые блики и тени от деревьев, раскачиваемых ветром, танцевали на полу. Вдруг я снова услышал тот звук, который меня разбудил. Но сейчас я точно не спал. Мне послышался смех. Веселый женский смех. Не тот, который напугал меня прошлой ночью, а другой, мягкий, знакомый… Ее смех. Я подскочил на ноги, как ошпаренный, и скорее схватил в руки свою полумаску, лежавшую на прикроватном столе. Я нацепил ее на лицо, закрывая его уродливую половину, и шагнул к двери. Она была надежно заперта, ключ торчал из замка, я сам его здесь оставил. Смех раздался снова, чуть дальше, словно она удалялась от меня по коридору. Не зная, что мне думать, я поспешно открыл дверь и вышел из комнаты. В самом конце галереи я заметил легкий силуэт в белом платье, он казался невесомым и полупрозрачным… Каштановые кудри, струящиеся по ее плечам… Это она… Это Кристина! Но, как?! Я, не веря своим глазам, наплевав на осторожность, бросился за ней, но она не стала ждать, она исчезла за поворотом коридора, растворившись в неосвещенном пространстве прежде, чем я успел до нее добежать. Я застыл в ступоре, не понимая, что происходит… Куда она делась? Может быть, она свернула в одну из комнат? Я был абсолютно уверен, что мне это не почудилось. Я не грезил. Для надежности, я ущипнул себя за руку, почувствовав боль, я убедился, что не сплю. Но, как же это? Как она встала? Куда она пошла? Как виконт этого не заметил?! Не зная, что мне делать, я бросился в обратную сторону, к спальне Кристины. На мой настойчивый стук дверь распахнул растерянный хозяин. Судя по его недоумевающему взгляду, он явно не ожидал моего появления. Я же, не дожидаясь приглашения, прошел мимо него и оказался в комнате. - Саном, что ты здесь делаешь? До утра еще далеко! – недовольно прошипел он, не смея повысить голос. - Кристина! Она здесь? Она никуда не выходила? – как безумный, прошептал я, бросаясь к ее постели. - Что за бред ты несешь? Все в порядке, она спит! Сам смотри! – ответил он, отдергивая бордовый балдахин. Действительно, все в порядке… Моя девочка все так же лежала в центре своего ложа, чуть склонив голову на бок, и мирно спала. Я, совершенно потрясенный и растерянный, уставился на нее, не веря своим глазам. Как такое может быть? Что же я сейчас видел?! - Саном, с тобой все в порядке? Что случилось? Ты весь бледный, - с тревогой глядя на меня, произнес виконт. Я молча перевел взгляд на него и покачал головой: - Нет, кажется, не в порядке… Мне показалось, что я только что видел ее в коридоре. Я услышал ее смех и вышел посмотреть… Это была она, - упрямо произнес я. - Но, ты ведь сам видишь, что она здесь, - развел руками виконт. Его слова ничуть меня не успокоили. - Но, кого я видел в коридоре? Виконт, я точно не спал, не грезил, и я не сошел с ума… Я не понимаю! У меня просто в голове не укладывается! – одарив его сердитым взглядом, воскликнул я. Меня вдруг охватила злость. Я не мог понять, что происходит, и это ужасно действовало мне на нервы. - Слушай, а может, ты видел кого-то другого? – примирительно произнес Рауль. Я видел, что мои слова заставили его забеспокоиться. - Кого? - Не знаю… Мадам Лавуазье, Кармиллу или кого-нибудь еще… - растерянно сказал виконт. - Нет, ты не понимаешь, - я упрямо покачал головой. – Это точно была она. У мадам Лавуазье другая фигура, а у мадемуазель Карнштейн другой цвет волос. Я не мог их перепутать! - Ну, тогда я не знаю, - вздохнул он. – Мы можем проверить, все ли у них в порядке. Мало ли, вдруг кто-нибудь из них ходит во сне… - Ходит во сне? – удивленно переспросил я. Он молча кивнул и потащил меня к выходу. Виконт запер за собой спальню на ключ, на всякий случай, и мы отправились на второй этаж, в сторону покоев мадемуазель Кармиллы. Я был совершенно уверен, что это не она, но виконт настоял на своем, и мне пришлось согласиться с ним, так как других объяснений у меня все равно не было. Он осторожно постучал в дверь, но никто не спешил ему открывать. Виконт подергал ручку, но она не поддалась. Заперто. - Да, она ведь обычно закрывается на ночь… - растерянно произнес он. - Зачем? – непонимающе спросил я. Вдруг наш диалог был прерван пронзительным женским смехом. Мы оба вздрогнули и мгновенно умолкли, повернувшись в сторону приоткрытого окна, выходящего на реку. Виконт подскочил к нему первым и распахнул настежь, через мгновение я уже стоял рядом с ним. Мы оба на секунду потеряли дар речи… Река, огибающая особняк, блестящей змеей извивалась совсем рядом, почти под самыми окнами, здесь она была особенно глубока. Чуть дальше от нас, ближе к саду, находился небольшой мраморный мостик, ведущий на противоположный берег. За его перилами, над самой водой, стояла хрупкая женская фигурка в развевающемся белом платье. Еще мгновение и она сорвется вниз… У меня замерло сердце. Я, словно обезумев, вцепился пальцами в подоконник, и неотрывно смотрел на нее. Виконт замер рядом со мной, кажется, он тоже растерялся и не знал, что предпринять. Она ведь упадет в воду! - Стой! Остановись!!! Кармилла! – вдруг закричал он. Но, поздно, последний шаг был ею сделан, я видел все происходящее словно в замедленном действии. Она летит вниз, так медленно и плавно, словно легкое перышко, поддерживаемое ветром… Белые волосы, и ткань ее платья шлейфом скользят за ней. Ее глаза закрыты, она спит, не отдавая себе отчета в том, что делает… Вот она коснулась серебристой глади воды, раздался громкий плеск и вверх взметнулись стеклянные брызги. На мгновение она исчезла из виду, а потом вновь показалась на поверхности и издала громкий испуганный вопль. - Господи! Нужно ее спасти! – в ужасе закричал виконт. Он, охваченный паникой, бросился по коридору к лестнице, ведущей вниз, на ходу громко взывая о помощи, перебудив своим криком всех обитателей особняка. А я, словно заколдованный этим невероятным, необъяснимым миражем, стоял у окна, неотрывно следя за маленькой белой фигуркой, беспомощно барахтающейся в воде. Она пыталась удержаться на поверхности, пыталась бороться, но течение было слишком сильным. Оно несло ее в мою сторону. Она почти перестала сопротивляться, ее слабых сил не хватало, чтобы противостоять неумолимой стихии. Платье намокло и тянуло ее вниз, на дно. Она захлебнется прежде, чем подоспеет помощь. Я, не думая о том, что творю, снял с себя маску и забрался на подоконник. Она была уже в нескольких метрах от окна, я мог рассмотреть ее невероятно бледное лицо. Ее глаза были закрыты, волосы намокли и разметались, они тянулись за ней, словно темные водоросли… Темные? Но почему темные? Раздумывать над этим было некогда, я прикинул примерное расстояние от окна до воды и понял, что допрыгну. В этом месте река очень глубока, так что я не ударюсь о дно. Да, так будет быстрее. Иначе, она утонет. В следующий миг, я поднялся на ноги и, раскачавшись, с места прыгнул вперед. Несколько секунд полета вниз и удар об воду. Громкий плеск, фонтан брызг, нагретая за день вода не обожгла меня холодом. На мгновение я скрылся под водой, подчиняясь силе притяжения, ногами почти дотянувшись до дна, но тут же вынырнул на поверхность, выталкиваемый плотностью воды. Течение было очень сильным, оно сносило меня в сторону, но девушка оказалась буквально в паре метров от меня, я правильно рассчитал расстояние. Несколько сильных взмахов, и я оказался рядом с ней. Кажется, она лишилась сознания, она не пыталась бороться за свою жизнь, глаза были закрыты. Она была настолько легка и невесома, что вода просто не поглощала ее, и она без труда оставалась на поверхности. Я осторожно подхватил ее одной рукой за талию, а второй начал грести в сторону берега. Расстояние было небольшим, но чертово течение уносило меня в бок. Стиснув зубы, и тяжело дыша, я все-таки доплыл до берега и, как только мои ноги коснулись дна, я облегченно выдохнул. Девушка была в беспамятстве, она обмякла и безвольно повисла на моем плече. Я подхватил ее на руки и вынес из реки. С нас обоих стекали потоки воды, ее длинные волосы облепили мою вымокшую рубаху, но я не видел ничего, кроме ее бледного лица. Мне показалось, что она не дышит. Испугавшись, что я все-таки опоздал, что она захлебнулась, я опустился на колени и положил ее на траву. Темные мокрые локоны обрамляли ее ангельское лицо, красивые нежные губы чуть приоткрыты. Кристина, Господи… Кристина! У меня сжалось сердце, и задрожали руки. Черт! Как такое возможно?! Я принялся приводить ее в чувства, тормошить и легонько давить на ребра, оказывая первую помощь. Она вдруг слабо вздохнула и приоткрыла глаза. Ее карие глаза, такие любимые, такие родные… Она осмысленно посмотрела на меня, только сейчас я понял, что моя маска осталась на подоконнике, ведь я снял ее, опасаясь потерять в реке. - Ангел? Что ты здесь делаешь, Ангел? – едва слышно пробормотала она. А я молча смотрел на нее, потеряв дар речи, осторожно прижимая ее хрупкое тело к груди. Одной рукой я поддерживал ее голову, а второй, не удержавшись, провел по лицу, убирая намокшую прядь, упавшую ей на лоб. - Кристина… - с нежностью прошептали мои губы это дорогое имя. – Ты ведь сама просила меня прийти… Я здесь, я с тобой. Теперь все будет хорошо… Она как-то странно посмотрела на меня и на ее губах появилась ласковая улыбка. - Я ведь до сих пор не знаю твоего имени… - едва слышно выдохнула Кристина. Ее голос был похож на шорох листвы и на шум прохладного ночного ветра, гулявшего в кронах деревьев. - Эрик. Меня зовут Эрик, - как зачарованный, прошептал я, неотрывно глядя в ее темные глаза. Мои пальцы прикасались к ее лицу, я чувствовал холодный бархат ее нежной кожи. - Эрик… - повторила она. Мое имя из ее уст прозвучало, словно самая сладкая музыка. Она смотрела мне в глаза и улыбалась. Моя любовь, мой ангел, моя Кристина… - Саном! Саном! – совсем рядом раздался голос виконта. Я вздрогнул, очнувшись от своего наваждения, и посмотрел в направлении звука. Прямо к нам бежал ее муж, за ним Бержерак и мадам Лавуазье, позади всех ковылял старенький доктор. Рауль подлетел к нам, растерянный и взволнованный. - Саном, я не знаю, как благодарить тебя! Спасибо! Ты спас ее, ты спас мою кузину! Господи, Кармилла, как ты? – воскликнул он, переводя обеспокоенный взгляд с меня на девушку. Я медленно опустил глаза вниз… Что-то оборвалось в моей душе, когда я встретился взглядом с голубыми глазами Кармиллы… Она смотрела на меня и улыбалась. - Господи, Кармилла, ты ведь чуть не утонула, я так за тебя испугался! Как это случилось?! – не унимался виконт, забрасывая девушку вопросами. К нам подошли остальные слуги и доктор. Пребывая в состоянии сильнейшего потрясения, я совершенно забыл о том, что изуродованная часть моего лица ничем не прикрыта. Я молча проводил взглядом поднявшуюся на ноги Кармиллу. Мокрое белое платье и волосы облепили ее стройную фигурку. Она шагнула к Раулю, он заботливо закутал ее в плед, поданный доктором, и принялся расспрашивать о том, что случилось. Кажется, она ответила что-то о том, что страдает лунатизмом. Поэтому она и запирает дверь, а сегодня, кажется, ей удалось, не просыпаясь, выйти из комнаты. Да… Конечно. Я сидел на том же месте, не двигаясь и не обращая внимания на происходящее вокруг меня. Вдруг я почувствовал, как кто-то положил теплую ладонь мне на плечо. Я вздрогнул, выходя из своего ступора, и поднял глаза. Рядом стоял виконт и с беспокойством смотрел на меня. Он набросил мне на плечи еще одно одеяло и помог подняться на ноги. Кармилла, поддерживаемая мадам Лавуазье, в сопровождении доктора и Бержерака направилась в сторону особняка. Я молча смотрел ей вслед, не обращая внимания на встревоженные взгляды виконта. По пути, словно почувствовав мой взгляд, она оглянулась через плечо и одарила меня насмешливой улыбкой. Ее глаза сверкнули призрачным кошачьим светом, а жемчужные зубы вдруг заострились и удлинились, выступая за края кроваво-красных губ. Я зажмурился, потеряв связь с реальностью, я просто не верил тому, что вижу. Через секунду я открыл глаза, но она уже отвернулась и продолжила свой путь. - Идем-ка в дом, тебе нужно выпить, друг, - приобняв меня за плечи, произнес виконт. Он потащил меня обратно в особняк, я не сопротивлялся, потрясенный до глубины души тем, что со мной случилось…