По Принципу Мечты.

Нам потребовалось около двух часов чтобы добраться до Кливленда. Фрэнк хотел проехать вдоль побережья и заодно посетить Детройт, о котором мы оба были наслышаны, но, к счастью, не имели возможности посетить его посетить. Я знал историю этого города и имел представление о том, какую опасность таят в себе отдельные его районы. В любом случае, отправиться туда не было совсем уж спонтанным решением, так как еще находясь в Кливленде, я и Фрэнк обсуждали эту тему многое количество раз. Сегодняшний день был ослепительно ярок. Жмурясь, я пытался скрыться от жаркого августовского солнца, но оно просвечивалось сквозь веки и вместо того, чтобы сетовать на назойливость его лучей, я совершенно искренне восхищался ими, испытывая какое-то отдающееся болью удовольствие, самостоятельно подставляя лицо свету. Небо отливало светло голубым, подернутым дымкой еле различимых на этом фоне облаков, подгоняемых ветром в направлении севера. Стоило мне свернуть на развилке, как пробежавшая по расслабленному лицу Фрэнка тонкая полоска света вывела его из полу-дремы, заставила его нахмуриться и прикрыть ладонью едва открывшиеся глаза. - Где мы? - тихо спросил он охрипшим ото сна голосом. - В Алексис-Аддишен. - Как долго я спал? - Не более двадцати минут. Фрэнк приподнялся и подложил под себя ноги, пока его взгляд метался от окна ко мне. - Если ты устал, я могу сесть за руль. - предложил он. - Я в порядке. Еще некоторое время мы просидели в тишине, если не принимать во внимание монотонный жужжащий звук мотора и редкие, отчетливые сигналы проезжающих по пустующей магистрали других машин. Из моего кармана прозвучал щелчок; на стремительно разряжающийся телефон пришло уведомление от Майки. Я быстро прочел первые несколько строк и снова вернул сотовый в его привычное место - карман джинсов. - Джерард, - негромко произнес Фрэнк, протягивая руку в открытое окно. Я повернулся к нему, иногда поглядывая на темно-серую полосу дороги сквозь лобовое стекло, и в ожидании уставился на парня. Тот не торопился. Атмосфера в салоне была ленивой и сонной, нагревающейся палящим солнцем. - Почему ты уехал? Рано или поздно он должен был задать этот вопрос. Я отвернулся, принял самый задумчивый вид и уже был готов ответить, как Фрэнк дополнил: - Почему ты уехал именно сейчас? Именно сейчас? Не смотря на мою безупречную подготовку к вопросу, прозвучавшему ранее, я оказался загнанным в угол последующим уточнением. Одно я знал точно - Фрэнк подразумевал не отрезок времени, а нечто большее, так как размениваться на мелочи было совсем не в его духе.Каждый его подобный вопрос будто планировался с целью воззвать меня к очередному признанию; я не знал, зачем Фрэнк пытался пробудить моих демонов, но почему-то это прекрасно у него получалось. - Так почему? - снова спросил парень. Я шумно сглотнул, и в этот раз решив пойти ва-банк: - Потому что я потерял все. Больше он не спрашивал. Видимо, просто не рассчитывал на подобную открытость с моей стороны и теперь наверняка чувствовал себя неловко, заставив меня признаться в чем-то настолько сокровенном, тяжелым для восприятия. Возможно, всю оставшуюся часть пути до Детройта мы так и ехали бы - молча, в диком напряжении - если бы он в один момент не решился бы протянуть мне открытый пакет с чипсами. Я взял несколько ломтиков и в следующую секунду мы снова улыбались друг другу. За последней возвышенностью показался город. По обеим сторонам от вытянутого шоссе развернулись придорожные кафе с пестрыми вывесками, обещающие качественное обслуживание за недорогую плату. Людей было не больше, чем на улицах оккупированного военного городка. Я остановил трейлер у хостела, адрес которого продиктовал Фрэнк. Снаружи это было ничем не примечательное здание, больше похожее на бетонную коробку с прямоугольными окнами и неоновой вывеской над входной дверью, хотя, впрочем, очень многие постройки в Детройте выглядели именно так, если только не были разрушены. У стола регистрации нам выдали ключи от комнаты, в которой мы с Фрэнком будем жить вместе с другими пятью людьми следующие два дня всего за двенадцать баксов и несколько центов. Парковка оказалась бесплатной и, разумеется, никоим образом не охраняемой, но человек у стойки заверил нас, что этот район наиболее безопасен из всех в городе. Хотелось бы верить. - Я схожу за едой, - сказал Фрэнк, вставая из-за стола. Мы сидели на первом этаже, в холле, потерянные среди толпы гудящих людей, постоянно перебиваемых ревом плазменного телевизора на самой широкой стене как раз напротив нашего столика. Вокруг витал настойчивый влажный запах пота, летней жары и быстроприготовимой еды - вполне привычное для подобных мест сочетание. Пока стрелки на часах показывают ровно одиннадцать вечера, а жужжание словно становится все громче и раздражительнее, Фрэнк, сверившись со своими наличными, уже оборачивается к выходу, как я зову его обратно. Не смотря на спокойно прошедший день, я все еще боялся этого города; слухи должны откуда-то браться, все имеет свое начало. И опасения местных жителей тоже. - Сейчас слишком поздно, лучше пойдем за покупками завтра, - говорю я ему. Фрэнк смотрит на меня отчасти непонимающе, но спустя короткое мгновенье его лицо снова озаряет улыбка. Он смотрит на меня, как родители смотрят на своего ребенка, раскрасившего стены гостинной гуашью; устало и отчасти строго, но имея при этом какой-то очаровательно заботливый вид. - Я хочу есть, Джерард, - отвечает он, возвращая свои смятые купюры в карман тонкой толстовки. - и я уверен, что ты тоже. Маркет через дорогу, я вернусь раньше, чем Манчестер забьет пенальти. Мы оба оборачиваемся на экран плазмы. Один из игроков Манчестера готовится к удару. - Скоро буду. Я даже не успеваю предпринять вторую попытку чтобы остановить этого парня, как силуэт Фрэнка скрывается среди снующих постояльцев. Тишина все не наступает. На другом конце комнаты со звоном разбивается чашка, мужчины на диване громко скандирую название своей любимой футбольной команды, сопровождаемые собственным смехом, мимо проносятся дети. Человек за стойкой регистрации включает кондиционер и холл постепенно наполняется прохладой. Воздух снова наполняется смесью запахов, на этот раз обновляя привычную; пахнет дешевым кофе, табаком и, кажется, только уловимым мной, напряжением. Среди остальных царит неразбериха похуже чем у кубинцев во время революции Че Гевары; я сижу здесь в одиночестве уже пару часов, но переведя взгляд на часы, понимаю, что всего семь минут. Фрэнк не появляется до конца матча. Манчестер одержали победу, уставшие мужчины разбредаются по своим комнатам, подгоняемые супругами. Проходит двадцать минут, а за ними и добрая половина часа. Мое напряжение выливается в виде потеющих ладоней и бешено стучащего сердца, каждый удар которого отдается колокольным звоном в висках. Я плохо помню тот момент, когда ждать больше не осталось сил и ноги сами вынесли меня их здания на проезжу часть. Улица пустынна и черна, ни одного проезжающего мимо автомобиля с ослепительным светом фар, ни одного работающего фонаря; лишь неоновые вывески окрашивают асфальт в желтовато-синий с вкраплениями красного, издалека ужасающе похожего на брызги крови. "Это не она, - успокаиваю я себя, заходя в круглосуточный маркет. - это не кровь, конечно нет". Больше походя на ищейку, я буквально вынюхиваю след Фрэнка, на бегу просматривая каждый отдел, и как только понимаю, что его здесь нет, температура начинает накаляться. Я чувствую это своей кожей - ее повышение на каждый градус, пока кровь, щедро обогащенная адреналином, пульсирует в каждом моем суставе. Только страх, по-настоящему сильный, не подвластный рассудку страх толкает меня вперед, из маркета, дальше - в ночной отравленный воздух Детройта. Детройт - убийства, восстание, смерть, насилие, грабеж. Смотрите также - самые опасные города планеты по последним сводкам. Детройт. Я отпустил Фрэнка в этот город, ставший могилой для многих поколений здешних жителей, где повиновение закону является признаком слабоумия. Я отпустил его в Детройт ночью, одного, с несколькими долларами в кармане. Каждый из этих факторов уменьшал его шанс на возвращение примерно на тридцать процентов. Мимо проехал форд, черный, как грозовая туча. Я беспомощно проводил его взглядом, снова привыкая к темноте. - Джерард? Мне показалось, что кто-то со страшной силой ударил меня в живот. Я отпрянул от своего места, воспаленными глазами пытаясь найти человека, - это точно был Фрэнк - зовущего меня по имени. Он стоял у входа в хостел, а из обеих его крепко сжатых ладоней свисали доверху нагруженные полиэтиленовые пакеты. Весь его вид словно кричал о недоумении парня, но только первое время; со своей невероятной проницательностью он практически сразу распознал причину моего нахождения посреди дороги, точно на белой пунктирной линии, что я понял, стоило только мне различить в темноте его улыбку - такую, как у родителей. - Ради всего святого, иди на тротуар. Я купил фруктов, - для пущей убедительности он потряс в воздухе одним из пакетов, поднимая его с особым трудом. Я не стал требовать от него объяснений сейчас. Я не стал их требовать вообще. Я был идиотом и, на самом деле, их стоило потребовать Фрэнку, но вместо допроса он накормил меня десертом из зеленых яблок собственного приготовления. Ночь укрывала бодрствующий Детройт. До шести утра практически беспрерывно за окном гудела сирена полиции.