Kiss me, kill me, love me.

Глава 1. Прошло уже два года со смерти того мальчика. Его родители уехали из городка, дети – постепенно стали забывать об том случае, мало ли что могло произойти с ребенком в лесу? Ведь он именно туда забрел вместе со своими дружками и заблудился. Скорее всего, его просто растерзали волки, по крайней мере, это была основная версия шерифа, волков же в лесу крайне много, их еще не успели истребить охотники. Многие дети в городке и твердили своим родителям о том, что произошло с мальчиком на самом деле, им все равно никто не поверил. Никто и никогда не верил детям... Родители решили, что их чада просто наговаривают на маленького мальчика, родившегося с врожденным уродством лица, дети ненавидели его... В то утро, Том Хьюитт двенадцати лет от роду, играл во дворе семейного ранчо. Его игра заключалась в складывании из маленьких палочек разнообразных домиков, что было непростым занятием, потому, как палочки были неровными и все время раскатывались. - Что, Хьюитт? Забыл своих друзей? – на спину мальчика водрузилась босая нога, о нет... Снова они вернулись... Том издал звук, напоминающий слабый вой. Он так и не научился разговаривать, никто не занимался его речью, мать и отец были слишком заняты поисками еды, ведь жила их семья впроголодь. Денег на трактора, чтобы вспахать землю и посадить овощи, не то, что выращивать скот, не доставало, вот и бегали родители, вместе с братом его отца, по лесам добывая пищу. - О, Томми, ты меня боишься? – голос надменный и ужасно мерзкий. Этот мальчик, Том не знал его имени, был главарем местных хулиганов. Он с самого детства задирал Тома, издевался над его уродством. Что мальчик придумал в этот раз, маленький Хьюитт даже знать не хотел. – А это тебе как понравится? Хулиган пнул сидящего на земле мальчика, так что тот свалился на свои деревянные брусочки, развалив всю конструкцию, которую парень так долго строил и, когда мальчик развернулся лицом к своему мучителю, чтобы снова промычать подобие мольбы, сильно ударил его по лицу. На глаза Тома навернулись слезы, кажется, его нос был сломан. Том поднял свое безобразное лицо, жалобно вопя, как будто умоляя хулиганов из компании остановить своего главаря, но мальчики даже не пошевелились. Снова последовал удар, на этот раз пришедшийся прямо по грудину. Еще одна вспышка боли пронзила тело несчастного, что – то хрустнуло, Том заплакал сильнее, из сломанного носа струями стекала кровь, теперь болело все тело. В отчаянии мальчик, свернулся в клубок, защищая голову руками, открыв мучителю спину. Хулиган только ухмыльнулся, схватил палку, протянутую одним из его друзей, и принялся с особой жестокостью избивать беднягу. Том мог только жалобно поскуливать... Ну за что его так не любят эти дети? Он не сделал им ничего плохого, он просто хотел дружить с ними и быть такими же, как они... Где – то вдалеке раздался грохот ног взрослого, снова шериф наведался к ним на участок. Он был другом отца и поэтому очень часто захаживал на огонек к Хьюиттам, иногда приносил что–нибудь вкусное для малыша Томми. Мучитель сразу кинул уже окровавленную палку на землю, и вся компания бросилась врассыпную. - Чертовы дети, опять!!! – шериф кинулся к Тому, лежащему на земле в позе эмбриона. Все его тело было покрыто многочисленными ранками, оставшимися тут от ударов палки. Шериф осмотрел его на предмет серьезных ран, обнаружил одну у основания шеи и, подняв мальчика с земли, понес его домой. Сегодня же шериф зайдет к родителям мальчиков, которые издеваются над Томом, и поговорит с ними по душам, ведь нельзя так обращаться с человеком, даже если он не такой как все. Наоборот его нужно поддержать, нужно помочь ему поверить в себя. Прибежав в дом, шериф кинулся к аптечке, вытащив оттуда перекись водорода, вату и пару стерильных бинтов. Времени оставалось не так много, видно мальчишки задели какую – то вену, потому что кровь все продолжала и продолжала течь из открытой раны, расползаясь по обивке дивана большим багровым пятном. - Господи, что произошло? - в гостиную из кухни прибежала взволнованная мать. Она как раз жарила добытого мужем кролика, но услышав шум, сразу примчалась в комнату. – Неужели опять?.. Шериф кивнул в ответ, женщина присела на пол, и взяв в руки голову сына, слегка приподняла ее, чтобы шерифу было проще обрабатывать рану. Шериф сдобрил вату перекисью водорода, и приложил ее больному месту, кровь запенилась, покрыв кожу красными пузырями. - Кевин, но так же нельзя, - Люда говорит ласковым голосом, поглаживая сына по голове, пытаясь успокоить мальчика, который все время обработки раны дико кричал. – Нужно делать с этим что – нибудь. - Да, Люда, я понимаю, - ответил шериф, перевязывающий сейчас шею мальчика белым марлевым бинтом, чей запах любого сразу бы перенес в поликлинику или больницу. – Я сделаю все, что в моих силах... Понимаешь, я уже не раз говорил с родителями Билли Томбсона, они не раз секли мальчика за его проступки, но после каждого наказания он становится все злее. Знаете, что он сегодня приготовил для Тома? У его компании наготове были палки! Понимаете, что это могло плохо закончиться? А что он придумает в следующий раз?! Шериф закончил бинтовать шею бедного мальчика, заметив это, мать аккуратно опустила голову сына на жесткую диванную подушку, Том продолжил кричать. - Я бы посоветовал вам пока не выпускать его на улицу, - шериф вытер руки серым кухонным полотенцем, запачкав его кровью. – Неделю, а может две. Я попытаюсь еще раз поговорить с его родителями, хотя, они вряд ли смогут сделать что–то с его поведением. *** Вечером этого дня шериф зашел к родителям мучителя маленького Тома Хьюитта. Усталая женщина, замотанная в серый пуховый платок, вышла на порог, и только увидев шерифа, тяжело вздохнула. - Что он опять натворил? – проговорила она, приглашая шерифа войти. В небольшом доме, на диване посреди гостиной сидел отец семейства, мужчина средних лет одетый в старую майку алкоголичку и штаны на подтяжках, наверняка доставшихся ему от деда. - Он снова побил малыша Хьюиттов, - ответил шериф. – Объясните ему, наконец, что если у мальчика лицо не такое, как у всех, это не повод издеваться над ним. - Билли! Билли, иди сюда! - крикнул отец, доставая, откуда–то из-под дивана ремень времен Второй мировой войны. Ремень был толстым, из коричневой кожи и очень потертым от времени, конец его венчала тяжелая пряжка. Мальчик, который терпеливо ожидал обеда на кухне, презрительно оглядел всех присутствующих в комнате еще из коридора и, почуяв опасность, пошел нарочито медленно. Раз уж в комнате шериф, значит точно еще одной порки не миновать. - Что тебе? – недовольно сказал мальчик, прислонившись к дверному косяку. - Сын, шериф мне сказал, что ты снова напал на Томми, - спокойно проговорил отец. – Ты понимаешь, что это значит? - Билли, милый, зачем ты снова сделал это? – засюсюкала мама Билли. - Потому что меня бесит этот чертов уродец, - Билли плюнул на пол, слюна растеклась по полу небольшой лужицей. – Таким как он вообще нельзя жить, лучше бы он сдох еще когда родился! - Достаточно, - процедил отец сквозь зубы. – Я буду пороть тебя до тех пор, пока твоя задница не превратится в котлету, маленький гаденыш! Сопротивляться отцу не было смысла, это Билли уяснил еще со времен первой порки. Тогда, в порыве бешенства отец чуть не застрелил его из ружья, висящего над диваном, мать еле остановила его. Даже пришлось вызывать полицию, только тогда мужчина угомонился, но своего ребенка все–таки выпорол так, что мальчик потом сидеть неделю не смог. Билли, все еще очень недовольный снял штаны и встал на четвереньки, подставив голую задницу под ремень отца. Отец лупил его пряжкой, чтобы было больнее, может, если будет больше боли до глупого пацаненка наконец дойдет, что не хорошо обижать мальчика, которому просто не повезло. Пока отец бил сына, шериф рассказывал о произошедшем с утра на площадке возле дома Хьюиттов. С каждым сказанным словом, удары отца становились все болезненней, в некоторых местах даже проступила кровь... Но мальчик точно знал, кого винить в своих страданиях. Во всех бедах юного хулигана был виноват никто иной, как безобразный урод Хьюитт. Если бы не его чертова страшная морда, разве отец бы колотил Билли каждый день почем зря? Может, если он убьет Хьюитта, все страдания закончатся? Но эта тварь должна сдохнуть в мучениях. Билли приложит все усилия для этого, сначала они с ребятами изобьют его, чтобы кровь залила землю, и она вся вокруг покраснела, потом они обольют еще живого Хьюитта бензином и подожгут, а когда тело все обгорит, станцуют джигу на его останках... Вот только где бы достать бензина? *** В то же время Том Хьюитт лежал на старенькой кровати, свернувшись калачиком. Все его тело ныло от тупой боли, даже лежать было больно, но если хоть чуть-чуть поменять позу, становилось намного хуже. Том тихо поскуливал в подушку, которая заглушала звук его голоса. Минут пятнадцать назад его мама приносила бульон, оставшийся после отварки кролика, и пыталась влить его мальчику в горло. Ничего из этого не вышло, мальчик долго скулил, но так и не захотел поворачиваться к матери, а только сильнее сжался, притянув ноги к груди. Люда оставила бульон стынуть на прикроватной тумбочке, если ее Томми захочет, она снова сможет разогреть его, но вряд ли это случится. Том пролежал в этой позе несколько часов, пока не уснул. Он спал беспокойно, постоянно просыпался, иногда из-за боли, но чаще из-за кошмаров. Мальчику снился Билли Томбсон, с большой палкой в каждом сне, хулиган избивал его, а в конце давил своей огромной ногой. Во взрослом возрасте Том часто вспоминал эти сны, удивляясь, что пугался этого маленького глупого мальчика, просто нужно было сразу убить его. Забыться глубоким сном Том смог только через два часа. Проснулся мальчик, когда на улице было уже темно. Раны больше не болели, некоторые из них снова слабо кровоточили, оставляя на простыне маленькие коричневые пятнышки. Несколько минут Том пролежал с раскрытыми глазами, разглядывая стенку, оклеенную выцветшими полосатыми обоями. Так больше жить нельзя, нужно поставить этого мальчишку на место, но только вот, как это сделать? Может, когда мать снова выпустит его на улицу, заманить Билли в лес и привязать к дереву, чтобы его съели волки? А что, это неплохая идея, Том был вполне способен стукнуть этого мальчишку по голове, чтобы тот потерял сознание, а потом, когда он очнется, залезть на дерево и наблюдать за медленной и мучительной смертью своего врага... Еще несколько минут Том размышлял над подробностями своего плана, который сейчас казался идеальным. Через пару минут, мальчик снова погрузился в глубокий сон, на этот раз совсем без сновидений. *** Примерно через две недели Том Хьюитт почти полностью оправился от перенесенного шока, раны зажили все, кроме той глубокой, что была на шее. Она все еще была покрыта корочкой засохшей крови, а когда ее заматывали на ночь, она часто открывалась, но все же мать отпустила его немного посидеть на козлах для рубки дров. День выдался солнечным, на небе не было ни облака. Это было прекрасно, снова оказаться на свежем воздухе. После двух недель, проведенных в пыльной серой комнате, Том радовался солнечному свету и свежему воздуху. Он сидел на козлах и смотрел на голубое небо, ничего бы не помешало его радости, если бы внезапно не появился этот чертов кретин Билли. Он как всегда шел в сопровождении своих прихвостней, они тащили несколько бейсбольных бит, на концах которых располагалось несколько загнутых гвоздей. Кажется, не только Томми планировал убийство, как жаль, но это полностью портило его идеальный план. Невдалеке, на верстаке для дров лежала старенькая бензопила. Массивное орудие труда еле помещалось в руках Тома, но, только заметив ее, Том точно знал, что делать со своими мучителями. Хьюитт дождался, пока хулиганы подошли к нему. Билли взвешивал в руке бейсбольную биту, кажется, сегодня он не хотел говорить никаких колкостей в адрес несчастного мальчика, сегодня он хотел только убивать. Ожидание стоило спектакля. Билли замахнулся битой, чтобы нанести мощный удар в грудную клетку, тем самым обезвредив противника, а потом уже добить его. Если они с мальчиками набросятся на урода всей компанией, то смогут убивать его долго и мучительно, его крика все равно никто не успеет услышать. Том предвосхитил удар, он завел бензопилу, заранее припрятанную под козлами, и одним взмахом лишил врага оружия. Билли ошарашено взглянул на свою жертву, никогда он еще не получал от Хьюитта отпора, хоть тот был намного выше и крупнее, а еще Том с легкостью махал бензопилой. Билли бросился бежать. К тому времени его прихвостни уже давно удрали в свои родные домики под теплые материнские крылышки, Билли проклинал их за то, что бросили его, но уже ничего нельзя было поделать. Мальчик мчался по колдобинам засохшей земли, несколько раз он чуть не упал, но в последний момент ему все время удавалось сохранить шаткое равновесие. Хьюитт мчался за ним как одержимый, таща бензопилу по земле, было странно, что он так быстро передвигался с таким тяжеленным орудием в руках. Билли сильно запыхался, бежать было очень сложно, но он не сдавался, ведь мальчик отлично понимал, что если он не успеет добежать до города, его дни сочтены. Тома, казалось, ничуть не беспокоило, что путь занял уже десять минут. Им двигала жажда мести. Оставалось совсем чуть-чуть. Билли решил, что если он убежит отсюда, то точно больше никогда не сунется на ранчо Хьюиттов. Вот уже на горизонте виден магазин, только бы сейчас успеть! Но нет, удача отвернулась от юного хулигана, он запнулся о небольшую ямку в сухой земле и кубарем покатился по ней. Он не успел подняться, всего через пару секунд его настиг Хьюитт. - Нееет, нееет,- мальчик закрыл лицо руками. Его штаны намокли, моча замочила землю вокруг. – Хьюитт! Не убивай меня! Всего один взмах бензопилы лишил его голоса. Кровь полилась из распиленной шеи, мальчик хрипел и хватался за горло одной рукой, другой закрываясь от Хьюитта, который готовился нанести второй удар. Он пришелся как раз по лбу мучителя, распоров черепную коробку до самого мозга, который маленькими кусочками разлетелся вокруг места преступления. Кровь растеклась подле маленького трупика, изувеченного Томом, который был совершенно спокоен и ничуть не раскаивался в содеянном, он просто был рад, что наконец избавился от мучителя... Мальчик отнес бензопилу к небольшой колонке, находящейся возле дома, и набрав побольше воды, вылил ее на полотно бензопилы, при этом тщательно протерев его тряпочкой, чтобы смыть следы крови. Вода, стекающая со случайного оружия, становилась мутной, никто бы даже не заметил, что это не ржавчина. Положив пилу обратно на верстак, где работал отец, мальчик пошел в поле – теперь нужно было избавиться от трупа. Вернувшись к месту преступления, Том немного замешкался. Пока его не было, успело вытечь много крови, с ней нужно было что – то сделать, а то кто – нибудь непременно заметит. Например... продавец из магазина, он иногда приходит сюда, чтобы выкинуть кое - какой мусор. Но сначала труп. Том ухватил его за ноги и поволок, рисуя на земле кровавую дорожку. Вот только куда девать труп Том не знал, и это было просто огромной проблемой. Если кинуть тело в лесу, то его обязательно найдут до того, как его съедят какие–нибудь птицы или сгрызут волки. Вышвырнуть труп на мусорную свалку тоже не получится, ведь там за день собирается весь город, кто–то точно заметит трупик Билли. А вот если спрятать его под кроватью точно никто не найдет, тем более что дома сейчас никого нет, отец и дядя Чарли ушли в лес добывать пищу, а мама отдыхает в своей комнате, никто не заметит, что он принесет домой тело. Том вошел через заднюю дверь, чтобы случайно не разбудить маму, предварительно закинув труп себе на плечо, - а это чтобы не запачкать пол в доме. Мальчик шел как можно тише, чтобы случайно не привлечь к себе внимания, проходя мимо гостиной, он краем уха услышал, как мать постанывает во сне, ворочаясь на маленьком диване. Все было хорошо, Том уже почти дошел до лестницы, когда входная дверь хлопнула, и по дому прокатился грохот тяжелых сапог отца. Он вернулся домой раньше, наверное, забыл что–то, но картина, увиденная им на лестнице, заставила забыть об охоте. Лицо Хойта побагровело, и он закричал: - Что ты творишь, мелкий засранец?! Быстро тащи его в подвал!!! – Том побежал по лестнице вниз, прямо к подвалу, когда отец был в таком настроении, с ним было лучше не спорить. Мальчик толкнул дверь, ведущую в подвал, и скинул труп вниз, тело грузно плюхнулось на пыльный пол. Тремя короткими звуками, похожими на крик морского котика, Том подозвал к себе отца, показывая ему руками на то, что задание выполнено. Хойт подошел к сыну, и приобняв его, подтолкнул к двери, ведущей в подвал. Когда ребенок вошел внутрь, отец последовал за ним. После яркого солнечного света Том не мог видеть в темноте, и пришлось подождать несколько минут, прежде чем глаза привыкли к новому освещению. Хьюитт-старший же, быстро адаптировавшись, поднял на одно плечо трупик ребенка и, пройдя несколько метров вперед, уложил его на стол для разделки дичи. Том вскоре присоединился к нему. Мальчику пришлось идти на ощупь, он, конечно, видел, но зрение его было настолько слабо, что все предметы представлялись ему темными силуэтами невиданных созданий. Только подобравшись как можно ближе к отцу, Том почувствовал себя в безопасности. Отец, приобняв свое ненаглядное чадо, несколько минут изучал детский трупик. Мужчина уже решил для себя, они его съедят, ведь не пропадать мясу зря, тем более, вряд ли кто–нибудь догадается. Люда тупая, как пробка, и ее ничего кроме сыночка в этой жизни не интересует, Чарли подумает, что это куропатка, или какое–нибудь животное, пойманное в лесу, остаются только он и Том. За себя Хойт не переживал, ведь он не дурак, рассказывать всем направо и налево, где он достал такое хорошее свежее мясо, а Том никому не скажет, он просто физически не сможет. Хойт зажег свет – это была небольшая настольная лампа, освещавшая непосредственно разделочный стол. Тело при таком свете выглядело зловеще, при взгляде на него Том задрожал от страха, как осиновый листочек, и обнял отца руками, а то вдруг Билли очнется и снова наподдаст ему палкой? Не обращая внимания на встревоженного сына, мистер Хьюитт взял большой мясницкий нож и попробовал остроту лезвия пальцем. Да, этот как раз подойдет, решил он и перевернул трупик на живот, чтобы снять с него одежду. Смертоносные раны на лбу мальчика выплюнули на стол немного кровавого месива, на три четверти состоящего из мозга. Мужчина провел ножом вдоль позвонков, выпустив наружу немного густой, почти черной крови, зато светлая рубашка разошлась сразу же, распавшись пополам. Стянув ее половинки с рук жертвы, Хойт приступил к штанам, он просто разрезал их по боковым швам и снял штанины с околевших ног. Том все это время тихо наблюдал за результатом, ему не понравилось только то, что отец так долго снимал с парня одежду, но ведь мальчик, конечно, не понимал, что достаточно сложно раздевать труп. Зато когда вдоль позвоночника поползли красные струйки, его глаза просто засветились. Покончив с раздеванием, Хойт снова перевернул тело на спину, поддон сразу же заполонила густая красная жижа, на что мужчина совершенно не обратил внимания. Нож, не покидавший его руки, прошелся по загорелой груди мальчика, вырисовав на ней латинский игрек - так удобнее всего было избавляться от ненужных внутренностей. Нож вонзился в деревянную поверхность стола. Хойт раскрыл разрез, отогнув куски кожи и мяса в три стороны, а затем, стал вытаскивать ненужные потроха. Засучив рукава по самый локоть, Хойт перерезал кишки там, где они примыкали к желудку, и приказал Тому вытаскивать длинную склизкую ленту в небольшое ведерко. Тому это занятие не очень - то нравилось, казалось, что склизкая трубка никогда не кончится, да и к тому же, занимаясь грязной работой, мальчик рисковал пропустить самое интересное. А Тому очень хотелось посмотреть, как его папа вытащит из Билли его крохотное сердечко. Скользкая трубка то и дело выскальзывала из рук, которые были перемазаны кровью по самые локти, но Том все равно не останавливался. Он все продолжал тянуть кишки и класть их в ведро, наблюдая одним глазом за тем, что делал его отец. Хойт, тем временем уже избавился от сердца и прочих внутренностей, сложив их в небольшой эмалированный тазик, ведь не пропадать же добру зря. Тому нравилось наблюдать за отцом, он частенько смотрел за тем, как отец расчленял тушки кроликов или оленей, но расчленение человеческого тела походило на невообразимую сказку. Кровь лилась из раскрытой цветком грудины, стекала по желобкам ребер вниз, заливая поддон под собой. Том готов был смотреть на эти импровизированные водопады целую вечность, его привлекало к себе все яркое, особенно красное. Ведь это очень красиво, когда красная кровь заливает белое на своем фоне тело, мертвое тело, было бы просто идеально, если бы Тому удалось еще хоть раз взглянуть на такое прекрасное творение природы. Покончив с кишками, мальчик снова вернулся к наблюдениям за отцом, тот уже отделил от трупа самые сочные куски мяса и сейчас занимался головой. Мужчина вскрыл череп при помощи небольшой электрической пилы, и аккуратно сняв черепную коробку, стал ломать тонкую, но прочную корочку, защищающую мозг. Это было сложно, но после третей попытки и нескольких смененных инструментов, корочка все же поддалась и со слабым хрустом треснула, открыв взору головной мозг. Хойт вытащил его из черепа, придерживая двумя руками, чтобы тяжелый и склизкий орган не свалился по неосторожности на пол. - Смотри-ка, Том, - мальчик тут же поднялся с пола и подошел к отцу. – Какое у него милое личико, не хочешь его себе? Я могу снять его для тебя? – продолжил Хойт, оглядывая голову Билли. Том согласно кивнул в ответ. – Только ты не должен показывать его своей матери, и не должен появляться в таком виде на улице, иначе все поймут, куда вдруг пропал Билли. Том согласно кивнул, идея отца ему понравилась. Какой он теперь будет красавчик с таким личиком, и больше никто не назовет его уродцем, ведь Билли не был уродцем, а он теперь превратится в Билли Томбсона... Мальчик тихо улыбнулся своим мыслям. Взяв тонкий кривой и очень острый нож, Хойт сделал несколько небольших надрезов по всему периметру лица, ближе к ушам. Это было сложно, мистер Хьюитт никогда не занимался таксидермией, а тем более уж пластической хирургией, но все равно очень старался, чтобы сделать сыну хороший подарок. Ранки не раскрылись, ни капли крови не вылилось наружу. Как будто всю кровь выкачали из тела. Том залез на табуретку, чтобы получше рассмотреть то, что делает его папа. Вдруг пригодится когда—нибудь. Очень аккуратно Хойт водил тоненьким ножиком по мертвенно-бледной коже, боясь испортить ее там, где это было не нужно. Вырезав кружок вокруг губ, чтобы было легче снимать импровизированную маску, Хойт зацепил краешек кожи и, прихватив его кончиками пальцев, потянул вверх. Кожа с лица отходила, словно тонкая клеевая пленка, Хойт тянул медленно, все еще боясь испортить посмертную маску. Почему—то, только взглянув на кровавое месиво, заменяющее теперь лицо Билли, Тому стало как—то не по себе. Мальчику сразу захотелось сбежать подальше из этого подвала, рассказать поскорее родителям Билли о том, что он сделал... Но всего через секунду, когда отец обтер обратную сторону маски краем своего потертого рукава, все глупые страхи мальчика испарились, словно легкое облачко ясным летнем днем. - Ну вот, Том, - Хойт приложил к лицу мальчика маску, которая оказалась слегка маловата. - Вот мы и закончили. А теперь послушай меня. - Отец удержал мальчика за плечо, когда тот уже собирался убежать наверх, в свою комнату. - Когда—то давно, еще до войны, твой папочка убил одного человека. Это был плохой человек, очень плохой, такой же как и твой Билли, но полиции это все равно не понравилось, поэтому твоему папочке пришлось сбежать, папочка долго бегал по стране, прячась от полицейских. Несколько раз твоему папочке хотелось убить еще кого—нибудь, но я держался, не поддавался соблазну. Так вот, Томас, я очень тебя прошу, держись, не убивай больше никого. Если ты сможешь удержаться, все пройдет, но если у тебя не выйдет, то убийства войдут в привычку, и ты уже никогда не сможешь остановиться. Уже больше никогда. Запомни это, Том... *** Этим вечером в доме Хьюиттов был просто шикарный ужин. Хойт принес много сочного и свежего мяса, из которого Люда приготовила прекрасные отбивные. Правда сколько она не допытывалась от своего мужчины, где он взял столько вкусного мяса, Хойт только улыбался в ответ. Чарли, брат Хойта, раздобыл в лесу лисичек и кое—каких других съедобных грибов, но главной его находкой было несколько довольно крупных картофелин, которые пошли на гарнир к этому замечательному мясу. Уже поздно вечером, когда все семейство Хьюиттов наелось до отказа, а Том поднялся наверх в свою комнату, чтобы примерить свое новое милое личико, в дверь тихо постучали. Люда побежала открывать, на пороге оказались родители Билли Томбсона — мать, как всегда замотанная в свой серый платок, и отец в грязной, растянутой майке алкоголичке и коротких брюках на подтяжках. — Здравствуй, Люда, - тихо и нервно проговорила женщина, внимательно изучавшая счастливое лицо миссис Мэй. - К вам случайно наш Билли не забегал? Мальчики, его друзья, сказали, что он был тут с утра. — Нет, прости, - лицо Люды прямо—таки светилось счастьем. - Если я узнаю что—нибудь, то сразу же тебе сообщу. — Прости за беспокойство... - ноздри миссис Томбсон уловили тонкий аромат жареного мяса, что конечно же заметила Люда. Еще сильнее расстроившись, женщина уже развернулась к хозяйке спиной, таща за собой не особо сопротивляющегося мужа. — Милочка, а ты не хочешь попробовать моего фирменного мяса с грибами? У нас сегодня его очень много, - Люда ретировалась на кухню, и буквально за пять секунд кинув на разбитую тарелку мяса, вернулась назад к двери, где ее ждала миссис Томбсон. - Хойт нашел такое чудесное мясо, просто пальчики оближешь! - женщина протянула тарелку подруге. — Спасибо, ты так много для нас делаешь... - пробормотала в ответ миссис Томбсон, принимая тарелку. — Не за что, - довольная своим поступком, ответила Люда. Соседка поспешила убежать домой, прихватив мужа, пока радушная хозяйка не «помогла» им еще с чем-нибудь. Ведь все в городке знали о бедственном положении семьи Хьюиттов. *** Тем временем, маленький Том Хьюитт примерял в комнате свое новое лицо. Ему несомненно шло это чудесное маленькое личико, а чтобы его было удобнее носить, Том проделал две небольшие дырочки по краям и продел в них шнурок. Теперь маска держалась на нем и не сползала вниз, даже когда он ходил. Пройдя несколько кругов по комнате, чтобы можно было разглядеть себя в зеркале с разных ракурсов, Том подошел к окну, и отодвинув тонкий тюлевый занавес, выглянул на улицу. Ничего вокруг не поменялось, все та же равнина и домики далеко на горизонте. В направлении к городу, по дорожке шли люди, скорее всего это были родители Билли, опять ходили искать свое чадо. На какой—то момент женщина повернула голову в сторону дома, и тут же на ее глазах застыло выражение ужаса. В полутьме второго этажа женщина разглядела Тома Хьюитта, с лицом ее дорогого Билли... — Смотри, Джо! Смотри! - она окликнула своего мужа, указывая пальцем на окно. - Там наш мальчик! — Нет, дорогая, нет, - ответил ее муж внимательно вглядываясь в окно, к тому времени Том уже успел улизнуть в глубину темной комнаты. - Тебе просто почудилось. *** Утром следующего дня Хойт очень долго спорил о чем—то со своим братом Чарли. Том для себя решил, что отцу пришлось все—таки рассказать о его вчерашних злоключениях, чтобы брат помог избавиться от обезображенных останков. Том сидел на кухне вместе с матерью, которая снова готовила мясо, на этот раз она решила потушить его с остатками вчерашних грибов и соусом из клюквы, которую она насобирала в лесу уже сегодня. Чудесный аромат мяса, вперемешку с лесными богатствами наполнял каждую комнату дома. Для семейства Хьюиттов началась счастливая пора, пока не кончится это мясо. Минут двадцать спустя, отец подошел к Тому и приказал спуститься в подвал, где их ожидал Чарли с обезображенным трупом, спрятанным в небольшой ящик. Этот ящик сохранился с лучших времен. Во время войны Чарльз Хьюитт перевозил в этом нем контрабандные товары из Америки в страны западной Европы, пока его не поймали власти, но мужчине повезло. По пути в одну из французских тюрем фургоны, перевозившие арестантов из одного места заключения на другое (везли Чарльза из польской тюрьмы), попали под бомбардировку русских истребителей. Хьюитту чудом удалось выжить, после нескольких недель, проведенных в военном госпитале, Чарльз вернулся в Америку и продолжил заниматься незаконными перевозками. Когда война закончилась, еще некоторое время Чарли занимался своим бизнесом, но потом все его «каналы» в Европе казнили за военные преступления, и бизнес как-то загнулся. Свинцовый ящик был весь во вмятинах от пуль, а кости, лежащие в нем все время громыхали, стукаясь о стенки, от бесконечной тряски. Мужчины взяли ящик и водрузили его на плечи, Том семенил следом — помочь по-другому он им никак не мог, но все же был главным виновником, поэтому мальчика взяли с собой. — Отнесем его подальше в лес, все знают, там водятся волки, - говорил дядя Чарли. - А пока его тело найдут, пройдет уже много дней, и его поклюют вороны, мясо обгрызут все те же волки. А мы поймаем кого—нибудь и положим в ящик, никто и не догадается, что в ящике был кто—то другой. Мужчины прошли по просеке в глубину леса, и когда только густые кроны столетних деревьев стали закрывать солнечные лучи, Чарли остановился. Они нашли неплохое местечко, где и кинули обезображенные останки Билли. — Все, малыш, - Хьюитт-старший потрепал своего племянника по голове. - Скажи спасибо своему дядюшке Чарли, - в ответ Чарли схватил взбешенный взгляд Хойта. Все знали, что Том разговаривать не может, ведь у него были большие проблемы с развитием, и к тому же мальчику не повезло родиться с волчьей пастью. - Ладно уж... - Чарли засунул руки в задние карманы брюк и побрел дальше в лес, ведь он все-таки на охоту пришел. *** Утром в дом Хьюиттов снова постучали, на этот раз на пороге стоял шериф. Он попросил Люду, открывшую ему дверь позвать Хойта или Чарли, а лучше обоих сразу. — Мы собираемся на поиски, - объяснил он. - Вы знаете, что Билли Томбсон пропал пару дней назад. — Господи! - Люда закрыла рот ладонью, на лице ее читалось неподдельное волнение в смеси с любопытством. - Надеюсь, с ним ничего не случилось, он же такой хороший мальчик! Правда не очень ладил с нашим Томми... Но с этим ничего не поделаешь... Шериф прервал ее пламенную речь лишь одним взглядом: — Люда, может быть, вы позовете кого—нибудь из мужчин? — А, да... Конечно, сейчас... - женщина ушла в глубину дома, там в гостиной Хойт и Чарли играли в карты. - За вами пришел шериф, - сказала женщина, поймав на себе недоуменные взгляды обоих братьев. - Там, они организуют поиски мальчика, который пропал недавно, а в полиции наверное не хватает людей, вот и собирают дружину, а вы-то лес хорошо знаете, так что без вас им не обойтись... — Ну что? Пойдем прогуляемся? - спросил у брата Чарльз, и получив в ответ одобрительный кивок, мужчины встали из-за стола и вышли на улицу, где их ждали шериф и его команда из нескольких мужчин, которых полицейский нашел в городе. Все ждали только Хьюиттов, когда они появились на пороге дома, больше нечего было медлить, мужчины выдвинулись в лес, надеясь, что пропавший ребенок все еще жив. Но не стоило даже надеяться... Поиски не дали результата, сыскная команда проходила по лесу весь день и ничего не нашла просто потому, что братья Хьюитт путали следы. Водили охотников за удачей кругами по лесу, иногда даже приводя незадачливых мужчин на одно и то же место, но они были слишком тупы, чтобы догадаться. Только шериф подозрительно косился на них, что—то подозревая, но что именно это было точно сказать никто не мог. — Вечереет, - безразлично сказал Хойт, после целого дня поисков всматриваясь в небо сквозь густую крону старых деревьев. - Так мы ничего не найдем... Шериф, у вас есть фонарики? - в ответ мужчина только развел руками. - Может завтра нам повезет больше? Когда компания вышла к дому Хьюиттов, была уже очень глубокая ночь. Мать пропавшего мальчика ждала шерифа и его помощников и только разрыдалась, когда на ее вопросительный взгляд шериф ответил лишь коротким отрицательным взмахом головы. Слова Хойта оказались пророческими. Мальчик действительно нашелся, его тело притащили на опушку дикие звери, а шериф, который уже с утра вышел на поиски, нашел труп. Сомнений не было, найденное тело — это Билли Томбсон. Руки и ноги были все обглоданы, кое—где, правда, все еще оставались кусочки нетронутого мяса. От грудины и таза тоже почти ничего не осталось, на ребрах виднелись следы от больших волчьих клыков и небольшие рубцы от зубов животных поменьше. Кишки были наполовину съедены, сейчас в них копошились мерзкие белые личинки, которые наполняли почти все тело. Один такой белый червячок выполз из пустой глазницы — глаза уже давно выклевали вороны, а лицо его было сейчас больше похоже на мясной фарш. Только взглянув на обезображенное тело, мать Билли упала без сознания, а когда очнулась, начала рыдать. Это было просто невыносимо для женщины - потерять своего единственного сына. Через пару дней женщина уволилась с работы и слегла дома в глубокой депрессии, но каждая вещь в этом месте напоминала ей о Билли. Целые дни женщина сидела в своей комнате и не переставала плакать. С каждым днем ее положение становилось все хуже и поэтому примерно через месяц, ее муж решил, что им пора покинуть этот городишко. Вскоре семья Томбсонов уехала из города, выставив дом на продажу, но кажется, что покупать его никто не собирался.