Kiss me, kill me, love me.

Глава 2. Дом почти в самом центре небольшого города, расположенного в Техасе, пустовал уже почти четыре года. Старые хозяева съехали, а покупать здание никто не собирался. Наверное, не модно было в этом сезоне жить в деревне или наоборот, все модники закончились, но зато пустые дома остались. Перед домом все еще красовалась выцветшая на жарком техасском солнце табличка с надписью «SALE». Дом постепенно оседал и облезал, из небольшого ухоженного жилища превращаясь в старый разваленный сарай, что цены ему, естественно, не прибавляло. Менялся не только дом, весь город постепенно разваливался, многие его жители предпочитали быстрее оказаться в где-нибудь в другом месте, поэтому покидали свои дома, так и не выставив их на продажу. Городок пустел. Только на ранчо, находившемся на самой его окраине, жизнь била ключом. Дом в лесу все чаще оставался пустым, ведь каждый его обитатель наконец нашел для себя занятие. В связи с отъездом из города многих его жителей, на местной фабрике, перерабатывающей мясо и мясные отходы, освободилось много рабочих мест, на которые, скрепя сердце, директор фабрики принял все семейство Хьюиттов. Мужчина не был в восторге от принятого решения — не очень-то хотелось держать на своей фабрике военного преступника, беженку из России, маленького уродца и, как предполагал шериф, убийцу маленького Билли Томбсона, но делать было нечего, катастрофически не хватало рабочей силы. Братьев Хьюиттов директор приспособил в цех, где рубили мясо и в морозильники, где подвешивали свиные и говяжьи тушки на крюки, под самым потолком. Тайком, директор надеялся, что оба мужчины скоро умрут, ведь ни один нормальный человек не смог бы долго проработать в таких адских условиях. Единственная женщина ненормальной семейки, торговала теперь мясом, сидя за прилавком магазина работающего при бензозаправке — главной достопримечательности города. В магазине редко появлялись клиенты, в основном люди туда заглядывали, чтобы полюбоваться на прогнившую свиную голову, стоявшую за стеклянной витриной, изредка, чтобы изучить Люду, и уж совсем редко, чтобы купить мясо к ужину. Младшему Хьюитту досталась самая простая работа — разносить мясо состоятельным гражданам, которым негоже было ходить в магазин самим. Состоятельные граждане, как и все граждане в целом, Тома Хьюитта недолюбливали. Каждый из них выдвигал свое собственное мнение, почему ему даже рождаться не стоило. Этим утром каждое новое оскорбление со стороны постоянных клиентов мясного завода казалось Тому особенно обидным. Сегодня был его день рождения. Значит, сегодня вечером они соберутся всей семьей, мама приготовит что-нибудь вкусное по семейному рецепту, а отец незаметно для мамы, плеснет ему в стакан дешевого портвейна. Когда все усядутся за стол, дядя Чарли, по своему обычаю поднимется со своего стула и, задрав бокал, наполненный непонятного цвета пойлом, к самому потолку, проорет пьяным голосом: «За Тома, самого болтливого курьера в мире!», и не в силах больше держаться на ногах, свалится на стул, опрокидывая в себя новую порцию алкоголя. Хойт пьяно гогоча, одобрительно стукнет брата по плечу, но поймав на себе злобный взгляд Люды, начнет читать Чарли пьяную лекцию, по поводу того, что нельзя говорить ребенку, что он урод. И все будет снова так хорошо... - Очнись, уродец, - недовольный хозяин дома стоял закутанный в длинный махровый халат, ярко-желтого цвета. - Ты принес, то, что я просил? Мужчина на вид лет пятидесяти пяти, выпутав правую руку из халата, влепил парню затрещину, спешно засунув руку назад, в тепло халата. - Какого черта ты так долго, мразь? - хозяин очень уж боялся, что его новая молодая любовница заметит на улице этого чертова урода и сбежит вместе с ним из города, ведь у этих молодых фиф не понятно, что на уме творится. Сегодня ей старый урод нравится, а завтра молодой. Конечно, старый состоятельный господин не считал себя уродом, а даже наоборот, он считал, что очень даже хорошо сохранился для своего возраста, и что любая на него клюнет. Вот эта например, хорошенькая до невозможности, а бегает за ним как паршивая болонка. Том как всегда молчал в ответ на все оскорбления. Люди обычно начинали беситься из — за тишины в ответ на их ругательства, состоятельный господин не был исключением. Пока парень копался в рюкзаке, чтобы отыскать заказ гражданина, мужчина отыскал палку, железный прут, такие обычно используют в строительстве для укрепления бетонных плит. Не так давно мужчина заливал подъездную дорожку, потому что его бывшей было не удобно подъезжать к дому по колдобинам. Девушка уже давно его бросила, зато остались куски арматуры — очень полезные, когда хочется погнать кого-то из своего дома, а этого маленького паршивца выпроводить прямо руки чесались. - Что ты так долго? - терпение подходило к концу, мужчина уже взвешивал в руке арматурину, он бы точно задал жару Хьюитту, даже несмотря на то, что тот был почти вдвое крупнее его самого. Просто господину очень не нравилось ждать. Том старался найти заказ как можно быстрее, боялся, что на него снова спустят собак, или еще кого-нибудь похуже, но обезжиренная свинина этого состоятельного гражданина завалилась куда-то на самое дно сумки, и когда Том наконец вытащил ее, мужчина уже замахивался на несчастного тяжелой железной арматурой, которую сам еле удерживал в руках. - И что ты делаешь?.. - за спиной состоятельного гражданина возник ангел в коротеньком шелковом халатике. Ангел был девушкой лет девятнадцати с темно-каштановыми волосами, когда солнце играло в них своими лучами, они отливали красным, похожим на утреннее небо. Она сердито оглядела изумрудными глазами состоятельного гражданина, а потом кинула мимолетный взгляд на оторопевшего Тома. - Я же тебя просила! Иди в дом! - Но... - мужчина замялся, потом кинул арматурину на землю, и весь скукожившись в своем халате, ушел в глубину своего большого дома, стараясь больше не попадаться на глаза ангелу. - Прости его, Том, - девушка лучезарно улыбнулась, обнажив белые, похожие на жемчужины зубы, а потом прижалась всем телом к остолбеневшему парню, и высоким тихим голосом продолжила ему на ухо. - Прости его, Том, он просто старый глупый дурак!.. В следующее мгновение ангел выхватила из онемевших пальцев Тома обезжиренное свиное мясо, и еще раз улыбнувшись, исчезла в пыльной полутьме дома. С этой девушкой что-то не так, решил Том. Во-первых, она знает как его зовут и при встрече назвала по имени, а не уродом, кретином или мразью. Во-вторых, она улыбнулась ему и прикрикнула на старого гражданина так, что тот аж убежал домой... И в-третьих, ангел обняла его, до этого его обнимала только мама, и то по праздникам, или когда его очень сильно избивал Билли Томбсон, земля ему камнем. Весь день, до самого вечера, образ прекрасного ангела не покидал мыслей Тома Хьюитта. Пасмурный день казался солнечным, когда парень вспоминал ее, и даже озлобленные лица состоятельных граждан казались ему не такими жестокими, как в обычные дни. Покончив с работой, побрел домой, сейчас ему меньше всего хотелось возвращаться на завод. На улице было темно, собирался дождь, сизые тучи заволокли все небо, а где-то вдали сверкала молния. До дома было еще далеко, но мальчик совсем не боялся промокнуть под дождем. Он просто не заметил, что собирается дождь, ведь все его мысли занимал прекрасный ангел. Ее зеленые живые глаза, отливающие медью волосы, приятный запах, улыбка и тихий звук голоса, которым она одарила Тома на прощанье... Сильный ветер прижимал вековые деревья к земле, на штат надвигалась невиданная гроза, может даже ураган, или, что еще хуже смерч. Том Хьюитт заметил приближающийся шторм только в конце пути, до дома оставалось всего ничего. Еще каких-то сто метров и он будет сидеть в подвале, единственном безопасном месте в доме, когда на город идет ураган, и думать о прекрасном ангеле. Так сильно увлеченный мыслями об ангеле, Том даже не заметил, что на выцветшей от солнце табличке «SALE» теперь большими красными буквами выведено «SOLD». *** - Привет, милый! - когда Том зашел в дом, родители были уже дома, их отпустили с работы потому, что ветер был слишком сильным и существовала угроза торнадо. Люда прижала ребенка к груди и потрепала по голове. По всему дому разносился чудесный аромат свежего хлеба и жареного мяса. - Заходи, все уже дома, папа тебя кое с кем познакомит! Хойт сидел в гостиной в компании своего брата, какой-то полной леди и парня, изучающего интерьер комнаты исподлобья. Лицо парня было крайне недовольным, видно было что переезд в глухую деревню его не радовал, а скорее раздражал. Зато полная леди, сидящая рядом с ним была вполне счастлива. - О, Том... - отец пьяно улыбнулся. Они с дядей Чарли уже успели порядочно набраться, наверное в честь предстоящего празднования дня рождения. - Том, это Вердж... Ни, купили... Тоооот дом, где... - все повествование сопровождалось активной жестикуляцией. - Где... Ну, тот, которй... продавался... - дальше последовал взрыв неуемного хохота, что именно было смешным в этой речи известно было только Хойту и дяде Чарли. - А это — его мать... - сильно растягивая слова, продолжил мужчина, когда его отпустил дикий смех. - Ее... Точна... как вас зовут... мадам? Женщина ответила густым голосом, по консистенции напоминающем патоку. Хойт открыл рот, потом закрыл и снова открыл... - Но лучше называйте меня Чайной Леди, - закончила женщина приятно улыбаясь. На вид ей было около сорока, почти ровесница Люды, и сын всего на год старше Тома, наконец у Хьюиттов будет с кем дружить семьями... - У нее какие-то проблемы с мальчиком, - проговорила Люда на ухо своему сыну, когда все собравшиеся в доме садились за стол. - Так что, Томми, я подумала вы с ним подружитесь... Весь вечер Вердж молчал, только волком глядел на собравшихся вокруг людей, но это никак не портило настроения Тому. Как он и думал, семья закатила ему грандиозный праздник, конечно, в меру своих возможностей. Этот день рождения не был похож не на один виденный до этого по телевизору, он был скромным, без кучи ненужных подарков, до конца праздника валяющихся в самом дальнем углу, без огромного количества гостей. Все в плотном семейном кругу, без лишнего пафоса и жеманности, зато с душой. Когда мать удалилась за свежеиспеченным тортом, который тортом можно было назвать только с большой натяжкой, отец подсел поближе к сыну и, как и думал Том, налил в стакан с его колой портвейна, наверное, думал, что Люда ни за что не догадается. Дешевое пойло было отвратительным на вкус, но зато, хоть как-то разбавляло приторный сахар коки. Атмосфера разрядилась, после того как Хойт прошелся с бутылкой портвейна по всем присутствующим в гостиной, даже молчаливый сын Чайной Леди, приняв на грудь немного запретного спиртного, развеселился и отвесил несколько непристойных шуток, которые крайне понравились дяде Чарли. Люда немного удивилась переменам, произошедшим в ее отсутствие, когда она уходила на кухню за тортом, в комнате стояла немного напряженная и сконфуженная атмосфера, и только Хойт спьяну что — то кричал во всю глотку, теперь же, все смеялись и веселились, активно поддерживая разговор. Люда только криво взглянула на своего мужа, она точно знала, кто виновник такого ярого веселья. - А тперь... Тост!.. - дядя Чарли встал со стула и, сильно шатаясь из стороны в сторону, начал говорить. - Том... Ты тперь у нас... Взрослый!.. - бокал взлетел до самых небес. - Я в твоем возрсте... Уже де... - поймав на себе злобный взгляд Люды Мэй, Чарли отступил от первоначального варианта тоста, и перешел к запасному плану. - Уже... делал деньги... Точно... и все девочки были мои... - Хойт поддержал своего брата, очередным приступом пьяного хохота, и как бы Люда ни злилась, слова уже нельзя было вернуть обратно. - Так что... что?.. Так что вот, парень... Хочу, чтобы ты... Тоже делал деньги, и все девочки были твои! История умалчивает как пьяному в самую стельку Чарльзу Хьюитту удалось сказать столь длинный тост, но все-таки он свалился на стул в конце и залил в себя остатки своей бодяги состоящей в основном из портвейна, чуть-чуть разбавленного колой. Дождь, который собирался весь день, так и не начался, гроза прошла мимо, ветра как след простыл. Уже было за полночь, когда Люда пошла провожать гостей до дома, ей бояться было нечего, в этом городе все обходили Хьюиттов стороной, считалось очень уж опасным общаться с кем-то из них. Вон, Томбсоны общались, и во что все это вылилось? Теперь кости их сынульки тлели в земле, мать семейства лежит в психологической лечебнице, а сама семья в другом штате, под вящем оком полицейских, потому что отец семейства пьет и дебоширит. Целые сутки напролет. Думаете, это нормально? Но почему — то семья, недавно переехавшая в город, совершенно не слушала соседок — сплетниц, которые наговаривали на честное семейство Хьюиттов. Наоборот, матери одиночке не очень хотелось общаться с НОРМАЛЬНЫМИ людьми. И была же причина по которой семья из хорошего города переехала в деревню, где уж точно не было никаких критериев для создания прибыльного бизнеса... Что-то тут точно не чисто. Том наблюдал за уходившими из окна своей комнаты, находившейся на втором этаже. Он не очень понимал, что происходило на улице, алкоголь сильно ударил парня по мозгам, и теперь он, нетвердо держась на ногах, стоял у окна и улыбался. Вот вся компания появилась на улице во главе с его матерью, Вердж, пошатываясь, держит за руку свою маму, потом что-то шепчет ей на ухо. Она окликает Люду, которая уже успела уйти достаточно далеко от дома, забыв, что с ней вместе шли гости, Леди озвучивает просьбу своего ребенка, и Люда рассказывает, что, где, да как, и Вердж заходит обратно в дом. Кто-то громко топает по лестнице, это Том уже хорошо слышит, теперь заглядывает в комнату отца, произносит что-то невнятное. Комната напротив — дяди Чарли, там в ответ тоже что-то крайне невразумительное. Дальше на очереди комната Тома, кто-то заходит внутрь, это явно то, что кому-то нужно. - Том... - кто-то тянет руки, чтобы его обнять, сегодня правда очень хороший день, сначала ангел, а теперь кто? Том оборачивается, чтобы разглядеть, кто к нему пришел, и нет, к сожалению это не ангел, это всего лишь Вердж. - Том... - парень оседает, обхватив руками шею младшего Хьюитта. - Том, почему тебя никто не любит?.. Ты классный, лучше всех моих бывших... - парень улыбается, и слегка подается вверх, чтобы его губы застыли всего в паре миллиметров от губ Тома, дальше произносит тихим нежным голосом: - Ты мне нравишься... - и короткое прикосновение к полуоткрытым губам, прежде чем совсем осесть на пол, жадно схватив зубами нижнюю губу своего нового знакомого... Люда со своей новой подругой весело болтали во дворе дома Хьюиттов, ожидая когда наконец, вернется Вердж. Холодный ночной воздух освежил женщин и теперь они даже немного пританцовывали от холода. После очередного взрыва смеха вызванного у женщин какой — то пустяковой сплетней, настала смущающая пауза. - Люда, - начала Чайная Леди, просто чтобы было чем заполнить паузу. - Ты хорошая женщина, и должна знать. Есть веская причина, почему мы с Верджем переехали сюда, - Люда внимательно изучала лицо подруги понимая, что та говорит серьезно. - У моего мальчика проблема, она не позволила нам больше оставаться в родном городе. Как бы получше тебе объяснить... Нам пришлось уехать, потому что он... В одно мгновение, обе женщины повернули головы к дому, какой-то странный шум раздавался с его стороны. Громкий звук продолжался не долго, потом на улице появился изрядно потрепанный Вердж, а за ним возник дико разъяренный Хойт, с чем-то тяжелым в руке. - Чтоб... чтоб я этого... П*дра... Больше не видел тут!..- Люда быстро подбежала к своему мужу, и обхватила его руками, чтобы он ненароком кого не убил. - О, чего придумал... Говнюк мелкий, решил моего... Тома... вашу мать!.. Чтоб я его больше не видел тут!.. - Я думаю, сейчас вам лучше уйти, я со всем разберусь! - промолвила Люда, пытаясь запихнуть Хойта в прихожую. - Жду тебя завтра, милочка! Постарайся мне все объяснить! Хойт продолжал выкрикивать ругательства в адрес мальчика даже когда уже оказался в доме. Люда закинула мужчину на диван, стоящий в гостиной, и встала напротив в ожидании конца этого припадка пьяного бреда. - А теперь, расскажи мне, - промолвила Люда, скрестив руки на груди, когда Хойт перестал орать и материться. - Почему ты хочешь лишить меня подруги? - Потому что... - Хойт как будто долго вспоминал, что же все-таки произошло, что его заставило так сильно разозлиться. - Значит... Я пшел отлить... И по дороге к Тому зшел... Случайно... а там... Этот п*дрила сидит... Сверху на нем... Ащщщ... - О, - только озвучила Люда, усаживаясь на колени к пьяному мужчине. - Кажется кто-то переработал. Такого быть не может, ты же понимаешь, да? - Я вот этими глазами, - Хойт указал пальцами на свои глаза. - Вот этими глазами видел! Как этот п*дор Тома лапал!.. - Нееет, дорогой... Ты просто немного переутомился... - Люда нагнулась к его губам и поцеловала, ответ не заставил себя ждать, вскоре горячий язык Хойта в бешеном темпе стал биться о ее щеки. - Ну как же такое может быть? Они же оба мальчики, да? - Дааа, - Хойт уже подмял женщину под себя, а дальше, избавившись от всей ненужной одежды, своей и партнерши, закинул ее ноги на свои плечи. - Обещаешь, что завтра попросишь у них прощения?.. - Люда произнесла каждое слово томным шепотом, запрокинув голову назад, готовясь отдаться новому потрясающему ощущению. Что на этот раз он придумал? Может, вспомнил что-то хорошо забытое? - Дааа, - еще одно короткое слово в ответ, голос хрипит от резко накатывающих волн возбуждения, мужчина облизывает средний и указательный палец, смазывая их вязкой слюной. Его язык скользит по пересохшим губам, Люда всхлипывает и задается громким низким стоном, когда пальцы, царапая нежную кожу коротко стриженными ногтями входят внутрь. На лице Хойта появляется довольная улыбка, несколько раз он двигает пальцами внутри женщины и вытаскивает их наружу, снова облизывает их, чтобы насладиться ее прекрасным вкусом. На этом остановиться было нельзя, и получившуюся горячую смесь мужчина размазал по ноющему от напряжения члену. Снова громкий стон заполнил весь дом, когда горячий толстый орган только наполовину очутился в теле возбужденной женщины, а ее любовник принялся водить по обнаженному телу языком, слизывая капельки пота с груди и поджарого живота. Слыша каждый новый, наполненный сумасшествием, стон жены, Хойт начинал двигаться все быстрее в ней, каждый раз все глубже и глубже всаживаясь в разгоряченную женщину. В горле пересохло, маленькие капельки пота не помогали справиться с жаждой, но мужчина все еще продолжал ловить их сухим языком, пытаясь хоть чуть-чуть утолить жажду. Его руки ползали по всему телу партнерши, губы вторили рукам, каждая часть ее обнаженного тела была покрыта следами от грубых засосов. Больше похожих на укусы, но все же таких приятных. Сейчас его пересохшие губы ласкали твердый сосок, который Хойт то прикусывал зубами, то лишь слегка теребил языком, вызывая каждым своим движением новый бешеный всхлип. Вскоре мужчине наскучило играть с соском, захотелось чего — то большего и тогда, наподобие младенца, он обхватил губами почти всю небольшую грудь женщины и стал обсасывать ее, обнимать языком, облизывать, заставляя Люду выгибаться, как дикую кошку. Люда же извивалась под ним, изнывая от возбуждения, подавалась навстречу ласкам любимого мужчины, притягивала к себе, хватая за растрепанные, мокрые, как от дождя волосы. Каждое движение давалось ей все труднее, ритм, заданный Хойтом выматывал ее, проявилась усталость, накопленная в теле за день. Но вскоре женщина заметила, что ее муж тоже не долго протянет. Всего несколько быстрых движений, чтобы не терять остаток вечера. Член изнывает от боли, когда Хойт выходит из тела своей подруги. В эту же секунду на ее живот выплескивается горячее белое семя, и обессилевший, сверху сваливается мужчина. - Ну, что, милый? - ласковым голосом произнесла Люда. - Скажи мне, что ты видел у Тома в комнате?.. - Ничего... - слово получилось растянутым, все из-за резко нахлынувшего желания поскорее лечь спать. - Наверное... Я просто немного перебрал... Вот мне и показалось... что-то не то... - Может пойдем спать, милый? - ответа не последовало, мужчина уже спал крепким сном, по-хозяйски положив ладонь на ее грудь. Стараясь не беспокоить спящего, Люда вылезла из-под него и укрыла покрывалом, пролежавшим все это время на полу, рядом с диваном. Подобрав с пола одежду, все еще голая Люда поднимается наверх, в спальню, где ее ждет продолжение. Чарльз Хьюитт лежал на постели, обмотавшись простыней и ждал появления Люды, он был явно недоволен происходящим. - Мне казалось, сегодня мой день... - самый старший из Хьюиттов притянул к себе женщину усаживая ее себе на бедра, лишь слегка прикрытые простыней, и принимается слизывать с живота еще не успевшую засохнуть сперму брата. - Прости, - одежда снова оказывается на полу. - Это экстренный случай... Твой братец решил, что Вердж, этот мальчик, который приходил к нам сегодня вместе с Чайной Леди, хочет нашего Тома... Вот мне и пришлось его успокаивать... - она подняла голову мужчины к себе и поцеловала его в губы, было странно чувствовать на его губах солоноватый привкус спермы Хойта. - Я уже думал, спуститься к вам... - ответил Чарли, отстранившись от нее. Он немного поерзал под простыней и улегся так, чтобы головка напряженного члена уперлась прямо в упругий зад женщины. - И трахнуть тебя... В твою милую попку... Тебе бы понравилось... Женщина снова притянула Чарльза к себе и заткнула рот очередным поцелуем, ерзая задницей по его воспаленной плоти. - Может быть, проверим? - невинно произнесла она, запуская руку под простыню, получив в ответ лишь дьявольскую ухмылку. *** Очень скоро наступило утро. Все семейство Хьюиттов проснулось поздно, отчасти из-за того, что наконец наступил долгожданный выходной, но в основном из-за проблем со сном всю эту ночь. Том выбрался из своей кровати позже всех, всю ночь спать ему мешали то развлечения блудной матери, то странные мысли. Алкоголь выветрился из его организма, когда было около трех ночи, и бедному мальчику пришлось ее остаток слушать продолжение хождения Люды Мэй по братьям Хьюиттам. Но спать ему мешали не бесконечные крики матери, а мысли, которые не покидали голову с самого праздника. Почему два таких красивых и милых человека, как девушка-ангел из дома богатого гражданина и мальчик, их новый сосед, так себя с ним вели? Может быть из жалости? Или он действительно им понравился?.. Ну этого точно быть не может... А еще, ему было очень уж интересно, почему, когда его отец появился в комнате, он первым делом содрал с него сильно брыкающегося Верджа? Они с мамой постоянно так трахаются, он сам видел, да еще и дядя Чарли иногда к ним присоединяется... А ему, Тому, нельзя что ли? И вообще, какое отцу до этого дело? И чего он так взбесился? Интересно, а что на этот счет бы сказала ангел? Она, наверное, бы страшно расстроилась, расплакалась и убежала в дом... А хотя с чего бы это ангелу так себя вести, она же не давала Тому клятвы верности. А это было бы неплохо. Если бы у него была такая подружка, как ангел, она красивая, наверняка очень умная и добрая, и еще она бы научила его разговаривать. У его матери не хватало на это времени, да и смысл заниматься такими глупостями с дефективным ребенком, у него все равно вряд ли получилось бы четко произносить слова. В добавок к врожденному уродству лица, у мальчика была еще и волчья пасть, разрыв доходил до самого носа, мешая ребенку даже кричать. Вместо крика изо рта новорожденного вырывался странный булькающий свист. Люда пыталась ликвидировать этот недостаток, потратила свои последние деньги на врачей, которые толком ничего не сделали, только сшили верхнюю губу малыша, вставив в пустое пространство небольшой кусочек кожи, чтобы патология не смотрелась так уродливо. Мальчик рос. Кусочек кожи прижился, и в семье перестали замечать его, но соседские дети, не упускающие повода поиздеваться над уродцем с самого детства дразнили его из-за этого кусочка Кожаной мордой. Сколько бы родители не объясняли своим чадам, что это плохо, издеваться над детками, которые не могут за себя постоять и которым, просто не повезло с генами, дети каждый новый день сочиняли что-то обидное. А когда по деревне прошел слух, что уродец Хьюитт еще и разговаривать не умеет, а значит не пожалуется на них родителям... Тому просто не стало проходу. Каждый, кому только не лень было, обзывался, пинался, бил мальчика битой... В общем, Том всегда очень хотел научиться разговаривать, но ему не представлялось такого шанса... Но если он действительно нравился ангелу, она могла бы ему с этим помочь. Парень уснул только под утро, беспокойным, полным кошмаров сном... *** - Здравствуй, милочка, - на пороге дома стояла полная новая знакомая Люды, которая попросила называть себя Чайной Леди, она появилась очень кстати, как раз когда довольные прошлой ночью братья Хьюитты, поцеловав в обе щеки Люду ушли из дома в лес, на охоту. - Я принесла немного чаю, ты не против? - Проходи, - приветливо отозвалась Люда, в ее голове гудело после вчерашней ночи. - Хочешь чего-нибудь? - Нет. Только чаю, - улыбнулась женщина, протягивая Люде небольшую жестяную баночку. На одной грани изображались мальчик и девочка, которые прыгают по кочкам на зеленой полянке, на другой юноша и девушка, сидящие в лодке под луной, на третьей мужчина и женщина в окружении детей, а на последней — милого вида старики, сидящие у камина в своих креслах — качалках. - Проходи в гостиную, - проворковала Люда. - Я быстро! Отправив гостью в гостиную, Люда побежала на кухню — готовить чай. Залив немного воды из-под старого крана в железный чайник, изнутри весь покрытый накипью, женщина поставила его на плиту. Вскоре чайник закипел, пустив облако белого пара под самый потолок. Люда насыпала чудно пахнущую заварку в беленький, довоенный заварочный чайник и залила черные скукоженные листья кипятком, который заставил их подняться от донышка и станцевать вальс. Кухню наполнил тонкий аромат лесных ягод... - Твой чай, милочка, - Люда принесла на подносе белый заварочный чайник, две потрепанные чашки, настолько же старые, как и чайник, которые стояли на тонкой работы блюдцах, вся картина довершалась двумя алюминиевыми ложками, совершенно не вписывающимися в натюрморт, но столового серебра Хьюитты, к сожалению, не держали. - Ты чудо, - сказала в ответ Чайная Леди, разливая по чашечкам ароматную черную жидкость, а затем отпив немного из своей, проговорила тихонько. - Прекрасный чай... - Что ты хотела рассказать мне? - Люда незамедлительно перешла к делу. - Ах, да... - как бы невзначай ответила Леди, но по ее лицу было видно сразу, что она долго готовилась к этому разговору, в голосе слышались тихие нотки грусти. - Пожалуй, придется начинать с самого начала... Пять лет назад я вышла замуж за одного хорошего, состоятельного мужчину, ему было около сорока и его жена примерно полгода назад скончалась от лейкоза, оставив на его попечение двенадцатилетнего сына. Вскоре после смерти жены, мужчина встретил меня, а через четыре месяца общения мы решили сыграть свадьбу. Мальчик, мой пасынок, относился ко мне хорошо, и полюбил меня, как родную мать, никаких претензий ко мне с его стороны мы не услышали, и поэтому решили узаконить свои отношения как можно скорее. Еще за месяц до свадьбы я собрала вещи и съехала со съемной квартиры, переехав жить в большой дом своего будущего мужа. Весь месяц мы готовились к предстоящему событию, и его сын, Верджу тогда было всего двенадцать, помогал нам во всем, начиная от рассылки приглашений моим многочисленным подругам и заканчивая утверждением меню, на банкете после официальной церемонии. У мальчика было хорошее чувство стиля и прекрасный вкус, я полностью доверяла этому чудесному двенадцатилетнему ребенку. Церемония прошла по плану, все благодаря стараниям моего маленького пасынка, которого я сама полюбила всем сердцем. Сразу после свадьбы я оформила опекунство на мальчонку, превратившись теперь в его официальную маму. Мы прожили вместе три года. Жили душа в душу, все были счастливы и казалось, что это продлится вечно. Но счастью не суждено было продлиться долго - вскоре мой муж слег с раком легких. Я ходила за ним целый год, но болезнь развивалась слишком стремительно и все врачи разводили руками, вынося смертный приговор больному. Нам оставалось только ждать смерти. Мой муж умер за несколько дней до четвертой годовщины и так вышло, что похороны назначили как раз на день нашей свадьбы. Я долго горевала, Вердж замкнулся в себе, и почти со мной не разговаривал, целыми днями просиживая в своей комнате. Ему тогда стукнуло пятнадцать, наверное это просто ужасно потерять отца в таком возрасте и остаться с мачехой. Хоть доброй и любящей, но все же не родной женщиной. С каждым днем мы все сильнее отдалялись друг от друга, теперь мне уже казалось, что мой покойный муж был связующим звеном между мной и Верджем. Мальчик стал огрызаться со мной, конечно можно было скинуть все на переходный возраст и безвременную кончину отца, но все-таки я видела, тут скрыто что-то другое, что-то, о чем он не хочет говорить. Шли дни. Недели сменялись месяцами, я устроилась на работу, и мы с ним стали видеться совсем редко. Я не знала, чем он занимается после школы и единственное, что он мне сказал за многие дни молчания и отреченного одиночества, что он возвращается к жизни, а чтобы не беспокоить меня, устраивается работать в одно из местных кафе. Ведь не жить же вечно воспоминаниями о бедном погибшем отце. Я не видела его целыми днями, когда уходила на работу, он еще спал, только возвратившись со смены (просто ума не приложу, как руководство кафе разрешало несовершеннолетнему ребенку работать у них по ночам), а когда возвращалась домой, его уже не было, он или был в школе, или снова на своей любимой работе. Вскоре мне позвонил его классный руководитель и сказал, что мальчик уже целую неделю не появлялся в школе, именно тогда я заподозрила неладное. На следующий день отпросившись с работы пораньше, я направилась в кафе, где как я думала, работал мой пасынок. Кафе было небольшим и уютным, я сразу попросила официанта позвать ко мне менеджера, чтобы расспросить у него о моем блудном и заодно выпить чашечку кофе. Менеджером оказалась молодая барышня, наверное, только недавно окончившая колледж. Она согласилась составить мне компанию, у нее как раз начался обеденный перерыв. Немножко поболтав о чем-то отстраненном, я показала ей фотографию своего мальчика и спросила, не заходил ли он когда-нибудь в их кафе. Она только улыбнулась в ответ, и заметив, что он очень симпатичный, сказала, что нет, она никогда его не видела. Допив свой кофе и еще немного поговорив с девушкой-менеджером, я отправилась прямиком домой, где еще ему было быть, как не дома. Дом наполняла зловещая тишина. Когда я ходила по его комнатам, они казались нежилыми и пустыми, мой собственный дом мне казался чужим и неизвестным, каждая вещь в нем теперь скрывала что-то от меня. Дойдя до лестницы, ведущей на второй этаж, я насторожилась, наверху слышалась какая-то возня. Мне было страшно, я боялась того, что могу сейчас увидеть и отвергала даже самые худшие варианты, которые предлагало мне мое воображение, но к несчастью, один из них все-таки оказался правдой. Я зашла в комнату мальчика, сейчас ему уже семнадцать, он уже почти совсем взрослый, его комната наверное должна представлять собой один большой комок нестиранной одежды, ведь он не разу не приносил мне грязные вещи. Нет, его комната выглядела вполне опрятно и чисто, но не это поразило меня в ней. Прямо над его кроватью, на крюке, первоначально предназначенном для люстры висел кто-то связанный по рукам и ногам, а мой пасынок стоял на кровати, и любовался своей работой. Его глаза расширились до невероятных размеров, когда он увидел меня в дверях своей комнаты, тогда я только виновато улыбнулась, и ушла вон из дома. Он что-то кричал мне вслед, но все напрасно, мне не хотелось находиться в этом пристанище разврата больше ни секунды. Когда я вернулась домой, на улице смеркалось. Вердж сидел в гостиной, обняв руками колени, и плакал, то ли из-за боли, которую причинил мне, то ли из-за обиды на самого себя, я подошла к моему сыночку и тихонько погладила его по головке. Мальчик попросил у меня прощения, спрятав лицо в колени, сказал, что запутался, совсем не понимает, что ему нужно для того, чтобы жить хорошо. Мы проговорили с ним весь вечер, тогда я узнала, что этот мальчик был у него далеко не первым, до этого было еще несколько. Он вылавливал их на улице, глупых мальчиков, им было не больше двенадцати. Каждому он предлагал зайти к себе в гости, ведь у него были приставки для того, чтобы играть на телевизоре, это такая редкость в наше время.(Прошу читателей не забывать, что действие фанфика происходит в пятидесятые годы прошлого века, и не удивляться всяким не редким редкостям. Прим. Автора.) Мальчики, все как один, соглашались посмотреть на диковинку, привезенную с другого конца света, и с готовностью принимали приглашение. Стоило деткам зайти в дом, они получали ударную дозу эфира в нос, и они, конечно, теряли сознание. А потом он делал с ними все что хотел, трахал во всех возможных позах, сильно избивал, заставлял их прислуживать себе, некоторых водил на цепи по дому подобно небольшой собачке, и ему это чертовски нравилось — издеваться над бедными маленькими мальчиками, когда меня не было дома. Зачем ему это было нужно не знал даже он сам, но удовольствие он получал просто колоссальное. И, кстати, ни одного ребенка он не прикончил, как только ему надоедало развлекаться, он отпускал его, строго-настрого запрещая рассказывать хоть кому — нибудь о том, где он был и что с ним происходило за эти дни, а просто сказать родителям, что заблудился в лесу. Если же хоть кто-нибудь узнает об этом, то все, говорил он, он найдет и несчастного ребенка, и человека, который об этом узнал, и убьет их обоих, или убьет столько человек, сколько потребуется. Выслушав рассказ пасынка, я приняла единственно верное решение, поскорее собрать чемоданы и уехать из города, а еще лучше из штата, ведь запуганные дети не будут хранить молчание вечно. Следующим утром я созвонилась с риелтором и попросила его как можно скорее подыскать для нас небольшой дом где-нибудь далеко от нашего города, желательно в другом штате. Мужчина перезвонил мне на следующий день и рассказал о доме, продающемся здесь у вас, сказал, что здесь тихо, туристы приезжают редко, и вообще, город больше похож на большую деревню, здесь все всех знают и цены совсем не кусаются... Люда слушала рассказ новой соседки, раскрыв рот. Чай в ее чашке уже давно остыл, но она совсем забыла про ароматный напиток, полностью отдавшись магии рассказа: - Я думала, что такие истории только в газетах печатают... - ответила миссис Мэй, когда, наконец, вернулась к нормальному ощущению мира. - Значит Хойт мне правду сказал... - Не говори ему, лучше ему не знать, - перебила ее Чайная Леди. - К тому же, я не стала бы переживать за Тома, он уже большой мальчик, и к тому же, намного крупнее моего Верджа. Он сделал это, наверное, потому, что очень сильно напился, только и всего. - Ты считаешь?.. - задумчиво произнесла Люда, и получив в ответ одобрительный кивок, продолжила. - Ладно уж, не буду. К тому же, моему Томми не помешает друг... Обе женщины вздрогнули от неожиданности, когда в прихожей зазвонил телефон, прервав медленный тон их беседы. Люда, крикнув, что ей нужно скорее ответить (а вдруг что-нибудь важное), побежала к дребезжащему аппарату, и едва сняв с него трубку, нервно воскликнула: - Алло?! - Люда, это вы? - в трубке звучал голос директора фабрики. - Хоть у вас сегодня и выходной, у Тома его нет, почему он все еще не пришел ко мне? Он опаздывает уже почти на час, а мои клиенты ждать не любят! - Простите, сэр, - замявшись, ответила женщина. - Я сейчас же отправлю его к вам! - Поскорее бы... - послышалось в ответ, и в трубке раздались короткие гудки. Люда поймала мальчика как раз когда он спускался вниз по лестнице, и сразу же, ничего не объяснив, отправила его на фабрику. Объяснять ничего и не нужно было, ведь Тому было совершенно все равно, где он проведет остаток этого утра. *** На выходе из дома, когда Том натягивал на себя тонкую и довольно потрепанную курточку, парня поймал Вердж. Он долго всматривался в лицо своего нового друга, пытаясь понять, не обидело ли парня его вчерашнее поведение, но по этому лицу, искаженному вечной гримасой, трудно было что — то понять. - Этот псих тебе точно ничего не сделал? - сказал парень после минуты внимательного изучения лица своего собеседника. Что пытался высмотреть в лице Тома обеспокоенный Вердж, так и осталось загадкой, и в основном для Тома, который совсем не понимал, что происходит в мире, окружающем его. Он успокоился, только получив в ответ короткий кивок, после которого, Том рванул с места, как будто смутившись происходящим. Том, невероятно хорошо сложенный для своего возраста, бежал быстро и долго, почти не сбавляя скорость до самого завода. Парню не очень хотелось идти вместе со своим новым другом, с ним было что-то не так. На этот поступок была еще одна причина — ангел, эта девушка была настолько прекрасной и далекой, что Тому не хотелось ни с кем делить ее. - Ну, наконец — то! - воскликнул сильно разозленный директор фабрики, увидев в дверях скромно потупившего взгляд Тома. Директор сидел в своем кабинете, окруженный плотным облаком табачного дыма, и поочередно отвечал на десяток телефонов, трезвонивших, к его счастью, по очереди. - Быстро, бери заказы... - он, немножко покопавшись в своем огромном письменном столе, достал оттуда помятый листочек в клеточку и огрызком карандаша нацарапал там несколько цифр. - Вот, в эти дома нужно срочно отнести их заказы... Это очень важные клиенты! А все остальные подождут! А теперь давай! Давай, давай! Один из многочисленных телефонов, стоящих на столе директора, снова затрещал, мужчина, крайне раздраженный, поднял трубку, но раздражение на его лице быстро сменилось угодливой милостью: - Да, сэр. Я уже отправил его, подождите еще немного! - взмахом руки он подозвал мальчика назад, ближе к себе. - Мальчик, - он нацарапал на листочке еще одну цифру. - Но в самую первую очередь к нему! Сегодня все состоятельные граждане были особенно злыми, они никак не могли дождаться своего утреннего мяса, и когда мальчик наконец приносил им долгожданный заказ, они все как один ругали его, некоторые, особенно злые, снова спустили на него собак. Жители никак не могли простить мальчику такое сильное опоздание, они же, черт возьми, лишились своего утреннего бифштекса. Парню приходилось бегать от одного дома к другому, чтобы поспеть к сроку и чтобы ни у одного состоятельного гражданина не возникло желания снова избить Тома. Парень уже еле держался на ногах, когда понял что в его сумке остался всего один заказ, его нужно было отнести к ангелу. Том поднялся по бетонированной подъездной дорожке к большим чугунным воротам, обвитым какими-то растениями, и обнаружил, что они закрыты на большой амбарный замок. Делать нечего, парню пришлось идти в обход, вдоль длинного забора, чтобы отыскать другой вход в дом. Хьюитт шел вдоль забора, пересчитывая палки, шпилями устремленные в самое небо, и так увлекся счетом, что сначала не заметил, что его окликнули. В окне первого этажа Том увидел знакомое лицо, сияющие зеленые глаза и каштановые волосы, она что-то крикнула и исчезла, только взмахнув волосами. - Том, привет, - через пару минут ангел появилась с другой стороны забора, и лучезарно улыбнувшись, просунула руки между редкими прутьями решетки, чтобы через секунду притянуть Тома к себе. - Почему ты так поздно? Я успела по тебе соскучиться. Опешивший от удивления парень, протянул ей через решетку, будто через прутья изысканной птичьей клетки, несколько фунтов обезжиренной свинины, завернутой в коричневую бумагу. Девушка с благодарностью приняла сверток, и положила его на землю рядом с собой. - Может, немного прогуляемся, Том? - прощебетала девушка-ангел и поманили парня за собой, улыбаясь самой очаровательной улыбкой. Она шла вдоль забора ведя пальцами по прутьям, прутья издавали тихий звон, когда о них стукались ногти девушки, Том шел немного позади нее, слушая звуки природы, доносившиеся отовсюду, и стараясь не смотреть на точеный девичий силуэт. Тому хотелось бы о многом ее расспросить, хотя бы узнать ее имя... - Анджелия... меня зовут Анджелия, - вдруг произнесла девушка, остановившись. - Я подумала, ты должен знать как меня зовут, если мы с тобой и дальше будем общаться. Я хочу продолжить. А ты? Она не дождалась ответа и снова побрела вдоль забора, на этот раз напевая незнакомую Тому грустную мелодию тихим и нежным голосом, очень похожим на голосок какой — то редкой заморской птички, заключенной в клетку ради развлечения. - Эту песню пела моя мама, когда — то давно, когда мы еще с ней жили на островах... - произнесла девушка едва слышно, снова остановившись и немного склонив голову. - Тогда я действительно была счастлива... - она тяжело вздохнула и снова улыбнулась, только в этот раз очень грустно. - Мне хочется, Том, чтобы мы с тобой чаще виделись... Например, ты мог бы заходить ко мне, когда дома нет этого старого глупого психа. Мы бы с тобой говорили целые дни напролет... Пальцы Анджелии крепко сжали прутья клетки, окружающей дом. - Ты же не бросишь меня одну?.. - Тому очень не хотелось оставлять ее одну, а уже тем более наедине с этим ужасным состоятельным гражданином. Как ему хотелось ответить ей, сказать, насколько она ему небезразлична, но вместо слов из горла вырвался лишь ненавистный стонущий звук, едва различимый в шуме деревьев. Анджелия улыбнулась в ответ, ее добрые глаза светились теплом, а дальше тихие-тихие слова. - Спасибо, Том... Парень на ватных ногах подошел ближе к ограде, девушка привстала на цыпочки, и взглянув прямо в его широко раскрытые глаза, легонько прикоснулась к полураскрытым губам, чтобы потом, смущенно отступив от забора, снова улыбнуться и тихо прошептав, «прости, мне пора», схватив мясо, убежать в темное нутро дома. Том был безгранично счастлив, но он точно знал, что счастью не суждено продлиться вечно, скоро, очень скоро, ему придет конец... *** - Значит, Анджелия, да? - Вердж презрительно оглядел девушку с ног до головы. Казалось, что Анджелия о парне точно такого же мнения. - Я — Вердж. - А ты? - она была очень недовольна. - Позволь узнать, почему из-за тебя мне пришлось прервать встречу, очень важную для меня? Обычно, когда парни отвлекают меня от очень важных дел, это значит, я им нравлюсь. Я права? - Нет, прости, ты не в моем вкусе, - еще один презрительный взгляд, пронзающий насквозь. - А я думаю, причина именно в этом, - томно ответила девушка, а потом одним движением руки развязала узелок, стягивающий легкий поясок, удерживающий шелковый мини халатик на теле, пеньюар полетел на землю с тихим шелковым шелестом, обнажив красивое девичье тело. Несколько секунд Вердж критически оглядывал стан девушки, стройные ноги, осиную талию, небольшие округлые груди, но вскоре ему это наскучило и, недовольно цокнув, он продолжил прерванную речь: - Может, ты и нравишься большинству парней, но только не мне, - девушка подняла с земли халатик и надела его назад. - Ты в этом не виновата, вся проблема во мне. - Ты за этим ко мне пришел? - затянув поясок на талии, Анджелия, недовольно сложила руки на груди. - Нет, ты отвлекла меня от темы, - ответил парень, и заметив на лице девушки довольную улыбку, продолжил. - Я пришел из-за Тома. - Из-за Тома? - она немного удивилась и испугалась, не ожидала, наверное, что кто-то может об этом знать. - Да, - коротко ответил Вердж. - Как я вижу, ты без ума от него? Ты тоже находишь его очень милым, несмотря на то, что природа сотворила с его лицом, да? - Я не понимаю, что ты имеешь в виду, - Анджелия отвернулась от парня и продолжила. - Никто, кроме меня, в этой задрипанной деревне не считает его милым. Чертов старый урод с которым я живу, намного хуже Тома, хоть он этого и не понимает. Он считает, что если у тебя все в порядке с внешностью, значит все будет в порядке и с душой, я не согласна с ним. Я думаю, ему уже давно пора задуматься о внуках, а не снимать молоденьких девочек... - Это, конечно, все ужасно, но все же не стоит втягивать в эту историю Тома, - ответил Вердж. - Том мне правда очень нравится, - девушка снова развернулась лицом к собеседнику. - Я бы сбежала с ним, если бы мне удалось вылезти из этого адского места. - Ты не думаешь, что Том может не захотеть бежать с тобой? - Почему? Сегодня, кажется, он окончательно влюбился в меня... - Потому что он останется со мной, - голос звучит ровно, хотя нервы накалены до предела. - Вчера у меня бы все вышло, если бы не прибежал его психованный отец. Том был совершенно не против... - Что?.. - глаза Анджелии расширились, и стали похожи на чайные блюдца. - Удивлена, крошка? - лицо Верджа светилось от удовольствия. - Да, моя проблема в том, что Том мне нравится не меньше чем тебе, и я не собираюсь его уступать. - Ну, что ж, - девушка взяла себя в руки. - Давай проверим, кто из нас нравится ему больше...