Увидимся во сне

— Сколько, говорите, вам снятся эти сны?       Врач сидел на чёрном железном стуле с такой же чёрной мягкой сидушкой и сосредоточено смотрел на экран небольшого компьютера, с помощью которого можно было отследить состояние человеческого мозга во время сна. Шлем, надетый на Тошу во время обследования, передавал на монитор всю информацию. Мужчина был сильно озадачен и удивлён полученными результатами. Он нахмуренно смотрел на экран, пытаясь разобраться в этой аномалии. Рядом с ним стояли все четверо музыкантов. С Тошика сняли все примочки, и теперь он одетый стоял прямо сзади врача. — Примерно две недели, я точно не помню… – растерянно ответил он, вопросительно переглянувшись с Женей, который стоял справа от доктора и взволнованно смотрел то на экран, то на друга. — Память в последнее время не беспокоит?       Владимир Андреевич держал руку на подбородке, то и дело клацая по кнопке мыши. Он не мог понять, почему работоспособность Тошиного мозга абсолютно одинакова, что во время бодрствования, что и во время сна. Он не мог сообразить, почему теоретически парень засыпал, но фактически ни одним из его органов это доказать нельзя. Он словно спал и не спал одновременно. Лежал с закрытыми глазами и видел сон. Или это был не сон?.. — Да вроде нет, не знаю… – Тоша неуверенно пожал плечами и снова вопросительно посмотрел на друзей. Влад, стоя слева от доктора, перевёл взгляд на друга и с прищуром на него посмотрел, словно что-то вспоминая. — Ты забыл про концерт, – негромко сказал он, продолжая не спускать с него взгляда. Тоша непонимающе на него уставился, изогнув правую бровь. — О каком? — О вчерашнем, – сказал Женя, неожиданно вспомнив о недавнем разговоре с продюсером. Он так же устремил свой взгляд на Тошика, который сейчас обернулся к нему и с ещё большим непониманием заглянул в глаза теперь другому. До барабанщика всё никак не могло дойти то, что сейчас происходит. Зачем доктор задаёт эти наводящие вопросы? Почему он так долго смотрит на этот экран и ничего не говорит? Почему эти двое так на него смотрят, будто пытаются прочесть его мысли? Почему всё это происходит именно с ним? Почему?! — Растерянность, рассеянность, забывчивость… Что-нибудь из этого замечалось в последнее время?       Тошик испуганно посмотрел на парней. Он словно ребёнок, который понимает, что происходит что-то ужасное, но не понимает что именно. Переводя взгляд с одного на другого, он будто просил у них помощи, не в силах сейчас сам что-либо сказать. — Да, он в последнее время как будто не с нами, – ответил Женя, слегка кивнув. Он вспомнил, как Тошик часто переспрашивал, если вдруг ему задавали какой-нибудь вопрос. Как он в последнее время опаздывал на репетиции, которые переносили на час или два раньше. Как он ронял палки и сбивался с ритма в том месте, которое раньше мог бы сыграть с закрытыми глазами. Поначалу Мильковский думал, что Тоша просто в очередной раз ушёл в неплановый загул, из-за которого всё никак не может выспаться, но сейчас он начал понимать, что всё гораздо хуже и страшнее, чем всем им раньше казалось.       Владимир Андреевич убрал, наконец, руку от подбородка и, прокрутив колёсико мыши, остановился на картинке, где был изображён мозг с выделенными различными цветами отделами. Взявшись за сидушку стула, мужчина слегка отодвинулся в сторону, чтобы все могли видеть экран. — Вот, посмотрите, – наконец-то сказал он. Музыканты внимательно взглянули на экран. Тоша, положив руки на спинку стула, поддался чуть вперёд и слегка нахмурился, сосредоточенно смотря на монитор. – Так работает мозг во время бодрствования. Видите? – он провёл курсором по красной выделенной зоне. – Эта часть мозга отвечает за зрение. Вот эта, – он обвёл зелёную зону, – за слух. А вот эта за получение информации, – он указал на другую область и посмотрел на ребят. Убрав руку от мышки, мужчина слегка к ним развернулся. – То есть, понимаете… Наш мозг, он, словно губка. Впитывает в себя новую информацию, которую мы получаем в течение дня, а ночью, когда человек спит, мозг… он как бы раскладывает эту информацию по полочкам. Распределяет всё по нужным местам. Пока остальные отделы «спят», отдел, отвечающий за полученную информацию, переходит из стадии получателя в стадию распределителя. То есть, если наш мозг – губка, впитывающая днём в себя информацию, то ночью он эту информацию из себя высасывает и «убирает на полочки», тем самым восстанавливаясь. И из маленькой, сжатой губочки, он превращается в полноценную, готовую к чему-то новому губку.       Жестикулируя руками, доктор смотрел на музыкантов, которые переводили взгляд то на морщинистые руки, то на большие квадратные очки, за которыми скрывались безумные глаза врача. Влад и Женя, слегка сощурившись, внимательно вслушивались в каждое слово, пытаясь понять, о чём говорит врач. Рома относился к этому весьма скептически, поскольку совсем не разбирался во всех этих медицинских нюансах. А Тоша, взволнованный больше всех, переводил растерянный и непонимающий взгляд с одного на другого. Он настолько был встревожен и озадачен, что с трудом мог проследить за мыслью мужчины, а уж тем более он не мог понять всего того, о чём он говорит. — Так, хорошо, – нетерпеливо сказал Тошик, соединив ладони и выжидающе посмотрев на врача. – С моим мозгом происходит то же самое?       Мужчина посмотрел на взволнованного барабанщика и сдержанно вздохнул, переведя взгляд на монитор. — В том то и дело, что ваш мозг не отключается во время сна.       Он положил руку на мышку и прокрутил колёсико вниз. На экране появилась картинка точно такого же мозга, с теми же окрашенными областями. — Что значит, не отключается?.. – сглотнув, ошарашено спросил Тоша, встревожено сдвинув брови к переносице. — Я… не знаю, – мужчина растерянно пожал плечами. – Я впервые такое вижу, – он прокрутил колёсико до картинки, где были изображены два мозга. На одном области выделены одним цветом, а на втором другим. – Вот это мозг человека во время бодрствования и во время сна. Видите, эти области отключаются, а эти начинают работать по-другому. А у вас… – он опустился ниже, показав мозг Тоши в двух видах, но абсолютно одинаковых, – у вас эти области не отключаются. То есть, мозг не отдыхает, – он снова обернулся к музыкантам, встревожено взглянув на барабанщика. – Он впитывает в себя информацию и не выпускает её из себя. Он не раскладывает её по полочкам, не восстанавливает форму. Отсюда и проблемы с памятью, отсюда эта рассеянность и невнимательность.       Тоша ошеломлённо смотрел на экран, не веря тому, что говорит доктор. Он не понимал, к чему тот ведёт. Он не понимал, почему у всех нормальных людей мозг отключается, а у него нет. Он не понимал, что с ним происходит. И почему всё это происходит именно с ним?.. — И так не только с мозгом, – продолжил мужчина. – Ни один из ваших органов не отключается. Всё работает точно так же, как и во время бодрствования. Биологически заложено, что во время сна, весь человеческий организм расслабляется, и все его органы, они как бы отдыхают. Сердцебиение становится более медленным, дыхание не такое глубокое, температура тела уменьшается на один градус. И за это время организм восстанавливается, и на утро он готов к новому дню и к новой работе. Но у вас… Я не знаю, почему у вас так происходит, – он растерянно и непонимающе пожал плечами, разведя руками. – Я впервые с таким сталкиваюсь. Вы теоретически спите, но фактически продолжаете бодрствовать. Сердцебиение у вас учащается, дыхание тоже, а мозг продолжает работать в том же ритме. Вы словно не спите. Бодрствуете двадцать четыре часа в сутки, изнашивая организм.       Тошик давно перестал соображать, что ему говорят. Все эти умные слова, фразы, медицинские факты… На данный момент его интересовало только одно – что с ним происходит и можно ли от этого как то избавиться? — Но… – он сглотнул, растерянно нахмурившись и смотря куда-то в пустоту. Он не верит, что всё это происходит с ним. Хочется зажмуриться и открыть глаза, находясь уже в своей комнате и в своей постели, поняв, что всё это было всего-навсего ночным кошмаром. – Я не понимаю… – он медленно замотал головой. – Почему мне снится одно и то же на протяжении двух недель?       Тоша посмотрел на врача, желая найти в его глазах ответы на свои многочисленные вопросы. Но вместо ответов, он увидел там ещё большее количество вопросов. — Возможно, это подсознание… – неуверенно предположил Владимир Андреевич. – Ведь сны – отражение нашего внутреннего «я». Вы видели эту девушку раньше, мозг забыл, а подсознание нет. Пересмотрите журналы, фильмы, передачи. Вспомните, с кем недавно знакомились. Возможно, найдя её, вы сможете понять, почему ваше подсознание каждую ночь её вспоминает.       Барабанщик шумно выдохнул, проведя руками по волосам. Всё слишком запутанно. Слишком непонятно. Всё слишком, слишком сложно. — Но я совсем не помню эту девушку, – мотая головой, ошарашенно говорил он, – я не знаю её. — Как бы там ни было, вам нужно найти эту девушку, – сказал доктор и уверенно заглянул в Тошины глаза. – Это единственный выход всё выяснить. Иначе она так и будет приходить во сне, а вы так и будете просыпаться в холодном поту с учащённым сердцебиением. — Но если мы не найдём её? – спросил Влад, вопросительно взглянув на врача. – Что тогда будет? Тоше так и будет сниться один и тот же сон до конца жизни?       Переведя взгляд на брюнета, доктор тяжело вздохнул и опустил голову вниз. Тоша взволнованно и непонимающе посмотрел сначала на Влада, затем и на Женю. Каждый вздох врача заставлял его сердце биться быстрее, а мозг лихорадочно придумывать всевозможные пугающие причины его тяжёлых вздохов. — Пока ему снятся эти сны, его организм не отдыхает, а соответственно, и не восстанавливается. Это то же самое, как просто-напросто не спать две недели. Во всём организме чувствуется ужасная усталость и недомогание. А человек не может без сна, точно так же, как он не может без еды и воды, – он сожалеюще посмотрел на Влада, а затем и на Тошу, у которого в глазах страх рос всё быстрее и быстрее. — Что вы имеете в виду? – нахмурившись, спросил Влад.       Владимир Андреевич глубоко вздохнул, опустив взгляд. Затем он сглотнул и, поправив очки на носу, сочувственно посмотрел на Тошу. — Сердце очень изнашивается от такого образа жизни. Вам срочно нужно найти девушку, иначе… – он осёкся, снова опустив голову вниз. — Иначе что? – нетерпеливо и взволнованно спросил Тоша, незаметно для себя повысив тон. Сдвинув брови к переносице, он сверлил врача взглядом, дожидаясь от него немедленного ответа. Но он молчал. И каждая секунда этой давящей тишины длилась для барабанщика невыносимо медленно. Наконец, доктор поднял на него пустой взгляд, и его ледяной голос прорезал мёртвую тишину. — Иначе сердце не выдержит этой нагрузки, и в одну из таких ночей вы можете просто не проснуться.       Тоша медленно, словно выпав на время из реальности, закрыл лицо руками и, отвернувшись, сделал несколько шагов вперёд. Сглотнув, он ошарашенно провёл руками по волосам, не в состоянии поверить в то, что в двадцать пять лет его жизнь может закончиться.